Пассажиры вокруг Вайры задвигались, направляясь к появившейся в дверях со списком в руках стюардессе в серой униформе.

Вайра медленно поднялась на ноги, глядя выжидающе в сторону Йена.

Он тоже услышал объявление и отошел от Лорен. Она последовала за ним, и Вайра услышала, как Лорен сказала:

—  Нам о многом надо поговорить. Полетишь следующим рейсом. Ну, пожалуйста, Йен!

Лорен почти что умоляла его, но Вайра понимала, что единственной ее целью было показать свою власть над ним. Она желала, чтобы он ей повиновался, не потому, что жаждала его общества, а потому, что хотела доказать в первую очередь Йену, что она — хозяйка положения.

—  Прости, но это невозможно! Абсолютно невозможно! — твердил он. — Нам пора.

—  Но Йен… — запротестовала Лорен.

Он резко повернулся к Вайре.

—  Вы готовы? — спросил ее Йен.

Не успела она ответить, как к ним подбежал, запыхавшись, маленький человечек. Он был без шляпы, и его длинные волосы развевались словно на ветру.

—  Послушайте, мистер Блейквелл, — выдохнул он, — я боялся, что упущу вас. Прошу вас, всего несколько слов.

—  Привет, Дэвис, — холодно отвечал Йен. — О чем это?

—  Я только что говорил с сэром Эдвардом. — Человечек извлек из кармана записную книжку и ручку. — Он сказал мне, что ожидается помолвка и вы едете во Францию представлять вашу будущую жену партнерам по бизнесу вашего отца. Отличная новость! Что вы можете сказать по этому поводу?

—  Будущую жену? Что это значит? — воскликнула Лорен визгливо.

Репортер, казалось, только сейчас заметил ее присутствие.

—  Привет, красотка! — фамильярно обратился он к ней. — Я вас и не заметил, а такое редко случается! Вы провожаете счастливую парочку? Могу я услышать и от вас несколько слов?

—  Грязная лживая свинья! Так вот чем ты был занят! Вот почему я не видела тебя в последние недели!

—  Лорен, позволь мне объяснить, — взмолился Йен.

—  Не нужны мне твои объяснения! — взорвалась она. — И так все ясно! Твой папаша все-таки одолел. Он избавился от меня и выбрал маленькую сладенькую куколку, которая будет делать все, что от нее ожидают. И если твои чувства таковы, наслаждайся ею, и пошли вы оба к чертям собачьим!

Лорен резко повернулась и зашагала прочь. Йен сделал было движение последовать за ней, но в этот момент снова прозвучало объявление:

—  Просьба пассажирам рейса Лондон — Лион пройти к выходу номер четыре. Повторяю: просьба…

—  Что тут происходит? — спросил мистер Дэвис, глаза его блеснули, репортер почуял сенсацию.

—  Убирайся к черту! — рявкнул взбешенный Йен.

Он бесцеремонно схватил Вайру за руку и повлек за собой к стюардессе, в одиночестве стоявшей у выхода номер четыре.

—  Но мистер Блейквелл! Подождите, мистер Блейквелл!

Вайра услышала отчаянный вопль мистера Дэвиса и поняла, что, во всяком случае на время, они избавились от его назойливых расспросов.

По лицу Йена Вайра видела, что он едва сдерживается.

«Это неудивительно, — подумала она. — Что могло побудить сэра Эдварда сделать такое заявление? Ведь он мог предположить, что прыткий репортер настигнет нас в аэропорту».

Размышляя об этом, Вайра вновь осознала, насколько она сама завязла во всей этой истории, и разозлилась теперь уже на себя. Что, если ее мать узнает об этом, когда вернется?

Что подумают Майлс, мадам Рене и Джун, когда эта информация появится в газетах?

«Как же я буду выглядеть в их глазах?» — встревожилась Вайра.

Вайра взглянула в хмурое лицо Йена.

—  Зачем ваш отец это сделал? Я понять не могу.

—  Вы бы поняли, если бы знали моего отца, — последовал неожиданный ответ.

—  Он говорил, что все должно остаться в тайне. Ведь в этом была вся суть его плана.

—  Между тем, что́ он говорит и что́ делает, есть большая разница, — заметил Йен. — Но мы не будем обсуждать это здесь и сейчас.

