—  Я… эти вещи… они у меня давно.

—  Не сомневаюсь, — заметил мистер Майлс. — Они не только старомодны, но никогда и не были в моде. Выбросьте их, выбросьте немедленно!

Вайра стояла в полной растерянности, не зная, как ей реагировать, но женщина в розовато-лиловом, которая сопровождала их в кабинет, пришла ей на помощь.

—  Вы плохо себя ведете, мистер Майлс, — шутливо упрекнула она его. — Вы смущаете бедную мисс Милфилд. Позвольте мне усадить ее, чтобы мы могли показать ей все, что приготовили для нее из нашей коллекции.

Она пододвинула стул, и Вайра с благодарностью на него опустилась.

—  А теперь, мадам Рене, мы должны решить, что подходит этим двоим, — сказал мистер Майлс.

Он показал своей помощнице два эскиза. На одном было бледно-розовое платье из шифона, отделанное крошечными розочками. На другом было платье нежного бирюзового оттенка с изысканной вышивкой на корсаже и шарфе, покрывавшем плечи.

Наконец после долгих споров, в которых ни Вайра, ни Йен не принимали никакого участия, Вайру провели в примерочную, куда стали приносить одно за другим платья.

К радости Вайры, размер у нее был идеальный — талия и бюст соответствовали параметрам современной моды; только некоторые платья оказывались немного длинноватыми.

—  Но я не могу все это взять, — проговорила она, когда на ней застегнули «молнию» на двадцатом платье.

Мадам Рене заглянула в список.

—  Нет, конечно, — сказала она. — Здесь значатся три платья для коктейля. Но мистер Майлс хочет быть вполне уверен, что вы предстанете в лучшем виде.

Она открыла дверь, и мистер Майлс, деликатно удалявшийся всякий раз, когда Вайра меняла наряд, вошел в примерочную.

—  Прелестно! — сказал он. — Этот цвет, мисс, вам к лицу. Жаль, что нельзя взять еще и шелковое, но, я полагаю, это лучше подходит.

Через некоторое время Вайра почувствовала легкое головокружение. Чудесно было видеть себя такой преображенной, но бесконечные переодевания и духота в комнате сделали свое дело.

Взглянув на часы, она увидела, что уже половина седьмого. Оставалось полтора часа до встречи в «Серой кошке». Вайра вдруг осознала, что ждет этой встречи с почти пугающим ее нетерпением. «Нельзя терять голову», — сказала она себе. В конце концов, она ведь только что познакомилась с этим человеком и после нынешнего вечера может никогда с ним больше не встретиться.

—  Ну вот и все, — услышала она голос мистера Майлса. — Проследите, чтобы все поправки были сделаны, платья отглажены и доставлены завтра мисс Милфилд в одиннадцать. Вы успеете собраться? — обратился он к Вайре.

—  Но мне даже некуда все это уложить, — растерянно сказала Вайра.

Мадам Рене оказалась на высоте положения.

—  Не беспокойтесь, — сказала она. — Мы дадим вам чемоданы. У вас ведь уже нет времени купить их самой.

—  Да, я боюсь, что магазины будут закрыты, — неуверенно сказала Вайра.

—  Только не те, куда мы с вами поедем. Их закрывают позже, — улыбнулась мадам Рене.

—  Но что мне еще может понадобиться? — недоумевала Вайра.

—  Шляпы, во-первых; белье, во-вторых. А потом, конечно, нужно позаботиться и о волосах.

Вайра взглянула на себя в зеркало.

—  Волосы у меня в порядке, — сказала она. — Я мыла голову два дня назад.

Мадам Рене бросила на нее взгляд из-под сильно подведенных век и густо накрашенных ресниц. Вайра покраснела. Конечно же, им не нравится ее прическа.

И тут она вспомнила о времени.

—  Но… я не имела представления, что задержусь так надолго. У меня назначена встреча с… кое с кем в восемь часов.

—  Тогда лучше позвоните и отмените встречу, — сказал Йен Блейквелл.

—  Но я… я не могу… — начала было Вайра и увидела, что он смотрит на нее с насмешливой, и, как ей показалось, торжествующей усмешкой.

—  Не так-то легко все успеть, если это противоречит вашим собственным интересам, — заметил он язвительно.

