Алексей Колентьев

Партизаны Третьей мировой

Противник ослаб, но не хочет сдаваться:

Ведь пленных уморят иль сразу убьют.

Спасенья усталый солдат добивался,

Так дайте ж разбитым покой и приют.

Мишель де Нотрдам (Нострадамус)

* * *

Россия. Отрезок федеральной транзитной магистрали М-53 (Новосибирск — Кемерово — Красноярск — Иркутск), удаление около 70 км от ближайшего населенного пункта. 22 июля 2011 года, 04:49 по местному времени. Старший смены группы сопровождения грузоперевозок Антон Варламов, сотрудник иркутского ЧОП «Булат». Охрана и сопровождение грузовой колонны

Ночной перегон по изрытой трещинами старой объездной дороге — вообще удовольствие ниже среднего. Обычно на ночь мы останавливаемся в каком-нибудь клоповнике или съезжаем с трассы, чтобы разбить лагерь. Но в последние несколько лет это стало невозможно: фирма-грузоперевозчик ставит жесткие условия по срокам, поэтому экономится каждая секунда, на счету каждый пройденный километр. Наша колонна — это три большегрузные фуры, напоминающие скорее корабли среднего тоннажа, да одна машина сопровождения — мой боевой «жигуль», раскрашенный в бело-красно-черные цвета охранного агентства. Кризис, разразившийся два с половиной года назад, ударил по всем, кто хоть что-то делал. А когда одно за другим стали закрываться предприятия, фирмы и фирмочки, охранять тоже стало нечего. Закрылись, с перерывом в пару месяцев, сразу два ЧОПа, в которых я работал. Но пока мне повезло: получилось наняться в «Булат». Контора эта славилась тем, что ее основали бывшие менты, державшие большинство крупных подрядов на железной дороге и автомобильные грузоперевозки по области. Но и им приходилось кисло: за последние три месяца штат сотрудников на треть сократили и мы, выезжавшие на сопровождение грузов нормальной бригадой из восьми человек, теперь вынуждены были работать вчетвером. Однако работа есть работа, даже если понимаешь, что рисковать за жалкие пятнадцать — двадцать тысяч плюс премиальные — это стремно. Мне выпало ехать во главе каравана, да еще в одиночку, освещая изобилующую ямами колею жидким светом фар служебной «пятерки». С картой в одной руке и прыгающей «баранкой» в другой я вел колонну. Изредка приходилось останавливаться, чтобы по рации подбодрить водил трех трейлеров, движущихся в отдалении. Народ матерился, но ехал следом, поскольку это был единственный способ миновать затор на основной магистрали, образовавшийся из-за крупной аварии. Открытый тягач, везущий подержанные «японки» в Новосибирск, не рассчитал скорость, пытаясь обогнать какую-то легковушку, перевернулся и перегородил всю трассу. То, что скоро образуется настоящий затор и надо искать объезд, в голову пришло только мне. Быстро доложив диспетчеру об изменении маршрута, я дал команду нашему маленькому каравану съезжать с трассы сначала на небольшой отрезок грунтовки, ведущий в какой-то поселок километрах в сорока на юго-запад. Водилы стали возмущаться, но Мишка Овчинников, или просто Михась для друзей, быстро угомонил шоферской профсоюз и мы строем двинулись в объезд.

…«Пятерку» тряхнуло на ухабе, выровняв руль и снова сверившись с картой, я наконец-то вырулил на криво заасфальтированный съезд, снова выходящий на основную трассу. Водители приветствовали появление ровной дороги одобрительными гудками, словно это не они два часа назад материли меня на чем свет стоит. Михась сообщил по рации, что из графика выбиваемся часов на десять-двенадцать. Что тут остается делать? Значит, идем без заезда в кемпинг, чтобы наверстать время. Ничего особенного, такое бывает очень часто, я за пять лет привык. Снова затрещала рация:

— Я «полста пятый», у замыкающего ситуация, требует отработки по одиннадцатому, «полста первый», как понял?