—  Пожалуйста, следуйте за мной. — Строгий голос стюардессы вернул их к реальности. Они поспешили за ней по коридору к самолету.

Йен указал Вайре на ее место. Устроившись у иллюминатора, Вайра бросила на него незаметный взгляд и поняла, что он все еще не успокоился. Губы его были плотно сжаты, в глазах не погас гневный огонек.

Но сейчас Вайра могла думать только о том, что через несколько минут они будут в воздухе.

Самолет уже двигался по взлетной полосе. «Ну вот, — подумала Вайра, — сейчас мы либо взлетим, либо…»

Ей пришли на память все когда-либо слышанные истории о том, как самолеты переворачивались, падали, загорались.

Внезапно ей стало дурно от страха. Взглянув в иллюминатор, она увидела, как стремительно они несутся вперед. Ей хотелось закричать, что она не может лететь, что она должна остаться, так как вспомнила что-то, неважно что, лишь бы они остановились!

И вдруг она почувствовала прикосновение чьей-то руки.

—  С вами все в порядке? — спросил Йен на удивление участливо. — Вы не боитесь?

Ее пальцы невольно сжали его руку. Она вдруг забыла о своих страхах. Она помнила только о том, что рядом с ней сильный мужчина и она может на него положиться.

—  Ужасно боюсь, — прошептала она. — Знаете, я ведь никогда еще не летала.

—  Бедняжка, — сказал Йен. — Я и не представлял себе, что это ваш первый полет. Все будет хорошо, летать даже безопаснее, чем ездить в автомобиле.

—  Я… я не сомневаюсь, — с трудом выговорила она. Его рука словно давала ей мужество и поддерживала ее.

—  Все хорошо, — повторил Йен успокаивающе. — Смотрите, мы уже взлетели.

Вайра недоверчиво глянула в иллюминатор. Они взлетели, а она даже не почувствовала! Они поднимались все выше и выше, дома внизу стали совсем крошечными. Она видела дороги, забитые машинами, казавшимися игрушечными; причудливые очертания полей, озер, леса; все это походило на детские игрушки.

—  Мы в воздухе! — воскликнула она изумленно.

—  Да, и в полной безопасности, — откликнулся Йен.

Она улыбнулась ему, все еще не отпуская его руку.

—  Я никогда бы не подумала, что полет создает такое ощущение, — сказала она.

—  Какое? — спросил он с интересом.

На мгновение она задумалась.

—  Ощущение счастья. Как будто уносишься куда-то мыслями, — она говорила медленно, обдумывая каждое слово. — И твое тело тоже уносится с тобой.

—  Это самое чудесное описание, какое мне доводилось слышать.

Впервые она услышала от него что-то приятное и, к своему удивлению, опустила глаза под его взглядом. Неожиданно она осознала, что все еще держит его за руку.

Она пошевелила пальцами.

—  Мне… мне… хорошо, — сказала она робко. — Благодарю вас за то, что вы были так добры ко мне.

—  Мне следовало подумать об этом раньше, — нахмурился он.

Рука ее была свободна, и Вайра откинулась на мягкую спинку кресла.

—  Вот теперь я могу сказать, что я летала! Мне часто было стыдно выглядеть такой старомодной, когда другие девушки говорили, как они путешествуют и летают на самолетах, а я только ездила на поезде, да и то нечасто.

—  Я бы не стал стыдиться старомодности, — вдруг сказал Йен.

—  Правда? — удивленно спросила Вайра.

—  Конечно! Так приятно встретить кого-то, кто не все еще испытал и не везде побывал. В этом есть прелесть новизны.

—  Я рада, что вы так думаете. Потому что я еще кое в чем должна признаться. Я никогда еще не бывала за границей.

—  Я ожидал нечто подобное, — сказал Йен. — И это вас тоже пугает?

Она задумалась, а потом, собравшись с духом, проговорила:

—  Нет, если вы будете добры ко мне. Всегда страшновато увидеть сразу много незнакомых людей. Но если вы будете добры…

Вайра смутилась и умолкла.

Блейквелл смотрел на нее и улыбался.

—  Я обещаю быть добрым, — сказал он. — Вам это поможет?

Глава 3

Они прибыли в лионский аэропорт около четырех часов. Когда самолет начал снижаться, все более приближаясь к шпилям и башням церквей и красным крышам домов, Вайра вновь пережила приступ страха.

