Комната была совсем простая и почти без мебели, зато с окном во всю стену. За стеклом виднелись верхушки деревьев и морская бескрайняя синева. Еще одну стену занимало зеркало, а две другие покрывала тончайшая роспись, изображавшая лесную чащу. Деревья смотрелись совсем как живые — каждая веточка, каждая прожилочка на листочке выписаны. Будто сидишь среди настоящих зарослей. Сквозь стекло лилось солнце, плясало в кронах нарисованных деревьев и отражалось слепящими бликами в зеркале.

Маг появился неслышно. Прошел мимо почти голый, только полотенце на бедрах, и рухнул на кровать.

Я отвернулась, потому что все это ужасно неприлично, но в зеркале тоже был колдун. И я начала его разглядывать, потому что неприличное всегда интереснее приличного.

Раньше я видела только одного полуголого мужчину — разеннского героя Луция Грозного на картине в комнате маменьки. У героя были борода, палица и огромные мышцы буграми — я в детстве думала, что это у него болезнь такая, от которой тело опухает.

Колдун смотрелся как-то… естественнее, чем герой с картины. Не такой мускулистый, не такой волосатый.

И еще было в нем что-то хищное, порочно-привлекательное…

Стоило мне подумать эту мысль, как маг повернул голову, встретился со мной взглядом и подмигнул. Я покраснела.

— Почему вы не сказали, что она ваша сестра?

Он гадко ухмыльнулся:

— Ты не спрашивала.

Как я могла о таком спросить, если не знала?

А если подумать, то я тоже не сказала, что Саймон — мой брат. И получается, что мы оба были нечестны. И оба смотрелись бы дураками, пожелай королева нас опозорить. Она-то всю правду знает.

— Как тебе Мэй? — продолжал он насмешливым голосом.

— Она красивая, — я решила не врать. — Но неприятная.

Маг рассмеялся:

— Мэй спесива, как купчиха, получившая титул. И совершенно не умеет держаться. Так отчаянно и безуспешно подражает Исе.

— Кто такая Иса? — Задав вопрос, я тут же забыла о нем, потому что по поверхности зеркала прошла рябь, как по воде от ветра. И почти сразу прекратилась.

— Княгиня фэйри. Умная стерва с бесподобным вкусом. Сестренке до нее как до луны…

Я глазела на свое отражение, почти не слушая рассуждения мага. Элисон из зазеркалья смотрела с подозрением, а само зеркало больше не двигалось: твердое и основательное даже на вид.

— Эмайн Аблах — слишком бесконфликтное местечко. Местному народу королева нужна в роли Майского древа, — продолжал маг. — Нарядить и водить вокруг нее хороводы. Они могли бы посадить на трон заводную куклу. Уверен, кукла справится не хуже Мэй. Сестричка это чувствует, вот и дурит с тоски. Крутит любовь с человеческими мальчишками, чтобы почувствовать себя нужной.

Зеркало снова колыхнулось, и мне послышалось сердитое шипение. Я обернулась на мага, но тот даже ухом не повел. Словно ничего не было.

Я даже ущипнула себя чуть повыше локтя. От щипка стало больно.

У меня опять галлюцинации?

— Ладно, пустое. Каждый развлекается как может, — он сел и поманил меня пальцем.

Я сглотнула. Подходить к нему после всех намеков?! Надо срочно отвлечь его чем-нибудь.

— Значит, вас зовут Элвин?

— Можешь звать меня так.

— Что такое испытание?

— Сказки про ши слышала? Это правило оттуда. Мэй обязана дать тебе задание и разрешить встречу с женихом, если ты сможешь его выполнить. Иди сюда, Элли.

Пришлось подойти. Он потянул меня за руку, заставил сесть рядом с ним на кровать. Я уставилась на бледный шрам на его плече. Еще один, более заметный, рассекал грудь наискось. И рядом несколько совсем тонких, как белые нити.

— Насмотрелась? — маг положил металлическую руку мне на талию, заставляя придвинуться.

В горле внезапно стало совсем сухо, и сердце заколотилось так, что даже в ушах отдавалось.

— Королева отпустит Саймона?

— Только если он сам захочет уйти. Вот и проверим, насколько убедительной ты умеешь быть.

Маг — мне пока даже в мыслях неудобно было звать его по имени — провел пальцем по моей нижней губе. Приятно, даже возбуждающе, но и противно одновременно.

Я шлюха. Шлюха не имеет права отказаться.

Если бы могла, я б сбежала. Прямо так, в одном полотенце.

Он коснулся губами мочки моего уха и прошептал еле слышно: «Подыграй мне».

— А? — я вздрогнула, отстранилась.

Подыграть в чем?

И тут он меня поцеловал. По-настоящему.

Первый поцелуй в моей жизни.

Я даже не поняла толком, понравилось ли мне. Слишком испугалась всего, что будет дальше. Зажмурилась и съежилась, никак не реагируя. А он мягко надавил на плечи, заставляя опуститься на кровать. Я лежала, молилась, чтобы все побыстрее закончилось, и сглатывала подступающие слезы.

