Бэт Рэвис
Путь повстанца
Корвину.
Я знаю.
Давным-давно в далекой Галактике….
ИМПЕРСКИЙ ИЗОЛЯТОР И ТРУДОВОЙ ЛАГЕРЬ LEG-8I7
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: Вобани
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ: Леана Халлик, № 6295А
ПРЕСТУПЛЕНИЯ: Подделка имперских документов, сопротивление аресту
ПЕРВЫЙ МЕСЯЦ
Сопровождавший ее штурмовик усмехнулся, когда Джин Эрсо рухнула на колени. Девушка подняла скованные запястья.
— Можешь снять наручники, — произнесла она. — Куда я отсюда денусь?
Джин обвела взглядом длинный коридор, освещенный тусклым светом окон, расположенных над дверью каждой камеры.
— Так веселее, — ответил стражник, схватив за наручники и рывком ставя девушку на ноги. Металлические кандалы глубоко врезались в кожу и впились в тонкие кости, но Джин даже глазом не моргнула. Ни в коем случае нельзя проявлять слабость перед этим имперцем.
— Они все такие… — высокий тощий надзиратель, одетый в черное, взмахнул руками, словно подбирая нужное слово, — такие спесивые, когда впервые сюда попадают, согласен?
Штурмовик издал нечленораздельный звук и потащил Джин к ее камере дальше по темному коридору.
Надзиратель хмыкнул собственной шутке, а затем извинился:
— Прощу прощения, что меня это так забавляет. Я всегда с первого взгляда распознаю новичков. Они стоят прямее.
Он ускорил шаг, обогнал Джин с ее конвоиром и, развернувшись, преградил им путь, вынуждая остановиться. Затем, вцепившись девушке в подбородок, попытался заставить пленницу взглянуть себе в глаза, но та упрямо вырвалась из его хватки. Имперец снова усмехнулся.
— Новички еще не растеряли остатки своей дерзости, — произнес он, наморщив нос при слове «остатки».
Джин не клюнула на наживку, его лицо скисло.
— Сюда, арестант.
Надзиратель развернулся и быстро зашагал по коридору. Смотря в одну точку, Джин упорно пыталась заставить уставшие ноги шагать прямо, чтобы снова не запнуться и не продлить тем самым пытку.
— А где они тебя… подобрали? — будничным тоном спросил тюремщик.
Джин промолчала.
Крутанувшись, имперец отвесил ей увесистую пощечину:
— Я задал вопрос, Шесть-Два-Девять-Пять-А.
— Меня поймали на корабле в системе Пяти портов, — процедила заключенная сквозь стиснутые зубы.
— Поймали… и арестовали. — Надзиратель явно гордился собой, хотя не имел к ее аресту никакого отношения. — И вот ты здесь. — Мужчина обвел рукой вокруг себя.
Штурмовик толкнул Джин внутрь пустой темной камеры, и узница влетела в крошечное помещение. Когда девушка снова подняла свои запястья, имперец дезактивировал наручники. Цвет индикаторов сменился с красного на зеленый, и Джин облегченно вздохнула, когда с ее рук спала тяжесть металлических оков.
— Уверен, тебе понравится наше маленькое заведение L-E-G-Восемь-Один-Семь.
Надзиратель произнес аббревиатуру тюрьмы такой скороговоркой, что отдельные буквы названия слились в слово «элегия». Джин подумала, что это подходящее название.
— Добро пожаловать на Вобани, — усмехнулся тюремщик, прекрасно знавший репутацию планеты. — Империя не станет закрывать глаза на твои преступления, пусть они и не самые страшные. Ты причинила вред Галактике и тяжким трудом искупишь свою вину перед обществом.
Надзиратель набрал код на биометрическом интерфейсе рядом с камерой Джин, и металлическая решетка заперла девушку внутри.
— Работа тебе не понравится, — добавил он все тем же вкрадчивым тоном. — Как и новый дом. Но это все, на что можно рассчитывать, совершив преступления против Империи. Добро пожаловать. Готовься к худшим дням своей жизни.
Надзиратель надменно посмотрел на Джин сквозь прутья решетки и ухмыльнулся. Он определенно привык, что после его небольшой и явно отрепетированной тирады у преступников сдают нервы. Но девушка лишь молча смотрела в ответ.
Худшие дни ее жизни?
Надзиратель яростно оскалился, когда Джин Эрсо рассмеялась ему в лицо.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Джин Эрсо, 8 лет
Джин Эрсо пряталась в темноте.
Страшно не было. Раньше темнота и правда ее пугала, но теперь страх прошел. Эта темнота была знакомой, ведь девочка пряталась в ней уже несколько часов.
С тех пор, как у нее на глазах убили маму.
В маленькой пещере было не так тесно, как предполагалось. Они с родителями часто тренировались, делая вид, что Империя на подходе, и, когда наступала пора прятаться, укрывались тут все вместе.
Сейчас Джин была одна.
