При упоминании покойного Алмостера Бровина настроение братьев резко упало. На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая только пением птиц и жужжанием вездесущих насекомых.

— Дядю надо похоронить, — тихо сказал Фарри.

— Думаю, его тело сгорело в том пожаре… Но ты прав. Мы не можем оставить его просто так.

— Значит, возвращаемся домой, — решил Фарри, — похороним дядю, а потом уже решим, что дальше.

К дому ребята подбирались осторожно, словно к оленю на охоте. Ни одна ветка не треснула под их ногами, ни одна травинка не зашелестела. Для тех, кто всю жизнь провел в лесу, это было несложно, но мысль о том, что кто-то может поджидать их здесь, держала в постоянном напряжении и заставляла удвоить усилия. Глазам братьев открылось пепелище того, что еще вчера было их домом. Черная груда обугленных бревен, над которыми все еще поднимался дым, ничем не напоминала тот аккуратный домик, который вчера стоял здесь. И совсем дико смотрелись на этом фоне уцелевшие стол, вкопанный в землю перед домом, коптильня и небольшой сарайчик, стоявший чуть в стороне.

— По-моему, никого нет, — прошептал Слов после нескольких минут, которые братья провели, лежа в кустах и наблюдая за пепелищем.

— Пошли? — Фарри медленно поднялся и настороженно выставил перед собой меч.

От пепелища до сих пор шел жар. Угли, присыпанные пеплом, все еще тлели, а дым, поднимающийся над ними, начал есть глаза, уже когда Фарри и Слов приблизились к остаткам дома на пять шагов. Какое-то время они продолжали озираться по сторонам.

— Никого, — наконец сказал Фарри.

Слов опустил меч и подошел к тому месту, где раньше находилась дверь. Где-то здесь, слева от двери, должны лежать останки Алмостера Бровина… Слов поднес руку к лежащему на самом верху здоровенному куску угля, в который превратилось одно из бревен. Слишком горячо, чтобы прикасаться голыми руками.

— Посмотри в сарае, — сказал он брату. — Нужны длинные жерди, чтобы разворошить эти головешки.

Фарри кивнул и убежал к сарайчику. Слов, кривясь от жара, присел на корточки.

— Прости, дядя… — сказал он. Почему-то ничего больше, кроме этих слов, не приходило ему в голову. — Прости…

— Вот, должно подойти. — Фарри вернулся быстро. В руках он держал две лопаты.

Слов посмотрел на меч брата, небрежно заложенный за пояс.

— Ножны нужны, — сказал он, кивнув на оружие. — А то отрежешь себе чего-нибудь ненароком.

Братья принялись за работу. Вдвоем они поддели лопатами и откатили в сторону почти прогоревшее бревно, разбили другое, превратившееся в угли. Работали быстро, время от времени поглядывая на лес — не появится ли кто? После очередного взмаха лопаты в сторону откатился один из углей. У Фарри перехватило дыхание — на него смотрел пустыми глазницами покрытый черными наростами обуглившейся кожи обгоревший череп.

— Дядя? — прошептал он.

Желудок Фарри не выдержал. Он отвернулся, извергая на землю все съеденное вчера за ужином. Судя по звукам, Слов тоже не отличался сильным желудком.

— Это… Это может быть, — вытирая рот, прокаркал Слов, — один из тех…

Фарри немного пришел в себя и кивнул. Молча они снова взялись за лопаты. Слезы застилали глаза, заставляя мир вокруг расплываться. Жар от пепелища тут же иссушал эти слезы, а зола, поднятая в воздух, покрыла лица братьев грязной маской. Стиснув зубы, они продолжали работу до тех пор, пока не расчистили то место, где, как помнили, должен был лежать Алмостер Бровин, а у их ног не собралась куча обгоревших костей.

— Хватит. — Тяжело дыша, Слов оперся на лопату и взглянул на солнце. — Давай теперь вон там могилу выкопаем.

Еще около получаса ушло на то, чтобы выкопать яму. Неглубокую, всего лишь по колено. Аккуратно, словно боясь, что кости рассыплются от прикосновения, братья положили в нее останки и замерли, не зная, что делать дальше. Точнее — что сказать? Оба понимали, что надо произнести какую-то речь, но что говорят в таких случаях, ни один из братьев не знал.

