Александр Авраменко

Проклятый

Пролог

Мрачно гремели барабаны. Тоскливо завывали трубы, полоща геральдическими флагами, украшающими их изгибы. Строгое каре солдат в старинной парадной форме окружило обитый чёрным крепом помост, на котором возвышалась мрачная фигура в высоком колпаке и балахоне кроваво-красного цвета. Впрочем, цвет одежды соответствовал занятию человека, одетого в столь вызывающие одежды. Это был палач. Его зловещий инструмент, на который тот непринуждённо облокотился, был воткнут в большую, схваченную металлическими обручами и поблёскивающую белоснежным срезом плаху. Толпа, окружающая место, где должно было происходить невиданное уже почти пятьсот лет событие, возбуждённо зашумела, послышались возгласы:

— Везут! Везут!..

К месту казни сквозь людское море медленно двигалась повозка, сопровождаемая охраной в начищенных доспехах. На повозке, прикованный к кресту, стоял высокий широкоплечий мужчина. Рот его был наглухо зашит обычными суровыми нитками. Возле ног находились две коленопреклонённые фигуры в одеяниях жёлтого цвета с пляшущими языками пламени на головных уборах и фигурами чертей на ткани. Вот повозка миновала толпу зевак, собравшихся поглазеть на зрелище, и подъехала к помосту. Едва могучие чёрные кони, запряжённые в повозку, застыли неподвижно на месте, как мужчину расковали, затем, подхватив под руки, вместе со спутницами внесли на помост. Никто из троих не мог идти самостоятельно. Неведомо откуда возле палача вдруг появилась одетая в широкие колыхающиеся одежды пронзительно канареечного цвета личность в широкополой шляпе, украшенной развевающимися перьями. Человек в жёлтом вскинул руку, и по этому сигналу гром барабанов и вой труб мгновенно оборвался. Воцарилась тишина. Через секунду над площадью зазвучал бархатный голос, слышимый повсюду:

— По повелению нашего короля, блистательного Гарольда Шестого, за государственную измену и злоумышление на жизнь его величества, граф Валленроде фон Урвингельт приговаривается к смертной казни через отсечение головы. Его супруга, а также дочь будут лишены титулов, земель и прочего имущества и сосланы в Дикие Земли, где будут вольны сами определить свою дальнейшую судьбу. Сим, в Метрополии, в год от сотворения Королевства Мондвитания шестьсот сорок третий в месяц март десятого числа собственноручно подписано и утверждено. Гарольд Шестой, король.

На помосте появились ещё две фигуры: мускулистые, но какие-то приземистые мужчины ловко заломили обвинённому в преступлении руки за спину, заставив стать его на колени. Затем задрали руки ещё выше, и несчастный склонился над плахой, палач между тем спокойно вытащил топор, коснулся небольшой кнопки на рукояти. Орудие казни чуть слышно загудело, и лезвие засветилось белым. Могучий взмах, тупой стук, и мощная струя крови из перерубленной шеи окатила обеих женщин. Толпа ахнула, когда палач высоко вздёрнул отрубленную голову, показывая её собравшимся… Но действо ещё не окончилось, начиналась вторая стадия — теперь настала очередь близких покойного. Палач поставил голову на подлетевший к нему гравиподнос, который тут же умчался неизвестно куда, и взял в руки короткий жезл с фигурным плетением на конце. Снова касание кнопки, и с концов инструмента посыпались искры. Двое подручных ухватили одну из женщин, ту, что постарше, и одетая в красное фигура впечатала клеймо в левое плечо женщины. Та дико закричала от боли, пахнуло дымом и резким горелым запахом. Медленно, нехотя палач оторвал свой инструмент от старшей, которая рухнула на помост без сознания, поскольку помощники уже ухватили вторую жертву, совсем молоденькую девушку лет пятнадцати. Клеймо медленно приблизилось к её лицу, покачалось перед глазами, заставляя несчастную задрожать от ужаса, а потом резким, молниеносным движением вонзилось в её живот. Вновь ужасный крик пронёсся над восторженно взревевшей толпой, приветствовавшей казнь воплями радости… Экзекуция окончилась, и палач исчез с помоста вместе с подручными, зато вновь появился глашатай и провозгласил:

— Так будет со всеми, кто злоумышляет против власти, установленной Богом!..

