На стене за его спиной картина: великолепный дворец из золота и серебра.

37

3212 год до нашей эры

Индия, город Хараппа

Девушка танцевала под звуки томной мелодии, которую три музыканта исполняли на флейте, арфе и тамбурине.

Решив проблемы питания, безопасности, строительства жилищ, общественной организации, политики, гигиены, люди начали тратить свободное время на те виды деятельности, которые не были насущно необходимыми — такие, как религия, живопись, музыка, танцы, игры, литература.

После выступления к танцовщице подошел молодой принц. Он развернул папирус, на котором его писец нарисовал множество разнообразных поз для занятий любовью. Он показал девушке изображение, отмеченное индийской цифрой 83.

Юная танцовщица несколько раз перевернула рисунок, прежде чем наконец поняла, что ей предлагает принц. Она кивнула, и они поднялись в спальню, где стояла огромная кровать с красными подушками. Девушка встала на четвереньки, принц прижался к ней сбоку и вошел в нее так, как было изображено на рисунке. Они переплели ноги и руки, сблизили губы. Их тела начали двигаться в сладострастном ритме. Принц двигался так же хорошо, как и девушка. Рядом с кроватью курился фимиам. Они долго наслаждались друг другом. Кожа танцовщицы пахла магнолией.

Наконец семя принца изверглось, девушка испустила стон. Они захотели разжать объятия, но их половые органы не разъединялись, они не могли отодвинуться друг от друга.

Сначала им было смешно, но потом они начали сердиться. Принц позвал слуг, те явились и, обнаружив два прикованных друг к другу тела, не смогли удержаться от смеха.

Контраст между мгновением наслаждения и развязкой был слишком комичен. Слуги рассказали всем об этой смешной истории, которая позже была записана и сопровождена иллюстрацией.

Это случилось в третьем тысячелетии до нашей эры. Так появилась первая шутка о сексе.

Пребод, один из слуг, занимался йогой. Вдохновленный забавным происшествием, он создал новую йогу — йогу смеха.

Великая Книга Истории Смеха.

Источник G.L.H.

38

Снаружи «Театр Дария» похож на цирк. Разноцветные лампочки мигают вокруг афиш и объявлений, написанных ядовито-розовыми буквами. Над каждым входом реют знамена с эмблемой Дария. Траурная кайма напоминает о том, что основатель театра недавно скончался.

Лукреция встает в конец длинной очереди. Подойдя к кассе, она предъявляет журналистское удостоверение, но кассир говорит, что бесплатные билеты — только для представителей прессы, приглашенных «Циклоп Продакшн», а скидки полагаются инвалидам, студентам, безработным и вдовам героев войны.

— Вот одна из проблем Франции, — вещает кассир с сильным славянским акцентом. — Французы борются с неравенством, но поддерживают привилегии!

Он очень доволен шуткой, явно позаимствованной у кого-то из тех, кто изображен на афишах.

Лукреция покупает билет и проходит мимо контролера. Зал вмещает более четырехсот человек. Вокруг главной сцены со всех сторон стоят удобные кресла. Это настоящий ринг, окруженный веревками и освещенный мощными прожекторами. Зрители рассаживаются и под оглушительную музыку из фильма «Рокки» появляются две команды по шесть человек, одна в синей одежде, другая — в красной.

Лукреция узнает учеников «Лиги Импровизации», она видела их по телевизору. Это молодые комики из новой «Школы Смеха».

Еще одна организация, созданная и возглавленная Дарием.

Зал аплодирует артистам, которые вскидывают руки, словно гладиаторы перед смертельной схваткой, и занимают места в противоположных углах ринга.

Музыка все громче, на сцену выходит ведущий в розовом костюме, светло-розовой рубашке и темно-розовом галстуке — это брат Дария, Тадеуш Возняк.

Он кланяется, ждет, пока стихнут аплодисменты, и берет микрофон.

— Дамы и господа, сегодня особый день. Дария больше нет.

С потолка до самого пола разворачивается огромная фотография Дария, приподнимающего повязку над глазом со светящимся сердечком.

— Дарий расстроился бы, увидев, что мы грустим, — продолжает Тадеуш. — Я знаю, если бы он был сейчас с нами, то лучшим приветствием стал бы хохот.

Зрители аплодируют, некоторые пытаются смеяться.

— Он говорил: «Люди умирают, шутки живут». Поэтому сегодня состязание импровизаторов пройдет так, словно дух Дария парит над этим рингом.

