Анна Соломахина

И снова девственница!

Пролог

— Не хочу, не хочу, не хочу! Почему я, почему не кто-нибудь из местных? На худой конец, мог бы взять кого-то более беспринципного, чем я!

Предательские слезы навернулись на глаза.

— Потому что у тебя есть ради кого бороться, — раздался издевательский ответ, — и тобой легче манипулировать. Плюс ты незаинтересованная сторона.

«Вот гад! Гадский гад!»

Вслух раздавалось лишь недовольное сопение.

— Повторяю в последний раз: ты выполняешь все, что требуется, и я возвращаю тебя обратно в то же место и в ту же секунду, что и забрал. С приличным вознаграждением!

— Каким? — отреагировала она на новую информацию.

— Что там у вас в цене? — поинтересовался в свою очередь мерзкий тип.

— Рубли, доллары, евро.

— Никогда о таких не слышал. — Он задумчиво почесал подбородок. — А золото?

— В слитках и с государственным клеймом, — обнаглела девушка, ухватившись за возможность отвлечься от намечающейся истерики.

— Песком, — отрезал мужчина, доставая желтоватый свиток. — Вот контракт, подписывать кровью, — и протянул лист вместе с тонкой иглой.

— Песком так песком, — ворчливо согласилась Любаня и попыталась вчитаться в неразборчивый почерк.

М-да, с такими условиями проще помереть, чем соответствовать!

Глава 1

Жила-была Любовь

Жила-была девочка Люба. Ростом не удалась, характером — тоже, в смысле его покладистости, спасало только наличие чувства юмора. И если поначалу оно было светлым, то со временем сменило свой цвет на противоположный. Сей метаморфозе способствовала на редкость непростая жизнь. Студенческий брак, головокружительный и страстный, незапланированная беременность… Муж стремительно устроился на подработку, забегал, как в копчик ужаленный, но оказалось, вовсе не в ожидании чуда, нет. Деньги на аборт зарабатывал.

— Ну сама подумай, какой сейчас ребенок? — увещевал Игорь. — У меня скоро диплом, ты на четвертом курсе. У нас даже квартиры своей нет, через год дядя Вова вернется из Китая — и все, к родакам придется переезжать. Давай сначала встанем на ноги, тогда и можно.

— Ты думаешь, что через пару лет квартира у нас вдруг появится?

Какая-то сомнительная логика.

— Баба Клава на меня завещание составила.

Весомый аргумент, ничего не скажешь.

— В принципе я согласна, рановато еще. — Люба задумчиво теребила короткий ежик волос на затылке. — Вот только как-то стремно из-за квартиры ждать смерти хорошего человека.

— А ты не жди, она сама придет, — оптимистично заверил довольный муж и полез под халатик. — Давай без презика, пока можно.

— Да иди ты! — отбрыкнулась Люба. — В следующий раз лучше зачехляться будешь. Где там твои деньги?

— Во внутреннем кармане куртки, — недовольно нахмурился муж. — Завтра же вместо пар пойдешь в больницу.

И она пошла. Сдала анализы, приехала в стационар, ее определили в палату, где лежали женщины на сохранении, и оставили ждать своей очереди. Тут-то девчонку и накрыло. Сначала разговоры, трепетные, полные страха за маленькие жизни. Удивительно, на что только не пошли эти женщины ради того, чтобы забеременеть. Одна гормоны пила, вторая легла под иголки к какому-то китайцу, а ей… ей просто так дали. Даже неудобно стало. В какой-то момент дверь распахнулась и привезли каталку со спящей девушкой. Черные вьющиеся волосы, красивая вязь татуировки на бедре и кровавая ветошь между ног.

— Готовься, через полчаса твоя очередь, — равнодушным голосом сказала медсестра и вместе со второй лихо плюхнула девицу с каталки на кровать.

— Черт, клеенка перекосилась, — ругнулась вторая и кинулась ее поправлять.

Разобравшись с пациенткой, медсестры подкатили скрипящую колесами каталку к Любиной кровати и оставили, сами же удалились. Она с ужасом взирала на ветошь, стремительно напитывающуюся кровью. Когда ткань пропиталась до отказа, полилось на клеенку. Зря медсестры ее поправляли, матрац клеенка все равно не спасла.

Девчонки притихли и боязливо косились.

— Не могли отдельную палату для них выделить? — Возмущение вперемешку с презрением резало сильнее ножа. — Мы тут на сохранении лежим, а нам под нос привозят такое! [Данные события происходили в жизни автора, когда та лежала на сохранении в Городской больнице номер восемь города Омска. Бойтесь этой больницы и никогда туда не попадайте! — Здесь и далее примеч. авт.]

— Да не говори, — сердито пыхтела другая. — Я вот вообще крови боюсь.

Любу начало колотить, она сжалась в комочек и зарылась под колючее больничное одеяло. Мертвенно-бледное лицо еще не отошедшей от наркоза девушки, периодически постанывавшей, казалось восковой маской. Черная подводка вокруг глаз лишь усугубляла впечатление.

