Александр Талал

Влюбиться в эльфа и остаться в живых

Пролог

Шерше ле Гоблин!

— Ну что же ты никак не заснешь?

— Мам, а расскажи мне сказку!

— Какую?

— Про Гоблина!

— Опять?

— Опять.

— Ну хорошо. Давным-давно, восемьсот лет назад…

Средний человек об этом не догадывается, но статистически сказка о Гоблине является самой популярной в мире. Скорее всего, по той причине, что в определенных кругах является единственной сказкой, не позаимствованной из других культур, знакомой с детства каждому, и за эти — довольно обширные, надо сказать, — круги никогда не выходит. Знают там и другие, чужие сказки — и о Золушке, и о Красной Шапочке, и о том, что плохие всегда получают по заслугам. Ведь они (те, кто с детства так любит слушать сказку о Гоблине) живут среди нас. Но средний человек никогда не услышит от них именно эту сказку, не потому что он средний, а потому что человек

Давным-давно, восемьсот лет тому назад, жил да был лесной Гоблин. Было в нем росту всего двенадцать вершков, и на вид он был весьма неприглядным. Но свои внешние данные маленький Гоблин компенсировал сполна умом и проницательностью, благодаря чему сумел достичь довольно высокого положения: он служил придворным советником сразу у двух принцев — Принца Оркского и Принца Эльфийского. В те времена орки и эльфы жили в мире, весело и беспечно — история эта произошла очень давно. Так давно, что неотесанные орки тогда еще ездили на волках, хотя эльфы уже несколько веков как катались на колесницах. Иными словами, восемьсот лет назад.

Несмотря на то, что оба народа мирно сосуществовали и претензий друг к другу не имели, за двойную службу Гоблина прозвали двуликим. Положа руку на сердце, никто не имел претензий и к Гоблину тоже, по крайней мере, к его работе на два двора, с которой, к слову, советник справлялся превосходно. Но какой же уважающий себя эльф провозгласит публично, что сторонится маленького Гоблина из-за его невзрачности? Какой орк не постесняется обнародовать свое презрение к облику несчастного и тем самым узаконить неравноправие, возвести его в ранг дозволенного, в век, когда оба народа так гордились своей открытостью, миролюбием, справедливостью? И когда Гоблин направлялся со службы в лес через рыночную площадь, торговцы и покупатели, прохожие и зеваки отворачивались, стесняясь его маленького роста и отталкивающей, по их меркам, наружности, шептались подозрительно, а чаще всего старались просто не замечать его. Так удобнее.

Каждый вечер, возвращаясь в свое мрачное жилище в лесной глуши, Гоблин подкрадывался к старому, потемневшему зеркалу, надеясь на что-то новое и приятное, страшась увидеть то же, что и всегда, и подолгу вглядывался в свое отражение, не находя ответов и решений. В нем кипело негодование… Он никак не мог понять, почему он не такой, как все; он ненавидел зеркало и себя в нем. Однажды, после особенно подавляющего дня, снова и снова рассматривая в мутном стекле при тусклом мерцании свечи все те же нелюбимые черты — торчащий хохолок редких волос, зеленоватая кожа, глазки как у лемура, уши как у летучей мыши, перепончатые лапки — Гоблин сорвался. Злобно оскалившись, он замахнулся что было сил и ударил кулачком по зеркалу. Звякнуло стекло; кривая трещина разделила зеркало надвое. Какова ирония: он хотел раз и навсегда избавиться от своего отражения, отражения неприглядного и никем не любимого карлика — но теперь на него смотрели сразу два Гоблина! Несчастный всхлипнул от отчаяния — и вдруг хрипло захохотал, переводя взгляд от одной фигуры к другой. «Двуликий Гоблин! — кричал он, показывая пальцем. — Двуликий Гоблин!..»

Говорят, что на следующий же день Гоблин уволился, решив начать новую жизнь, и оба двора — Эльфийский и Оркский — остались без советника.

Говорят, что вскоре после этого началась война между орками и эльфами, и вражда этих двух народов продолжается и по сей день. Смутное было время… Известно только, что оба Принца погибли при загадочных обстоятельствах — с этого все и началось. А Гоблин винил себя; в надежде исправить свою репутацию и понравиться всем, он лишил правителей мудрого наставника. Испугавшись, Гоблин скрылся. С тех пор его никто не видел.

Говорят, что он до сих пор бродит среди нас, боясь показаться на глаза.

И еще говорят, что только он знает, из-за чего началась война восемьсот лет тому назад.