Взгляды их встретились, и Вайру охватило безумное желание закричать: «Вы меня ненавидите, и я ненавижу вас, и если вы хотите бороться со мной, я готова».

Но она сдержалась. Повернувшись, она бросилась вон из комнаты. Вайра ненавидела этого человека с почти невыносимым ожесточением, потому что раньше ей вообще не случалось никого ненавидеть.

Глава 2

Впоследствии Вайра не могла отчетливо вспомнить, что произошло в последующие три часа.

Из магазина Мартина Майлса ее привезли в салон шляп, где ее встретил Эрик — высокий блондин скандинавского происхождения, оказавшийся, к ее изумлению, создателем прелестных изделий, разместившихся на зеленых деревянных подставках, как какие-то экзотические птицы.

Очаровательные, необыкновенные, восхитительные шляпы Эрика ей приносили, надевали и уносили одну за другой.

Она садилась, вставала, послушно поворачивалась, следуя указаниям, все больше превращаясь в автомат, пока наконец с чувством величайшего облегчения снова не оказалась в машине Йена Блейквелла на пути в новый пункт назначения.

Они остановились около парикмахерской. Магазины по обеим сторонам улицы были закрыты, но Вайра различила слово «Винсент», выложенное золотыми буквами на зеленом фоне. Она также увидела яркий свет, разливавшийся через открытую дверь и незанавешенное окно.

—  Я заеду за вами через полтора часа, — сказал Йен Блейквелл мадам Рене. — А потом я отвезу вас куда-нибудь перекусить.

Вайру проводили в отдельную кабину, где на нее набросили голубую нейлоновую накидку. А затем мсье Винсент принялся за стрижку, создавая новые линии ее прически. Вайра все больше удивлялась, глядя на себя в зеркало, она с трудом узнавала себя.

Винсент еще не закончил, а изменения в ее облике уже были очевидны. Ее золотистые волосы обычно ниспадали тяжелыми прядями и часто выглядели неопрятно. Сейчас они казались легкими, а линия от затылка до шеи была просто восхитительна.

—  C’est ravissant Vincent, это восхитительно! — донеслось до Вайры восклицание мадам Рене.

Затем ей вымыли голову шампунем с волшебным запахом и усадили перед огромным зеркалом с бра из венецианского стекла по бокам, и мсье Винсент начал накручивать пряди ее волос на бесчисленные крошечные бигуди.

В этот момент Вайра взглянула на часы. Было уже двадцать минут девятого. Разочарование, огорчение, досада охватили ее, придя на смену возбуждению.

Ну что ж, значит, остается одно — позвонить и сказать, что она не сможет прийти.

Вайре потребовалось все ее мужество, чтобы, преодолев смущение и робость, проговорить:

—  Можно мне… позвонить?

—  Ну конечно, — улыбнулся мсье Винсент.

Взяв с соседнего столика телефон, он поставил его перед Вайрой.

—  Мне нужен… телефонный справочник, — пролепетала она.

Мсье Винсент принес справочник.

—  Найти вам номер? — спросила мадам Рене.

—  Нет, благодарю вас, я сама.

Вайра торопливо листала страницы, пока не нашла номер телефона «Серой кошки».

Она набрала номер и, ожидая ответа, остро почувствовала рядом с собой присутствие двух посторонних людей.

Она испытывала ужасное смущение при мысли, что они услышат ее разговор с Пьером.

—  Алло! Алло!

На другом конце провода был явно иностранец.

—  Это «Серая кошка»? — спросила она. — Не могла бы я… нет, не могли бы вы… передать сообщение мсье Пьеру де Шалайе?

—  Граф здесь, мадам, — ответили ей. — Вы желаете с ним поговорить?

—  Нет, нет, — торопливо проговорила Вайра.

Она просто не могла говорить с ним в присутствии мадам Рене и мсье Винсента.

—  Передайте ему, пожалуйста, что… мисс Милфилд очень сожалеет, но… но она не сможет прийти. Скажите ему, что она завтра уезжает во Францию.

—  Мисс Милфилд не может прийти сегодня вечером, и она завтра уезжает во Францию. Я вас правильно понял, мадам?

—  Да… да, — ответила Вайра лишенным всякого выражения голосом. Неизвестно почему, ее охватило такое чувство, словно она отказалась от чего-то необычайно важного.

Она сама отказалась от этого подарка судьбы. И с этим ничего нельзя было поделать.