— Прощай, дядя, — наконец прошептал Фарри. — Мы…

— Мы узнаем, кто стоит за всем этим, — твердо сказал Слов. — И отомстим.

Когда на месте могилы образовался небольшой холмик, Слов отбросил лопату в сторону и, не говоря ни слова, пошел к сараю. Фарри непонимающе смотрел ему вслед. Брат вернулся быстро, неся в руках доску и нож, которым раньше они снимали шкуры с добытых животных.

— Хочу вырезать имя дяди, — пояснил он.

Фарри кивнул. Он молча наблюдал за работой брата. За тем, как на гладкой доске появляются буквы. «Алмостер Бровин Дормайл».

Закончив похороны дяди, братья, после недолгого разговора, решили все же направиться в деревню. Фарри быстро собрал все, что, как он предполагал, понадобится в дороге. Пока он загружал мешки копченым мясом и рыбой, отбирал всякие полезные мелочи, уцелевшие в сарае, Слов смастерил из толстой веревки петли, в которых можно повесить мечи на пояс, — плохая замена ножнам, но не тащить же мечи в руках! К сожалению, луки братьев сгорели вместе с домом.

Солнце уже повисло над горизонтом, когда братья покинули свой разоренный дом. Небольшая лодка, спрятанная в кустах, оставалась на своем месте. Путь пешком занял бы слишком много времени и отнял бы много сил. В этих краях, густо усеянных озерами, испещренных лабиринтом рек и болот, вообще мало кто ходил пешком на большие расстояния. Ведь гораздо удобнее, когда вода сама несет тебя туда, куда ты стремишься. В последний раз взглянув на родной берег, Слов отпихнул лодку, в которой уже сидел брат, ногой и запрыгнул в нее сам.

— Думаю, не стоит долго в деревне задерживаться, — произнес через некоторое время Фарри.

Слов молча кивнул, подправляя веслом курс. Мимо проплывал девственный лес, тянувший свои зеленые руки к самой воде. В переплетениях корней хором пели жабы.

— Прикупим необходимое, — продолжил Фарри, — и отправляемся дальше. Думаю, лучше всего нам потом не останавливаться до самого Этвуда.

— Не получится. Или ты знаешь дорогу до Этвуда?

— Узнаем в деревне.

— Если там кто-то ее знает, — согласился Слов. — Но ты прав. Этвуд должен быть большим городом, где мы сможем затеряться.

— Затеряться? — Глаза Фарри загорелись. — Вот чего уж я делать не намерен! Или ты хочешь оставить все как есть?

— Не собираюсь. Я хочу отомстить за дядю. И хочу вернуть то, что принадлежит нам по праву.

— Хорошо бы еще знать, что и кому принадлежит по праву, — пробурчал Фарри. Его запал угас так же резко, как и появился. — Слушай, а что мы с наследством будем делать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты у меня спрашиваешь? По-моему, Слов, это ты у нас всегда проявлял больше интереса к учебе. — Фарри достал из мешка свиток, спасенный от огня, и потряс им перед носом брата. — По этой бумаге, один из нас получает замок, город, села и рудники, а другой — две тысячи монет. Так кто из нас будет главой Дома Дормайл, а кто отправится в гвардию Бовкросов?

— По закону майората наследство получает старший сын… — задумчиво произнес Слов.

— Тут так и написано! — перебил его Фарри. — А кто из нас старший сын? Огонь проделал дыру в свитке как раз там, где были наши имена!

— Мы родились в один день. — Слов отмахнулся от брата, тычущего ему свитком прямо под нос. — Но это не имеет значения. «В наследование вступает старшее чадо мужеского роду, без различия — родилось ли оно на год или на минуту ранее остальных. Ежели чадо, имеющее право на наследование, умрет до вступления в свои права или после, не имея своих наследников, то право наследования переходит к следующему по старшинству его брату».

— Почему дядя никогда не говорил нам, кто из нас старше? — Фарри снова спрятал свиток в мешок.

— Об этом мы уже не узнаем. Фарри, давай договоримся, что, независимо от того, кто из нас имеет право на это наследство, мы не будем из-за этого ссориться.