Черт! Это Андрей Ильинский, наш самый молодой артельщик, все еще шпарит по кодовой таблице и слишком легко верит водилам. Эти хитрые граждане уже просекли, что остановки на пожрать не будет, и просемафорили в «хвост», чтобы тот «сломался». И может быть даже поломка настоящая, водители у нас виртуозы и могут ездить даже на трехколесной телеге без мотора, но все мы люди. Водителю платят не только за доставку груза, но и за километраж, поэтому так и так он свой оклад получает, торопиться им некуда. Да и устали люди: третьи сутки идем почти без отдыха. Даже отлить подчас приходится в бутылку, чтобы не выбиваться из графика. Я лично усталости уже который год не замечаю, работа позволяет жизни просто идти своим чередом. Мелкие и средней серьезности проблемы словно снежинки на сильном ветру — пролетают мимо, некогда обращать на них внимания. Я беру микрофон с пассажирского сидения и, отжав тангенту, уже в который раз начинаю перебранку суровым тоном:

— «Полста первый» — «полста пятому»! Скажи водиле, пусть хоть на себе груз тащит, но пойдем по графику! А будет выступать, передай, что даже прогонных за километраж не получит, я лично поспособствую…

— Варенуха, старый хер! — в наш разговор вклинивается веселый голос, это Михась. — Опять ты молодого на «фу-фу» развел. Сказано же было: портвейн и шлюхи только в Новосибе, или не терпится?!.

Так мой напарник разрядил обстановку. Теперь ушлый пятидесятилетний Виталий Варенуха, который как раз и ведет замыкающую фуру, пристыжен. У водил свой гонор, свой кодекс, по которому все херня, главное показать свои мастерство и удаль. А тут его пробивают на предмет «сачка», что очень обидно. Поэтому теперь его оправдания насчет стуков и хрипов в моторе железного коня воспринимаются несерьезно. Мишка снова меня выручил, избавив от как минимум получасовой перебранки с хитрым шоферюгой. Не то чтобы я недолюбливал водителей вообще, но конкретно с этой бригадой мы едем только второй раз и еще не успели толком притереться друг к другу. Понять водил можно: машина чужая, зарплата мизерная, а риск упокоиться под придорожным кустом после нападения дорожных бандитов очень велик. Едут и боятся. Да еще дрожат за сохранность груза, за который в случае чего придется по полной отвечать перед хозяевами…

— «Полста первый», ответь «полста второму». — Хриплый из-за статических помех голос приятеля оторвал меня от невеселых мыслей. — Как там обстановка впереди?

С Овчинниковым я знаком давно. Мишка переходил со мной из одной фирмы в другую, как только закрывалась первая, и вот уже десять лет мы на пару тянем охранную лямку, постоянно прикрывая друг друга. Он моложе меня на шесть лет, пришел в охрану сразу из армии, надеясь перекантоваться какое-то время, пока не найдет работу получше, да так и застрял. Смуглый, черноволосый, с жесткой щеткой усов под курносым носом и веселыми глазами-маслинами, Михась очень походил на какого-то советского актера времен перестройки, говорил, быстро выпаливая слова, отчего любая, даже самая серьезная мысль у него выходила как затравка для веселого анекдота. Мишка служил где-то на Дальнем Востоке, но про свою службу ничего не рассказывал, упоминал только, что ходил на военном сторожевике по Амуру, и все. Там же, видимо, научился ловко биться врукопашную, отчего везде, в какую контору мы с ним не попали бы, получал надбавку за наставничество по части мордобития. Сдружились мы случайно, когда стояли смену на аптечном складе, куда решили забраться наркоманы. Михась ловко скрутил одного, но не заметил второго нарка, целившего ему в спину из огнестрельной пукалки. Я не колеблясь продырявил взломщику башку из служебной «мухобойки» — ИЖ-71. Целиться по конечностям — это все для отмазки перед ментами: обдолбанный наркоша вполне мог пальнуть, изрешети я его хоть из пулемета. Еще по службе в армии помню, как обколотый промидолом сержант-контрактник перестал стрелять только после того, как ему снесло полчерепа осколком близко разорвавшейся мины. Давно это было, но опыт не пропьешь, поэтому жив я сам и остался цел Михась. Отписок по ментовской части вышло жуть как много, но в конечном итоге меня отпустили, прекратив дело за отсутствием состава преступления. Напарник оценил случившееся правильно и стал приглашать то на шашлыки, то просто посмотреть хоккей в спортбаре. Сначала я отказывался, но после очередного отказа мне позвонила жена Овчинникова, Тамара. И я понял, что спас Михаилу жизнь и теперь он волей-неволей несу за него ответственность. Человек я не шибко компанейский, предпочитаю жить отшельником. Но приятельские отношения завязались как-то сами собой, и теперь я был у Мишки кем-то вроде друга семьи.

