Когда они свернули во двор, Вайра глубоко вздохнула. Это было начало конца!
Она вышла из машины. Седой старик-дворецкий провел через вестибюль в большую гостиную, где Вайра уже была однажды и где Йен надел ей на палец обручальное кольцо.
Она сняла кольцо и держала его в руке.
Палец неожиданно показался ей легким и… пустым, без крупного камня в оправе. Ей будет не хватать его сияния.
Хотя поначалу кольцо мешало ей и раздражало, но постепенно оно стало связующим звеном между ней и Йеном.
Сэр Эдвард сидел на своем обычном месте, с легким пледом на коленях. «Он лучше выглядит», — подумала Вайра. На его лицо вернулись краски, и сэр Эдвард был уже не таким бледным, каким она видела его в последний раз.
— Йен, мой мальчик! — воскликнул сэр Эдвард, когда они вошли. — Вот и ты! Задержался всего на несколько минут. А я уже начал было беспокоиться, что вы опоздали на самолет.
— Нет, все в порядке, папа. Все точно по расписанию, — сдержанно ответил Йен.
Он пожал руку отцу и повернулся к Вайре.
— Я доставил Вайру обратно благополучно.
Сэр Эдвард протянул ей руку:
— Рад вас видеть, милочка. Я был очень огорчен печальным известием. Утешало лишь то, что ваша мать не страдала.
— В клинике делали все возможное, — сказала Вайра тихо.
— Это, должно быть, очень, очень тяжело для вас, — сказал сэр Эдвард. — А теперь садитесь и расскажите мне о поездке. Все завершилось успешно?
Последний вопрос он адресовал Йену.
— Весьма. Контракт был заключен на условиях, которые ты предложил. За очень незначительными уточнениями. Но они непринципиальны.
— Отлично! Очень хорошо! — воскликнул сэр Эдвард. — Это то, что я и надеялся услышать.
Он повернулся к Вайре:
— А теперь вы, милочка, должны рассказать мне, как вам Франция. Понравилась вам поездка?
— Очень понравилась, благодарю вас, — отвечала Вайра.
— Вайра имела большой успех, — сказал Йен, и Вайра почувствовала, что она краснеет от его лестного отзыва. — И кстати, отец, ее туалетами восхищались все женщины в Лионе и даже завидовали ей.
— Я этого и ожидал. И позвольте мне еще раз сказать вам, голубушка, как я вам благодарен.
Вайра встала и, подойдя к нему, протянула кольцо.
— Я должна отдать вам это, — сказала она, — и что мне делать с туалетами, которые вы мне дали?
— Оставить их у себя, конечно, — вмешался Йен, прежде чем отец успел ответить.
Сэр Эдвард поджал губы.
— Ну я не знаю… может быть, не все… — начал он.
Вайра так и знала, что сэр Эдвард собирается вернуть все вещи в салон Мартина Майлса.
— Я думаю, — сказал Йен твердо, — Вайра имеет право на эти вещи. На все эти вещи.
Взгляды отца и сына встретились, и, к изумлению Вайры, сэр Эдвард уступил.
— Конечно, если ты так считаешь, мой мальчик, — сказал он, — говорить больше не о чем. Я надеюсь, Вайра, вы примете их в подарок от фирмы «Блейквелл».
— Нет, я едва ли… — начала Вайра, но Йен заставил ее замолчать повелительным жестом.
— Нам еще кое-что нужно обсудить, отец, — сказал он. — Во-первых, зачем ты рассказал журналистам о нашей помолвке? Они поймали нас в аэропорту перед посадкой. Вайра и я поняли тебя так, что наша помолвка останется тайной для всех, кроме Дюфло.
Сэр Эдвард, казалось, слегка растерялся.
— Такие подробности как-то просачиваются в прессу, — сказал он поспешно. — Когда репортеры обратились ко мне, я подумал, что было бы ошибкой солгать. Невозможно было предвидеть, как это могло быть представлено впоследствии во французской прессе.
— Не очень убедительное объяснение, — сухо возразил Йен. — И во-вторых, теперь, когда подписан контракт, которого ты так добивался, я заявляю о своей отставке. Я больше не хочу быть связанным с компанией «Блейквелл».
Йен говорил спокойным, ровным голосом, но и Вайру, и сэра Эдварда его слова потрясли.
Оба они в изумлении уставились на Йена, но он, встретившись глазами с отцом, не отвел взгляд. Перед ними стоял человек, стряхнувший с себя тяжелый груз.
