Алексей Ковальчук

Мир валькирий

Выражаю огромную благодарность за помощь в написании этой книги Шеховцову Дмитрию и Овечкину Виктору Павловичу. Отдельное спасибо моей очаровательной супруге, за поддержку и безграничное терпение.

Глава 1

Колумб! Открыл? Посмотрел? Закрой обратно!

Шутка из Интернета

— Как сообщают нам из Воронежа, от падения метеорита, который сегодня утром взорвался над городом, пострадало уже более пятисот человек. Список пока не полный, и количество пострадавших наверняка будет больше.

Я сделал радио потише и подумал: «Количество инопланетных гостей в последние годы как-то увеличилось. Сначала в Челябинске, спустя всего четыре года — Воронеж. И все, как назло, на Россию падают, других мест, что ли, нет?» Сильная вспышка в небе, прямо по ходу движения моей старенькой «десятки», прервала мои размышления. А спустя несколько секунд мощный «бум» меня просто оглушил. Я, как и едущие впереди редкие автомобили, начал притормаживать, одновременно пытаясь осознать, что за хрень произошла, как вдруг увидел увеличивающуюся в небе точку, которая стремительно приближалась, приобретая с каждой секундой очертания огромного камня. Мне казалось, что он несется прямо на меня. «Братан, тебе не кажется. Он реально несется на тебя», — забила тревогу паника. Резко затормозив — так как, увлекшись созерцанием падающего с неба булыжника, чуть не въехал во впереди стоящий автомобиль — и нервно дернув ручку двери, собрался рвануть из машины.

— Твою мать! Ремень! — выкрикнул я, лихорадочно пытаясь отстегнуть ремень безопасности.

Но это всё, что успел я выкрикнуть до того, как огромная тень накрыла меня и мою машину. Удар, и последнее ощущение перед полным погружением во тьму — это ледяной холод, мгновенно сковавший меня. Следующим ощущением стала чудовищная боль. Болело всё, начиная от туловища — по нему, похоже, потопталось стадо слонов — и заканчивая головой, которую явно использовали вместо наковальни. Причём добрые молодцы кузнецы никуда не ушли, а продолжали работать, мерно стуча своими кувалдами. Ко всем этим удовольствиям добавился наисвежайший аромат дерьма, и запах этой жуткой вони пробивался между ударами кувалд, заставляя выворачивать от отвращения практически пустой желудок. «Слоны — козлы, — воспользовавшись паузой между всеми этими удовольствиями, вывел я нереальную для селекционеров мысль. — Мало того что потоптались, уроды, так ещё и навалили сверху целую кучу».

Жуткая головная боль и множество других болезненных ощущений не давали возможности сосредоточиться и понять свое положение в пространстве — то ли я лицом к земле, а задом к небу, то ли наоборот. «Глаза, нужно открыть глаза», — пришла следующая мысль. Первая попытка провалилась, вторая и третья тоже не привели к успеху. «Попробовать помочь руками, — решил я. — Где там моя правая?» Попытался пошевелить и ощупать пространство вокруг себя. Ага, так и есть, я все же лежу задом кверху, ладонь правой руки нащупала что-то скользкое. Трава? «Надо перевернуться на спину», — принял я волевое решение. Но первая попытка, как и с открытием глаз, не привела к результату — накатила слабость, и усилились болевые ощущения, что заставили меня отступить и бросить это занятие. Немного приведя дыхание в норму, собрав все остатки воли в кулак и сопроводив свое действие громким стоном, все же смог сменить положение своего тела, перевернувшись на спину. После чего резкая боль снова отключила сознание и погрузила меня в благословенную тьму.

Сколько так пролежал без сознания, не знаю. Очнулся от ощущения всемирного потопа вокруг. Дождь, практически ливень, заливал меня с ног до головы, добавляя организму новые впечатления. Попытался снова открыть глаза. Открыть-то открыл, но разглядеть что-то, кроме хмурого неба над головой и воды, льющейся с небес, не получилось. Пересохшее горло тут же дало команду открыть рот, что я с превеликим удовольствием и выполнил. И пока живительная влага удовлетворяла желание пить, в мозг ворвалась паническая мысль: «Где «скорая»? Почему никто не приходит на помощь?» Трасса из Пскова на Санкт-Петербург, по которой я возвращался с дачи родителей домой в Питер, в воскресенье днём была более чем оживленной. И наличие пострадавших — наверняка не я один — от падения метеорита не оставило бы равнодушными многих сердобольных автолюбителей. Но никого не было. Я же не пять секунд валяюсь, чтобы ко мне никто не успел подойти.

