Блейк Крауч
Беглецы. Неземное сияние
Два видеофильма, снятых туристами, подтвердили факт совершения убийств. Сначала всем показалось, что в первом фильме дельфин ловит лосося, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это безжалостное нападение одного бурого дельфина на другого. Команда описала раны млекопитающего так: «Возможно, это самый жуткий пример внутривидовой агрессии, с которой кому-либо из нас довелось столкнуться. Молодую самку в буквальном смысле забили до смерти».
«Дейли телеграф»,25 января 2008 года
Данное нападение… является первой зафиксированной смертельной атакой среди шимпанзе. До этого момента… ученые считали, что поразительная способность к насилию является чертой, присущей только нам, людям. Они были уверены, что лишь человек способен выслеживать и убивать своих соплеменников.
Ричард Рэнгем и Дейл Петерсон«Демонические самцы»
Пролог
Потрепанный флюгер безвольно висит на шесте, сорняки проросли из трещин на взлетном поле, на котором она стоит, вдалеке из кучи искореженного металла торчат опорные балки — три ангара, давным-давно рухнувшие на полдюжины самолетов с одним или двумя двигателями. Она смотрит, как под натужный рев пропеллеров взлетает доставивший ее сюда «Бичкрафт», как он поднимается над верхушками сосен примерно в четверти мили от конца взлетной полосы. Она идет по полю, и утреннее солнце набрасывается на ее обнаженные плечи, но трава под ногами в легких сандалиях еще влажная от росы. Кто-то бежит в ее сторону. Команда у нее за спиной уже приступила к работе. Она не сомневается, что они начали, как только стало достаточно светло.
Молодой человек, который пришел ее встретить, улыбается и пытается забрать у нее дорожную сумку, но она говорит:
— Нет, я сама, спасибо.
И продолжает идти, разглядывая городок из белых полотняных палаток, стоящих на расстоянии нескольких футбольных полей, возле северной опушки леса. Она думает о том, что, скорее всего, этого недостаточно, чтобы спастись от вони, которая заполняет все вокруг, когда дует южный ветер.
— Вы хорошо долетели? — спрашивает молодой человек.
— Нас немного болтало.
— Так здорово наконец познакомиться с вами! Я читал все, что напечатано о вашей работе. И даже использовал две ваши книги в своей диссертации.
— Это замечательно. Удачи вам.
— Знаете, в городе есть несколько приличных баров… Может быть, мы с вами как-нибудь сходим в один из них и поговорим?
Она снимает тяжелую сумку, висящую у нее на плече, и подныривает под желтую полицейскую ленту, которая огораживает яму.
Они подходят к краю.
— Моя диссертация посвящена… — снова пытается начать разговор молодой человек.
— Прошу прощения, как вас зовут?
— Мэтт.
— Я не хочу показаться вам грубой, Мэтт, но не могли бы вы оставить меня здесь одну на пару минут?
— О, конечно! Разумеется.
Парень направляется к палаткам, а она опускает на траву сумку, одновременно прикидывая, что размеры ямы составляют где-то тридцать пять на двадцать футов.
Неподалеку работают девять человек, которые, похоже, не обращают внимания ни на мух, ни на страшную вонь: каждый из них занимается своим делом. Она садится и начинает наблюдать за ними. Неподалеку мужчина с седеющими волосами до плеч вгрызается киркой в земляную стену. Молодая женщина — вероятно, еще один интерн — снует с места на место, наполняет ведро землей, а затем высыпает ее в кучу около южного края ямы. Всюду, где видны останки людей, в землю воткнуты флажки.
Она считает эти флажки и перестает, насчитав тридцать.
Ближайший к ней антрополог сложил на подставке человеческий скелет и теперь занимается деталями — палочками для еды вычищает щели между ребрами. Сверху лежат частично присыпанные землей другие скелеты: останки людей, с которыми она близко познакомится в следующие несколько недель. Дальше, внизу, тела, скорее всего, мумифицировались или даже вовсе лишились плоти — все зависит от количества воды в могиле.
Рядом с палаткой патологоанатомов, по другую сторону ямы, прямо на траве стоят столы, и возле одного из них работает женщина, с которой она уже встречалась во время предыдущих миссий ООН. Эта дама раскладывает маленький скелет на куске черного бархата, чтобы потом сфотографировать его.
Неожиданно она понимает, что плачет. Но слезы — это хорошо, это даже полезно в ее работе, просто почему-то они всегда появляются не вовремя. Она знает, что плакать у могил нельзя: если ты потеряешь над собою контроль, вернуть его будет почти невозможно.
