— И я… рад. Что с городом?

— Таррагона — наша! — Эрмольд с гордостью расправил плечи и оперся на меч. — Правда, многим врагам удалось уйти. Я так думаю, мавританский флот, выйдя из Валенсии, будет здесь уже завтра. Потому времени у нас немного. Господин граф не может дать нам трех дней — только до поздней ночи. На рассвете отчаливаем, сигнал — троекратный звук рога.

Бен Лазар едва успевал переводить, настолько быстро говорил юноша. Наконец, Эрмольд взлетел в седло и, натянув поводья, еще раз улыбнулся Гене:

— Удачи, господин Гендальф. Даст бог, еще свидимся.

— А вот уж это навряд ли…

Хмыкнув про себя, хевдинг проводил всадников взглядом и махнул рукой своим:

— Город наш до ночи. Куда пойдем?

Вопрос оказался не таким уж и легким.

— В центре — богатые дома, — глядя на алчные толпы захватчиков, задумчиво рассуждал таррагонец. — Они, конечно, уже разграблены. Посмотрим в южных кварталах, там живут моряки и работорговцы средней руки. Там мы что-нибудь и найдем. Наверное. Скорее всего.

— Как твоя рана, Бен? — осведомился хевдинг. — Не помешает?

Картахенец скривился:

— Взять свою долю добычи мне не помешает ничто! Ну, пошли, что ли, хевдинг?

— Пошли… Нет, постойте! — Геннадий в задумчивости осмотрелся вокруг, стараясь гнать от себя навязчивый запах крови. — Надо собрать оружие — пригодится.

— Вот, поистине мудрые слова, — одобрительно ухмыльнулся Рольф.

Викинги Гендальфа подобрали все — мечи, кинжалы, даже обломки копий с остриями. Не брали только шлемы и панцири — тяжело было таскать.

Улучив момент, к хевдингу подошел Херульф:

— Твой меч, вождь. Он очень мне пригодился.

Иванов неожиданно улыбнулся:

— Раз пригодился — владей. Кто сказал, что дареное не дарят?

— Что… этот славный меч теперь — мой? — недоверчиво заморгал мальчишка.

— Твой, твой… Надеюсь, ты придумаешь ему достойное имя… — Геннадий повернулся в воинам. — Парень сегодня спас меня в бою. Его помощь пришлась очень кстати.

— Я назову его — «Верный», — застенчиво промолвил парнишка. — Ведь может же быть такое имя, да?

— Конечно, может быть! — Рольф Кривая Секира добродушно расхохотался и хлопнул парня по плечу. — Ты теперь настоящий викинг! Херульф… Херульф Отважный! Кто скажет, что это плохое прозвище? Так и знал, что никто.

Карие блестящие глаза подростка сияли самым неподдельным счастьем, в нечесаных волосах запеклась кровь. То ли самого поцарапали, то ли — чужая.

— Что ж, идем, — махнул рукой вождь. — Ты славно сражался, Херульф Отважный! И, как и все, имеешь полное право на часть добычи.

Где-то что-то горело, город заволакивал дым, налетевший с моря ветер крутил в пролетах узеньких улиц пух из выпотрошенных в поисках зашитых денег перин. Алчные толпы захватчиков носились по всему городу, сея среди оставшихся жителей слезы, горе и смерть. Кругом слышались радостные вопли, грубый хохот и женский визг. Барселонцы еще не так уж сильно грабили и многих щадили, а вот норманны Торкеля Кю отрывались по полной, пощады не было никому.

Обесчещенным девушкам люди ярла отрубали головы просто так, ради забавы. Ради забавы подкидывали кверху младенцев, ловя их на копья, ради забавы вскрывали женщинам животы. Ужас и стон пронесся над городом, над той его частью, что была отдана на разграбление северным варварам Торкеля Змеи!

Свернув за угол, викинги Гендальфа оказались на небольшой площади, с каменной — еще римской — скамьей и фонтаном, тоже сохранившимся с римских времен. Справа стояла базилика с распахнутыми настежь дверями, слева уступами спускались к морю дома, а прямо впереди виднелась арена древнего цирка. Воины Торкеля Кю сгоняли туда пленных — так пояснил один из бегущих с добычею викинг. В левой руке он нес жирного гуся, правой тащил за шиворот полуголую упиравшуюся девчонку. Несчастная испуганно кричала, глаза ее были полны ужаса и слез.

— Добрый гусь, друг! — завистливо похвалил соплеменника Фридлейв. — Где такого и взял?

— А, не помню, — замедлив ход, обернулся викинг. Здоровенный, под стать Рольфу, с заплетенными в две косы бородою, с круглым, вовсе не злым лицом деревенского пьяницы и драчуна.

— Так она, верно, должна знать, — Гендальф кивнул на плачущую девчонку. — Не дашь ее? Хотя бы на время. Нам бы тоже не помешал какой-нибудь богатый дом.

Иванов уже довольно бегло говорил на языке норманнов, навострился, беседуя со своими людьми.

— Не, не дам, — отпустив деву, викинг задумчиво поковырял пальцем в носу. — А вот продать — продам. Или обменяю на что-нибудь… Вот хоть на твой плащ.

— Плащ, говоришь… — хевдинг почесал бородку. — Что ж, бери. Ради общего дела!

Славный воин Торкеля Кю с удовольствием накинул на плечи плащ и, поудобней перехватив гуся, махнул свободной рукой на девчонку:

— Забирайте уж, так и быть. Только, парни, поторопитесь. Слишком уж много здесь желающих до чужого добра.

Конец ознакомительного фрагмента