Все это как бы мимоходом понеслось в сознании, будто короткий любительский фильм, где звук скачет, а камера постоянно дает смазанную картинку. Возвращаясь в реальность, я снова беру микрофон:

— Здесь «полста первый», через десять километров поворот и гаишный пост, всем приготовить документы, оружие держите на предохранителе. Отбой.

Рация ожила, последовали ответы в том смысле, что, мол, поняли, и эфир снова затих. Машина шла ходко, дорожное полотно было на удивление ровным и в последующие час с небольшим ничего не произошло. Насторожил только пост ГИБДД, где вообще никого не оказалось: ряд окон «птичника» — застекленной двухэтажной будки, в которых вечно кто-то торчит — был темен. Странно. Как обычно, мы снизили скорость, но на обочине рядом со «скворечником» тоже не было ни души. К тому же связь пропала — на всех волнах слышался ровный шорох помех, работали только служебные коротковолновки. Тряхнув головой, я провел обычную перекличку и снова сосредоточился на дороге. Постепенно стало светать, серые сумерки начали сменяться более ярким, утренним светом. Из-за стоящих сплошняком деревьев само солнце покажется еще нескоро, поэтому я не торопился выключать фары. Сдержав зевок, снова попытался поймать какую-нибудь станцию. С музыкой ехать веселей. Шипение и треск сменились невнятным бормотанием, потом прозвучали обрывки какой-то электронной мелодии… Ага, новости!

— …Премьер-министр России призывает граждан Российской Федерации сохранять спокойствие. Войска Западного военного округа1 отражают нападения превосходящих сил противника… Войсками Североатлантического альянса атакована особая группа войск Калининградского… Норвежский десант выброшен в районе порта Архангельск… Механизированные части экспедиционного корпуса морской пехоты США продвигаются к городу Уссурийску…

Не знал, что возобновили передачу «Театр у микрофона», опять фантастику какую-то запустили. Или розыгрыш — с этих отмороженных радийщиков станется, народ разводят как хотят. Я тщетно попытался поймать что-то еще, но треск и вой стали совершенно нестерпимыми, пришлось радио выключить. Магнитолу я брал на свой страх и риск, правилами внутренней службы ее наличие в служебной машине почему-то запрещалось. Утро выдалось на удивление спокойным: колонну никто не обгонял, встречных машин тоже не было, что редкость для этого времени года. Обычно туристы и перегонщики стараются выехать затемно, чтобы не попасть в заторы и проскочить дорожные посты квелых с утра гаишников. Ну, почему нет попуток, понятно: пока разгребут тот бардак, пока организуют движение в объезд, а вот… По встречной, прервав мои полусонные размышления, на дикой скорости промчался какой-то автомобиль. Сверкнули фары, мелькнул массивный хромированный бампер типа «кенгурятник». Джип проревел клаксоном и на скорости скрылся позади.

— «Полста второй». — Я вызвал Михася — Ты видел смертника, что мимо пролетел?

Ответ не заставил себя ждать, Мишка, как и все наши караванщики, тоже был изумлен больше обычного.

— Здесь «полсотни второй». Видел синий «субурбан». Скорость под восемьдесят кэмэ, может, отрывается от ментов, там больше никого?..

