Наконец наступил момент, когда он понял, что пить в одиночку ему больше не стоит. Знал майор Десница за собой склонность чудить по достижении определенной концентрации спирта в организме, достигнутой путем поглощения напитков в однорылье. И все, кто был с ним знаком достаточно хорошо, предпочитали в этот момент оказаться как можно дальше. Желательно — в другой планетной системе. На всякий случай. Для гарантии.

Портье, благообразный мужчина средних лет, среднего роста и среднего телосложения, к числу хорошо знающих людей не относился. Впрочем, большой жизненный опыт прекрасно заменял ему близкое знакомство с кем бы то ни было, а выдержке вполне мог позавидовать ведущий популярного шоу «Умница блондинка». Так что появление перед стойкой расхристанного постояльца, распространявшего вокруг себя сложносочиненный аромат «Орлиного гнезда» пополам с дорогим одеколоном, не вызвал у него ничего, кроме благосклонной улыбки.

— Устали от одиночества, сударь? — участливо осведомился портье. Можно было и не спрашивать: эта самая усталость была написана на кое-как выбритой физиономии аршинными буквами. Светящимися. Но работа есть работа.

— Не то чтобы устал, — хрипло проговорил Десница, наваливаясь на стойку, — скажем так: малость подзадолбался.

Портье слегка попятился — коньяк он предпочитал в его первичной форме. И в существенно меньших количествах. Впрочем, к чему только не привыкнешь, работая в приморском отеле…

— Вы желаете поразвлечься или по-настоящему хорошо провести время?

— А что, есть разница? — пьяно усмехнулся постоялец.

Человек бывалый и тертый, портье мельком подумал, что с таким выхлопом данный конкретный офицерюга вполне мог бы подрабатывать в цирке глотателем огня. Или пускателем. Без разницы.

— Разумеется, есть. Вон там, — кивок в сторону приветливо подмигивающей вывески бара, — у стойки болтается целый выводок прелестных созданий. Это что касается развлечений.

— А если хорошо провести время? — В сфокусировавшемся наконец взгляде мелькнула искра интереса.

— Тогда… — портье покосился на часы и кивнул своим мыслям, — тогда там же, за столиком, на котором стоит лампа с розовым абажуром, почти наверняка сидит Агата. По идее, она должна быть свободна, хотя варианты возможны всегда, вы же понимаете.

— И?

— Если вы покажетесь ей интересным, хороший — действительно хороший, сударь, поверьте! — вечер вам обеспечен. Но я должен сразу вас предупредить: это дорого. Очень дорого.

— Российские офицеры, — Десница подтянулся и как будто даже немного протрезвел, — деньги считать не приучены!

Он развернулся на каблуках, зачем-то проверил, на месте ли заткнутая за фальшь-погон пилотка, и, каким-то образом ухитрившись выровнять шаг, двинулся в указанном направлении.

В баре было не слишком уютно. И дело заключалось не только и не столько в запущенном на полную мощность кондиционере — хотя, право же, в таком напоре холодного воздуха не было никакой необходимости. Но сама атмосфера…

Портье был прав, у стойки именно болтался «выводок прелестных созданий», состоявший, что характерно, из представителей обоих полов. Растрепанные, взбитые в причудливые гривы волосы… предельно (да, пожалуй, и запредельно) яркий макияж… дешевые одежки, откровенные до полного неприличия… хуже всего были глаза. И не так уж важно, были ли зрачки расширены так, что невозможно разобрать цвет радужки, или же сведены в точку. Взгляды. Жадные, призывные взгляды, бесстыжие, липкие, вызывающие желание вымыться. Развлечься? С этими? Да дядечка, похоже, шутник… если и второе его предложение из той же оперы…

Десница осмотрелся, демонстративно не обращая внимания на возникшую у стойки суету. Зеленый абажур… голубой… желтый… А вот и розовый. Ну ни хрена себе… На краю сознания, почти не давая права голоса мужчине, забубнил профессионал.

