Анна Джейн
Красные искры света
Раевской Юлии — талантливый человек талантлив во всем!
Все герои и события вымышлены, совпадения — чистой воды случайность.
Мы встретимся, когда придет время.
Твоя судьба, с самыми сердечными пожеланиями
Ярослав сидел около большого, во всю стену, окна кафе, непривычно закинув ногу на ногу, и нервно постукивал тонкими пальцами по столу. Перед ним стояла уже вторая чашечка эспрессо — столь не любимого раньше, но едва ли не боготворимого сейчас. Уже с утра организм требовал крепкого кофе, и Яру, скрепя сердце, приходилось соглашаться. Раньше он редко пил кофе, а если и пил, то предпочитал латте. Или, на худой конец, американо.
«Лучше бы я курил, вместо того чтобы эту муть глотать», — злобно подумал он про себя, с неудовольствием посматривая на оживленную улицу. Сквозь прорези серого глянцевого неба проглядывало солнце. Оно золотило тротуары, крыши домов и еще больше оттеняло желто-багровое убранство аккуратно подстриженных деревьев.
Погода для октября стояла на удивление спокойная и умиротворенно-теплая. Ни ветра, ни дождей, ни холодов — осень, казалось, застыла, огородила стеклянной витриной большой, раскинувшийся на берегу реки город, раскрасила его теплыми винтажными красками. Сделала сказочным.
Вместо современных зданий Ярославу вдруг почудились невысокие дома с симпатичными фасадами, покатыми крышами и яркими ставнями окон, а за домами — королевский дворец. Здесь по узким дорогам ездили кэбы и неспешно прогуливались горожане: дамы в элегантных нарядах со шляпками, а джентльмены — в котелках и непременно в перчатках и с тростями. В воздухе летали дирижабли. А у берега (вместо реки тут море, конечно же) высился гордый пароход…
Волшебный город так живо представился Ярославу, что ему вдруг даже захотелось нарисовать его, и пальцы механически попытались нашарить карандаш. Подобного наката вдохновения давно с ним не случалось, почти два года: с тех пор, как пропала Полина, пропало и желание рисовать.
Однако стоило Ярославу вспомнить слово «волшебный», как внезапный порыв вдохновения пропал. И сразу же прелесть двух городов — реального и сказочного — была забыта. А в груди вновь поселились чувства глухого раздражения и тщательно скрываемого страха.
Этого не может быть. Такого не бывает. Такое не должно происходить с людьми!
Но с ним произошло.
Кофе горчил на губах. Захотелось закурить — раньше он часто курил, когда нервничал. Но сейчас этого сделать не мог.
Ярослав Зарецкий считал себя реалистом и с детства не верил в чудеса, магию и потусторонние явления. Однако не так давно сам столкнулся с этим — лицом к лицу. Он попал в капкан волшебства. Волшебства темного, злого, грозящего бедами. Рокового.
Сначала он по привычке винил ее — Настю Мельникову, аспирантку с филологического, которая преподавала на их курсе литературу. Потом — озерную ведьму, которую они волею судьбы повстречали. И даже немного — себя. А теперь винить было некого. Если только…
Ярослав с какой-то странной усмешкой покрутил на безымянном пальце серебряное простое кольцо. Он не хотел волшебства и чудес — а то, что с ними произошло, можно было назвать именно так. Он хотел прежнюю — нормальную — жизнь. Свою жизнь. Он хотел учиться, развлекаться с друзьями, ходить на свидания, хоть каждое из них не заканчивалось ничем серьезным, прокачивать любимого перса в онлайн-игре и гонять в рейды.
На какое-то мгновение Ярослав задумался — а если бы он не встретил Настю? Ничего бы не произошло? Или то, что случилось, произошло бы между ним и какой-нибудь другой девушкой?
Вдруг вспомнились Настины поцелуи — обжигающие, горячие, многообещающие… Она не была нежной и надломленной барышней с романтичными порывами, выпрашивающей ласку. Она привыкла брать и целовала требовательно и…
Ярослав запретил себе думать об этом и раздраженно отбросил назад волосы. Как же дико они мешались! Обстричь — да никак. Что сделает потом Настя, и думать не хочется.
Он намотал на палец пшенично-русую прядку, скептически оглядел ее и вздохнул. Надо же, это его волосы. И эта рука с тонким запястьем и выпирающей косточкой, и пальцы с аккуратно подстриженными овальными ногтями — все это тоже его.
Рука бессильно рухнула на стол.
Яр замер, окутанный облаком собственных тревожных мыслей. Спустя минуту его взгляд скользнул на экран мобильного телефона, лежащего на столе. Насти все никак не было. А ведь обещала уже приехать к этому времени.
