Алан Дин Фостер

Чужой 3

Официальная новеллизация

Основано на сценарии Дэвида Гайлера, Уолтера Хилла и Ларри Фергюсона

Сюжет Винсента Уорда

I

Плохие сны.

Забавная штука с этими кошмарами. Они словно рецидив хронического заболевания. Психическая малярия. Как раз тогда, когда вы думаете, что с ними покончено, они снова наносят удар, подкрадываются, когда вы не готовы, когда вы полностью расслаблены и ждете их меньше всего. И ни черта вы с этим не можете сделать. Ни черта. Нельзя исцелиться при помощи таблеток или микстур, нельзя попросить о ретроактивной инъекции. Единственное лекарство — хороший крепкий сон, но именно он подпитывает инфекцию.

Поэтому вы пытаетесь не спать. Но в глубоком космосе у вас нет выбора. Если убрать криогенные капсулы, вас убьет скука космического перелета. Или, что хуже, вы выживете — ошеломленные, бормочущие себе под нос жертвы десяти, двадцати, тридцати лет бессмысленного бодрствования. Целая жизнь, потраченная на созерцание шкал приборов и поиск просветления в однообразном мерцании цифр. Можно читать, смотреть видео или делать упражнения, а еще раздумывать о том, как бы было, предпочти вы убить скуку в криосне. Существует не так много профессий, где сон на рабочем месте считается желательным. И в случае с космическими перелетами сделка весьма неплоха: платят хорошо, а еще вам выпадает шанс наблюдать за социальным и технологическим развитием с уникальной позиции. Отсрочка смерти не равна бессмертию, но очень на него похожа.

Если бы только не кошмары! Это обратная и неизбежная сторона службы в глубоком космосе. Обычное средство от кошмаров, это проснуться. Но вы не можете проснуться от криосна. Машины этого не позволят. Их задача — сохранять вас в гибернации, тормозить функции вашего организма, притуплять сознание. Только вот инженеры пока не придумали, как заодно тормозить сны и их ублюдочных кузенов, именуемых кошмарами. Так что наравне с дыханием и кровообращением заодно растягиваются и ваши бессознательные размышления. Один сон может длиться и год, и два. Или один кошмар.

В определенных обстоятельствах смертельная скука может показаться более предпочтительной альтернативой, но в глубоком сне у вас нет выбора. Холод, отрегулированная атмосфера, иглы, что зондируют и пронзают плоть соответственно заданному медицинскому алгоритму, — все это управляет если не вашей жизнью, то вашим телом. Когда вы погружаетесь в криосон, вы отказываетесь от своей воли, сдаетесь на милость механизмов, доверяете им, полагаетесь на них. А почему бы нет? За десятилетия они доказали, что куда надежнее людей, их разработавших. Машины не держат обид, не вовлекаются во вражду. Их суждения основываются сугубо на наблюдении и анализе. От них не требуется эмоций, а тем более действий на их основе.

«Сулако» был машиной и делал свою работу.

Четверо спящих на борту попеременно видели сны и находились в покое. Они неслись по проложенному заранее курсу и находились под опекой лучших технологий, которыми обладала цивилизация. Механизмы сохраняли им жизнь, регулировали биопроцессы, мгновенно выравнивали сбои в системах. Они берегли Рипли, Хикса, Тритончика, даже Бишопа — хотя то, что осталось от Бишопа, сохранять было проще всего: он привык к тому, чтобы включаться и отключаться. Из всех четверых он единственный не видел снов, и у него не было кошмаров. И об этом он всегда жалел: спать, но не видеть снов казалось пустой тратой времени. Но инженеры новой серии андроидов, к которой принадлежал Бишоп, сочли способность к сновидению слишком дорогой и неоправданной, а потому не занимались решением данной проблемы.

И, естественно, никто не подумал поинтересоваться у андроидов, что они сами об этом думают.

Если не считать Бишопа, который технически являлся скорее частью корабля, чем команды, Хиксу приходилось хуже всех. И не потому, что его кошмары были страшнее чем у остальных, а потому, что недавно полученные им раны и повреждения нельзя было оставлять без внимания надолго. Ему требовалась помощь современного, полностью оборудованного медицинского учреждения, ближайшее из которых находилось в двух годах полета, на огромном расстоянии.

Рипли сделала для него, что могла, оставив окончательную диагностику и предписания на долю эффективного медицинского инструментария «Сулако», но поскольку никто из медперсонала корабля не пережил бойню на Ахероне, оказанная помощь была минимальной. И пара лет в оковах криосна не способствовала быстрому выздоровлению. Рипли мало что могла сделать — только смотреть, как Хикс погружается под защиту сна.