«Двадцать пять — тридцать лет… в первом приближении двадцать восемь… Рост метр семьдесят пять… Для силы тяжести ноль восемьдесят восемь маловато… Вес шестьдесят-шестьдесят два… Телосложение нормальное… бедра узкие, поди не рожала еще… Лицо овальное, удлиненное, тип лица европейский… кожа светлая, без изъянов… волосы темно-русые, коротко постриженные… глаза…» Тут Десница запнулся. Глаза были темными, иссиня-серыми, почти черными в неверном свете лампы, сияющими на фоне голубоватых белков… агатовыми. Кто-то оч-чень правильно выбрал сидящей за столиком женщине рабочее имя. Рабочее? Черт, а ведь и правда… кольцо, широкое плоское кольцо на указательном пальце правой руки недвусмысленно указывало на принадлежность владелицы к малопочтенному цеху «ночных бабочек». Кольцо — и ничто больше.

Платье, не слишком короткое и не слишком длинное, явно шилось на заказ, да и материя была не из дешевых. На левой голени, чуть намеченная легкими, словно небрежными штрихами, цвела ветка орхидеи, и еще один цветок проступал на правом плече. Тонкая золотая цепочка на шее, такая короткая, что крохотная подвеска — все тот же цветок орхидеи — лежала точно в ямке между ключиц. Завершали картину легкие туфельки, сами по себе стоившие явно дороже всего наряда любого из… гм… существ, оккупировавших стойку бара. Общее впечатление молодой дамы из хорошей семьи портили только чуть-чуть слишком сильные руки, но такое случается сплошь и рядом — гольф, теннис, иные, бывает, греблей увлекаются… Ох, милая, как же тебя в эту трясину занесло-то? Впрочем, тут же одернул себя Десница, кого и куда только не заносит, на себя посмотри… он криво усмехнулся и решительно зашагал к столику.

Излишек свободного времени, к которому Агата не привыкла и ввиду ближайших планов привыкать не собиралась, действовал ей на нервы. Две недели, всего две недели, даже меньше, и она наконец уберется с Волги. Надолго или навсегда — это уж как повезет, но сам факт не мог не радовать. Короткие учебные поездки не в счет, а вот двухгодичный контракт! Какое слово-то противное — контракт… А куда денешься?

Свой первый контракт Агата (тогда еще Даша Филатова) подписала в шестнадцать лет. Контракт как контракт, стандартный для девчонки из частного приюта: обязательство компенсировать сумму, пошедшую на содержание и обучение, путем ежемесячной выплаты половины заработка. Проценты, само собой. Запреты: покидать планету, рожать ребенка. Штрафные санкции.

Если бы только она могла найти высокооплачиваемую работу… но все профессиональное обучение на Волге было платным, откуда ж взяться подходящему ремеслу? Тех денег, что оставались от ее зарплаты горничной в отеле после выплат по контракту и налоговых отчислений, едва хватало на еду и съем — в доле с еще тремя такими же девчонками — комнатушки в дешевом пансионе. И все же Даша не вешала нос. Если все делать как следует, есть надежда со временем выбиться в старшие горничные, а там, чем черт не шутит, и в помощницы портье. Она выскребется, она выплатит чертов контракт, она станет свободной! Ее совершенно не смущал тот факт, что выкупиться — при двенадцати процентах годовых — удавалось единицам. Она попадет в их число, обязательно попадет, иначе только и остается, что в петлю.

Так прошло два года. А потом все ее планы полетели в тартарары. Правда, как показали дальнейшие события, встреча с Мамой Зоей и поставленный той ультиматум оказались чуть ли не самой большой удачей в жизни Дарьи Филатовой. Да, точно, эта удача была второй по значимости. Первой же стал стандартный выезд к клиенту, случившийся уже после того, как проклятый контракт был официально признан закрытым.

В тот день она впервые закурила. Не табак, нет. Травку, доставленную, если верить Галке, аж с Белых Островов. Вообще-то к наркотикам Агата («С твоими глазками, деточка, только Агатой и быть!») относилась с брезгливым недоумением. Но за пару часов до того, как она позвонила в дверь по указанному адресу, что-то сломалось у нее внутри. Дарье Филатовой, лицензия № ***, отказали в приеме все без исключения учебные заведения, куда она подала документы. Отказали без объяснения причин. Впрочем, кому просветить, нашлось.

