Анна Игнатова
Ураган в подарок
Глава первая
20 июня и швабра с глобусом
Борису Ракитину — ученику 9 «Б», круглому отличнику, спортсмену-ориентировщику, гитаристу, чернобровому красавцу, любимцу класса и учителей — ужасно не повезло в жизни.
А что, нет? Он родился 20 июня.
Ни разу за девять лет учебы в своем классе не принес он в школу мешка конфет для одноклассников, не выслушал аплодисменты в свою честь, не пригласил друзей домой на день рождения. Ни разу в его честь не спели ни одной переделки, не сделали ни одной стенгазеты (а сам он весь учебный год придумывал для именинников песни и смешные подписи к фотографиям)! Друзья разъезжались летом кто куда и только присылали поздравительные эсэмэски со смайликами, открыточки с няшными котиками во «Вконтакте» и свои фотки на фоне пальм или дачных парников. На фотках они улыбались, подпрыгивали, показывали «Во!» большими пальцами, а девочки складывали губы трубочкой. И это вместо настоящих дружеских поцелуев! Обидно до ужаса.
В конце мая, за три недели до дня рождения, Боря Ракитин поставил вопрос ребром:
— Кто в конце июня будет в городе?
Вопрос ребром был поставлен в кабинете географии после уроков. Домой никто не спешил. Дома надо было готовиться к экзаменам. Готовиться к экзаменам уже надоело.
— Ах, конец июня, — вздохнула Иришка и капризно потребовала: — Хочу конец июня! Чтобы экзамены уже закончились!
— Надеюсь, меня здесь не будет в конце июня, — развалившись на парте, протянул Роман Рябинин, неофициально — Рябина. — Надеюсь, за прекрасные результаты на экзаменах родители увезут меня куда-нибудь в Таиланд.
А ведь Рома Рябинин был лучшим другом, между прочим! И все равно не понимал, куда клонит Ракитин.
— Боренька, я не могу сейчас думать о конце июня, — сказала золотистая Гольдина. Она вся светилась на солнце: светлые волосы, блузочка с блестками, сережки до плеч, и даже лак на ногтях был с золотинками. Звали ее Даша, но она приучила всех называть ее по «золотой» фамилии. Одноклассники фамилию Гольдиной уже считали именем и делали ударение не на «о», а на «и» — ГольдИна. Жутко красиво.
— Что делать в городе в конце июня? — удивился Макс Ложкин. Он всегда отвечал вопросом на вопрос. — Я лучше на дачу… Если всё сдам, тьфу-тьфу-тьфу.
И Макс постучал по деревянной парте. И все постучали. А Боря Ракитин, единственный круглый отличник, постучал себя по лбу.
— Да день рождения у меня, дорогие однокласснички! Что ж вы такие тугодумы! Одни экзамены в голове… Пригласить вас хотел в кои-то веки.
— О, прикольно! — восхитился Рома. — У тебя же день рождения!
— Точно, елки! — сказал Володя Рогов. — Мы же его не праздновали никогда.
— Боря, немножко рано про день рождения, — как бы извиняясь и как бы упрекая одновременно, сказал Артем Арсеньев, зануда и перестраховщик. — ОГЭ, знаешь ли… А потом всё что хочешь…
— Боренька, поздравляю! — мурлыкнула Гольдина и блеснула вдобавок к сережкам своей обворожительной улыбкой.
— Рано еще, дурында, — буркнул сосед Гольдиной Виктор Клочков. Он на чары сияющей соседки не поддавался, наоборот, отворачивался, прикрывал глаза и мечтал пересесть к тусклой Смирновой.
Тут со своего места за последней партой встал Миша Лакин, высокий, худой, рыжий и в очках. Классический недотепа. Он встал очень аккуратно и уронил только свой собственный стул, а стул уже сам упал на кулер. Кулер, конечно, не упал, его так просто не уронишь, поэтому с кулера свалились на пол только одноразовые стаканчики.
Класс замолчал и напрягся.
Миша поднял стул, поставил его на стаканчики и сказал:
— Извините.
Класс привычно кивнул.
— Я могу поехать, Боря, — обрадовал всех Миша. — Я буду в городе весь июнь и половину июля.
— Спасибо, что предупредил, — шепнул про себя Рома и, повернувшись к Боре, сказал еще тише: — Ты понял? Валить надо из города…
Гольдина закатила глаза. Иришка вскочила поднимать стаканчики и получила от Миши по голове, потому что Миша тоже ринулся за стаканчиками.
— Прости, я случайно, — извинился Миша и покраснел. Краснеть он умел лучше всех в классе.
Иришка, держась за голову, поскорее села на свое место.
— Боря, я обязательно приду на твой день рождения, ты не переживай, — продолжал Миша. — Ты дома будешь праздновать?
Боря покачал головой.
— Ну, я еще не решил окончательно, но была такая мысль — в лесу отметить, — признался он.
Тут класс расслабился и оживился.
— О, в лесу — это круто!
— У костра посидим!
— Песенки попоем!
— Боренька, а гитару возьмешь?
— Ну, лес, в принципе, неплохо…
— Я за! Надо отметить, ага! 16 лет будет, сила!
— Почему тебе это раньше в голову не приходило?