Бурные аплодисменты.

— Для тех, кто здесь впервые, напоминаю правила турнира. Я вытащу из шляпы записку с темой для импровизации. Затем каждая команда представит участников, которые будут выступать.

Зал свистит в знак того, что правила ему знакомы, но Тадеуш невозмутимо продолжает:

— Соревноваться можно один на один, двое на двое… и так вплоть до шестерых против шестерых. Допускаются и такие варианты, как один против двоих, двое против четверых и даже один против шестерых. Капитан каждой команды решает, сколько человек примет участие в схватке. В конце каждого раунда ваши аплодисменты, зафиксированные аплодиметром, определят самую остроумную команду. Всего двенадцать раундов. Ваши аплодисменты помогут выбрать лучшего игрока лучшей команды…

Зрители одобрительно гудят.

— …который сможет принять участие в телевизионной передаче «Шоу Дария».

Лукреция делает пометки в блокноте.

Тадеуш представляет публике двенадцать игроков. Сбросив плащи, они остаются в майках и шортах. На спине и на груди у них, словно у хоккеистов, порядковые номера. Синяя команда против красной.

Лукреция вспоминает, что идея устраивать турниры комиков-импровизаторов родилась в Квебеке и пользовалась большим успехом задолго до того, как появилась в Париже.

Игроки пожимают друг другу руки. Тадеуш Возняк вызывает капитанов, которые тянут жребий, чтобы узнать, какая команда выступает первой. Капитан «красных» достает записку из шляпы Тадеуша и читает:

— Ваша мать узнала, что вы — наемный убийца.

Капитаны совещаются с командами. Синие выдвигают азиатку под номером четыре. От красных выходит чернокожий юноша, он будет изображать сына. Члены команд подсказывают своим игрокам остроумные реплики, капитаны дают последние советы.

Молодые люди встают друг напротив друга и начинают диалог.

После третьей реплики за спиной Лукреции раздается крик:

— Смеши или убирайся!

Зал подхватывает клич, подстегивая соперников.

Девушка «синих» явно вырывается вперед, юноша «красных» защищается. Учитывая, что он изображает наемного убийцу, это выглядит довольно странно.

Зал вновь скандирует:

— Смеши или убирайся!

Выкрики мешают обоим игрокам. Смех то стихает, то усиливается, голоса выступающих становятся громче, мимика выразительнее, зал чувствует волнение обоих участников поединка. Зрители молоды, возбуждены, реагируют остро. Они свистят, аплодируют, давят на участников поединка.

Раздается звук гонга. Словно два обессиленных схваткой боксера, молодые юмористы расходятся по углам ринга, к ним подбегают капитаны.

Тадеуш приглашает обоих соперников в центр площадки. Он поднимает руку девушки, зал аплодирует, аплодиметр показывает четырнадцать баллов из двадцати. Затем он поднимает руку молодого человека, одиннадцать баллов. Тадеуш объявляет девушку победительницей в первом раунде.

Затем он вызывает капитана команды противников, и тот вытягивает новую тему: «Скандал на собрании жильцов дома из-за того, что кое-кто ездит в лифте вместе со своими собаками». Обе команды решают выступать в полном составе.

Лукреция неожиданно осознает, что, сама того не замечая, смеется. Это является подтверждением высокого уровня шоу и таланта комиков. Четыреста зрителей смеются вместе с ней.

Кто-то снова выкрикивает:

— Смеши или убирайся!

Два часа пролетают как одно мгновение. Победу одерживают «синие». Все члены команды по очереди выходят вперед. Юная азиатка, игравшая мать наемного убийцы, получает максимум баллов на аплодиметре и становится победительницей.

Тадеуш Возняк протягивает ей микрофон.

— Я выиграла потому, что чувствовала в себе дух Дария, — восклицает девушка восторженно. — Я старалась играть так, как играл бы он.

— Как тебя зовут?

— Жин Ми. Я хочу сказать, что для всех юмористов Дарий остается примером для подражания.

Всеобщее волнение достигает апогея. Зал аплодирует, стоя. Тадеуш ждет, пока наступит тишина, и говорит:

— Мы увидим блистательную Жин Ми в следующем выпуске телевизионного «Шоу Дария».

Неожиданно из динамиков раздается голос Дария:

— Когда-нибудь смеяться будут все. На свете не останется ни грустных детей, ни умирающих от голода бедняков, войны прекратятся. Мир станет не черным, серым или белым, а розовым.

