Андрей Столяров

Изгнание беса

Миллион зеркал

Сурки

Сержант, шедший впереди, поднял руку. Все остановились.

— Что? — одними губами спросил капитан.

— Поляна и дом. — Сержант двумя пальцами отвел ветку от глаз.

— Сурки в дома не заходят, — сказал стажер. Они с доктором подтянулись сзади.

— Тихо, — одернул сержант. — Тихо. Дом на карте обозначен?

— Да. Сторожка лесника, — сказал капитан.

— Жилая?

— Да.

— Не похоже.

— Сурки никогда не остаются в домах, — сказал стажер.

— Тихо! — на этот раз приказал капитан.

Сержант несколько секунд изучал поляну.

— Пойду посмотрю, — сообщил он.

— Стажер вправо, доктор влево. На двадцать метров, — сказал капитан. — Лечь. Автоматы к бою. Стрелять без предупреждения по любому движущемуся предмету. Повторяю — по любому. Ну — без шума.

Без шума не получилось. У стажера трещало под ногами. Ветви, полные листьев, били по лицу. Двадцать метров — это тридцать шагов. Здесь! Он залег. Земля была сырая. Локти сразу намокли. Поляна не просматривалась. Он перекатился боком, как его учили. Перед глазами качалась ломкая сныть [Растение семейства зонтичных.], дрожали багровые зерна костяники.

Было очень стыдно. Так и не научился передвигаться в лесу. Сержант даже когда бежит, ни одна ветка не шелохнется. А тут — шум, треск. Выговор обеспечен. Ну и ладно. В конце концов он не десантник, не разведчик, его включили в группу как специалиста-зоолога. Он должен дать описание сурков. Если, конечно, здесь есть сурки, что очень сомнительно: третьи сутки в лесу — и ни одного следа. Может быть, они вообще здесь не обитают. Может быть, они за двести километров отсюда. А тут рой землю носом. Если на то пошло, то его задача в группе главная. Он принесет квалифицированные сведения. По существу, все остальные — его охрана.

Капитан залег предусмотрительно — на пригорке, где посуше. Надломил мешавшую ветку, она опустилась с тихим шелестом, упер локти для стрельбы. Кривые, низкорослые березы смыкались над ним, образуя шатер. Поляна была хорошо видна — солнечная, шелковая. Посередине ее за поваленными жердями вросла в землю сторожка. Зеленел мох на крыше. Поблескивало из травы перекошенное окно.

Он не случайно выбрал центральную позицию. Отсюда просматривалась вся поляна. В случае необходимости он мог прикрыть отход сержанта один. На стажера надежда слабая, а доктор — только что название военврач — из десяти выстрелов девять в небо.

Капитан был недоволен. В группу входили всего два опытных поисковика, он сам и сержант. Вот результат компромиссов. Надо было настоять, чтобы дали еще хотя бы двоих из биологического десанта. С десантниками можно работать. Их учат стрелять в прыжке, в кувырке, с закрытыми глазами. С ними можно не бояться даже открытых мест. А зачем, спрашивается, доктор? Первую помощь они окажут и сами. Если же случится что-то серьезное, то оказывать помощь будет просто некому. Не надо забывать: где-то в этом лесу исчезла группа Колица. Сообщили, что вышли на сурков, и все — никаких известий, никаких следов, даже тела до сих пор не обнаружены. А ведь у Колица опыта было не меньше, чем у него. Именно Колиц еще до нападения на зерновые фермы Юга подал докладную об опасности сурков. Он же первый установил, что сурки нападают организованными стаями, и предположил существование центра репродукции.

Капитан не заметил, когда сержант появился на поляне — тот просто возник, постоял секунду и тронулся, держа автомат наготове. Трава доходила ему до колен. Капитан взял прицел на угол.

Было тихо. В лесу не шевелился ни один лист.

Сержант дошел до сторожки, рванул дверь, грамотно отскочил вбок. Дверь повисла на одной петле. Уже безбоязненно он вошел внутрь и сразу появился, замахал руками над головой.

— Вперед, — сказал капитан в микрофон.

Стажер выскочил первый. Пришлось его вернуть: незачем топтать поляну лишний раз. Доктор завозился в кустах, как медведь, вылез помятый, словно спал, автомат болтался на спине.

— Дом пустой, — доложил сержант. — Заброшен месяца два-три назад. Следов нет.

— Привал, — скомандовал капитан. С удовольствием распустил лямки вещмешка. Стажер тут же растянулся на спине, бросил автомат — мальчишка.

— В доме нет никаких продуктов, — сказал сержант. Он один остался стоять.

Капитан поднял голову.

— У нас своих достаточно, — сказал доктор. Достал из мешка банку тушенки, подкинул. — Поделиться можем.

— Забрал лесник? — предположил капитан.

— Я бы не делал здесь привала, — упрямо сказал сержант.

Доктор уронил банку.

— У меня лично уже ноги не ходят, — сказал он.

— А чем это место плохое? — спросил стажер. — Тихо, спокойно.