— Слов, неужели ты думаешь, что я…

— Мы остались вдвоем, Фарри. Понимаешь? — Слов взял брата за руку. — Ни одного родного человека, кроме друг друга, у нас нет.

— Слов, я бы никогда не выступил против тебя, — голос Фарри прозвучал еле слышно, а на глазах выступили слезы, — даже если бы на кону стоял Великий Дом, со всеми его землями, вассалами и местом в Совете Домов.

— Я тоже, — так же тихо произнес Слов.

— Слушай, а что нам долго думать? — неожиданно весело сказал Фарри. — Давай просто договоримся, что поделим все пополам.

— Майорат не делится, — покачал головой Слов, а потом тоже улыбнулся. — Но ведь управлять им можно и вместе.

Какое-то время они плыли в полном молчании, размышляя каждый о своем.

— Осталось только сообразить, — сказал вдруг Слов, — как доказать, что речь в свитке идет именно о нас.

Этой ночью ни Фарри, ни Слов так и не смогли заснуть. Хотя ночевать в лесу им было не впервой, все вокруг казалось зловещим. Знакомые с самого детства деревья приобрели во тьме пугающие черты. Самые обычные звуки ночного леса заставляли вздрагивать. Что это? Какой-то зверек шуршит в кустах или подкрадывается убийца? Фарри при каждом звуке тревожно вскидывался, сжимая рукоять меча. Лишь убедившись, что опасности нет, он вновь опускался на расстеленный плащ. При этом Фарри замечал блеск глаз брата в угасающем свете углей костра. После всего этого стоит ли удивляться, что утро Слов и Фарри встретили с великим облегчением. Настроение их после ночи, наполненной кратковременным забытьем, прерывающимся тревогой, было скверным. Да и физически братья чувствовали себя разбитыми. Едва забрезжил рассвет, Фарри и Слов с радостью покинули место ночевки, продолжив свой путь.

Для Фарри и Слова деревня всегда была просто деревней. Даже если она и имела какое-то название, в чем никто из них не был уверен, то братья его не знали. Здесь они бывали и раньше. Пусть Алмостер Бровин и нечасто появлялся в деревне, но всегда брал племянников с собой. Обычно они приезжали сюда, когда скапливалось достаточно шкур, чтобы загрузить лодку. Шкуры меняли на муку, крупы, гвозди, разный инструмент и прочее, что могло пригодиться в хозяйстве. А еще они приезжали сюда на праздники. Фарри и Слов всегда с нетерпением ждали этого. Музыка, танцы… Один раз, несколько лет назад, здесь оказался даже менестрель! Тогда, вспомнил Фарри, они раскрыв рот слушали сказания об Искателях, уходивших в горы Стены в поисках прохода, ведущего в иные земли, которые, они верили, существуют за пределами Чаши, о битвах и приключениях… Здесь у парней были не друзья — они слишком редко бывали в деревне, чтобы завести настоящую дружбу с кем-то из местных, — но знакомые, а когда Фарри и Слов повзрослели достаточно, чтобы обратить внимание на девушек, появились и симпатии.

Когда за очередным поворотом показался небольшой дощатый причал, пальцем вонзившийся в полотно реки, Слов уверенно направил к нему лодку. Вот и первые дома — больше их собственного, сгоревшего, крытые шапками тростниковых крыш, пускающие в небо ленты дыма из труб. Причал жалобно скрипнул, когда Фарри выпрыгнул из лодки и стал привязывать ее к одной из опор.

— Никак Фарри и Слов пожаловали? — зазвучал надтреснутый старческий голос, когда Фарри подал брату руку, чтобы помочь выбраться из лодки. — Здорово, ребята! Как там Алмостер?

Рядом с причалом, спрятавшись за свисающими до самой воды ветвями дерева, сидел на чурбачке седой как лунь старик. Увидев братьев, он отложил в сторону удочку, вынул из беззубого рта трубку и, покряхтывая, встал.

— Добрый день, господин Болвин. — Фарри помахал рукой в ответ. — Дядя…

— Ему нездоровится, — быстро сказал Слов. — Послал вот нас кое-чего прикупить. А у вас тут как дела?