Звучит адажио Сэмюэла Барбера для струнного оркестра, которое исполнялось на похоронах Кеннеди. Удивительный контраст с саундтреком из кинофильма «Рокки». Когда музыка стихает, весь зал поднимается и аплодирует огромной фотографии Дария.

Себастьян Доллен клеветал. Не может быть, чтобы Дарий воровал чужие идеи. Он творец, созидатель, он построил этот театр. Благодаря ему молодые таланты имеют возможность показать, на что они способны, могут расправить крылья. Себ просто завистник, озлобленный неудачник.

У выхода из театра Лукреция замечает Жин Ми, победительницу сегодняшнего турнира.

— Я журналистка из «Современного обозревателя», — представляется Лукреция. — Как вы объясняете ваш триумф?

— Я вырвала у соперников победу потому, что во мне был дух Дария. Я делала то, что делал бы он.

Лукреция замечает, что девушка выработала казенный язык для общения с прессой. Она уже знает: для того, чтобы быть понятой, нужно без конца повторять одно и то же.

— Вы учились у него? Каким он был преподавателем?

— Внимательным и великодушным. Он помогал нам, исправлял ошибки новичков. Всегда умел ободрить, не ругал, не наказывал. Даже запрещал смеяться друг над другом. Одно это дало нам очень много. Другой такой чудесный человек не скоро появится на свет.

— А что вы думаете о новом поколении юмористов?

— Мне кажется, они не умеют и не хотят работать. Они думают, что все само упадет с неба. А я, например, целых два года готовилась к сегодняшней победе.

Жин Ми решает закончить разговор на веселой ноте.

— Знаете, говорят, что сама форма египетских пирамид доказывает — уже в древности люди с каждым днем трудились все менее усердно.

— Это ваша шутка?

— Нет, Дария. Он всегда повторял ее, когда видел, что мы начинаем лениться.

39

2630 год до нашей эры

Египет, Мемфис

— Как его зовут?

— Имхотеп, о повелитель! Он хороший писец. Родом из Гебелена, это маленькая деревушка в южных предместьях Фив. Я не знаю, что на него нашло, — говорит первый министр. — Он просто сошел с ума! Не сомневайтесь, мы накажем его за дерзость.

Фараон Джосер, основатель III египетской династии, почесал смазанную жиром прямоугольную бородку. Лежавшие перед ним папирусы действительно были очень и очень странными.

До сих пор монарх держал в руках лишь военные сводки, отчеты о состоянии казны да карты новых земель. Теперь же он столкнулся с каким-то незнакомым литературным жанром — это были рассказы о выдуманном фараоне Сисбеке.

— Читай!

Очень смущенный министр преодолел нерешительность и начал громко читать:

— Фараон имел обыкновение есть перед сном. Однажды вечером, сев за стол, он обнаружил, что все кушанья безвкусны. Мясо напоминало глину, а напитки — воду. Когда он лег в постель, то весь вспотел и не мог заснуть. Тогда Сисбек позвал лекарей. Те сказали фараону, что он заболел той же болезнью, от которой умер его отец, а лечения от нее не существует. Сисбек заподозрил, что лекари хотят отомстить ему за то, что он издал несколько ущемляющих их законов. Но лекари клялись, что говорят правду. Сисбек начал угрожать расправой, и тогда они признались, что единственный, кто может его вылечить, это колдун Мерире. Правитель пришел в неописуемый гнев из-за того, что они не сказали ему этого раньше.

Министр умолк и с тревогой взглянул на фараона.

— Не должен ли я арестовать глупого писца, сочинившего эту оскорбительную историю?

Фараон Джосер сказал только:

— Читай дальше!

Министр распростерся у ног господина и, уткнувшись лбом в пол, сказал:

— Рукопись на этом заканчивается. Мы успели вовремя вмешаться. Этот рассказ не имеет ничего общего с действительностью. В нем говорится о гневливом фараоне, бездарных лекарях и колдуне, который умеет лечить от всех болезней. Во всем этом нет логики. И я уже не говорю об иллюстрациях!..

После замечания министра фараон Джосер обратил внимание на рисунки и понял, что взволновало первого министра. Фараона Сисбека автор изобразил с головой льва, врачей — с головами шакалов, слуг — в виде маленьких бабуинов, а у первого министра оказалась голова крысы. Благодаря одежде и профессиональным знакам различия все персонажи были узнаваемы.