—  Благодарю… благодарю вас, — сказала она и положила трубку.

Не глупо ли было отказаться от разговора с Пьером, подумала она. Возможно, было бы утешением услышать, как он выражает свое разочарование.

Нет, нет, все это было слишком сложно. Помимо всего в глубине души она побаивалась его чересчур откровенного восхищения. Бесполезно думать о Пьере или о любом другом мужчине, когда ей предстояла ответственная работа, которую она должна была успешно выполнить.

А как некрасиво было бы взять тысячу фунтов, а если представить себе, сколько могли стоить ее туалеты! А ведь были еще и шляпы и другие вещи, которые мадам Рене обещала доставить ей завтра утром.

Когда она была в салоне Мартина Майлса, сняли мерку с ее ноги, а мадам Рене сказала ей, что уже заказаны белье, ночные рубашки, сумки и перчатки и все это должно быть доставлено к ней на квартиру завтра утром.

Голова у Вайры кружилась, когда мсье Винсент выключил наконец фен и начал расчесывать ей волосы.

Вайра думала, что она изменилась уже после стрижки, но сейчас ее вид изумил ее еще больше.

Ее волосы ослепительно блестели, как золото, но еще более удивительно было то, как новая прическа изменила ее внешность. Она выглядела моложе и в то же время приобрела изысканность, которой раньше не отличалась.

—  Благодарю вас, это чудесно, — сказала она своим нежным голоском, протягивая руку Винсенту.

—  Надеюсь, вы прекрасно проведете время во Франции, — улыбнулся он в ответ. — Вряд ли кто-нибудь по обе стороны Ла-Манша сравнится с вами.

Смущенно улыбнувшись на этот комплимент, Вайра последовала за мадам Рене к выходу. Серый «Бентли» уже ждал их у подъезда. За рулем со скучающим видом сидел Йен Блейквелл.

—  Извините, мы заставили вас ждать, — сказала мадам Рене.

—  Не трудитесь извиняться, — отвечал он. — Я привык. Я звонил отцу и рассказал ему, что его распоряжения выполнены. Он настаивает, чтобы мы поужинали в «Баркли гриль».

—  Но я уверена… — начала Вайра и тут же осеклась, поскольку оба они смотрели на нее. — Простите, — добавила она в смущении, — но я думаю, нам лучше бы пойти куда-нибудь в более скромное место. Вы видите, я не одета…

—  Ваш вид не имеет значения, — сказал Йен Блейквелл, прежде чем мадам Рене успела открыть рот. — Все, что нам нужно, это где-то поесть.

Машина тронулась. Вайра сидела в уголке, досадуя на себя. Опять она позволила этому человеку унизить себя. Впрочем, она и не ожидала от него ничего, кроме неприязни.

В то же время грустно было думать, что как бы она ни выглядела, как бы она ни изменилась, он всегда будет говорить с ней так — холодно и вызывающе.

Пьер был совсем другой. Если бы только он мог видеть ее с этой новой прической! Если бы он мог видеть ее в новых туалетах!

Она подумала, каким был бы при этом его взгляд. Его дерзкие глаза, откровенные признания навели ее на мысль о пиратах, силой завладевавших всем, чего они желали.

Она вспоминала его голос, низкий, бархатный и на удивление убедительный: «Я думал, я вас потерял».

—  Вот мы и приехали! — воскликнула мадам Рене.

Вайра вздрогнула. Она была настолько далека от реальности, что не сразу поняла, где они находятся.

Йен припарковал машину, и они вошли во вращающиеся двери. Несмотря на поздний час, еще много столиков были заняты в прохладном зале.

—  Я мистер Блейквелл, — обратился Йен к метрдотелю.

—  Ваш столик заказан, сэр. Пройдите, пожалуйста.

Метрдотель подвел их к столу с удобными диванами вокруг вместо стульев и подал каждому меню, в котором Вайра ничего не могла разобрать.

—  Я полагаю, мы выпьем шампанского, — сказал Йен. — Уверен, отец сочтет, что у нас есть основания это отпраздновать.

В его голосе прозвучал некоторый оттенок иронии, но мадам Рене, казалось, ничего не заметила.

