— Я должна быть с вами обоими на кладбище, — шепчет она розам. — Теперь моя жизнь окончена.

Она вертит в руке бутылочку, разглядывая надпись: «Зелье забвения», и уныло горбится, когда издалека доносится звонкое хихиканье Гренадины и смешок короля — мужа Червонной Королевы. Она познакомилась с ним всего неделю спустя после смерти отца. У него тоже было доброе сердце; казалось, он единственный, кто способен противостоять ее гневу, смягчить ожесточение. Его сила крылась в сострадании, и он обожал Червонную Королеву. Но Королева, захваченная стремлением вернуть сны в Страну Чудес, пренебрегала мужем. У нее даже не было времени подарить королю детей, о которых он так мечтал. В отсутствие жены он часто оставался наедине с Гренадиной.

Червонная Королева наблюдала, как он пытался сблизиться с ее сводной сестрой, хотя Гренадина всегда его отвергала. Когда Червонный Король возвращался к супруге, как побитый щенок, при виде грустного лица мужа в ней вспыхивала ревность. И Королева сделала единственное, что смогла. Она украла у сестры ленточки, чтобы показать ему, что Гренадина просто рассеянная дурочка.

Каждый день, месяц за месяцем, всякий раз, когда Гренадина повязывала ленточки на пальцы рук и ног, Червонная Королева с помощью магии заставляла их соскользнуть и отправляла в небо. Вскоре они заслонили солнце, как туча сверкающих красных бабочек. Тьма покрыла королевство, но Червонной Королеве было все равно. Она не имела никакого желания возвращать ленточки и выслушивать, как они нашептывают Гренадине бессвязные и тривиальные напоминания.

Кража ленточек стала игрой, полной злобы и приносившей огромное удовлетворение, пока в конце концов Гренадина вообще не бросила их носить. А вскоре после того она перестала бороться с ухаживаниями Червонного Короля.

Они влюблялись друг в друга заново каждый день, и Червонная Королева наблюдала за этим вновь и вновь. В ярости она велела ленточкам вернуться. Они рассыпались по двору, обрушившись с небес потоком пунцового дождя. Королева стояла среди них, слушала множественный шепот вокруг и сама повторяла те же самые слова: «Изгони мужа Червонной Королевы из своего сердца. Она твоя сестра, и ее любовь бесценна. Всегда храни верность Червонной Королеве».

Гренадина изо дня в день напоминала себе о самом главном, а Королева заставила ее об этом забыть. Ответственность за разрушенный брак лежала на ее собственных плечах. Единственной возможностью пережить крах было уподобиться Гренадине и забыть о своей роли во всем случившемся. Червонная Королева предпочла помнить только о чужих ошибках, чтобы они и дальше придавали ей сил и злости.

Гладя лепесток розы, Червонная Королева шепчет напоследок:

— Мама, папа, я надеюсь, вы оба простите меня. Если я не забуду, то никогда не прощу сама себя.

И подносит пузырек к губам.

Экран меркнет, занавес сдвигается, включается свет.

Лежа на кушетке, я сжимаю виски, пока стук в черепе не стихает. Я чуть не задыхаюсь от горько-сладкого запаха роз, который меня окутывает. Наконец я признаю то, что никогда раньше не позволяла себе признавать: я — потомок Червонной Королевы. Она — неотъемлемая часть моей души. Я могу смириться с этим, потому что у нее некогда было сердце. Сердце, которое страдало от таких же потерь, как у меня. Отсутствие обожаемой матери, страх лишиться отцовского восхищения, сожаление о громадной ошибке, которая стоила ей самой большой любви в жизни.

Червонная Королева отказалась от самых страшных воспоминаний, чтобы не поколебаться в своем стремлении к мести. Только так она могла броситься в безжалостную схватку, не испытывая раскаяния.

Я чувствую сострадание, но тут же отгоняю его. Жалости нет места во время битвы… магической или любой другой.

Если я сумею удержать в себе отвергнутые Королевой воспоминания достаточно долго, чтобы воссоединить их с ней, они восстанут против бывшей хозяйки и наполнят ее раскаянием. Тогда она сделается уязвимой, и я обрушусь на нее. Стране Чудес больше никогда не придется опасаться гнева Червонной Королевы.

Охваченная темными чувствами, я встаю и расправляю складки на своем больничном халате. Я в двух шагах от двери, когда она вдруг распахивается. Передо мной стоит папа. В его темных глазах горит яростный огонь.

— Элли, я вспомнил… всё.

3

Некоторые затруднения

Папа говорит, что его настоящее имя — Дэвид Скеффингтон.

— Интересно, — говорю я, когда мы шагаем по проходу. — А я думала, что мы в конце концов окажемся родственниками Мартина Гарднера.

Папа хмурится.

— Это кто?