«Агата, лапочка! — укоризненно покачала головой Мама Зоя. — Ты что же, всерьез рассчитывала, что зарегистрированную в полиции проститутку (пусть даже и бывшую, если ты сдуру откажешься от лицензии) примут хотя бы в кулинарный колледж? Я полагала, ты умнее! И нечего тут сопли развозить, у тебя заказ». Короче, к клиенту она явилась в состоянии не вполне адекватном, зато так и фонтанируя заемным весельем выкуренного косячка.

Клиент, моложавый подтянутый мужик, представившийся Олегом, весьма ее удивил. «Агата-Собеседница», как позиционировала ценную сотрудницу Мама Зоя, специализировалась на выведении людей из депрессии, и секс тут был вовсе даже не на первом месте. От природы присущее девушке умение почувствовать настроение человека, найти нужные слова, инстинктивное знание, когда надо приласкать, а когда и прикрикнуть, быстро вывели ее на первые места в негласной табели о рангах проституток Трезубца. Да и на другом континенте, Флаге, у нее были клиенты, не способные привести себя в порядок самостоятельно и не желающие обращаться к врачу. Но этому-то, спокойному, явно успешному, уравновешенному до идеала… зачем ему собеседница? И зачем платить девочке по вызову? Такому уж точно бабы на шею вешаться должны гроздьями!

Олег повел себя неожиданно. Пригласил на террасу, угостил домашним лимонадом, таким холодным, что тяжесть в затылке ретировалась со всей возможной поспешностью, а мысли почти сразу прояснились, принялся трепаться ни о чем. И Агата сама не заметила, как выложила симпатичному визави короткую историю своей жизни и карьеры. На ее замечание, что вообще-то именно ей полагается слушать, Олег весело отмахнулся, рассказал подходящий к случаю анекдот, извинившись, ненадолго отлучился и снова принялся развлекать Агату байками. А потом приехали еще двое мужчин.

Вновь прибывшие попросту: «Ты заплатил за сутки? Вот и пойди, прогуляйся!» Выставили Олега с террасы и забросали Агату вопросами. Что ж, оплаченное время есть оплаченное время, почему бы и не поговорить с приятными людьми… тем более что к полиции они явно не имели никакого отношения… еще через полтора часа ей объяснили причину столь бесцеремонного любопытства. Об агентстве «Верный Спутник» Агате слышать, конечно, доводилось. Но чтобы поставщики элитного эскорта заинтересовались ею как возможной сотрудницей агентства? Подобное выходило за рамки ее представлений о возможном и нормальном, о чем она и заявила со всей присущей ей прямотой. Но ее интервьюеры не шутили.

От обучения за счет агентства с последующей выплатой из заработка Агата решительно отказалась, и Андрей Зборовский, психолог, понимающе кивнул. Но сама идея показалась ей весьма дельной. И обучение началось.

Теперь, три с половиной года спустя после памятной встречи, в ее сумочке лежал отливающий золотом пластиковый прямоугольник сертификата «Спутников». Заявка на аннулирование лицензии проститутки была подана и принята. А первым заданием, полученным через Волжское отделение агентства, стало сопровождение сына шефа полиции Верховья в его двухгодичном путешествии на Землю, в Гарвардский университет.

Волны возбуждения, распространяющиеся от стойки бара, отвлекли Агату от ее мыслей, и она повернула голову в том направлении, которое указывал пульсирующий на краю сознания вектор. В дверях бара стоял вояка в русской форме, балансирующей где-то на грани Устава, а то и за оной. Во всяком случае китель был распахнут, а не слишком свежая рубашка расстегнута до пупа. Впрочем, было совершенно очевидно, что в случае надобности этот деятель приведет себя в порядок максимум секунд за пять.

Мужик — то ли к пятидесяти, то ли слегка за — окинул равнодушным взглядом сначала стойку, возле которой торопливо прихорашивались девочки и мальчики, потом зал и не вполне твердой походкой направился… Ну вот, так она и знала! Ведь не хотела же сегодня приходить! Проклятая практичность: раз осталась неделя лицензии, так надо попробовать еще чуток подзаработать, вот и… Возиться с пьяным — а он явно был пьян, хотя вечер только начал перетекать в ночь — бойцом не хотелось совершенно. С другой стороны, заказов нет, времени валом… Ладно, там видно будет.

Тем временем потенциальный клиент добрался-таки до столика Агаты и отвесил вполне элегантный поклон. Что интересно, равновесия он при этом не потерял, хотя, по идее, должен был.

