Я, отчаянно сигналя, пропихнулась в правый ряд и свернула в еле заметный проезд. Километра через полтора я поняла, что заехала не туда, куда говорил отец. Вокруг угрюмые заборы и стены ангаров. Я свернула налево и через пару сотен метров обнаружила, что попала в тупик Развернувшись, я выехала обратно и, проехав немного дальше, свернула в следующий проезд и, метров через триста увидела, что проезжая часть капитально перекопана. Подъехав к яме поближе, я обнаружила что справа, вплотную к стене ангара, почему-то зашитой профлистом, яма засыпана, причем засыпана «с верхом». Смесь песка и гравия поднимается горкой, сантиметров на тридцать-сорок, Я воткнула первую и стала осторожно перебираться, вплотную прижимаясь к стене ангара, и, по ходу, вспомнила папин рассказ, как его коллега по «дальнобою», наутро после «хорошо посидели», стартовал на «МАНе» [«МАН» — здесь, грузовой автомобиль. MAN — немецкая машиностроительная компания, специализирующаяся на производстве грузовых автомобилей, автобусов и двигателей. Образована в 1758 году, ранее носила название Maschinenfabrik Augsburg-Nurnberg AG (Машинная фабрика Аугсбург-Нюрнберг, АО). Штаб-квартира расположена в Мюнхене.] из бокса, сквозь кирпичную стену. На середине горки правое заднее колесо внезапно просело и я, не успев выжать сцепление, заглохла. Помянув женщину легкого поведения, я опустила рычаг сцепления… и тут заметила, в левом «лопухе», несущуюся сзади кофейного цвета «девятку» и услышала приближающийся звук сирены.

«Девятка» сначала приняла влево, видимо водитель думал объехать яму по левой стороне, но, увидев, что та упирается в противоположный забор, резко затормозил и повернул направо.

У меня замерло сердце: — «Щас впендюрит!» Но «девятка», лишь слегка зацепив «пылесосик» сзади, пробила профлист и с грохотом исчезла внутри. Я вспомнила самку собаки и успела подумать, что со всеми предстоящими гаишными разборками я попаду домой хорошо если к вечеру, как через несколько секунд, стенка из профлиста вздрогнула, стала разваливаться, и я увидела, что на «пылесосик» валится, приличных размеров рама, затянутая внутри блестящей металлизированной пленкой. Понимая, что я уже ничего не успею сделать, я вцепилась в руль и, закрыв глаза, замерла. По моему телу сверху вниз пронеслась одновременно обжигающая и леденящая волна, раздался звук падающих листов железа. Я открыла глаза, и в них ударил пронзительный солнечный свет…

Где-то восточнее Аламо.

12-е число 10-го месяца 21 года, 07 часов 19 минут.

Саша

Багровое солнце стояло над самым горизонтом, вокруг расстилался пейзаж, напоминавший фильмы Би-би-си об африканской саванне. Машина стояла на пятне из песка и гравия, вокруг которого росла довольно высокая и незнакомая мне трава. Рядом валялись погнутые куски профлиста, в которых торчали штырьки саморезов. До меня дошло, что дыра в стене ангара была заделана наихалтурнейшим образом — верхний ряд присобачили к стене на дюбелях, а последующие скрепляли друг с другом саморезами. И хватило не слишком сильного удара изнутри, чтобы вывалить латку, часть которой сейчас лежала на машине справа, а часть была разбросана по сторонам.

Я глубоко вздохнула и, наконец, призналась себе, что меня забросило черт знает куда и черт его знает каким образом.

Собравшись с духом, я открыла дверь машины и выбралась наружу. Слой засыпки, на котором я стояла, был не толще пяти-семи сантиметров и заканчивался меньше чем в метре от «пылесосика». Я обошла его спереди, отбросив на траву один из оторвавшихся листов, лежавший краем на переднем бампере, и увидела «девятку», с открытыми передними дверями, стоявшую под остатками жестяной латки.

В первый момент я не поняла, что в ней цепляло взгляд, но, присмотревшись, поняла, что машина стоит не на спущенных, как мне показалось в первую секунду, а на СРЕЗАННЫХ колесах! Причем, если левая задняя покрышка была срезана чуть пониже диска, то переднее колесо отсутствовало почти до болтов. От машины шел пар, резко пахло горячим тосолом и маслом. Вспомнив советы отца о том, что надо делать в первую очередь с машиной, попавшей в аварию, я вцепилась в листы лежавшие на «пылесосике» и потащила их в сторону. Когда я вступила на траву, то с изумлением заметила, что их нижний край режет довольно жесткую траву, как луч бластера. Напрягши свои умственные способности, я пришла к выводу, что на меня грохнулось какое-то устройство для перемещения, что-то вроде «врат» или «портала»; сбитое «девяткой», оно, к счастью, подсекло засыпку, и колеса моего «запора» не пострадали, в отличие от «Самары».