—  Я слышала, мистер Майлс говорил, что вы завтра отправляетесь в Лион, — сказала она. — Как я вам завидую! Я из этого же района во Франции, не из Лиона, но из Монтлимара. Я живу в Англии, потому что я замужем за англичанином, но я езжу домой каждое лето повидаться с родителями.

—  Я, вообще-то, совсем не знаю Лион, — сказал Йен Блейквелл. — Я проезжал его по дороге в Монте-Карло, но помню Монтлимар. Я помню, мы покупали там нугу, когда я был маленький.

—  О, это очень вкусно, не правда ли? — воскликнула мадам Рене.

Они продолжали разговаривать, совершенно не обращая на нее внимания, как показалось Вайре, пока ужин не закончился и Йен не спросил счет.

Как раз в этот момент открылась дверь, ведущая в ресторан из отеля, и в зал вошла женщина. На ней было платье из матового белого крепа и на плечах накидка из белой норки. Рыжие волосы спускались с нарочитой небрежностью на широкий лоб.

Она вошла театрально-грациозно, явно демонстрируя способность двигаться с заученной элегантностью.

Выйдя на середину комнаты, она огляделась и увидела Йена. Она направилась к их столику, и Вайра подумала, что еще никогда в жизни она не видела более яркой и необычной красоты.

Женщина была не просто очаровательна, ее красота была сенсационна и вызывающа, как произведение модернистской живописи.

Ее белоснежная кожа, зеленые глаза под густо оттененными веками и пухлые, ярко накрашенные губы придавали ей вид загадочной колдуньи, какими они всегда рисовались в человеческом представлении.

—  Так вот ты где прячешься, Йен! — обвиняющим тоном заявила она, подойдя к столику.

Блейквелл поспешно поднялся.

—  Прости, Лорен, но я не мог прийти сегодня. Я старался, но не получилось.

Зеленые глаза уставились на мадам Рене.

—  Здравствуйте, — сказала она не слишком любезно и бросила взгляд на Вайру.

—  Не это ли тебе помешало?

—  Ты, кажется, не знакома с мисс Милфилд? — поспешно сказал Йен. — Мисс Милфилд — мисс Лорен Гилмэй.

Как только Вайра услышала фамилию девушки, она сразу ее узнала. Какую газету ни возьми, можно везде увидеть ее лицо в рекламных объявлениях.

Знаменитая модель, рекламировавшая дорогие и изысканные вещи, она за несколько месяцев стала самой популярной во всей Британии.

—  Здравствуйте! — проговорила Вайра.

Зеленые глаза женщины смотрели враждебно, и небрежный кивок, которым она удостоила Вайру, едва ли можно было назвать вежливым. Повернувшись к Йену, Лорен сказала негромко:

—  Как ты мог? Ты обещал прийти, и я не ожидала, что ты меня подведешь.

—  Я ничего не мог поделать. Мне было нужно кое-что сделать для отца.

—  Опять сэр Эдвард виноват! — Лорен сделала легкую гримаску, которую Вайра сочла совершенно неотразимой.

—  Почему твой отец должен служить твоим вечным оправданием?

—  Похоже, что именно так и получается, — отвечал Йен.

—  Ну ладно, может быть, я и прощу тебя, если ты отвезешь меня завтра на скачки. Я хочу поехать в Сэндаун. Лошадь Джимми будет участвовать.

—  Я очень сожалею, но это невозможно. Я завтра уезжаю во Францию.

—  Во Францию? — Возглас Лорен прозвучал протестующе. — Не может быть! Ты же помнишь, мы собирались на уик-энд к Марджори.

—  Извини. Я пытался дозвониться тебе вчера, чтобы объяснить, что я не могу нарушить планы отца. Вчера поздно вечером я снова с ним говорил, но он стоит на своем.

—  Мужчина ты или кролик? — Лорен презрительно скривила губы. — Ну да что там! Найдутся другие. Дэвид жаждал меня сопровождать, но я сказала, что обещала тебе. Au revoir, Йен! Дай мне знать, когда вернешься. Я уверена, поездка будет приятной.

Язвительная нотка прозвучала в ее голосе. Резко повернувшись и оставляя за собой аромат дорогих духов, она направилась к двери, через которую вошла.

—  Лорен, подожди! — окликнул ее Йен и поспешил вслед за ней.