«Боже, неужели и со мной так же будет?»

Старая облезлая каталка с потрескавшейся клеенкой ждала своего часа, чтобы отвезти ее на «стандартную операцию, ничего особенного, в жизни и не такое случается».

Люба побоялась минут десять, пока наконец ей не надоело трястись. Вышла в коридор. В столовой народ восторженно внимал Малахову и очередной жертве его мегапопулярного ток-шоу.

«Терпеть его не могу!» — скривилась Люба и пошла в туалет. В открытое окно задувал ледяной ветер, вымораживая помещение.

— Брр, — вздрогнула Люба. — Что я вообще здесь делаю?

Дрожащими пальцами она набрала мамин номер.

— Мама. — Люба забилась в ближайшую к выходу кабинку, где меньше сквозило, и попыталась закрыть шпингалет. — Мама, это я.

— Дочка? — Тонкий, полный тревоги голос крепким якорем зацепил мечущееся сознание. — Дочка, с тобой все в порядке?

— Нет. — Правда далась с трудом, шпингалет отсутствовал как данность. — Как ты догадалась?

— Мне вчера сон плохой приснился, будто вы с Игорем ребенка съедаете, в ресторане, под соусом бешамель.

— Да, мама. — Она в очередной раз поразилась маминой интуиции, жаль, что самой Любе такая не досталась. — Мы действительно чуть не «съели» своего ребенка.

— Как? — Ее голос резко сел.

— Я сейчас в больнице. — Люба облизала пересохшие губы. — Через пять минут идти на аборт.

— Господи, — мама прочистила горло, — почему ты мне не сказала? А что Игорь?

— Прости, я постеснялась, — стыдливо опущенную голову нельзя разглядеть через телефон, это ведь не скайп. — Игорь… Игорь просил никому не сообщать, а потом принес деньги и сказал, что договорился с Инессой Степановной. Ну той, что в гинекологии работает. Без очереди, пока срок не истек.

— В общем, так, ноги в руки — и домой! Вещи из вашей квартиры я потом сама заберу.

— Но, мама, а как же учеба?

— Возьмешь академ, потом на заочку переведешься. Ничего, прорвемся. И не такое переживали!

Суровая отповедь придала сил.

— Еду!

Через семь с половиной месяцев родилась чудесная малышка. Об отце напоминали лишь глубокие карие глаза и вьющиеся волосы. Фамилию дали девичью Любину, муж так и не признал ребенка и потребовал назад деньги, раз те на дело не пошли. Мама, правда, показала большую дулю и с удовольствием высказала все, что о нем думала. А думала она много, красочно и трехэтажно. Нет, не матерно, но настолько виртуозно, что мат бы звучал куда гуманнее.

С горем пополам окончив институт, благо оставались лишь пара сессий и госы с защитой диплома, Люба устроилась на работу. Да, это было явно не то место, где сбываются карьерные мечты. Небольшая, только-только открывшаяся ремонтная контора, где ее взяли на почетную должность помощника директора. А по сути — обычной секретаршей, сидевшей на телефоне и заваривавшей пакетированный чай по мере надобности. За дополнительную плату она подрядилась мыть полы и дала объявление о написании рефератов. А что, работа не бей лежачего: директор вечно в разъездах, телефон звонит редко, зарплата мизерная, свободного времени хоть отбавляй. Конечно, она не планировала надолго здесь задерживаться, но без опыта работы брать никто не хотел, а тут такой вариант подвернулся, да еще и недалеко от дома. Как раз по пути в садик, тот самый, в который Люба когда-то ходила сама, а теперь водила дочку.

Так и начался нехитрый круговорот Любови в природе. Работа, рефераты, бесконечные больничные. И единственная помощь, на которую она могла рассчитывать, — это мама и соседка Фаина Григорьевна, большая любительница всюду сунуть свой любопытный нос и заговорить до смерти. Но без нее как без рук. Иногда на больничные ходила и сама Любаша, иногда мама. Ну как ходили? Три дня, пока температура шарашит, отпаивали малышку компотами и прочим, а потом приглашали сидеть бабу Хаю. Именно так называла ее Зойка, свет очей двух разведенных женщин и одной престарелой соседки.

В один солнечный зимний день Люба вдруг ощутила горячие мужские объятия на своей талии, к слову сказать, очень стройной, ибо гречневая диета — отличное средство для похудения, пусть и вынужденное из-за жесткой экономии. Резко обернувшись, она узрела своего начальника, симпатичного импозантного мужчину с легкой сединой в волосах. Все бы ничего, если бы он не был глубоко женат.

— Ой. — Она прытко отскочила в сторону и больно ударилась бедром об угол стола. — Ай-ай-ай!

— Куда ты скачешь, козочка? — Начальник улыбнулся полными губами и притянул за плечи. — Сильно больно?

— Конечно. — Она потыкала пальцем ушиб и скривилась от боли. — Вот зачем вы так?