Моя мать явно заблуждалась, думая, что, как дочери ее подруг, Джози и Софи общаются со мной в школе, и протащила девчонок через всю комнату с радостной улыбкой, которую я не имел права погасить.

— Ну, будь хорошим хозяином, — заключила она, отходя. — У тебя тоже сегодня гости.

Джози и Софи остались стоять рядом со мной, разглядывая толпу, будто ища кого-то. На каблуках и в облегающих юбках они выглядели совсем взрослыми. Я поднялся и вытер ладони о брючины.

— Вот уж не знал, что вы сегодня придете, — бросил я и сразу понял, что упустил единственный момент, когда следовало сказать что-то остроумное или любезное.

— В последнюю минуту пригласили, — объяснила Софи. Единственная веснушка на ее бледной щеке приподнялась, когда она улыбнулась.

— Надеюсь, вам не пришлось пожертвовать своими планами?

— Какая разница, — вздохнула Софи.

Джози на миг улыбнулась. В ушах у нее были серебряные сережки с голубыми, цвета ее глаз, бусинами.

— Надеюсь, вас не пришлось подкупать, чтобы заманить сюда?

— Да ладно, — округлила глаза Джози. В ее голосе прозвучала усталость. — Вечеринки твоей матери славятся на весь город, никто не откажется от ее приглашения. — Она поглядела на бар. — Ого, сколько спиртного!

Даже если она ничего такого не имела в виду, я остался благодарен за подсказку.

— Вы позволите вас угостить? — предложил я.

Джози засмотрелась на что-то на другом конце комнаты и не ответила. Софи посмотрела на нее.

— Может, диетическую колу?

— А если серьезно? — сказал я.

— Что? — сразу очнулась Джози. — Правда, что ли?

— Ну, праздник все-таки.

— Было бы круто, — сказала Софи. — Мать будет в ауте.

— А моя только обрадуется, что у меня такая компания.

Девочки переглянулись, поджав губы, и я поспешил добавить:

— Марк тоже здесь.

— Марк Ковольски? — переспросила Джози.

— Но его придется сначала оторвать от папаши. Майк держит его на коротком поводке при нужных людях в гостиной.

— А-а, спасательная операция, — поняла Софи. — С этим мы справимся. Где встречаемся бухать?

Я объяснил, как через фойе дойти до кабинета Донована-старшего. Софи и Джози обняли друг друга за талию и слаженно пошли через толпу. Это выглядело как танец, и — возможно, потому, что дело происходило у меня дома, — я подумал, что могу к ним присоединиться.

Я выпросил у бармена пару неоткрытых бутылок содовой и бокалы и пробился через плотно стоявших гостей. В кабинете Донована-старшего меня уже ждали. Джози и Софи, бродившие вдоль книжных стеллажей, не нахмурились и не замолчали при моем появлении. Я даже удивился: казалось, они и вправду хорошо проводят время. Марк остановился у гигантского, всех оттенков сепии, глобуса, стоявшего между двумя кожаными креслами.

— Твой папа любит читать? — спросила Джози. — Там у него тоже кабинет с библиотекой?

— А что такое папа? — отозвался я, ставя бутылки на стол.

Софи обернулась и сочувственно на меня посмотрела. Джози кивнула.

— Босс, — пояснил Марк. — У меня такой же. Результат ему подавай, и точка.

— Может, у него будет нервный срыв, — сказала Джози. — Как у моего. Теперь он весь в аюрведе и виньясе.

— Может, — согласился Марк.

— Ну, если бы Донован-старший не уехал, мы бы не смогли воспользоваться его кабинетом, — сказал я. — Гляньте-ка. — Я открыл защелку на глобусе, поднял верхнее полушарие и продемонстрировал содержимое потайного бара. — Водку с содовой? — спросил я, вынимая бутылку из гнезда. — Можно выпить за наших отцов, уже отчаливших, и тех, кто никак не отчалит.

— Серьезный тост, — заметила Джози.

— Эй, вы башку включите, — вмешался Марк, — Спалимся же! Запах! В прошлый раз мой унюхал от меня перегар и чуть не придушил. Посадил дома, как на цепь, на целый месяц. Разве нет ничего другого? — пихнул он меня. — У тебя же точно что-нибудь найдется! Травка? Все хотят курнуть дури. Они ни разу не просекли, когда я накуривался.

На это я улыбнулся и охотно поделился таблетками.

— Но начнем с выпивки. Не спалимся, меня вот ни разу не поймали.

Все расселись возле глобуса, и я начал смешивать коктейли, радуясь, что есть чем занять руки: сердце билось так, будто я нюхнул повторно. Я понятия не имел, что говорить Джози, Софи или Марку. Разговор требует спонтанности, а спонтанность заставляла меня нервничать. Я боялся сморозить какую-нибудь глупость или сказать то, о чем потом пожалею.

— Как на ваш вкус? — спросил я, раздав бокалы.

— «Бельведер»? — поинтересовалась Джози, попробовав. — Мягкая.

— А я думала, ты любишь только «Кетель уан», — засмеялась Софи и тоже сделала глоток. — Помнишь, у Дастина? Боже, как мы тогда упились!