И снова эфир взорвался треском статических помех, проглотив окончание Мишкиной реплики. Перезванивать на «трубу» и тратить время на дозвон, смысла не было. Держать связь по мобильнику вообще мало когда удается, связь на трассе — вещь неустойчивая, сотовый телефон на перегонах толком не ловит, но сейчас три столбика сети еще держится, а звонки и SMS почему-то не проходят. С востока стал приближаться нарастающий очень знакомый звук — стрекот вертолетных винтов. Высунув голову в окно, я увидел, как над самыми верхушками деревьев прошла на северо-запад вертолетная пара — армейские «крокодилы»2, полностью снаряженные для боевого вылета. Под крыльями на пилонах я увидел контейнеры для дистанционного минирования, что вообще из ряда вон. Вертушки, чуть качнувшись, изменили курс и пошли вдоль шоссе, мгновенье — и они скрылись за очередным поворотом. Все стихло. Я оставляю попытки связаться с конвоем, просто еду вперед, черт его знает, может, опять учения…

Небо в той стороне, куда ушли вертолеты, вдруг преобразилось, стало нестерпимо белым. Несколько далеких вспышек, одна за другой, ярко осветили горизонт. Не успел я втопить тормоз, как ушей достиг мощный раскатистый удар, словно гигантский молот ударил по наковальне. Потом метрах в пятидесяти впереди и справа на дорогу обрушилось несколько сосен, потом еще и еще. Шквалистый ветер, пришедший вслед за громовым раскатом, принес ошметки мусора, ветки и камни. Один довольно увесистый булыжник ударил в лобовуху «пятерки», стекло пошло трещинами. Резко ударив по тормозам и высунув в окно руку, я дал идущим за мной фурам знак остановиться. Такой грозы мне еще видеть не приходилось, что же делается в Новосибе? До него, правда, еще пилить и пилить, километров сто пятьдесят. Впереди небольшой городок — Болотное, до него рукой подать. Что там сейчас творится?.. Я вышел, начал осматривать поврежденное стекло. Прощайте, премиальные. То, что это сделала стихия, никого в офисе волновать не будет, спросят с меня. Фуры остановились, из кабины головной спрыгнул Михась и, чуть припадая на правую ногу, подбежал, встал рядом.

— Здорово громыхнуло, аж зубы зачесались. Что это, как думаешь?

— Если по уму, то гроза. — Я дернул за шнур уплотнителя и стекло упало на капот, рассыпавшись в крошево. — А если по ощущениям, то мощный взрыв… очень мощный. Километрах в двадцати отсюда, аккурат в Болотном рвануло. Чуешь, как гарью тянет?

Михась встревожено посмотрел вперед, но ничего кроме завала на дороге не увидел и пожал плечами.

— Не. Какой к лешему взрыв? Складов военных тут нету, полигонов тоже. Даже завалящую ядерную станцию не построили. Наверное, и правда гроза.

— Может и так, меня сейчас больше стекло беспокоит и то, что объездной дороги поблизости нет. Из графика выбиваемся, зарплата опять как у крепостных будет.

— Что предлагаешь, на себе фуры через лес тащить?

— Зачем на себе, пошли крестьян искать, может, трактор у кого одолжим…

— Слушай. — Мишкино лицо осветилось догадкой. — А может, в офис позвоним, сообщим, мол, так и так…

Я укоризненно посмотрел на приятеля, молча взывая к остаткам его разума. Мы оба точно знали, что никто не будет слушать наши оправдания, а тем более помогать. Гораздо проще нас оштрафовать или совсем выгнать, не заплатив ни копья.

— Хватит светлых идей, пошли трактор искать, пока окончательно не опоздали. Иди к водилам, пусть подгонят фуры поближе к завалу, чтобы в случае чего мы были первыми в очереди. Скажи Трофиму и Андрюхе, пусть остаются с караваном. Оружие с предохранителей снять, мало ли что.

— А ты?

Внутренне поборов нехороший скреб виртуальных кошек на душе и стараясь сохранить скучное выражение морды лица, машу рукой в сторону стоящих стеной деревьев слева от шоссе:

— А мы с тобой пойдем за трактором. — Я достаю с заднего сидения брезентовый вещмешок, подцепив его за лямки и горловину. — Как знал, что эту «бомбу» нам с тобой не попробовать.

При виде доставаемой на всеобщее обозрение из мешка двухлитровой бутылки водки Михась помрачнел, но, выпустив воздух сквозь зубы, только тряхнул головой и побежал к машинам, раздавать указания. Я же спрятал бутыль и дотолкал легковушку почти до завала, оставив место для будущих спасательных работ, буде найдем трактор. Когда же колонна выстроилась за «пятеркой», а Михась прибежал с рапортом, что, мол, «кони стоят пьяные, а хлопцы запряженные», мы двинули в лес — искать тропинку, ведущую к людям.