— Животные, переодетые людьми. Это оскорбительно! И для вас, господин, и для нас.

Фараон Джосер выждал несколько секунд, не зная, как реагировать, а затем расхохотался. И велел немедленно привести автора басни, этого пресловутого писца Имхотепа. Стража немедленно отправилась за преступником. Имхотепа арестовали, связали, силой доставили ко двору и без всяких церемоний бросили к ногам фараона Джосера. Правитель сошел с трона и приблизился к распростертому на земле молодому человеку. Окружавшая злоумышленника стража не давала ему даже приподняться. На вид ему было не больше девятнадцати лет.

— Простите, господин, я не хотел, не понимал, что могу оскорбить вас, — бормотал юноша, не осмеливаясь посмотреть на фараона.

— Убить его? — спросил первый министр.

Но фараон неожиданно помог молодому человеку подняться на ноги.

— У меня есть вопрос к тебе, Имхотеп. Ты сочинил продолжение истории про фараона, врачей и колдуна?

— Э-э…

— Не бойся. Она мне очень понравилась. Я хочу знать, чем все закончилось.

Тогда один из стражников достал свитки папируса.

— Мы нашли у него другие рукописи, где нарисованы животные, переодетые людьми.

Фараон уселся на трон и приказал продолжить чтение. Первый министр поспешил подчиниться.

— Колдун Мерире осмотрел Сисбека и объявил, что может его вылечить. Но при одном условии. Чтобы фараон выздоровел, сам колдун должен умереть.

Фараон расхохотался:

— Великолепно! Как тебе это пришло в голову?

— Э-э… Я все придумал. И нарочно нарисовал всем персонажам головы животных, чтобы никто не решил, что история правдива.

— Читай, — приказал Джосер.

И первый министр продолжил:

— Смерть колдуна оказалась единственным способом спасти фараона. И тот приступил к торгу. Он посулил Мерире любую награду в обмен на жизнь, но колдун не соглашался. Фараон повысил ставки. Он пообещал, что его сын получит особое положение при дворе. Но Мерире этого было мало. Тогда фараон объявил, что во время похорон колдуна по всему Египту пройдут траурные шествия и ему станут поклоняться во всех храмах, начиная с Гелиополиса, где имя Мерире будет выбито на каждой стене.

Колдун все еще колебался. Он ответил, что ему обидно умирать как раз тогда, когда он удостоился чести познакомиться с великим фараоном и оценить его доброту. Это казалось ему несправедливым.

Фараон Джосер рассмеялся еще громче.

Первый министр продолжал читать, а у Имхотепа зародилась надежда на благополучный исход дела.

— Наконец колдун сдался, но поставил несколько условий. Он хотел, чтобы правитель поклялся перед богом Птахом, что будет держать взаперти его жену и та больше никогда не увидит ни одного мужчины. Даже самого фараона. Кроме того, он не желал умирать в одиночестве. Он требовал, чтобы вместе с ним убили лекарей, которые презирали его и не пускали к фараону.

Фараон согласился.

В назначенный день колдун Мерире умер. Он долго путешествовал по стране мертвых, и однажды встретил богиню Хатор. Мерире спросил, что нового на земле, и богиня рассказала, что фараон женился на его вдове и сделал ее правительницей. Тогда Мерире решил вернуться на землю и восстановить справедливость.

Первый министр дочитал папирус до конца. Фараон Джосер смеялся над каждой строкой.

— Я хочу услышать продолжение. Я требую! Мне очень нравятся твои истории, Имхотеп. Они ужасно забавные.

— Я пока больше ничего не сочинил.

— Назначаю тебя официальным комическим писцом. Отныне ты будешь смешить меня приключениями колдуна Мерире. Я хочу, чтобы он отомстил, ясно?

Фараон Джосер снова стал рассматривать рисунки и добавил:

— Отличная идея — нарисовать вымышленным персонажам головы животных.

Так Имхотеп изобрел не только комиксы и юмористические журналы, но и басни, в которых вместо людей действуют животные. Некоторые картуши с текстами Имхотепа впоследствии появились на вазах и барельефах.

Люди не всегда помнили истории, сочиненные Имхотепом, но лев в одежде фараона, лис, наряженный пастухом и ведущий к озеру стадо уток, обезьяны, играющие на арфе для мышей, надевших женское платье и принимающих подарки от солдат с головами шакалов, казались им забавными.

Великая Книга Истории Смеха.

Источник G.L.H.