Розмари испытала облегчение, услышав про улучшение условий жизни членов экипажа. Она уже мысленно была готова к узким крохотным койкам и устройствам обработки санитарным порошком вместо душевых кабин.

— Я так понимаю, Лови также была добавлена позднее?

— Да. Ее купил Эшби, но она любимица Дженкса. — Корбин не стал объяснять, что хотел этим сказать. Кивнув на стену, он продолжал: — В каждой каюте и во всех основных развилках установлены воксы. Где бы ты ни находился, Лови услышит твою просьбу и передаст для тебя сообщение. Все переговоры транслируются на весь корабль, так что следите за тем, что говорите. Вокс — это инструмент, а не игрушка. Огнетушители также доступны по всему кораблю. Если нужно, Киззи пришлет вам план их расположения. Шкафы со скафандрами у стыковочного люка, на жилой палубе и в грузовом отсеке. Спасательные капсулы имеются на всех палубах. У нас также имеется челнок, доступ в который — из грузового отсека. Если увидите, что зажглись панели системы оповещения, бегите к скафандру, капсуле или челноку — что будет ближе. — Коридор впереди разделился надвое. Корбин указал налево. — Там лазарет. Ничего навороченного, но достаточно для того, чтобы поддержать жизнь до тех пор, пока мы не прибудем в порт.

— Понятно, — сказала Розмари, стараясь не делать никаких выводов из того, что до сих пор Корбин говорил исключительно о чрезвычайных ситуациях и травмах.

От развилки впереди донеслись громкие, веселые голоса. Что-то с грохотом упало на пол. Затем последовал короткий спор, после чего взрыв хохота. Корбин прищурился, словно борясь с головной болью.

— Кажется, сейчас вы познакомитесь с нашими техниками, — сказал он.

Завернув за угол, они увидели сплетение проводов и кабелей, разбросанных по полу. Во всем этом не было ни порядка, ни смысла — по крайней мере Розмари его не увидела. Из раскрытой стеновой панели подобно выпотрошенным внутренностям торчали трубки с водорослями. В самой стене работали двое, мужчина и женщина, оба люди — впрочем, так ли? Насчет женщины, находящейся на грани между двадцатью и тридцатью годами, никаких вопросов не было. Ее черные волосы были забраны сзади в косой узел, перетянутый вытертой, линялой лентой. Она была в оранжевом комбинезоне, перепачканном пятнами машинного масла и зеленых водорослей, с яркими заплатами на локтях, пришитыми большими стежками. На рукавах были сделанные от руки торопливые записи вроде: «Проверить 32-Б — старые провода?», «Тупица, не забывай про воздушные фильтры» и «Ешь!». На приплюснутом носу устроились какие-то странные оптические линзы — вместо одной линзы на каждый глаз их было не меньше полудюжины, соединенных в оправы. Одни, выпуклые, увеличивали, другие мерцали крошечными цифровыми панелями. Похоже, все они были кустарного изготовления. Что касается самой женщины, ее темно-оливковая кожа позволяла предположить, что она много времени купалась в естественном солнечном освещении, однако невыразительные черты лица однозначно свидетельствовали о том, что она исходянка. Розмари предположила, что женщина, скорее всего, выросла в колонии, расположенной за пределами Солнечной системы, — «вне Солнца», как сказали бы на Марсе.

Напротив, определить видовую принадлежность мужчины было не так-то легко, хотя по большинству параметров он внешне походил на человека. Черты лица, строение тела, конечности, пальцы — все это выглядело знакомым. Даже его бронзовая кожа была такая же, как у Розмари, хотя и чуть темнее. Однако, хотя голова его имела нормальные размеры, все остальное тело было крошечным, как у ребенка. При этом мужчина имел плотное телосложение, как будто конечности, отказываясь удлиняться, раздавались в ширину. Он был настолько маленький, что спокойно поместился бы у женщины на плечах — именно там он и стоял. Словно сознавая непримечательность своего физического строения, мужчина не пожалел времени и сил на то, чтобы украсить себя. Виски у него были выбриты, а голову сверху венчал пучок кудрей. Уши были украшены целыми созвездиями сережек, руки покрывал сплошной слой разноцветной татуировки. Розмари пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы не таращиться на него. Она заключила, что мужчина все-таки человек, но только генетически модифицированный. Это было единственное объяснение, какое пришло ей в голову. Но опять же, кому понадобилось прикладывать столько усилий, чтобы стать маленьким и уродливым?

Женщина оторвалась от работы.

— О, ура! — радостно воскликнула она. — Дженкс, слезай с меня, нам нужно встретить гостей.

Маленький человечек, работавший внутри в стене каким-то шумным инструментом, обернулся и снял защитные очки.

— Ага, — сказал он, слезая со своей напарницы. — К нам новенькая.