— Нездоровится? — Старый Болвин покачал головой и пыхнул трубкой. — Годы, годы… Никто из нас не молодеет… Как могут быть дела у старика, ребята? Греюсь на солнышке да рыбу ужу.

— А новости какие в деревне?

— Да какие тут новости! — махнул рукой старик, усаживаясь обратно и снова беря в руки удочку. — Только неделю назад трое Искателей проходили, да и они не задержались.

Фарри и Слов переглянулись.

— Искатели? — осторожно спросил Фарри. — Трое?

— Ну да! Знаете, есть такие дурни, которые все по Стене шарят — проход, видите ли, ищут. — Болвин мелко закивал. — Лазят по горам, лазят — а что в итоге? Сворачивают свои дурные бошки на скалах, и все!

Слов толкнул брата, напряженно глядящего на старика.

— Они это или нет, но надо держаться так, чтобы не навлечь на себя подозрений, — шепнул он.

Фарри кивнул и взвалил на плечи один из мешков, вытащенных из лодки.

— Хорошего вам дня, господин Болвин! — Братья направились по поскрипывающему настилу к берегу.

— Ага, и вам того же, ребятки. — Старик забросил удочку и уперся взглядом в поплавок. — Алмостеру, того, привет передавайте.

— Не повезло, что старик там сидит, — шепнул Фарри, когда они с братом отошли на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными.

— Почему? — так же шепотом спросил Слов.

— Сам подумай! Если бы мы домой возвращались, когда здесь все закончим, то плыли бы куда? Вверх по реке! А нам-то надо в другую сторону!

— Ну и что?

— Как что? — Фарри удивился непонятливости брата. — Старик Болвин — глазастый! Говорю тебе — как заметит, что мы поплыли не в ту сторону, так сразу что-то заподозрит!

— Ну и что? — повторил Слов и, глядя, как Фарри покраснел от злости, тут же добавил: — Нам все равно придется вопросы задавать. Думаешь, никто ничего не заподозрит, когда мы спросим, как добраться до Этвуда?

— Ну да… — тут же сник Фарри. — Не подумал.

— Ты лучше подумай, что нам купить надо.

Пока братья шли к дому Грега Сомика, который приторговывал кое-какой мелочью, купленной у местных мастеров и заезжих торговцев, время от времени забирающихся и в такую глухомань, они встретили еще нескольких знакомых. В том числе и Малу — девушку, к которой Слов испытывал определенный интерес. Но с расспросами, чего боялись Слов и Фарри, к ним никто больше не приставал. Все ограничилось приветствиями и лукавой улыбкой Малы, прекрасно знающей о чувствах к ней Слова, которая вогнала парня в краску по самые уши. Наконец в конце улицы показался дом господина Сомика. Сам хозяин сидел на низенькой лавочке возле порога и строгал ножом какую-то деревяшку.

— Привет, парни! — Взгляд Грега Сомика задержался на мече, висящем на поясе Фарри. — А где Алмостер?

— Дядя заболел, господин Сомик. — Слов чуть поклонился. — Отправил нас купить кое-что.

— Купить? — задумчиво спросил Сомик, снова глянув на мечи братьев. — Ну, давайте показывайте, что принесли. И говорите, чего хотите взамен.

Тут Фарри пожалел, что, когда собирал вещи в дорогу, совершенно не подумал о том, что Алмостер Бровин за все купленное в деревне рассчитывался шкурами животных. Шкур-то он не захватил с собой!

— Мы расплатимся деньгами, — неуверенно сказал Фарри.

— Деньгами? — нахмурился Сомик. — Алмостер Бровин всегда приносил мне отличные шкуры. С чего бы это он отправил вас ко мне с деньгами?

Братья одновременно пожали плечами. Как выпутаться из этой ситуации? Все надежды на то, что их появление не вызовет подозрений, разом рухнули.

— Шкуры… это… — залепетал Слов, лихорадочно пытаясь придумать какую-нибудь отговорку. — Дядя…

— Дядя сказал, что шкуры потом привезет, — нашелся Фарри. — Ловушки уже месяц как почти пустые…

— Потом, да? — Грег Сомик поднялся и расправил плечи. Он не отличался слишком крепким телосложением, но был на голову выше Фарри и Слова. — Думаю, парни, вы что-то темните.