Я поднял бокал, как некоторые взрослые гости, — за основание, а не за ножку:

— Ну что, за нас?

Мы чокнулись и посмеялись над остальными гостями, которые сейчас ощутимо набираются. Я старался не улыбаться, но сдержаться не мог. Когда я слушаю или курю сигарету, у меня нормальное лицо: я пробовал делать и то и другое перед зеркалом — физиономия вполне сносная. Но когда я улыбаюсь, у меня вид законченного психа.

Я удивлялся всякий раз, когда мне удавалось их рассмешить, и надеялся, что запас слов у меня не иссякнет. Я выпил половину коктейля, прежде чем заметил, что остальные почти не пьют. Марк вообще поставил бокал на письменный стол Донована-старшего. Воцарилось молчание. Софи смотрела в пол, Джози встала и подошла к окну, выходящему во двор, обрамленный живой изгородью, за которой начиналась земля Филдингов.

— Что мы делаем на этой вечеринке для старперов? — спросил Марк. Софи согласно вытаращила глаза. — Не обижайся, Донован, но что хорошего прятаться в трех шагах от родителей?

— А мне без разницы, — ответил я. — Вот мой помощник на сегодняшний вечер. — Я вынул пузырек аддерола из внутреннего кармана и потряс. — Меня уже прет.

Софи прищурилась:

— Неужели глотаешь, как витамины?

— Нет, — догадалась Джози, — нюхает! — Она снова подошла ко мне и хитро улыбнулась: — Каждый день?

— Не, не каждый, — ухмыльнулся я.

Она засмеялась. Строго говоря, я не солгал: я нюхал аддерол, если не спал ночь и боялся отключиться на уроке.

— Рискнем? — спросил я.

— Не моя тема, — отказался Марк. — Может, в другой раз… Черт, я порчу все веселье! Но вы же знаете, я не обломщик…

— Ну и пожалуйста, — сказала Софи. — А я буду. Я всегда готова. — Она подняла бокал. — Только сначала допьем.

Я сделал большой глоток, но проглотил слишком много кубиков льда, один застрял в глотке, и дыхательное горло будто заклинило. Рот полон, дышать нечем, от содовой щипало в носу. Я давился и не мог дышать.

— Господи! Что с тобой? — Софи подалась ко мне.

Я глубоко вдохнул через нос, но воздух в легкие не прошел, а если и прошел, я не почувствовал. Я судорожно хрюкнул. Содовая шипела во рту и носу, глаза щипало. Шею и грудь словно опоясало тугим ремнем, который все затягивался. Во мне поднялся страх — голова стала легкой, как в той игре, когда от нечего делать доводишь себя до краткой потери сознания, но после того, как в глазах потемнеет, спохватываешься: а не зашел ли я слишком далеко? Что, если я не смогу вернуться?

— У тебя гипервентиляция, что ли? — не поняла Джози.

— Он подавился, — пояснила Софи. — Ты задыхаешься?

Я хотел помотать головой и наклонился, чтобы выплюнуть содовую обратно в бокал, но вспенившаяся жидкость вырвалась изо рта фонтаном, и я забрызгал блузку и юбку Софи.

— Черт! — заорала она.

Сквозь выступившие на глазах слезы я ничего не видел.

— Извини, — выдавил я. — Мне очень жаль.

— Заткнись! — велела ей Джози. — Возьми себя в руки и не закатывай сцену, а то в самом деле спалимся.

— Мне правда очень жаль…

— Он что, мне юбку испортил? — вопросила Софи. — А на блузку посмотри! Нет, какого фига?!

— Заглохни, сказано!

Марк подошел к двери и прислушался к звукам из коридора. Я вытер глаза. В горле еще жгло, поэтому я инстинктивно сделал еще глоток и вдруг, без явной причины, выпил все до дна, цедя жидкость сквозь зубы, чтобы защититься от льда. Меня пробрало с ног до головы, но ощущение было приятным — густая водка, как жирный сироп, скользила под содовой. Я поставил бокал, взял пригоршню салфеток из коробки на столе и протянул Софи, хотя они и были бесполезны. В других комнатах гремела музыка, гости пытались перекричать ее и друг друга. Никто нас не слышал.

Джози за руку вытянула Софи из кресла, и они осмотрели темные пятна на зеленой юбке.

— И что я матери скажу? — спросила Софи. — Ну что ты за человек после этого? — завелась она вполголоса.

Джози схватила меня за локоть:

— Сделай что-нибудь! Нам надо в ванную как можно скорее!

С пылающим лицом я повел девушек по коридору. Марк шел сзади. Нас заметили субтильные подруги моей матери, стоявшие в фойе.

— Барбара, Барбара, вот он, — сказала одна из них. Я шел впереди Джози и Софи, но сразу представил, как они нахмурились при этих словах. Я сделал вид, что не слышу, хотя внутри снова возникло тоскливое, сосущее чувство, и поманил своих гостей за собой. Мы удалились в одну из свободных комнат, где Донован-старший спал несколько месяцев перед тем, как уйти совсем.