Она увидела две серебристые ленты рек, сливавшихся в одну, как ей показалось, в самой середине города, и, прежде чем она успела разглядеть что-либо еще, прежде чем она в полной мере ощутила свой страх, самолет слегка тряхнуло.

Мгновение… и самолет уже катился по широкой посадочной полосе по направлению к белевшему вдали зданию аэропорта.

—  Вот видите, мы благополучно прибыли, — сказал Йен.

Повернувшись к нему, Вайра увидела, что он улыбается ей почти по-дружески.

Ей показалось, что Йен почему-то был доволен проявлением ее слабости, его неприязнь на какое-то время словно испарилась, вероятно, это произошло потому, что он смог оказать ей свое покровительство.

—  Я полагаю, мсье Дюфло встречает нас, — сказал он, когда они проходили паспортный контроль.

Его предположение оправдалось, так как, едва они приблизились к таможенной стойке, они увидели у барьера толпу людей, а среди них невысокого коренастого седого мужчину, энергично махавшего им поднятой рукой.

Йен ответил на приветствие, приподняв шляпу и сдержанно улыбнувшись.

—  Дюфло здесь, — сказал он Вайре. — Я всегда считал его жутким занудой, и все его семейство, вероятно, такое же.

Вайра не знала, что на это отвечать. В то же время она была рада, что хотя бы на время Йен утратил свою враждебность и они могли нормально общаться.

Когда они подошли к барьеру, мсье Дюфло, расталкивая остальных, кинулся к ним чуть ли не с распростертыми объятиями.

—  Mon cher Йен! Я счастлив вас видеть! — воскликнул он, энергично тряся руку Йена и одновременно хлопая его по плечу. — Как приятно, что вы привезли с собой вашу очаровательную невесту! Мадемуазель, я счастлив, je suis enchante!

Он поднес руку Вайры к губам. Затем, непрерывно разговаривая на очень недурном английском, перемежая его восклицаниями по-французски, господин Дюфло вышел с ними из здания аэропорта и направился к парковочной стоянке, где их ожидал вместительный автомобиль с шофером в великолепной униформе.

—  Я впервые во Франции, — сказала Вайра, едва успевая отвечать на многочисленные вопросы господина Дюфло.

Мсье Дюфло всплеснул руками:

—  Вот это сюрприз! И какая честь для меня и для моей семьи, что свою первую ночь в нашей прекрасной стране вы проведете под нашим скромным кровом. Мы польщены, мадемуазель. Мы должны это особо отпраздновать.

Вайра украдкой бросила взгляд на Йена и увидела, как она почти и ожидала, что он нахмурился.

Вайра была уверена, что он не желал никаких «особых» праздников в честь его мнимой невесты.

—  Но, мсье, я не хочу мешать вашим деловым разговорам. Было очень любезно с вашей стороны позволить мне приехать с… Йеном, и я буду счастлива осмотреть город, пока вы заняты, — поспешила с ответом Вайра.

Запнувшись на имени Йена, она вдруг осознала, что никогда еще, говоря о нем или обращаясь к нему, не употребляла другой формы обращения, кроме «мистер Блейквелл».

—  Мы гордимся нашим городом, мадемуазель, — патетически произнес мсье Дюфло. — Завтра мы покажем вам красоты Роны и Соны, и вы также должны осмотреть музеи и собор.

—  Быть может, мадам Дюфло будет так добра проводить мисс… Вайру и показать ей город, — сказал Йен. — Нам с вами многое нужно обсудить, мсье.

—  Но вы должны быть осторожны! — лукаво усмехнулся мсье Дюфло. — Если вы оставите хорошенькую девушку одну надолго, найдутся желающие ее развлечь. Так обычно и бывает, а уж во Франции особенно.

Дюфло от души рассмеялся своей собственной шутке. Вайра смутилась, зная, как отнесется к этому Йен, и перевела разговор на другую тему, спросив, что за здание они проезжали в этот момент.

—  Это наш знаменитый отель, — объяснил мсье Дюфло. — Вы должны непременно сюда заглянуть. Это прекрасный памятник эпохи Людовика XIV.

Он показал ей еще несколько зданий, прежде чем они остановились перед внушительного вида особняком на одной из тихих улочек.