— Что ты этим хочешь сказать? — проговорил наконец сэр Эдвард.
— То, что я сказал, папа, — отвечал Йен. — Последнее время мне было не по себе в нашей фирме. Я исполнял все твои указания и следовал твоим советам только потому, что считал это своим долгом. Теперь, когда благодаря в какой-то мере и моим усилиям фирма получила контракт, дающий ей возможность намного опередить своих конкурентов, я чувствую себя свободным от всяких обязательств.
— И что ты имеешь в виду под свободой, могу я поинтересоваться? — спросил сэр Эдвард с угрозой в голосе, и глаза его потемнели от гнева.
— Я хочу уехать в Канаду, — сказал Йен. — Ты знаешь, меня всегда увлекало инженерное дело. Сейчас я получил предложение работать в одной такой компании в Торонто. Она принадлежит моему другу, и он предлагает мне партнерство. Несколько лет придется поработать в Канаде, а в перспективе поездки по всему миру. Я намерен принять это предложение.
— Ты намерен! Ты решил! Да кто ты такой, чтобы заявлять мне о твоих намерениях? — загремел сэр Эдвард, с силой ударяя кулаком по ручке кресла.
Сбросив плед с колен, он поднялся на ноги. Движения его были легкими и порывистыми, и Вайра поняла, что он был вовсе не таким слабым стариком, каким казался.
«Уж не притворство ли это было?» — мелькнуло у нее в голове. Ему было просто удобно производить впечатление слабого и болезненного человека, чтобы легче добиваться своего.
Но сейчас ее больше волновало сообщение Йена. Вайра поняла, что Йен для нее потерян навсегда. Он уезжает, он покидает Англию. И теперь у нее не будет ни малейшего шанса увидеть его когда-нибудь снова.
Как громовой удар, прозвучал у нее в ушах окрик сэра Эдварда:
— Ты останешься здесь, со мной! Ты будешь делать то, что тебе говорят, черт возьми! Ты — мой сын, и, пока я жив, не видать тебе никакой свободы!
Йен тоже встал.
— Прости, отец, я слишком долго был во всем послушен тебе. Я должен научиться не только самостоятельно работать, но и думать самостоятельно. Я хочу, чтобы ты это наконец понял, а вечером мы еще вернемся к этому разговору.
— К черту вечер! Мы сейчас поговорим! — взревел сэр Эдвард.
Йен покачал головой.
— Я провожу Вайру домой, — сказал он. — Путешествие было долгим и утомительным, и ей не очень-то приятно слушать наши пререкания. Увидимся вечером, папа. А пока вот контракт и мое заявление об отставке.
Он положил бумаги на стол. Сэр Эдвард молча смотрел на них. Гнев и недоумение были написаны на его лице.
Йен повернулся к Вайре.
— Пойдем? — предложил он.
Вайра встала и, бросив быстрый взгляд на сэра Эдварда, решила ничего не говорить и направилась к двери.
Йен распахнул дверь, и они вышли из холла на улицу, где их ждала машина.
Вайра села, Йен сел с ней рядом на заднее сиденье, и машина тронулась. Шофер, очевидно, уже получил инструкции, куда ехать.
Через минуту-другую Вайра спросила:
— Вы действительно уезжаете в Канаду?
— Я уезжаю через четыре дня, — отвечал Йен. — Я уже давно решил уехать. Мой отец — диктатор по натуре. Пока я при нем, я — ничто, только рупор его идей.
Вайра молчала, и он продолжал:
— Это будет настоящее приключение — я имею в виду Канаду. Мне придется начинать на пустом месте, потому что компания моего друга еще в самом начале пути. Но у нас есть идеи, энтузиазм, и мы не боимся тяжелой работы.
— Звучит неплохо, — с завистью сказала Вайра.
Больше ей сказать было нечего, и всю дорогу, пока они ехали, она думала только о том, какое это счастье — быть с ним рядом.
Вайра бросила взгляд на его руку, лежавшую рядом на сиденье, и подумала, что бы Йен сказал, если бы она вложила в нее свою.
Боясь самой себя, она отвернулась и стала смотреть в окно на мелькавшие за стеклом улицы, пока наконец они не свернули в переулок и не остановились у ее дома.
Порывшись в сумке, Вайра нашла ключ. Ей казалось, что целая вечность прошла с тех пор, как она уехала из дома.
Йен поднялся вслед за ней по узкой лестнице.
Шофер принес ее чемоданы и оставил их на верхней площадке.