Пока корабль делал свою работу, тело Хикса тоже старалось залатать повреждения. Замедление жизненных процессов помогло, потому что вместе с тем замедлилось и распространение потенциальной инфекции. Но с его внутренними повреждениями корабль ничего поделать не мог. Хикс долго продержался на чистой воле, расходуя собственные резервы. Теперь он нуждался в хирургической помощи.

Тем временем в криогенном отсеке двигалось нечто, не являющееся частью корабля — впрочем, им тоже всецело двигала программа, поэтому существо не слишком выделялось на фоне холодных, безразличных коридоров, по которым следовало.

Единственное стремление руководило его неуклонным поиском, бессмысленно влекло вперед. Не еда, потому что оно не было голодным и не питалось в принципе. Не секс, потому что у него не было пола. Им двигало единственное и абсолютное желание произвести потомство. Несмотря на органическую природу, оно было в той же степени машиной, что и компьютеры, управлявшие кораблем. Правда у него еще была решимость, им незнакомая.

Из всех земных существ больше всего оно напоминало краба с гибким хвостом. По гладкому полу оно передвигалось на членистых ногах из необычайно прочного хитина. Его физиология была простой, прямолинейной и приспособленной для выполнения одной-единственной биологической функции, которую оно могло осуществить с недоступной другим видам эффективностью. Даже машина не справилась бы лучше.

Ведомое уникальной комбинацией примитивного и изощренного, влекомое вложенным приказом, не имеющим аналогов в сознании других живых существ, существо быстро и решительно пересекало комнату.

Для столь великолепно подготовленного существа взобраться по гладкому боку криогенного цилиндра оказалось простой задачей. Верхушка капсулы была сделана из прозрачного металлического стекла. Внутри спала маленькая фигурка из органики; полусформировавшаяся, светловолосая, невинная — если не считать кошмаров, которые оказались столь же сложными, а частенько и более продолжительными, чем у взрослых, спящих неподалеку. Закрыв глаза, она спала и не знала об ужасе, который исследовал тонкую полусферу крышки ее саркофага.

И это не было сном. В данный момент кошмар был воплощенным и настоящим. Очень хорошо, что она не знала о его присутствии.

Существо нетерпеливо исследовало капсулу, начав с основания и методично продвигаясь к верху. Цилиндр был герметичным, основательно запечатанным, и во многом — более надежным, чем корпус самого «Сулако».

Несмотря на волнение, существо не способно было испытывать разочарование. Перспектива близкого осуществления его биологического предназначения только подхлестывала и побуждала прикладывать больше усилий. Выдвижная трубка, что высовывалась из его брюшка, зондировала неподатливый прозрачный барьер, защищающий беспомощное тело, лежавшее в недосягаемой глубине капсулы, и близость к добыче подстегивала лихорадочную активность существа.

Соскользнув с одного бока, оно наконец-то обнаружило почти неразличимую линию, отделявшую прозрачный купол от металлического основания. Крошечные когти впились в тончайшую трещину, а невероятно сильный хвост нашел точку опоры в голове цилиндра. Существо приложило чудовищное усилие — маленькое тельце задрожало от напряжения. Запорные устройства саркофага запротестовали, но тварь была неумолима, а запасы ее силы — невероятны.

Нижний край прозрачного купола хрустнул, металлическое стекло откололось, причем трещина прошла параллельно полу, а осколок, острый, словно хирургический инструмент, вонзился прямо в тело существа. Из капсулы хлынул поток ледяного воздуха, пока внутренние экстренные системы не восстановили целостность цилиндра.

Распростертая на своем ложе беспокойных снов, Тритончик тихо застонала, ее голова перекатилась с боку на бок — глазные яблоки двигались под закрытыми веками. Но она не проснулась. Целостность капсулы восстановилась как раз вовремя, чтобы спасти ей жизнь.

Издавая жуткие вопли, смертельно раненное членистоногое прыгнуло через всю комнату — ноги и хвост спазматически хлестали по прозрачному куску стекла, пронзившему тело. Существо упало на капсулу, в которой покоился неподвижный Хикс, ноги твари судорожно вцепились в крышку. Содрогаясь и трепеща, чудовище скреблось в металлическое стекло, а из раны хлестала кислотная жидкость. Она въедалась в стекло, в металлическое основание капсулы, в пол. Откуда-то из-под палубы, заполняя комнату, начал подниматься дым.

По всему кораблю начали просыпаться контрольные устройства, замерцали предупреждающие световые сигналы и зазвучали сирены. Не было никого, кто бы мог их услышать, но это не повлияло на реакцию «Сулако». Он просто исполнял свою работу, подчиняясь программе. Меж тем из проеденного отверстия в полу продолжал вздыматься дым. Существо на капсуле Хикса непристойно извивалось, истекая едкой кровью.