Проворно выскочивший из машины шофер позвонил у подъезда, и дверь тут же открылась. Лакей с помогавшим ему мальчиком внесли багаж.

Дом был большой, но комнаты в нем были маленькие. Казалось, их было огромное количество. Пройдя их все, гости наконец оказались в большой гостиной, где собрались почти все члены семьи.

Там была мадам Дюфло и трое детей разных возрастов, включая довольно бесцветную девушку, которая, как догадалась Вайра, и предназначалась в жены Йену. Был там и отец мадам Дюфло, глухой старик, не поднимавшийся с кресла. Присутствовала также и мать мадам Дюфло, которой, как с гордостью сообщили Вайре, было уже около девяноста. Были многочисленные тетки и кузины, вся родня преимущественно женского пола, и все они, как Вайра постепенно начала понимать, жили в этом доме.

—  Я полагаю, мадемуазель захочет снять шляпу и вымыть руки, — сказала мадам Дюфло. — Жанна, проводи мадемуазель Милфилд наверх. Ты знаешь, где ее комната.

—  Oui, maman, — отвечала Жанна и, обернувшись к Вайре, сказала на почти безупречном английском: — Пойдемте со мной. Я думаю, вы устали. Я нахожу путешествия на самолете очень утомительными.

—  У вас превосходный английский, — сказала Вайра с искренним восхищением.

—  Я его изучала с раннего детства, — отвечала Жанна. — Мой отец очень любит англичан и всегда хотел, чтобы я говорила по-английски как англичанка.

Секундная пауза перед словом «говорила» ясно дала Вайре понять, что Жанна чуть было автоматически не продолжила: «…чтобы я вышла замуж за англичанина».

Жанна привела ее в маленькую, заставленную мебелью комнату на третьем этаже. Там стояла узкая кровать с пологом из чистейшего муслина и старомодный туалетный столик, покрытый муслиновой скатертью.

—  Какая прелестная комната! — вежливо произнесла Вайра.

—  Окна выходят во двор, и поэтому здесь очень тихо, — сказала Жанна. — Вообще-то, это моя комната, но мама подумала, что в комнате для гостей, которая выходит на улицу, слишком шумно.

—  Но не нужно было так беспокоиться из-за меня! — воскликнула Вайра. — Мне очень жаль, что я доставила вам столько хлопот!

—  Никаких хлопот, — возразила Жанна. — Мы ожидали, что мистер Блейквелл приедет один, но, когда мы услышали, что он привозит с собой невесту, мы были в восторге. Могу я выразить вам свои лучшие пожелания и надежду, что вы будете счастливы?

Было что-то грустное в ее тоне, и Вайре вдруг стало стыдно. Как нехорошо было притворяться и лгать этим людям, таким добрым и таким искренним в их усилиях проявить гостеприимство!

В то же время она не могла не понимать, что Йена не радовала перспектива жениться на такой невыразительной женщине, как Жанна Дюфло.

Больший контраст с Лорен трудно было себе вообразить. На ее бледном лице не было косметики, лишь тонкие губы были едва заметно тронуты помадой.

Кожа на лице блестела как отполированная, а темные прямые волосы подчеркивали ее бледность. Наряд Жанны Дюфло, казалось, был выбран более из соображений практичности, чем элегантности.

Вайра смутно припомнила, что от юной француженки и не ожидалось особой привлекательности — считалось бы даже неприличным, если бы она к этому стремилась. Но, подумала Вайра, Жанну трудно было представить одетой элегантно.

В это время лакей начал вносить багаж.

—  Сколько у вас вещей! — воскликнула Жанна, и Вайре послышались в ее голосе завистливые нотки.

—  Трудно заранее предвидеть, что может понадобиться, — ответила Вайра извиняющимся тоном. — Вот и пришлось взять кое-что, возможно, лишнее — просто на всякий случай.

—  О, вам не придется скучать, — откликнулась Жанна, как будто отсутствие развлечений могло бросить тень на их гостеприимство. — Завтра вечером будет торжественный обед и бал, папа пригласил самых известных промышленников. Вы, конечно, тоже приглашены. А вот я еще не знаю, приглашена ли я.

—  Разумеется, вы должны там быть, — поспешила заметить Вайра.

