— Добрый день! — Мастер улыбнулся, расстегнул пальто, откинул полы назад и поправил кашне. — Мы хотим видеть Юлию Алексеевну Левченко.
— Кто спрашивает? — рыкнул один из санитаров.
— Тот, кто имеет на это право, — с улыбкой ответил Мастер.
Все трое мордоворотов разом сделали шаг вперед.
— Стоп!
Мастер вскинул руку с открытой ладонью, и следующего шага не последовало. Вся троица замерла на месте, будто они играли в детскую игру «Замри».
— Ты! — Мастер указал на того, что стоял слева. — Найди Юлию Алексеевну и скажи, что ее ждут гости. Действуй!
Санитар трусцой побежал исполнять приказ.
— А не проще было договориться о встрече? — немного нервно поинтересовался Шарков.
— Наверное, проще, — согласился с ним Мастер. — Но не так интересно. Вся прелесть жизни заключается в неожиданностях. Ты не находишь?
Не зная, что на это сказать, Шарков молча пожал плечами.
— Ну, а вы что стоите? — обратился Мастер к двум оставшимся санитарам. — Идите, заберите своих приятелей.
Он взглядом указал на дверь, и санитары резво выбежали на крыльцо.
Откинув полы пальто назад, Мастер заложил руки за спину, широко расставил ноги и хозяйским взглядом окинул прихожую. Глядя на него, можно было подумать, что он приехал сюда, чтобы купить особняк вместе с прилегающим к нему парком.
— Можно спросить, что ты с ними сделал? — поинтересовался Карцев.
— С санитарами? — уточнил Мастер, глядя на потолок, где сквозь толстый слой белил кое-где проглядывала старинная лепнина. — Ровным счетом ничего.
— Но они подчинялись тебе, как будто… — Виктор пощелкал пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.
— Как будто так и должно быть, — помог ему Мастер.
— Верно! — еще раз щелкнув пальцами, Карцев направил на него указательный.
— Я не влезал в их головы и не трогал их гнилые мозги, — презрительно скривился Мастер. — Мне помешала бы сделать это элементарная брезгливость. Ты это хотел узнать?
— Мысли имеют свой запах?
— Не запах, нет, — Мастер наморщил нос и потер согнутым пальцем его кончик. — Это как бы некое субъективное ощущение. От контакта с чужим сознанием остается впечатление, которое можно сравнить с многоплановой, объемной картиной, наполненной цветами, запахами, вкусами, тактильными ощущениями, звуками… Это похоже на то, как словами мы выражаем самые разные понятия и чувства. Хотя, казалось бы, слова — это всего лишь звуки, а то и просто знаки на бумаге, от одних мы получаем истинное наслаждение, другие же способны шокировать, обидеть, оскорбить, как пощечина. Одни слова мы готовы слушать вновь и вновь, другие хочется поскорее забыть. То же самое и с мыслями. Мысли ведь те же самые слова, только не высказанные вслух.
— Весьма любопытно, — Карцев провел пальцами по бровям. — Никогда об этом не задумывался. Но как же ты тогда справился с этими мордоворотами? Ты применил гипноз?
— Полагаю, ты слышал о нейролингвистическом программировании?
— Разумеется.
— Я использовал что-то вроде НЛП, только на несколько уровней сложнее. Интонации голоса, особая ритмика речи, выверенный подбор слов, отточенная жестикуляция, точный взгляд, мимика — все это информация, которую собеседники считывают в ходе разговора. Как правило, это происходит совершенно неосознанно, а расшифровка полученных данных ведется на подсознательном уровне. Ты перекинулся с незнакомым человеком парой ничего не значащих фраз и уже понимаешь, что ему, скорее всего, не стоит доверять. Я могу делать все то же самое совершенно осознанно. Именно поэтому стоило мне только заговорить с санитарами, они поняли, что я имею право ими командовать. Кто наделил меня этим правом — этот вопрос они себе не задавали, опять же потому, что я не позволил им это сделать, определив вопрос как лишенный всякого смысла. Теперь, полагаю, тебе ясно, почему в шапочке из фольги нет никакого смысла?
— Почему же тогда на лестнице, чтобы убедить санитаров, тебе пришлось использовать грубую физическую силу? — поинтересовался Шарков.
— Потому, что они вели себя слишком грубо, — объяснил Мастер. — И мне захотелось их проучить.
Беседу прервал стук каблучков по мраморной лестнице.