— Один тип, который выпустил комментарий к «Алисе». Математический гений… — я жму плечами. — Сразу видно, насколько мамины мысли были поглощены Страной Чудес. Она не смогла узнать твое настоящее имя и взамен дала тебе такое, которое было связано с творчеством Льюиса Кэрролла.

— Она понятия не имела, что я и так с ним связан, — говорит папа.

— Как? Кто такие Скеффингтоны?

Заметив кондуктора, висящего на стенке, папа замолкает.

Я помогаю ему освободить барахтающегося жука.

— Он не желал мне помогать, — объясняю я, выпутывая пленника из цепей и проволоки.

— Есть и другие способы убеждения, — говорит папа строго, опуская растрепанного кондуктора на пол. — Менее жестокие.

Из уважения я прикусываю язык, хотя очень хочу сказать папе, что он просто не помнит, как надо обращаться с подземцами.

После извинений, за которыми следуют осторожный, но почтительный поклон кондуктора и два дополнительных пакетика орешков, папа берет меня за руку, и мы вместе выходим на платформу. Дверь вагона захлопывается за нами с громким скрежетом.

Я зеваю и вдыхаю запах пыли и камня в прохладном, тускло освещенном тоннеле. Шепот сотен насекомых сливается, приятно отвлекая и успокаивая. Воспоминания Червонной Королевы продолжают меня будоражить. В моем сознании то и дело возникают пугающие алые пятна — раскрасневшееся лицо девочки, пытающейся удержать дух умершей матери, рубиновый блеск волос Гренадины во время мучительного урока игры, когда отец отдалялся от старшей дочери, кровавый цвет шепчущих ленточек, которые возвещали о самой страшной ошибке Червонной Королевы…

Нельзя сочувствовать. Я должна быть сильной.

Я хватаюсь за живот. Мне дурно, я теряю опору. Я понятия не имела, что эффект будет таким сильным. Нужно как-то обуздать эти воспоминания.

Папа замечает, как я тру живот, и протягивает пакетик арахиса.

— Тебе надо поесть.

Я сую несколько орешков в рот. Соленые и хрустящие, они умеряют голод, однако алые всплески продолжаются.

— Скажи мне, где мама, — отрывисто говорит папа.

Я давлюсь.

— Скажи, что она не в зазеркальном мире.

Проглотив орехи, я отвечаю:

— Она в Стране Чудес.

Папа облегченно вздыхает.

— Хорошо. В Гдетотам есть существа, которые совершенно не похожи на людей… — он вдруг замолкает, словно вспомнив, что мама, мягко говоря, не человек. — Она — одна из них. Как и тот крылатый мальчик, который пронес меня через портал. Она подземец.

— Отчасти, — шепотом отвечаю я.

На языке вертится невысказанное: «Как и я».

— Она сильнее, чем я мог вообразить, — вполголоса продолжает папа. — Она защитит Джеба. Они будут помогать друг другу…

Отчасти он прав. Мама сильная, и я напоминаю себе, что она выживет в Стране Чудес. Если бы Джеб был с ней! Тогда и он находился бы в чуть большей безопасности. Но я пока не говорила папе, что они не вместе. Сначала ему надо переварить то, что он узнал.

— С ними всё в порядке. С обоими.

Папе достаточно воспоминания о крылатом существе, которое помогло маме вызволить его из сада душ. Ему незачем знать, что Морфей — одна из целей нашей теперешней спасательной экспедиции. Но потом мне придется объяснить ту огромную роль, которую Морфей играл в моей жизни с самого детства. Хотя я никогда не смогу признаться, какую роль он должен сыграть в грядущем. Потому что я поклялась жизненной магией не говорить ни слова. Я даже не имею права рассказать Морфею, что тоже видела наше будущее.

— Проблема в том, — говорю я, — что кроличья нора засыпана. Все порталы связаны друг с другом. Поэтому, если вход не работает, не работают и выходы.

— Вот почему ты привезла меня сюда за воспоминаниями, — произносит папа, проследив ход моих мыслей. — Чтобы найти другой путь в Страну Чудес.

Мне страшно говорить ему, в каком состоянии Страна Чудес. Хуже всего, что виновата я. Эта трагедия произошла из-за моей некомпетентности, из-за того, что я пустила в ход силу, которой долго пренебрегала и не научилась пользоваться. И, чтобы исправить ошибку, я должна столкнуться со своим главным страхом.

Нам нужно многое обсудить, прежде чем я рискну добавить в этот коктейль еще и Червонную Королеву.

— Кстати, что случилось с кондуктором? — Папа, к моему большому облегчению, меняет тему. — Почему ты так с ним обошлась?

Я бросаю орешек в рот и отвечаю, жуя:

— Он назвал меня никчемной полукровкой. По-моему, я проявила творческий подход.

Мой голос заглушен шумом машин и голосами людей, которые доносятся сверху через вентиляционные отверстия.