— Обычно сурки, побывав в доме, забирают все продукты, — пояснил капитан.

— Легенды, — сказал стажер. — Они же травоядные.

— Возможно, — сухо ответил капитан. Сержант, игнорируя остальных, упорно смотрел на него. — Задержимся здесь. Один час ничего не изменят, даже если нас засекли. — Приказал: — Доктор занимается обедом, стажер — наблюдатель. Сержант! Запроси остальные группы, что у них?

Сержант неохотно выкрутил из вшитой рации антенну, защемил мочку наушником, неодобрительно посмотрел на вытянувшегося во весь рост стажера, который браво водил дулом из стороны в сторону.

— Сядь! — Тот сел. — И не крутись: голова заболит. Если они выскочат с того конца, мы их успеем увидеть. Наблюдай ближний лес. И не дергай автомат, еще убьешь кого-нибудь.

Капитан достал карту, отметил привал, глянул на обиженного стажера. Зря сержант одергивает его так грубо. Хотя, с другой стороны, не в детском саду, за ручку водить никто не будет. И с местом он тоже прав. Неудачное место. Открытое. Правда, кто сказал, что сурки любят открытые места? Оба нападения на станции произошли в лесу. И ферму они разгромили на границе лесной зоны. Так что еще неизвестно. О сурках вообще ничего не известно.

Полгода назад зерновые хозяйства Юга сообщили, что на их пограничные фермы регулярно нападают какие-то неустановленные животные, похожие на обезьян, — вытаптывают поля, в больших количествах похищают семенное зерно. Предполагалось, что это Волна — спонтанная вспышка размножения. Центр выслал рабочую группу сразу же: боялись прохлопать. Как прохлопали, например, муравьиную Волну. Спохватились лишь тогда, когда черный, огненный поток хлынул из сельвы, затопляя поля, оставляя за собой выеденную скорлупу поселков. Колонны шли шириною в километр. Капитан видел фотографии. В Южной Америке до сих пор сохранились заброшенные селения, кладбища обглоданных дочиста скелетов животных, города, окруженные кирпичными стенами с бойницами для огнеметов. Сельва на тысячи километров стояла голая — здесь прошли муравьи. Люди дрались за места на пароходах, спасались на плотах, на автомобильных камерах. Вертолеты Красного Креста эвакуировали целые области.

А на следующий год началась воробьиная Волна — миллионы погибших от голода птиц устлали асфальт городов.

И вот теперь — сурки.

Рабочей группе, высланной на Юг, было предписано собрать информацию. Информации оказалось достаточно. В первый же день, развернув стационары, группа перестреляла несколько десятков сурков. А ночью сурки предприняли ответное нападение.

Капитан задержал дыхание, словно и сейчас тошнотворный, сладкий запах крови полез в ноздри. Четырнадцать человек. Некоторых он хорошо знал.

— Есть связь, — доложил сержант.

Капитан открыл глаза. Стационар с беспорядочно лежащими телами исчез. Был полдень. Зеленели клейкие березы. Солнце стояло над головой.

— Запроси обстановку, — сказал он.

Доктор, обжигаясь, вытащил банку из нагревателя.

— Готово.

Сержант свернул рацию.

— Никаких следов, — мрачно сказал он. — Завтра выходят из леса.

Стажер первый полез в банку с тушенкой.

— Ты все-таки присматривай.

Стажер насупился, бросил ложку, взял автомат.

— Эх, братцы, люблю поесть, — сказал доктор. Он удобно устроился на животе.

— Почему их назвали сурками? — спросил капитан.

— Считается, что они генетически связаны с этим видом, — неохотно ответил стажер. Он переживал обиду. — Полагают, что сурки — наши, степные — под влиянием каких-то факторов трансформировались в новый вид. Вообще видообразование процесс длительный, но тут что-то дало толчок. Разумеется, это одна из гипотез, — добавил он.

— Ги-по-те-за, — сказал сержант.

— Их только начали исследовать, — глядя на лес, сказал стажер.

— Эх, жизнь… Таскаешься по лесу, как… как сурок, мокнешь, не спишь.

— Убедился, что съел половину, отставил банку. — Вот послушайте, стажер, а правда, что сурки гипнотизируют людей? Если сурок посмотрит в глаза, то как бы задеревенеешь, не сможешь пошевелиться. А он подойдет и перегрызет горло.

— Тебе, Генчо, тушенка в голову ударила, — сказал сержант.

— Нет, вы как хотите, братцы, а я не согласен попасться этим тварям. Я видел, что они делают на Южных фермах.

— Все видели, — сказал капитан. — Хватит об этом.

— Я слышал насчет «черного взгляда», — сказал стажер. — По-моему, это ерунда. Не надо переоценивать сурков. Они — животные. Правда, профессор Левин говорит о зачатках коллективного разума, но это лишь гип… предположение. Настоящего человеческого разума у них нет, в лучшем случае — организованный инстинкт, как, например, у муравьев. Может быть, в будущем, когда они эволюционируют… тогда… Это будет любопытно.