Неторопливо ступая, Юлия Алексеевна Левченко плавно спускалась по лестнице, едва касаясь пальцами мраморных перил. Высокая, стройная, светловолосая, в белом, накрахмаленном до хруста халате, с большими, едва ли не в пол-лица очками в причудливой пластиковой оправе — она шла, внимательно изучая взглядом гостей. Двое из них были ей хорошо знакомы. Третьего, в светло-коричневом пальто и широкополой шляпе, она видела впервые, но уже чувствовала к нему расположение.
Мастер порывисто сорвался с места и встретил Юлию возле лестницы, заставив ее остановиться на последней ступени.
— Юлия Алексеевна! Позвольте представиться — Мастер!
Он сорвал шляпу с головы, откинул руку со шляпой в сторону и низко опустил голову, прижав подбородок к воротнику рубашки с расстегнутой верхней пуговицей.
— Просто Мастер? — с интересом посмотрела на него Юлия. — И все?
— Если вам так будет угодно, — улыбнулся Мастер.
У него не было никакого личного опыта общения с женщинами. Вся информация на эту тему была почерпнута им из литературы и фильмов. Но получалось у него все естественно и живо, хотя, может быть, и немного пафосно. А некоторая избыточность только придавала его действиям живописную яркость. Внимательно посмотрев на него, Юлия пришла к выводу, что Мастер был похож на Фредди Меркьюри времен его золотой поры. Только усов не хватало. Хотя, дело было не столько во внешнем сходстве, сколько в эмоциональном ключе.
— Ну, что ж, пусть будет просто Мастер, — улыбнулась Юлия. — Но тогда уж и меня называйте только по имени.
Мастер кинул шляпу на голову и протянул обе руки, будто желая помочь Юлии спуститься с последней ступени лестницы. Но как только она вложила свою руку в его ладонь, Мастер припал к ее запястью поцелуем.
— Ну, это уже слишком, — недовольно сдвинула брови Юлия.
— Серьезно? — недоверчиво посмотрел на нее Мастер.
— Абсолютно.
— Извините, — Мастер выпустил руку Юлии из своей.
Вид у него при этом был совершенно обескураженный. Он понял, что совершил ошибку, но не мог сообразить, в чем именно она заключалась.
Юлия сама сделала последний шаг с лестницы и, словно позабыв о Мастере, направилась к стоявшим у дверей Шаркову и Карцеву.
— Ну, что? — спросила она с видом строгим, как у учительницы алгебры. — Наконец-то нашли время дать о себе знать?
— Это Мастер! — тут же кивнул на альтера Виктор.
— При чем тут Мастер? — недоумевающе развела руками Юлия.
— Это Мастер привез нас сюда.
— То есть без него вы бы сюда не приехали?
— Без него нас бы сюда не пустили, — уточнил Шарков.
Юлия молча кивнула — с последним трудно было поспорить.
— Ну а как вам удалось получить пропуск? — спросила она у Мастера.
— У нас не было пропуска, — ответил тот.
— Шутите?
— Вовсе нет.
— Как же тогда?..
Мастер вскинул руки и раскинул пальцы веером.
— Ловкость рук.
— Он вместо пропуска дал охраннику карманный календарик, — сообщил Карцев.
— Охранник взял календарик и пропустил вас? — недоверчиво прищурилась Юлия.
— Именно так, — подтвердил Мастер.
— Ложь! — презрительно фыркнула Юлия. — Он бы не смог этого сделать, даже если бы захотел!..
— Послушайте, — осторожно, боясь вновь допустить какую-нибудь оплошность, Мастер кончиками пальцев коснулся локтя женщины. — Давайте поговорим обо всем в машине.
— Игорь, когда звонил, сказал, что вы собираетесь навестить моего отца, и предложил составить вам компанию. К нему в лабораторию вы тоже собираетесь заявиться без пропуска?
— Да, — кивнул Мастер.
Лицо и взгляд у него при этом были такие, что его просто невозможно было заподозрить во лжи.
— Но это невозможно, — качнула головой Юлия.
— Давайте съездим и проверим, — заговорщицки подмигнул Мастер. — Вам же хочется это, Юлия! Вы ведь никогда не были на работе у своего отца и понятия не имеете, чем он там занимается! Кроме того, я думаю, он будет рад вас видеть.
— Как бы мне этого ни хотелось, я не могу покинуть пансионат во время своей смены, — обреченно вздохнула Юлия.
— И кто может вас от этого освободить? — спросил Мастер.
— Ну, если только сам спин-протектор, — улыбнулась Юлия.
— Отлично. У вас есть мобильный? — Мастер протянул руку.
— Это уже не смешно, — Юлия перестала улыбаться.
— А я вовсе и не шучу, — вполне серьезно ответил ей Мастер.
— Он не шутит, — подтвердил Виктор.