— Вау! Боря — гений! Летом в лес надо! А я в октябре родился, эх…
Боря приосанился. Идея классу понравилась, это было приятно.
— А меня родители могут не отпустить, если взрослых не будет, — сказала Маша Голубева, нежнейшее создание с огромными глазами и тонким голоском.
— Маш, ну ты чего, у тебя почти разряд по ориентированию! — взмахнул руками Миша и уронил с полки рулон скрученных карт. Карты упали на соседей, сидящих впереди.
— Извините, ой, — сказал Миша.
— Меня тоже могут не отпустить, — кладя карты на место, сказал Артем Арсеньев. — Мама всегда спрашивает, сколько взрослых будет, когда мы на соревнования едем.
И тут Боря открыл свой главный козырь.
— А я пригласил Олега Борисовича, и он готов поехать с нами.
— Йес!! Супер!
— С Борисычем отпустят! Без проблем!
— Я еду, я!
— Я тоже еду!
— Боренька, я поеду, если ты возьмешь гитару, — мурлыкнула Гольдина.
— На два дня? — спросил деловой Клочков. — Надо снаряжение расписать и раскладку.
— Как всегда, — солидно кивнул Ракитин.
— Да чего на два! Можно и на четыре! — крикнул Рома.
— А как же Таиланд? — спросил довольный Боря.
— Подождет Таиланд, — ответил Рома.
— Но сначала экзамены, — добавил минора зануда Артем.
— Народ, а жить стало веселей! — ободряюще воскликнул Миша и наклонился поднять упавшую ручку. По пути он нечаянно задел швабру. Швабра немедленно повалилась и подтолкнула глобус концом палки, будто кием. Глобус, как бильярдный шар, отлетел в окно. Оно с треском захлопнулось, по стеклу пошла трещина.
Все обернулись назад, к Мише.
— Миша, ты точно сможешь поехать? — спросил Макс Ложкин. — Тебя еще ни разу в лес с нами не отпускали.
— Сто пудов! — успокоил одноклассников Миша и поправил очки. — Родичей я уломаю.
— Отлично повеселимся, — мрачно сказал Рябина.
Глава вторая
Полный ахтунг на крыльях весны
Ракитин и Рябинин шли домой. Главное решили — день рождения состоится, но хотелось обсудить детали. Боря ликовал. Рома вздыхал и хмурился.
— Можно шашлыков с собой взять. Или тогда лучше мясо на решетке пожарить, а, Рябина? — прикидывал Боря.
— Можно…
— Соков накупим, колы, тортик такой огромный-преогромный, — разводил руками Боря.
— Ага… — вяло поддакивал Рома.
— Мама салатиков наготовит. Возьмем салатницы красивые… Прикинь, в лесу — и хрустальные салатницы! Круто? Девчонкам понравится!
— Ага, круто…
— Девчонкам пироженок набрать надо, шоколада… Кофе надо купить вкусного в «Кофейной сонате», с ирландским кремом, я вам утром такой кофе сварю! Сгущенки надо взять и турку…
— Эй, охолони, не дотащим.
— Расслабься! Борисыч на машине будет, он обещал отвезти. Можно ни в чем себе не отказывать. Слушай! Давай мороженого возьмем в холодильнике? Я кофе глясе сделаю, все ахнут!
— Сдурел, Борька? Холодильник с собой возьмешь? Тогда уж рефрижератор заказывай.
— Да в сумке-холодильнике, балда!
— А… Ну, можно…
— Так, что еще?.. Давай, помогай. Чего бы еще такого взять в лес?
— Телевизор…
— Ну Ромыч, ну чего ты? Первый раз же день рождения отмечаю с вами! А ты кислый, как два лимона… Ты чего, не рад?
Рома задумчиво глянул в небо. На синем фоне плыли чудные облачка, как с детской картинки. Тяжело вздохнув, Рома перевел взгляд ниже. Деревья трепетали свежей-свежей зеленью. Пахло черемухой. Зацветала вишня у южной стены девятиэтажки. Рома тяжело вздохнул.
— Борька, того, слушай… а Лакина обязательно было звать? — покосился он на друга.
— Ну… да, в общем-то… Я его специально и не звал… А как его не звать-то? Я же всех приглашаю, весь класс, и Борисыча тоже, и вообще… Что я, одного Мишку не позову? Неудобно… А чего такого?
Рома пожал плечами.
— Да ничего. Лес — это ты здорово придумал. В лесу он безопаснее, конечно… Но салатницы предлагаю взять пластиковые, а не хрустальные. А то тетя Лена без салатниц останется.
— Да ладно тебе, не гони. Мишка — нормальный парень. Просто неуклюжий, так это бывает в нашем возрасте, мама говорит. Я тоже знаешь сколько посуды дома перебил?
— Сколько? — в упор посмотрел на друга Рома.
Боря задумался, а потом щедро махнул рукой:
— Да тарелок двадцать кокнул, серьезно.
— За всю жизнь? — уточнил Рябинин. — Думаю, для Лакина это средняя суточная норма.
— А еще я вазу стукнул, она треснула и теперь воду пропускает. А мать не выкидывает, жалко… Потом еще у зеркала кусок отбил…