Не то чтобы в крови Яра текла точность королей, но он терпеть не мог ждать, а потому вновь начал злиться. Порою Настя вообще выводила его из себя. Своим поведением, словами, даже жестами — скупыми, тщательно обдуманными, как и почти все ее действия. Она была упрямая и наглая, мстительная. С острым язычком и холодным взглядом. Кроме того, имела лидерские качества, умела давить на нужных людей и легко находила болевые точки — Яр не раз испытывал это на себе. Да, она была симпатичной, по своему даже красивой, умной, начитанной, но стоило Мельниковой открыть рот, как они начинали спорить или ругаться. Да и чувство юмора у нее было своеобразное.
Неужели то, что произошло, — это навсегда? Или надежда на спасение все-таки есть? Иначе ему придется всю свою жизнь провести рядом с мисс Я-все-на-свете-знаю-и-лучше-всех?
Он вдруг вспомнил, как она улыбается, и как поправляет волосы, и как блестят в ее глазах фонари…
Ярослав спешно сделал несколько больших глотков остывающего эспрессо. Не нужно об этом думать. И вдруг поймал на себе взгляд парня за соседним столиком. Ухоженный брюнет в стильной рубашке и подвернутых джинсах с интересом смотрел на него, а заметив, что Яр поймал его взгляд, улыбнулся.
Зарецкий едва не подавился кофе. Его передернуло. И, видимо, на лице отразилось такое отвращение, что брюнет непонимающе изогнул бровь.
Яр скривился, отвернулся и залпом допил горький кофе.
Да где эта дура ходит?! Почему он должен страдать?!
— Простите, — раздался рядом с ним мужской голос, — что-то не так?
Ярослав поднял недовольный взгляд и во второй раз чуть не подавился — улыбчивый брюнет подошел к нему и положил руку на столик.
Несколько вальяжный, с прищуренными карими глазами, он производил впечатление человека самоуверенного. И взгляд его был холоден и достаточно жесток, однако Яр знал, что именно на обладателей таких взглядов часто ведутся девчонки. И страдают потом.
— Честно говоря, вы мне симпатичны, и я хотел с вами познакомиться, — продолжал молодой человек. — Но вы состроили такую рожицу, что…
Яр мрачно взирал на него, сложив руки на коленях.
Таких слащавых придурков он терпеть не мог.
— …я подумал, будто чем-то обидел вас, — продолжал брюнет бархатным голосом. — Вы очаровательны. И я…
— Отвали от меня, — перебил его Зарецкий. Внутри у него все полыхало от возмущения.
— Что, простите? — не поняли его.
— Что-что… Отвяжись, чувак, — отозвался Ярослав и засунул в рот лимонную жевательную резинку. Как же его все это раздражало!
— Чувак? — поднял бровь брюнет.
Зарецкий глянул на него, как на омерзительного таракана с парой лишних усов.
— Будь добр, от-ва-ли. Окей?
— Ну и манеры, — ухмыльнулся молодой человек, кладя руку на спинку стула, на котором сидел Ярослав. — Такая привлекательная внешность, а вот вести себя ты явно не умеешь… Хочешь, я научу тебя хорошему поведению? — вдруг наклонившись к самому уху, спросил он насмешливо.
У Зарецкого напрягся каждый мускул. И он машинально поправил вырез пуловера — слишком уж глубокий, на его взгляд. Но что поделать, если Настя оставила ему эту одежду?
— Исчезни, — поднял тяжелый взгляд Яр.
— А то что? — рассмеялся брюнет. Кажется, такое поведение его только еще больше завлекало.
— По рылу схлопочешь, — деловито сообщил Ярослав, вставая. Однако тотчас вспомнил, что он не в том положении, и мысленно обругал и себя, и этого любвеобильного придурка, и, конечно же, Мельникову.
— Даже так? — мелькнул смех в глазах брюнета. — Занимаешься спортом?
— Бывает, — привычно ухмыльнулся Ярослав, расправляя плечи.
Этот жест несколько удивил брюнета, но отступать он не собирался, напротив, изловчился и провел пальцами по нежной коже лица. Глаза Ярослава едва ли не налились кровью.
— Р-р-руки, — предупредил он.
— Ударишь меня? — кажется, это прозвучало со смехом.
— А почему бы и нет? — прошипел оскорбленный Зарецкий. — Твоя харя просит хорошего кирпича, детка.
— Несмотря на то, что у тебя нет манер, ты мне нравишься, — заявил брюнет и кинул на стол несколько крупных купюр. — Я заплачу за тебя, и идем гулять. Я, знаешь ли, привык получать желаемое.
Зарецкий побледнел от злости. Его гордость, напротив, горела красным пламенем.
Карие глаза с усмешечкой смотрели на Яра. Их обладатель прекрасно знал, что унизил человека, посмевшего ему перечить.
— Да пошел ты, — вдруг на удивление спокойно произнес Ярослав, вспоминая, что можно сделать в подобной ситуации, кроме как ударить. В голову пришел сериал, который с упоением смотрела мама. Решение пришло мгновенно.