Вайра видела, как он взял ее под руку и они вышли вместе. По дороге он говорил ей что-то очень возбужденно, а Лорен пожимала плечами с видом, не оставлявшим ни у кого из наблюдавших эту сцену сомнений, что она была недовольна.

—  Она очень красивая, — сказала Вайра благоговейно.

—  Мерзкая тварь! — отозвалась мадам Рене.

Вайра удивленно посмотрела на нее.

—  Да, да, именно это я и хотела сказать. Я хорошо знаю Лорен. Начать с того, что это мистер Майлс ее создал. Он увидел ее на каком-то провинциальном конкурсе красоты, в Бирмингеме или в Манчестере, не помню где. Привез ее в Лондон, научил двигаться, говорить, одеваться.

Мадам Рене фыркнула:

—  Выучилась она быстро! Она имела успех, и он ударил ей в голову. Если можно о ком-то сказать, что их испортил успех, то это о Лорен Гилмэй.

—  Она так красива, — повторила Вайра, уверенная, что такая красавица не могла быть уж совсем испорченной.

Мадам Рене вздохнула.

—  Мне приходится видеть много красивых женщин, — сказала она. — Но красота может быстро надоесть, если это только хорошенькое личико. У меня на родине говорят: le coeur, c’est tout — сердце — это все. Вот о чем многие забывают. Если у женщины чистое любящее сердце, она не может быть безобразна, как бы она ни выглядела. Если у нее нет сердца, самое очаровательное лицо не стоит и взгляда.

—  Я знаю, о чем вы говорите. Мама всегда предостерегает меня, чтобы я не увлекалась внешностью, но это очень трудно.

—  Вы научитесь, когда будете постарше. Так же, как и мистер Блейквелл, я думаю.

—  Вы думаете, он в нее влюблен?

—  Нет! — решительно заявила мадам Рене. — В нее нельзя влюбиться. Какое-то время она гипнотизирует мужчин своей театральной наружностью, но под этим блеском, ненадолго их ослепляющим, кроется мелкая душонка, которая оттолкнет всякого, стоит ему только хорошенько присмотреться.

Мадам Рене поджала губы:

—  Я видела ее гнусные проделки с другими девушками, зарабатывающими себе на жизнь. Я видела, как она совершает подлые поступки, чтобы добиться своего, и как топит какую-нибудь бедняжку только ради того, чтобы показать свою власть. Лорен — скверная женщина, а таких раскусывают рано или поздно.

Вайра слушала как завороженная. Она чувствовала, что мадам Рене открывает ей мир, о существовании которого она и не подозревала. И все же она не могла не думать о красоте Лорен.

Она могла понять, почему Йен Блейквелл влюблен в нее, несмотря на все то, что говорила мадам Рене, хотя это и была правда.

Она начала понимать, почему он так злится на отца и почему ему противна вся эта затея с помолвкой. Он хотел бы взять с собой во Францию Лорен, а не никому не известную, невыразительную и до сегодняшнего дня так скучно одетую Вайру Милфилд.

«Бедный мистер Блейквелл, — подумала она. — Конечно, ему обидно».

Минут через десять он вернулся за стол раздраженным и еще более недоступным, чем обычно.

—  Я надеюсь, вы не будете против, мисс Милфилд, отец настаивает на том, чтобы увидеться с вами, прежде чем я отвезу вас домой. Мы могли бы подвезти вас, мадам Рене. Мы бы не хотели вас больше задерживать. У вас был тяжелый день.

—  Вы очень любезны, но в этом нет никакой необходимости. Я оставила свою машину на Баркли-сквер.

Выйдя из машины, мадам Рене протянула руку Вайре.

—  Bonsoir, ma petite, — сказала она. — Желаю вам хорошо провести время во Франции. Помните, что для вас это будут совершенно новые впечатления.

—  Благодарю вас за все, мадам, — ответила Вайра.

Мадам Рене простилась с Йеном и направилась к своей машине. Вайра помахала ей, и они поехали по Дэвис-стрит к Ридженс-парк.

Они остановились у подъезда величественного подъезда особняка из серого камня. Дворецкий проводил их через отделанный белым и черным мрамором холл в обитую деревянными панелями гостиную. Сэр Эдвард сидел у камина, колени его были прикрыты пледом.

—  А вот и вы! — воскликнул он. — Простите, что я не встаю вам навстречу, но мои ноги сегодня очень беспокоят меня.