Борясь с уже начавшей накатывать истерикой, я открыла багажник «пылесосика», выудив оттуда сумку с ключами и здоровую зиловскую монтировку, грубо вскрыла помятый капот «девятки», отключила аккумулятор и… Меня пригвоздил к месту раздавшийся за спиной утробный рев. Медленно обернувшись, я увидела (мать моя женщина!) стадо в несколько десятков огромных животных, медленно шествовавших примерно в двухстах метрах от меня. Похожие на подросших и покрытых шерстью носорогов, с кучей рогов и бивней на голове, весом и размером они явно не уступали слонам. На меня дохнуло запахом, напомнившем об имевшем когда-то место визите в свинарник. Только запах был намного сильнее.

Я стояла не шевелясь, наверно, минут пятнадцать, пока стадо не скрылось за склоном невысокого холма. А в голове билась мысль: «Этого не может быть! Таких зверей на Земле нет и никогда не было!»

Только теперь до меня окончательно дошло, что я не «где-то там далеко на Земле», а в другом мире!

Я стояла, прислонившись к горячему боку «Запорожца», и меня капитально колбасило от осознания того, ЧТО же со мной случилось. Первой меня посетила мысль, что я здесь одна в диком и враждебном мире, что меня ждет короткая и тяжелая жизнь и финал в желудке какого-нибудь из местных организмов, ибо, судя по травоядным, хищники здесь должны водиться весьма неслабые. Второй возникла более оптимистичная мысль, что я попала сюда с подмосковной улицы безо всяких знамений и предзнаменований, что рядом лежит кусок жести, за которой (зуб даю!) и находилась нештатно сработавшая установка! А раз есть установка, значит, есть и люди, которые все это и затеяли и которые наверняка уже протоптали дорожку сюда.

Утешив себя этими рассуждениями и задвигая подальше мысли о том, что люди могут быть и где-нибудь на другом континенте, а если и поблизости, то могут оказаться мне совсем не рады, я решила до конца выпотрошить «девятку», а потом отправиться… куда-нибудь.

Начать я решила с топлива, ибо его у меня было меньше чем полбака. Я перелила в бак бензин из резервной канистры-десятки и, вооружившись шлангом, стала сливать топливо из «девятки». Его хватило залить бак «пылесосика» под пробку и наполнить канистру.

Положив канистру в багажник, я начала обшаривать машину с салона. В бардачке нашлась полупустая одноразовая зажигалка, атлас улиц Москвы, пара золотников и новенькие рабочие перчатки с пупырышками. Отнеся все эти полезности в «запор», я открыла левую заднюю дверь. На полу, между рядами сидений, лежали: довольно большая и пошарпанная черная сумка, пластиковая упаковка из шести двухлитровых бутылок пива «Арсенальное» и черная борсетка. Решив начать с нее, я обнаружила в ней конверт с запечатанной банковской упаковкой пятитысячных купюр, лопатник с пятьюстами долларами и семью тысячами рублей и паспорт, открыв который, я с изумлением уставилась на фотографию, с которой на меня смотрела физиономия Вовки-мажора с уже заметными даже на паспортном фото следами разгульной жизни. Правда, фамилия в паспорте была Ковалев, а Вовка-мажор, сколько я его знала, был Арефьевым.

Вспомнив встречу, полуторагодичной давности с Наташкой Бедновой и ее слова: «Знаешь, Саш, мажор, с тех пор, как его папашу грохнули, совсем скурвился, с такими кадрами трется», и убедившись, что не ошиблась в оценке будущей судьбы одноклассника, я затолкала все обратно в борсетку и переключилась на сумку.

Еще вытаскивая ее из машины, я услышала характерный бряк, наведший на вполне конкретные мысли о ее содержимом. Открыв сумку, я извлекла на божий свет две круглые булки хлеба, три палки дорогущей сырокопченой колбасы, кусок сыра где-то на полкило, полдюжины поддонов с нарезанной ветчиной, столько же консервных банок с крабами и лососем, две банки с корнишонами, поддон с зеленым луком и четыре (блин!) литровые бутылки водки — две «Русский Стандарт» и две с «Жириком». Усмехаясь про себя характеру комплекта для скромных посиделок двух «конкретных пацанов», я выудила со дна сумки обмотанный скотчем пакет треугольной формы. Его вес и форма сразу навели меня на вполне определенные подозрения. И когда я, вскрыв его взятым из «бардачка» ножом, взяла в руки его содержимое, то первой мыслью было: «А ты, Вова, сука, еще и мокрушник!» У меня в руках была брезентовая кобура с «ПП-93» [«ПП-93» — пистолет-пулемет, состоящий на вооружении МВД России.]. Петля, которой кобура крепится к поясу, была разрезана, а пятна по краям разреза были очень похожи на кровь…

Быстро покидав всю еду обратно в сумку, я проверила «машинку»: пистолет-пулемет был новеньким и чистым, оба магазина — полными. Итак, я стала обладателем хотя и слабенького, но ствола и пятидесяти патронов в двадцати- и тридцатизарядном магазинах. Уже деньги.