Плутать долго не пришлось, нашлась узенькая тропка, а там и достаточно широкая грунтовая дорога, какие обычно ведут к жилью. Осмотрев колею, я смекнул, что еще вчера тут кто-то проезжал на обычной легковушке. Мы с Мишкой двинулись в сторону, где лес был пореже. Глинистая желтая грязь уже через полчаса ходьбы облепила «берцы» гигантскими «лаптями». В лесу всегда так: земля сохнет медленно, вода собирается в лужи и зацветает. Напарник насвистывал привязчивый мотивчик, я же смотрел по сторонам, но ни единого просвета ни впереди ни по обочинам не было. Спустя минут сорок дорога свернула вправо и вывела к большому лугу, на противоположной оконечности которого белели деревенские крыши. Повеселевший Мишка наддал ходу, и мы пересекли заросший высокой травой луг, сбивая утреннюю росу. То, что трава не скошена, меня насторожило: так бывает в заброшенных селах или там, где почти никто не живет. Просить в таких заброшенных поселках трактор — это даже не смешно, по-любому придется идти назад и пытаться вызвать помощь. В крайнем случае можно расстыковать одну из фур и на тросах растащить завал на дороге. Естественно, приятелю я о своих подозрениях не сказал, не стоит каркать. Догнал напарника и на всякий случай поправил кобуру. Мы вошли в деревню. Одна улица, два ряда домов разной степени неряшливости, дворов десять-пятнадцать. Мусор на земле и в стеблях пыльной травы на обочинах. Стекла в окнах целые, стены некоторых домов покрашены, крыши не провалившиеся. Но странное дело: нет лая собак, скотина тоже голос не подает. Так не бывает. Такое впечатление, что люди разом ушли из деревни. Постепенно до сознания начало доходить, что же в этой картине кажется самым настораживающим: резкий запах «химии». Нет, в нос не шибало, душок тонкий, едва уловимый, но… чужой и тревожный.

Тронув Мишку за рукав, я взглядом приказал ему приготовить оружие. Чутье никогда меня не подводило, а сейчас чувство опасности и близкой беды прямо-таки вопило в голос. Михась привык доверять мне, поэтому молча снял с плеча укороченную «сайгу»3 и беззвучно отжал предохранитель, высвобождая затвор. Я достал свою «мухобойку», тоже снял с предохранителя и дослал патрон, стараясь сделать это как можно тише. Кивнул напарнику: дескать, прикрывай, открыл калитку первого дома справа и вошел во двор, держа пистоль у бедра. В кино герои прижимают ствол к груди дулом вверх либо держат на вытянутых руках. Смотрится очень эффектно, но это выдумка. В реале так лучше держать оружие на стрельбище, уже выйдя на рубеж для стрельбы по мишеням. В жизни чем короче твой силуэт, тем меньше шансов быть обезоруженным или иметь простреленную конечность. Это я почерпнул в учебке, этому же научил и напарника. Поэтому если глянуть на меня мельком, то и сам пистолет заметишь не сразу, и подсознание не среагирует на угрожающую позу. Я же могу сделать первый выстрел и от бедра, при достаточной практике зацепить близко стоящего противника — верняк…

Мгновенно окинув взглядом узкое пространство внутри ограды, я понял, что тут никого нет. Хозяева не держали собаки: нет ни будки, ни просто миски с отходами, не чуял я и специфического песьего запаха. На чердаке тоже никого — лестница, кое-как сколоченная из почерневших от времени досок, стоит у стены, далеко от слухового окна. Если б на чердак кто-то полез, ее бы поставили ближе или просто втянули внутрь. Поднявшись на крыльцо, я знаком показал Михасю, чтобы держал окна под прицелом, а сам толкнул ногой входную дверь и в приседе прижался к левой притолоке. Никого, только пахнуло сыростью, да звякнуло что-то. Показав напарнику, что иду внутрь, я так же осторожно открыл дверь в комнаты. Печка, кухонный стол, никакого беспорядка… и ни единой живой души. Бегло осмотревшись и не забыв заглянуть в подпол, я вышел на крыльцо, отрицательно покачал головой и махнул напарнику на соседний дом.