Прежде чем Розмари смогла что-либо ответить, женщина выпрямилась, сняла перчатки и заключила ее в крепкие объятия.

— Добро пожаловать домой! — Она отстранила Розмари от себя, и ее лицо растянулось в заразительной улыбке. — Я Киззи Сяо. Техник-механик.

— Розмари Харпер. — Розмари постаралась скрыть свое смущение. — Спасибо за теплые слова.

Улыбка Киззи стала еще шире.

— Оох, мне нравится твое произношение. Вы, марсиане, говорите так гладко!

— Я специалист по компьютерам, — представился мужчина, вытирая руки тряпкой. — Дженкс.

— Это имя или фамилия? — спросила Розмари.

— Кому как больше нравится, — пожал плечами Дженкс, пожимая ей руку. Несмотря на то что руки у него были маленькие, рукопожатие получилось гораздо крепче, чем у Корбина. — Рад с вами познакомиться.

— И я тоже рада с вами познакомиться, мистер Дженкс.

— Мистер Дженкс! Это мне нравится. — Он оглянулся. — Эй, Лови, будь добра, соедини меня со всеми. — Включился ближайший вокс. — Всем внимание! — торжественно произнес Дженкс. — Наученный примером нашей новой секретарши, я отныне буду откликаться только на полное обращение «мистер Дженкс». Благодарю за внимание, это все.

Наклонившись к Розмари, Корбин понизил голос.

— На самом деле воксы нужны не для этого.

— Итак, — продолжала Киззи, — как прошло путешествие?

— Бывало и получше, — призналась Розмари. — Хотя я добралась сюда в целости и сохранности, так что, полагаю, жаловаться не на что.

— Жалуйся сколько душа пожелает, — сказал Дженкс, доставая из кармана помятую жестяную банку. — Глубинные капсулы — самый дерьмовый способ передвижения. Да, знаю, это единственный способ попасть сюда быстро, но эти штуковины чертовски опасные. Тебя все еще трясет от стимуляторов? — Розмари кивнула. — Да, точно, поверь мне, тебе станет лучше, когда ты закинешь в себя что-нибудь съестное.

— Ты уже посмотрела свою каюту? — спросила Киззи. — Я повесила там занавески, но если ткань тебе не нравится, говори, не стесняйся, и я их тотчас же сорву.

— Я там еще не была, — призналась Розмари. — Но пока что я восхищаюсь вашей работой. Должно быть, непросто модернизировать такую старую модель.

Лицо Киззи озарилось подобно световому шару.

— Да, тут ты права, но понимаешь, именно в этом вся прелесть! Это подобно головоломке — определять, с какими цепями будут общаться старые устройства, добавлять разные новшества для большего уюта, быть в курсе всех секретов старого корпуса, чтобы мы не взорвались ко всем чертям. — Она удовлетворенно вздохнула. — Это лучшая работа, какую только можно пожелать. Ты уже видела «Аквариум»?

— Что, прошу прощения?

— «Аквариум». — Киззи просияла. — Просто подожди. Это лучшее из лучших.

— Дженкс, ты это серьезно? — вдруг воскликнул ошеломленный Корбин, глядя на компьютерщика.

Жестянка Дженкса была наполнена красным тростником. Набив щедрую щепотку в маленькую кривую трубочку, он теперь раскуривал ее с помощью сварочного аппарата.

— В чем дело? — сквозь стиснутые зубы процедил Дженкс.

Он глубоко затянулся, и измельченные волокна вспыхнули и задымились. Розмари в нос ударил слабый запах горелой корицы и пепла. Она вспомнила своего отца, который за работой всегда попыхивал трубкой, и поспешила прогнать прочь нежелательные мысли о своих родных.

Корбин зажал ладонью нос и рот.

— Если ты хочешь наполнять свои легкие токсинами — замечательно, но делай это у себя в каюте!

— Успокойся, — сказал Дженкс. — Это специальный сорт, выведенный лару, да будут благословенны их восьмиклапанные сердца. Полный вкус красного тростника и полное отсутствие токсинов. Стопроцентная польза. Ну, по крайней мере никакого вреда. Ты как-нибудь попробуй, это сотворит чудеса с твоим настроением. — Он выпустил в Корбина струю дыма.

Корбин напрягся, но чувствовалось, что он не хочет вступать в пререкания. У Розмари сложилось впечатление, что, несмотря на свои громкие слова насчет внутреннего распорядка, Корбин на самом деле не имел никакой власти над техниками.

— Эшби знает об этом? — спросил Корбин, указывая на пол.

— Успокойся, брюзга! — сказала Киззи. — К ужину все будет починено и убрано.

— Ужин через полчаса, — напомнил Корбин.

— О нет! — театрально всплеснула руками Киззи. — Ты серьезно? Я полагала, ужин в восемнадцать, разве не так?

— Сейчас семнадцать с половиной.