— И еще говорят, что только он знает, из-за чего началась война восемьсот лет тому назад…

Как и все ее соплеменники, Катерина Бурмистрова знала историю Гоблина наизусть и к тому же давно уже вышла из того нежного возраста, когда сказка завораживает, пробуждает первобытные страхи в детском воображении, вызывает искреннее, эпическое восхищение. Тем не менее отца она слушала терпеливо и даже старалась уловить в сотни раз слышанном рассказе то же баюкающее очарование, что звучало в нем когда-то из уст матери. Александр растил ее заботливо, но неумело, и, как ноют у солдат отрезанные конечности, свербела в его сердце та часть, которая любила теперь уже безответно; он цеплялся за потерянный рай прошлого, когда на Катиных корявых детсадовских рисунках держались за руки три человечка, и цеплялся, в том числе, за сказку про Гоблина, словно пытался вернуть время назад. И, возможно, именно потому, что настойчиво повторял сказку изо дня в день до сих пор, на годы и годы дольше, чем другие родители, — возможно, именно поэтому Александр задумался не так давно о положении вещей в его ведомстве, постепенно сумел увидеть установленный и не вызывавший вопросов порядок в новом свете и ужаснулся. Два года назад он начал что-то вроде расследования, о котором его дочери не было ничего известно, для ее же блага.

— Папа, мне уже девятнадцать лет, — сонно пробормотала Катя из-под одеяла, не открывая глаз и стараясь не придать своим словам нечаянной резкости. — И никаких гоблинов не бывает.

— Но ведь на то она и сказка, чтобы про то, чего не бывает, — его-то волновала именно эта история, особенно сегодня, по причинам опасным и влекущим за собой далеко идущие последствия. Александр Бурмистров посмотрел на темный город в огнях за окном; холодную мартовскую ночь тут и там кутали отрезы снежной бязи Чего ему ждать от сегодняшней таинственной встречи? Катя заворочалась и повернулась на другой бок; ее золотистые волосы рассыпались по подушке — тот же оттенок, что и у короткой стрижки отца.

— Рассказал бы что-нибудь взрослое… Типа, про Золушку. Чтобы в конце свадьба.

Отец улыбнулся. Глядя на дочь, он успокаивался, чувствовал в себе уверенность, уверенность в затеянном. Но сегодня ему необходимо оставить ее. Возможно, насовсем. Потому что есть дела, масштаб которых требует личных жертв от сильных людей.

— Хорошо, — кивнул Александр, — завтра. Сейчас мне нужно уйти.

— Ты скоро вернешься?

Он ответил, не задумываясь:

— Конечно, скоро.

В полудреме Катя сладко потянулась, губы расплылись в улыбке. Стараясь не скрипеть стулом, Александр поднялся, достал из кармана кожаной куртки конверт и опустил его на тумбочку рядом с Катиной кроватью. «Милая моя Катенька! Если я сегодня не вернусь домой, у меня к тебе будет важное поручение…» — так начиналось это письмо.

Прикрыв дверь спальни так, чтобы полоска света из прихожей падала поперек кровати, разрезая темноту комнаты надвое, Александр обулся и по привычке прихватил свой бейджик — «Начальник службы безопасности». Он замер на секунду, заметив на бейдже крохотную наклейку в виде выпуклой ромашки. Его глаза снова потеплели. «Может, ей и девятнадцать, но она все еще такой ребенок! Как ей жить дальше, если со мной что-нибудь случится?»

Погладив ромашку пальцем, он прикрепил бейджик на куртку, вышел из квартиры и тихо защелкнул входную дверь.

Александр шел на встречу с Гоблином.

* М * И * С * Т * Е * С * Е * Б * Р * Е *

Торговый центр Александр нашел без труда: он часто проезжал его по дороге на службу. Магазины и кафе уже были закрыты, но подземная парковка все еще работала для посетителей ночного сеанса кинотеатра на последнем этаже. Служебный «Лексус» он предусмотрительно поставил между выездом на улицу и ближайшей дверью на лестницу, оставляя пути отступления; свободных мест было хоть отбавляй — редкие автомобили мерцали в бледном неярком свете люминесцентных ламп.

Александр захлопнул дверь «Лексуса»; звук гулко прокатился по бетонному подземелью парковки и умер в тишине. Он облокотился на дверь и приготовился ждать; возможно, напрасно. Гоблин не появлялся никому на глаза восемьсот лет. С чего вдруг он поддастся на уговоры Бурмистрова?

Прошло два года с тех пор, как он начал поиск Гоблина, благоразумно выбрав Интернет себе в помощники. Зарегистрировавшись под псевдонимом во всевозможных социальных сетях, «аське», на сайтах знакомств, в «ЖЖ» и даже на форумах ролевиков, реконструкторов и толкиенистов, он оставлял везде критические послания, вроде: «Дорогой Г.! Восемьсот лет тебя не видел! Где ты? Очень нужно поговорить. Ничего не бойся, кто старое помянет… Свяжись со мной». Или: «Ты винишь себя в конфликте. Напрасно, ты ни в чем не виноват. Несмотря на твой маленький рост, ты слишком высокого мнения о последствиях своих поступков;) Шучу, не обижайся. Ты не знаешь меня, но мне очень нужна твоя помощь. Есть шанс все исправить, и только ты можешь это сделать».