…— Мама! Мамочка!

Девушка уткнулась в грудь женщины, которую трясло от боли. Несчастная медленно, с трудом подняла руку и погладила дочь по голове, затем тихо зашептала:

— Марика, послушай меня… Нам надо уйти отсюда. Немедленно. Помоги мне…

Та медленно поднялась на трясущихся ногах, в ушах звенело, перед глазами всё плыло. Протянула руку матери, женщина кое-как, опираясь на неё, встала с помоста, выдохнула:

— Идём скорее…

Пошатываясь, обе наказанные спустились с помоста, солдаты, стоящие в каре, с сочувствием смотрели на них, но молчали. Они и так нарушали приказ, не уйдя в казарму сразу после окончания экзекуции, но поступи они согласно приказа, толпа просто разорвала бы несчастных…

Внезапно послышался тихий свист, и на свободное пространство плавно приземлилось автоматическое такси, из которого выскочил широкоплечий мужчина и бросился к женщинам. Подхватил их, подвёл к машине, усадил внутрь. Командовавший охраной офицер едва заметно кивнул спасителю, затем отдал чёткую команду. Толпа зевак разочарованно взревела — после казни им позволялось вдоволь поиздеваться над жертвами, и мало кто выживал после такого… А тут — их лишали удовольствия! Кто-то швырнул в такси камнем, но было уже поздно — машина взмыла в воздух и, заложив крутой вираж, исчезла за ближайшим строением. Несколько лимузинов сорвались в погоню, но машина почти мгновенно нырнула в транспортный поток на соседней магистрали, и преследователи потеряли ярко-жёлтый мобиль из виду в сотнях таких же точно такси…

— Мама! Мамочка!

— Госпожа, успокойтесь и перестаньте кричать! Там, на сиденье, аптечка!

— Мама! Мама!

Девушка словно очнулась, мгновенно ухватила ящичек с алым крестом и открыла его, торопливо роясь в лекарствах, но тут женщина очнулась и ухватила дочь за руку, заставив остановиться:

— Марика, перестань. Всё бесполезно. Он дал максимальную мощность, и моё тело уже немеет… Слушай меня внимательно!

Девушка похолодела от ужаса — палач явно выполнял чей-то приказ, а выставленное на полную мощность нейроклеймо вызывало распад нервной ткани. Значит…

— О боже…

Женщину затрясло, но она усилием воли справилась с приступом и вновь торопливо зашептала:

— Доченька, улетай отсюда! Немедленно! Юрус поможет тебе сесть на корабль, идущий во Фронтир.

— Но зачем?! Мама, ты что?

— Не перебивай и запомни, что я тебе говорю… У твоего отца был сын. От другой женщины. Это — тайна. О нём никто не знает. Твой сводный брат… Король позаботился о том, чтобы убрать всех своих родственников. Чтобы никто не мог претендовать на престол в случае чего… До тебя тоже рано или поздно доберутся, Марика. А Михей, он сможет защитить тебя. Пусть я никогда не ладила с ним и всегда ненавидела, но в целом мире у тебя больше не осталось ни одного близкого человека, кроме него… Помоги мне сесть! — Внезапно твёрдым голосом произнесла женщина. Дочь бросилась помогать ей, и через минуту её мать уже сидела, упёршись здоровым плечом в стекло машины. Так же твёрдо женщина позвала мужчину, следившего за дорогой с бластером на коленях:

— Юрус! Ты знаешь, где найти Михея?

— Госпожа! Но…

— Я приказываю! Именем твоего господина!

Мужчина склонил голову:

— Повинуюсь, госпожа.

— Доставь Марику на Фронтир. Расскажи Михею, что произошло. И скажи ему, что я была не права и прошу, нет, умоляю, позаботиться о моей дочери! Ради его отца!

— Повинуюсь, госпожа…