Фарри снова открыл рот, но Сомик поднял руку, не давая ему сказать ни слова.

— А еще я думаю, что вы просто сбежали из дома, — продолжил он суровым голосом. — Где вы взяли деньги и те мечи, что у вас на поясах висят, я не знаю и знать не хочу. Пусть с вами Алмостер разбирается. А теперь я кликну Семака — пусть он проследит, чтобы вы оба вернулись домой… А ну стойте!

Фарри и Слов, не сговариваясь, стали потихоньку сдавать назад. Как только Грег Сомик заметил это и прикрикнул на них, парни развернулись и опрометью бросились прочь по улице.

— Стойте, говорю! — Сомик побежал вслед, но куда уж ему угнаться за двумя перепуганными братьями, которые к тому же еще и гораздо моложе его. — Стойте, а то я вам сам сейчас так всыплю…

Преследуемые Сомиком, Фарри и Слов неслись через деревню так, словно на них спустили собак. Даже не оглядываясь. Вслед им неслись удивленные вопросы местных жителей, которые недоуменно провожали парней взглядами. Толстая Маги Алайн выглянула в двери своего дома и, увидев бегущих братьев, выскочила на улицу, намереваясь перехватить их, но те обогнули ее с двух сторон. Причем Фарри еле сумел увернуться от широко расставленных рук и бросить назад: «Простите, госпожа Алайн».

Наконец Фарри и Слов вбежали на причал. При виде их старый Болвин крякнул и чуть не выпустил изо рта свою трубку.

— Это… Вы чего? — Старик привстал со своего чурбачка и даже не заметил, что поплавок его удочки уже повела рыба. — Чего там?

— До свидания, господин Болвин! — крикнул в ответ Слов, обрезая поясным ножом веревку, которая держала лодку у причала.

Фарри налег на весла. Как раз вовремя. Едва лодка отдалилась от причала на несколько шагов, как на него влетел Грег Сомик.

— А ну стойте! — Он бессильно погрозил братьям кулаком. — Вернитесь сейчас же, а то я лично прослежу, чтобы вы неделю сидеть не смогли! Алмостер…

— Дядя умер! — крикнул ему почти с середины реки Фарри. — Кто-то напал на нас, убил дядю и сжег дом!

Слов больно ткнул брата под ребра, призывая прикусить язык.

— Как? Алмостер… — пробормотал Сомик вслед удаляющейся лодке.

Через несколько минут причал, вместе с замершим на нем в растерянности Грегом Сомиком, скрылся за новым поворотом реки. Вскоре исчезли и дымки из труб, парившие над кронами деревьев. Вокруг снова царила первозданная природа, и водомерки порскали во все стороны от носа лодки, распарывающего гладь реки.

— И что теперь? — нарушил молчание Слов.

— Еда у нас есть, — Фарри оглянулся назад, в сторону, где осталась деревня, — а остальное купим где-нибудь еще. Там и дорогу узнаем. Не одна ведь деревня в мире, правда?

Два дня река неторопливо несла лодку по течению. Два дня не было заметно никаких признаков жилья. Словно Фарри и Слов вдруг оказались единственными людьми во всем мире. Девственный лес, почетной стражей стоя по берегам реки, то смыкал над ними свои зеленые руки-ветви, просеивая солнечные лучи сквозь густую листву, то расступался далеко в стороны, следуя изгибам берегов. Животные, видимо пришедшие к реке на водопой, лишь провожали лодку любопытными взглядами — похоже, они никогда не сталкивались с охотниками. Узкие ответвления уходили от реки куда-то в глубь леса. Фарри и Слов, посовещавшись, решили следовать основному руслу — кто знает, куда ведут эти мелкие речушки и не заплутают ли братья в водном лабиринте, густо изрезавшем здешние леса. Время от времени река, по которой они плыли, впадала в озера всех форм и размеров. Большие и маленькие, чистые и покрытые сплошным ковром кувшинок, где братьям приходилось налегать на весла, проталкивая лодку сквозь переплетение водорослей. А потом их снова подхватывало речное течение и увлекало за собой.

— Дымом вроде пахнет. — Фарри принюхался и завертел головой, высматривая источник запаха.