У нее был с собой маленький рюкзак. Она успела закинуть в него немного вещей, когда мама сказала, что время пришло. Но с ней не было Страшилы Гига. Он остался под кроватью, где всегда защищал ее от чудовищ. Джин была уже достаточно большой и знала, что никаких чудовищ не существует, но как бы ей хотелось, чтобы Страшила оказался рядом. Она бы уткнулась в его мягкий синтетический мех, от которого пахло папиным лосьоном после бритья.
Джин покачала головой. Нет. Игрушка ничем ее не утешит. Глупое желание. Нельзя быть таким ребенком.
Малышка стиснула кулон, который прямо перед смертью дала ей мама, и крепко зажмурилась. Интересно, умирать больно? Наверное, да.
Непроглядная тьма.
Джин зажгла фонарь. По каменным стенам пещеры заплясали тени.
Они напомнили девочке о закованных в черное штурмовиках.
— Папа придет, — заверила она себя. Во тьме пещеры ее голос прозвучал слабо и неуверенно.
Мама сказала: «Доверься Силе».
Джин попыталась. Она пыталась верить. Пыталась надеяться.
Джин едва не вскрикнула от ужаса, когда люк у нее над головой, заскрежетав, распахнулся. Внутрь заглянула мужская голова.
Она всхлипнула. Со! Он пришел спасти ее.
Но не маму. Он пришел слишком поздно, чтобы спасти маму.
— Идем, дитя, — произнес он. — Впереди долгий путь.
Со протянул руку, чтобы помочь Джин выбраться наружу.
Посмотрев спасителю в глаза, девочка секунду поколебалась, прежде чем схватить его ладонь. Последний раз они виделись во время бегства с Корусанта, когда Геррера привез ее семью на Ла'му, чтобы начать все заново. Родители раз за разом повторяли Джин все варианты развития событий, которые могли произойти, если — вернее, когда — Империя их найдет.
— А это, — говорила мама, показывая, как пользоваться станцией связи, — на самый экстренный случай, если нас с папой не окажется рядом. Нажми эту кнопку, и Со Геррера придет за тобой.
И каждый раз Джин тянулась к кнопке, готовая сразу же нажать ее.
— Он никогда нас не навещает, — пожаловалась дочь, когда мама отстранила ее в сторону, наставительно напомнив, что вызывать Со можно только при крайней необходимости.
Сейчас губы Герреры были плотно сжаты. На его лице не было ни тени улыбки, а взгляд не лучился весельем, как во время их последней встречи. По левому глазу протянулся шрам, из-за которого веко всегда оставалось полуопущенным. Из-за слегка выпученных глаз и оттопыренной нижней губы мужчина выглядел очень зловеще.
Джин потянулась вверх и вложила свою крошечную бледную ладошку в его большую, огрубевшую ручищу. Мужчина нежно сжал ее пальцы, а девчушка вцепилась в него с такой силой, будто тонула и хваталась за веревку, тянущую ее обратно к берегу.
— Нам пора, — произнес Со.
Проглотив свои страх и печаль, ребенок кивнул.
Прохладный дождь оставил после себя ощущение свежести и чистоты. Джин и Со бежали через поле к дому девочки. Как же странно, что прекрасный и безмятежный окружающий мир столь прекрасен, а мамы уже…
— Там были штурмовики, — сказала Джин, дергая Со за руку. Она закусила губу и мысленно обругала себя. Нужно было сосчитать, сколько солдат заявилось на ферму — Там был тот человек в белом, с которым папа иногда работал. И штурмовики в черной броне. И…
Нужно было быть внимательнее. Но все случилось слишком быстро.
— Здесь никого нет, — сообщил Со.
Ее дом и фермерское оборудование — вышка связи, оросители, сельскохозяйственный дроид — стояли посреди моря тихо покачивающейся небесной пшеницы. На фоне ночного неба призраком взмыла, а затем снова опустилась на землю подхваченная ветерком рубашка.
Никаких сомнений, это папина сорочка. Та, что потерлась на запястьях и от которой пахло отцом: смесью лосьона, грязи, смазки и еще чего-то резкого и холодного. Но не успела она схватить ткань, чтобы закутаться в нее, как ветер вновь подхватил рубашку и унес ее прочь.
Чем ближе они подходили к дому, тем больше одежды вылетало им навстречу, проносясь над степью и исчезая в ночи. А затем девочка увидела корзину для белья и следы крови в траве.
В сердце Джин затеплилась надежда. Тела мамы нигде не было.
Но где-то в глубине души малышка понимала: тело исчезло не потому, что мама осталась жива. Никто не способен пережить выстрел в грудь с такого расстояния.
Прикусив щеку, Джин ощутила металлический привкус крови, но не издала ни звука.
Со целенаправленно подошел к двери дома и распахнул ее настежь. Когда Джин молча вошла следом, в ноздри ей ударил горький запах дыма. Штурмовики разожгли огонь, который до сих пор потрескивал на кухне, покрыв светлые стены копотью.
Геррера знал, где смотреть: рабочий кабинет, укромные уголки и потайные щели, доски под ковром. Везде было пусто.