Приближающиеся шаги прерывают ее размышления. Она вытирает лицо, поднимает голову и видит Сэма, лысого худого австралийца, руководителя группы, который всегда носит галстук, особенно когда выезжает в поле. Его резиновые сапоги громко шуршат по траве. Он подходит, садится с нею рядом, и она чувствует запах разложения. Сэм снимает грязные перчатки, доходящие до локтей, и швыряет их в траву.
— Сколько тел вы уже достали? — спрашивает она.
— Двадцать девять. Карты показывают, что трупов сто пятьдесят, и внизу еще сто семьдесят пять, — рассказывает австралиец.
— Какова демография?
— Мужчины, женщины, дети.
— Скоростные пули?
— Да, мы собрали целую тонну гильз от патронов «ремингтон» [Если точнее, имеется в виду патрон 5,56×45 мм НАТО, созданный на основе патрона «ремингтон» и использующийся для винтовки «AR-15».] калибра двести двадцать три. И это захоронение тоже необычно. То же самое мы видели в массовой могиле в Денвере. Слышала?
— Нет.
— Тела расчленены.
— Вы определили, при помощи чего?
— В большинстве случаев это очень грязная работа, как будто орудовали мачете или топорами. Кости раздроблены.
— Это можно сделать цепной пилой.
— Умница.
— Боже праведный!
— Я думаю, они сначала убили всех, стреляя из винтовок «AR-15» [Американская автоматическая винтовка.], а потом воспользовались цепными пилами, чтобы никто не смог выбраться.
Светлые волосы на затылке женщины шевелятся, словно хотят встать дыбом, и она чувствует, как в позвоночник ей вгоняют кусок льда. С голубого июньского неба льются лучи солнца, особенно горячего на такой высоте. Но на пиках далеких гор, выступающих над кронами деревьев, лежат шапки снега.
— Ты как? — спрашивает Сэм.
— В норме. Просто это моя первая миссия на Западе. До сих пор я работала в Нью-Йорке.
— Послушай, возьми один день, чтобы акклиматизироваться. Здесь тебе потребуется ясная голова.
— Нет. — Она встает, поднимает с травы дорожную сумку и включает ту часть своего сознания, которая работает исключительно как холодный, отстраненный ученый. — Займемся делом.
Когда происходит массовое убийство, нет такого места, где можно чувствовать себя спокойно.
Леонард Коэн
Глава 1
Президент только что закончил читать обращение к согражданам, и журналисты с политическими обозревателями вернулись к экранам, как уже делали в течение трех дней, чтобы попытаться разобраться в воцарившемся хаосе.
Ди Колклу лежала и смотрела новости по телевизору плоским экраном на девятом этаже отеля, находившегося в десяти минутах от ее дома. Она зажала между ногами скомканную простыню, и воздух от кондиционера холодил ее покрытую капельками пота кожу.
— Даже обозреватели выглядят испуганными, — проговорила Ди, посмотрев на Кирнана.
Тот затушил сигарету в пепельнице и выпустил в сторону телевизора облако дыма.
— Мне позвонили, — сказал он.
— Из твоего патрульного подразделения?
— Я должен явиться завтра утром. — Мужчина закурил новую сигарету. — Судя по тому, что я слышал, мы будем патрулировать окрестности.
— Охранять порядок, пока все не покатится к чертям собачьим?
Кирнан взглянул на женщину, склонив голову, — на лице у него играла мальчишеская ухмылка, которая покорила ее полгода назад, когда он пригласил ее в качестве независимого эксперта и свидетеля в деле о врачебной ошибке.
— Тебе кажется, что все это должно закончиться катастрофой?
Внизу экрана появилась бегущая строка, сообщавшая, что во время массовой перестрелки в баптистской церкви в Колумбии, в штате Северная Каролина, погибли сорок пять человек.
— Господи! — выдохнула Ди.
Кирнан затянулся сигаретой.
— Происходит что-то очень необычное, — сказал он.
— Ясное дело. Вся страна…
— Я совсем другое имел в виду, любимая.
— Что же?
— Это нарастает, постепенно, вот уже несколько дней, — ответил Кирнан.
— Я не понимаю…
— Я и сам не очень понимаю.
За приоткрытым окном номера послышались выстрелы и вой приближающихся сирен.
— Предполагалось, что мы проведем эту неделю вместе, — сказала Ди. — Ты собирался рассказать Майре, а я…
— Тебе следует вернуться домой, к своей семье.
— Ты — моя семья.
— По крайней мере, к детям.
— В чем дело, Кирнан? — Женщина разозлилась и почувствовала, как к горлу у нее подступает комок. — Разве мы с тобою не вместе? Может, ты передумал? Или что?
— Дело не в этом.
— Ты хотя бы на минутку понимаешь, чем я ради тебя пожертвовала?