Прислушался к организму, молотобойцев в голове сменили златокузнецы, вооруженные молоточками поменьше. «Когда уже и эти отпуск возьмут?» — страдальчески поморщился я. Руки и ноги слушались практически идеально, легкая проверка — осторожно поднять, согнуть — не выявила переломов и не добавила новых болезненных ощущений. А это уже очень хороший результат — после такого столкновения и выжить-то шансов немного, а тут даже переломов нет. Как там основное тело? Надо же, и здесь всё хорошо: дышу ровно, нигде не давит и не колет, похоже, слоны мне всё-таки померещились. На всякий случай принюхался. Ан нет, кто-то всё-таки отвалил кучу, и была она совсем рядом. Я недовольно поморщился, потом подумал и поморщился уже от самого себя. Вот что человек за скотина такая неблагодарная? Нет чтобы благодарить Бога за то, что оставил в живых, позволяя и дальше радоваться жизни, а я тут нос недовольно морщу.

Дождь, поначалу живительный, тоже перестал мне нравиться: во-первых, крупные капли затекали в нос, заставляя постоянно отфыркиваться, во-вторых, стало холодно, все-таки начало сентября — не самый теплый месяц в Петербурге. Надо вставать, иначе околею тут, не успев порадоваться чудесному спасению. Выжить в такой аварии, а потом сдохнуть от пневмонии — вот будет прикол.

Осторожно перекатившись на правый бок и помогая себе руками, принял сидячее положение. Вроде бы все хорошо: кроме слабости и уже не такого сильного стука в голове, жаловаться было больше не на что. Все еще неуверенно поднялся на ноги. Ливень, перешедший в сильный дождь, мешал разглядеть, что находится вдали. Но мне так далеко и не надо было, потому что я находился примерно в центре немаленькой поляны, в самом узком месте шириной метров в сто, а вокруг был густой сосновый лес. «Повезло, — мрачно подумал я, — по сосновому лесу ходить намного проще. Только вот дорога где?» Моя старенькая «десятка» катапультой, как самолеты, не оснащена, поэтому предположение, что меня выбросило вместе с креслом и на парашюте опустило на эту поляну, не выдерживало никакой критики. Валялось бы рядом кресло с парашютом, тогда да, я бы даже поверил в гениального инженера тольяттинского автозавода, впихнувшего такой офигительный девайс в мою машину.

Но парашюта не было, и кресла не было, зато рядом с собой я увидел очень большой камень. Подошел вплотную — определение «камень обыкновенный» подходило не очень. Это была монолитная плита примерно метр высотой, столько же шириной и длиной в три моих шага, то есть метра два. Как я его сразу-то не заметил? Практически ровная гранитная поверхность, совсем немного испещренная сколами и царапинами. А вот боковины порадовали меня наличием множества выбитых прямо в камне рисунков и каких-то значков. Присел на корточки, чтобы лучше разглядеть гравировку. Перед глазами предстал разнообразный животный мир. Волки, медведи, лисы, даже разные пернатые присутствовали — вроде бы вороны и соколы, не уверен, так как совсем не орнитолог — и под каждым изображением животного или птицы располагалась руна. Почему руна? Да потому, что если вы не можете разобрать слова, а вместо букв — непонятные какие-то значки, то это стопудово руна.

Меня передернуло — в своем исследовательском порыве я как-то совсем забыл, что сижу по-прежнему под дождем и мне реально холодно. Встав, огляделся и направился к ближайшей ёлке с огромными разлапистыми нижними ветками. Мне подумалось, что возле ствола, под плотной кроной, должно быть сухо и комфортно. Забравшись в эту природную живую пещеру, порадовался, что не ошибся, внутри было сухо, а множество старых высохших иголок гарантировало достаточно мягкое ложе. Первым делом разделся, одежду можно было выжимать, что я, в принципе, и проделал. Более или менее не мокрой была кожаная куртка, сухой её, правда, тоже не назвать, в отличие от джинсов, футболки, кроссовок, носков и трусов. В общем, я промок насквозь. Меня слегка потряхивало от озноба, поэтому, надев снова влажные трусы и футболку с курткой, оставил джинсы с кроссовками досыхать на ковре из иголок, а сам сгрёб с другой стороны ствола иголки в кучу и зарылся в них, свернувшись калачиком и постаравшись рукой накидать на голые ноги как можно больше этого импровизированного одеяла. Несмотря на колющие всё тело иголки, вырубился почти сразу — слабость, усталость, да еще и вся эта странная ситуация выбили из колеи. Организм требовал отдыха, и он его получил.

Сколько проспал, не знаю. Проснулся как-то резко. Рывком приподнявшись и распахнув глаза, огляделся. «Увы, я всё там же, и это не сон», — пришла грустная мысль. Дождь уже закончился, а сквозь просвет между более тонкими ветками с одной стороны проглядывали лучики солнца. Я нахмурился, пытаясь сопоставить время, и что-то у меня не вязалось. От родителей я выехал после обеда, в два часа дня, рассчитывая, что к шести вечера, несмотря на воскресные пробки, точно доберусь до дома. До аварии успел проехать где-то половину пути, времени было почти четыре, потом сколько-то валялся в отключке, очнулся, снова валялся, и вот поспал под ёлкой. Ночь, что ли, проспал, а сейчас раннее утро? Во всяком случае, я чувствовал себя изумительно свежо: усталость отступила и даже мастера, устроившие в моей голове кузницу, взяли как минимум отгул, что меня, вспоминая недавние ощущения, чертовски порадовало.