Вайра вошла в маленькую гостиную. Комната показалась ей какой-то маленькой и чужой.
Вайра открыла окно, и ворвавшийся ветерок пошевелил занавески. Она повернулась к Йену, чтобы с ним проститься.
Он стоял в дверях, не спуская с нее глаз, а затем, к ее удивлению, он вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
Слова благодарности, с которыми она хотела обратиться к нему, замерли у нее на устах. Он смотрел на нее как-то странно, и, встретившись с ним глазами, она вдруг смутилась и оробела.
Поскольку он молчал, она чувствовала, что должна что-то сказать.
— Я… я хочу… поблагодарить вас, — произнесла она едва слышно.
— Вы поедете со мной? — неожиданно спросил Йен.
Вайра сначала не поняла вопрос и только смотрела на Йена, широко раскрыв глаза.
— Что… что вы хотите сказать? — Она едва сумела выговорить эти слова.
— Решайтесь, Вайра. Особой роскоши поначалу ожидать не приходится, но я знаю, у меня все получится, если вы мне поможете.
Вайра боялась поверить его словам: уж не ослышалась ли она?!
Она отчаянно боролась с пробудившейся в ней вдруг надеждой. Она тщетно пыталась пробудить в себе здравый смысл и благоразумие.
— Вы хотите сказать, что вам нужна… секретарша? — проговорила она в растерянности.
На серьезном лице Йена появилась улыбка.
— Дорогая моя! — сказал он. — Неужели ты думаешь, что я могу обратиться к тебе с подобной просьбой? Ты знаешь, что мне нужно. Я уже говорил тебе, что хочу просить девушку, которую я люблю, стать моей женой.
— Но это… это же не я, — жалобно проговорила Вайра.
— Ну конечно, ты. Разве ты не догадывалась? Разве ты не знала, что заставляешь меня сходить с ума от ревности, что я был готов убить человека, с которым ты встречалась ночью? Когда я обнаружил, что это де Шалайе, я был близок к тому, чтобы стать убийцей. Я никогда не забуду то бешенство, которое я испытал, видя, как он целует тебя. Ему повезло, что он остался в живых.
Вайра прижала руку к груди, пытаясь усмирить биение своего сердца.
— Почему… почему… ты мне ничего не сказал?
— Как я мог? Ты была под моей защитой в исключительных обстоятельствах. Ты вместе со мной участвовала в этой авантюре, затеянной моим отцом. Поэтому я мог только любить тебя и молчать.
Он усмехнулся:
— Я был так взбешен в ту ночь, когда спас тебя от де Шалайе, что сделал нечто, о чем мечтал целыми днями, а может быть, годами, — я поцеловал тебя. И тогда я понял, яснее чем когда-либо, что ты для меня единственная во всем мире. Я люблю тебя, Вайра! Прошу тебя, поедем со мной в Канаду!
Она чувствовала, что словно плывет в облаках, освещенных солнцем, как будто снова летит высоко в небе, как несколько часов назад.
Она чувствовала, как будто весь мир взметнулся вихрем и исчез куда-то, оставив ее наедине с Йеном. Вокруг не было никого и ничего — только они двое.
Какое-то время она не могла ни двигаться, ни говорить. Она могла только смотреть на Йена, не отрывая глаз, дрожа от охватившего ее восторга.
А потом она оказалась в его объятиях, и он крепко прижал ее к себе.
— Только не откажи мне, не отталкивай меня, — умолял он ее с тревогой в голосе. — Я так боюсь потерять тебя после того, что нам пришлось пережить вместе.
— Но я не отталкиваю, — силилась выговорить Вайра, но только тихий шепот слетел с ее губ. Все было так прекрасно, так замечательно!
Йен услышал ее. Наклонив голову, он прижался щекой к ее щеке.
— Моя дорогая, любимая! — шептал он ей на ухо. — Ты так молода и хороша, что я боюсь тебя. Прошу тебя, скажи, что и ты любишь меня хоть немножко, и я сделаю все, чтобы заслужить твою любовь.
Он откинул голову, вглядываясь в ее лицо, и ее глаза сказали ему все. Он долго смотрел ей в глаза. А затем прильнул губами к ее губам.
— Я люблю тебя! — прошептал он. — Вайра, дорогая моя, я так люблю тебя!
Она издала какой-то звук, утонувший в его поцелуе, и ее охватил такой восторг, такое блаженство, что слова уже были не нужны.
Жизнь, приключение, любовь — все слилось для нее в одно в этом поцелуе.