— Элвин, милый, прости, что прерываю вашу идиллию, — голос королевы прозвучал прямо над ухом.

Маг чуть ослабил объятия, и я отпрянула, задыхаясь от стыда и обиды. Зачем она сюда пришла? Посмеяться?

Мэй в комнате не было, а голос шел от зеркала. Оно мерцало, по поверхности шли круги, как от брошенного в воду камня. И наши отражения то растекались, то съеживались.

— Вы такие голубочки, — тут королева мерзко хихикнула. — Но нам уже накрыли обед на Лазурной террасе, и я боюсь, что сидр выдохнется, а мясо остынет, пока вы будете кувыркаться.

Зеркало еще раз дрогнуло и застыло, обманчиво-твердое. В нем я увидела себя — полуголую, в мокром полотенце с огромными испуганными глазами. И мага рядом. Тот совсем не выглядел удивленным, скорее довольным. Будто ждал чего-то подобного.

И вот тогда я все-таки разревелась.

Глава 5. Испытание

Элисон

Долго реветь маг мне не позволил. Заставил встать, снова оттащил в купальню и умыл. Он не кричал и не ругался, просто командовал так по-деловому, что не послушаться было невозможно.

После купальни он отвел меня в гардеробную комнату. Оказалось, здесь была гардеробная комната с множеством нарядов. Просто я не заметила двери потому, что она, как и стены, расписана деревьями.

Ох, сколько всяких платьев там висело! Одно другого красивее. А маг снял с вешалки самое простое, серое, со шнуровкой спереди. В самый раз для служанки.

Он что же, одевать меня собирается?!

— Элли, не дури, — сердито сказал Элвин, когда я вцепилась в полотенце и замотала головой. — У нас мало времени. Надо ловить момент, пока Мэй в правильном настроении.

— Вы знали, что она подглядывает?!

Он фыркнул:

— Конечно знал.

— Тогда зачем… — я замялась.

— Надо было, — он сжал мою руку. — Так, Элли. Во время обеда ты сидишь, жуешь и молчишь, глупых вопросов не задаешь. Если к тебе обращаются, опускаешь глазки и отвечаешь «Да, миледи» и «Нет, миледи». Поняла?

Я кивнула.

— Что бы ни происходило, что угодно, в разговор не лезешь. Повтори, если поняла.

— Я не лезу в разговор.

— Умничка. Давай я помогу тебе одеться.

Я снова вцепилась в полотенце:

— Я сама!

Элвин усмехнулся:

— Сама так сама. У тебя пять минут; если не уложишься, приду помогать.

* * *

Небо было глубоким, синим, а море отливало в бирюзу. Негромкий шелест звал сбежать вниз по ступеням. Туда, где волны лизали покатые валуны.

Непонятно, отчего эту террасу называют Лазурной, если она отделана белым в серых прожилках мрамором.

Я понюхала бледно-золотистую жидкость в бокале — пахло яблоками. На вкус напиток был сладким, а язык и небо защекотали пузырьки, как у игристых вин.

Сестра колдуна сейчас выглядела еще лучше, чем утром. И платье у нее было еще роскошнее. Я в своем сером, служаночьем, рядом с ней смотрелась совсем никчемной.

Элвин и разговаривал с ней так, словно меня нет рядом — пустое место. А я, помня о своем обещании, молчала и скучала. Интересно, если я выскользну и спущусь к морю, кто-нибудь заметит?

Мэй наколола оливку крохотной двузубой вилкой и положила в рот. Потом покосилась на мага:

— Я прямо не узнаю своего братика. Возвращать какого-то олуха в лоно семьи по просьбе крестьянки! Чем тебя приворожила эта дурочка?

— Ее история была такой трогательной.

— Стареешь, — королева покачала изящной головкой, отчего маленькие золотые колокольчики в ее длинных серьгах мелодично зазвенели. — Стареешь, — повторила она с особым наслаждением, словно мысль о старости мага делала ее счастливее. — Раньше у девок не получалось дурить тебя.

— У них и сейчас не… Подожди! — он с подозрением покосился на Мэй. — Ты что-то знаешь?

Конечно знает! Она знает, кто Саймон и кто я на самом деле. Поэтому и сидит такая довольная, с видом победителя.

— «У них и сейчас не», — передразнила королева. — Ну что, Элвин, каково это — чувствовать себя идиотом?

— Думаю, тебе это ощущение знакомо не понаслышке. Говори, если есть что сказать.

Ой, мамочки, она ведь сейчас скажет! Никогда больше не буду лгать. Не зря патер учил, что ложь оскверняет уста и отравляет душу.

Нашарив бокал, я сделала большой глоток и закашлялась. Стало только хуже, потому что они оба на меня наконец посмотрели.

— Постучать? — спросил Элвин.

Я помотала головой и уткнулась в тарелку, раздирая мясо по волоконцам. Ну хватит, отвернитесь! Сколько можно на меня смотреть? Зря я, что ли, в незаметном сером платье?!