—  Папа еще не решил. Понимаете, специально подбираются пары, и, если молодых мужчин окажется меньше, я буду лишняя.

—  Но как это может быть?.. — удивилась Вайра.

Жанна продолжала, не обращая внимания на удивленный возглас гостьи:

—  На следующий день будет дан завтрак, на котором будут присутствовать те же люди. Всем нашим друзьям очень хочется вас увидеть. Папа так много рассказывал о сэре Эдварде Блейквелле и… и его сыне. А поскольку вы — будущий член семьи Блейквелл, мы понимаем, что нам придется вести дела и с вами, и с вашим мужем.

—  Да, вероятно, — сказала Вайра, чувствуя, что она погружается в зыбучий песок, откуда ей вряд ли удастся выбраться.

—  Ванная напротив, — продолжала Жанна. — Я оставлю вас, пока вы приводите себя в порядок, и зайду за вами чуть позже, к примеру минут через пятнадцать, хорошо?

—  Прекрасно, благодарю вас.

Жанна вышла, а Вайра направилась через коридор в ванную. Вернувшись, она застала в комнате Жанну.

—  Поскольку вы англичанка, мама приготовила вечерний чай. Мы обычно чай не пьем, но это особый случай.

—  Вы очень любезны, — сказала Вайра.

Она действительно с удовольствием выпила бы чашку чая и что-нибудь съела.

В гостиной она застала все то же общество. Все церемонно сидели за круглым столом, в центре которого стояло блюдо с печеньем и большой поднос с серебряным чайным сервизом.

Чай, однако, был превосходный, хотя молока подано не было, а только лимон.

—  Вы должны рассказать нам о вашем путешествии, — сказала мадам Дюфло, а когда Вайра заговорила, она увидела, к своему величайшему смущению, что все перестали говорить между собой и приготовились внимательно ее слушать.

Вайра разволновалась, и те несколько слов, что она хотела сказать, замерли на ее устах.

—  Для мисс… Вайры это был первый полет, — сказал Йен, снова запнувшись на ее имени.

—  Но, уж наверное, он будет не последний, — сказал мсье Дюфло. — Надеюсь, когда вы поженитесь, вы будете бывать у нас. Деловые отношения всегда только выигрывают, когда жены сопровождают мужей.

—  Благодарю вас, — отвечала Вайра с улыбкой. — Но я не думаю, что мой… мой будущий муж согласится с вами. Он предпочитает совершать деловые поездки, не будучи обременен женским обществом.

Она взглянула на Йена с озорной улыбкой.

—  Это верно, — серьезно подтвердил Йен. — Я думаю, дела идут успешнее, когда женщины нас не отвлекают.

—  Здесь я с вами не согласен… — начал было мсье Дюфло.

В эту минуту в комнату вошел лакей и тихо что-то сказал мадам Дюфло.

Мадам Дюфло обратилась к Вайре:

—  Кажется, вас просят к телефону, мадемуазель.

—  Это невозможно, — возразила Вайра. — Никто не может мне звонить.

—  Вероятно, это мой отец, — сказал Йен, прерывая разговор с мсье Дюфло.

—  Да, конечно, но, я полагаю, он захочет поговорить с тобой. Может быть, ты тоже подойдешь?

—  Я подойду к телефону чуть позже, — ответил Йен.

Вайра подумала, что он захочет поговорить с отцом наедине, несомненно намереваясь высказать ему все, что думает о заявлении сэра Эдварда для прессы.

Чувствуя себя в положении авангарда, встречающего первые залпы противника, Вайра прошла вслед за лакеем по коридору в комнату, в которой на столике у окна стоял телефон. Комната, отделанная в строгом стиле, явно служила кабинетом хозяину. Когда за лакеем закрылась дверь, Вайра подняла трубку.

—  Я слушаю!

—  Мадемуазель Милфилд? — произнес голос с французским акцентом.

—  Да, это я. — Вайра подумала, что это говорил человек с телефонной станции и ее сейчас соединят с сэром Эдвардом.

—  Вайра! Это вы?

Сначала она решила, что ослышалась, но затем, очень тихо, уже зная, что она услышит в ответ, спросила:

—  Кто это?

—  Это Пьер. Вы удивлены? Не ожидали меня услышать?

—  Как вы узнали, где я?

—  Узнал, потому что отчаялся! Почему вы не пришли вчера?