— С-сударыня! Вы позволите составить вам компанию этим вечером? Ну, или хотя бы за этим столиком?

Его глаза, окруженные сеткой мелких морщин, смотрели иронично и устало. Где-то на самом дне их плескались боль, и злость, и разочарование, но он не позволял им выбраться наружу, и неожиданно для самой себя Агата приветливо улыбнулась.

— Прошу вас, сударь. Вечер действительно слишком хорош для того, чтобы коротать его в одиночку.

Майор опустился на соседний стул и повелительно взмахнул рукой. Тут же за его плечом нарисовался Сашок, всем своим видом демонстрирующий готовность почтительно внимать, ноги мыть и воду пить, разбиться в лепешку, а также расстелиться ковриком.

— Так! — провозгласил мужчина. — Для начала — что вы будете пить?

— А что будете пить вы?

— Да я, пожалуй, по водочке… но для дамы… шампанское?

— Шампанское подойдет, — кивнула Агата, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Уж больно потешно выглядела эта парочка: развалившийся на стуле мужик в форме и раболепствующий халдей, изогнувший позвоночник под совершенно непристойным углом.

— С-слушай сюда, пацан. Хорошее шампанское у вас есть? Действительно хорошее?

— Могу рекомендовать «Голицын», — пискнул Сашок.

— Значит, «Голицын». Бутылку на стол, еще три на лед, к шампанскому фрукты, икру…

— У нас нет икры, сударь… — явно желающий оказаться где-нибудь за тридевять земель Сашок совсем скукожился.

— Ну, так найди! Нету у них… мне водки… хорошей, ты меня понял? И закуску сообрази. Запиши на шестьсот третий. И вот еще что… — Имперец вдруг мягко, по-кошачьи, развернулся на стуле, сгреб Сашка за грудки и что-то прошептал ему на ухо, сопровождая свои слова недвусмысленными жестами свободной руки: дескать, смотри у меня!

Пока незнакомец распоряжался, у Агаты было время его рассмотреть. Зрелый мужик в расцвете сил и карьеры, хотя для майора, вроде бы, и староват малость. Тут, правда, многое от рода войск зависит, но на рукаве кителя не было никаких нашивок, и петлицы отсутствовали тоже. Безопасник? Это их манера… но тогда особых примет не должно быть в принципе, а у этого и кисти рук изодраны, и в распахнутых полах рубашки такой шрамина виднеется… свежий, кстати… Некогда толком лечиться и делать пластику? Или просто наплевать?

Полностью раскрывшись, она впитывала эмоции сидящего напротив мужчины, настраиваясь на него, готовясь к работе. Работа, кстати, предстояла не слишком сложная. Все у мужика более или менее в порядке. Рана, конечно, беспокоит… надоело все — так это бывает, особенно с вояками, вынужденными застрять среди штатских. Недоволен собой… ну, это следствие, причина где-то в профессиональных заморочках, туда мы без приглашения не полезем, пока подкорректируем по верхам, а там видно будет.

Между тем майор закончил отдавать директивы — бедняга Сашок умчался в направлении служебных помещений, так и не рискнув разогнуться, — и смотрел теперь на Агату. У той вдруг возникло довольно странное ощущение: на секунду ей показалось, что глядеть в эти, такие добродушные сейчас, глаза небезопасно. Можно ведь и на два ствола нарваться. Крупнокалиберных. Отнюдь не дрожащих в предельно крепкой руке холодного — сколько бы ни выпил хозяин — рассудка.

Незнакомец молчал. Молчала и Агата, предоставляя мужчине возможность первым начать разговор. В отличие от завистливо недоумевающих — ну почему все перспективные заказы достаются этой? — «коллег» у стойки, она не стремилась утопить мужика в потоке бессмысленной болтовни. Клиент желает тишины? Он ее получит. И тишину, и мягкую доброжелательную улыбку, и дыхание в унисон…

— Они тут всегда так медленно поворачиваются? — сварливо осведомился вдруг майор, прерывая молчание.

— Когда как, — чуть склонила голову к плечу Агата, — но сейчас межсезонье, вот люди и расслабились.

— Межсезонье, угу, — поджал губы ее собеседник и вдруг взревел так, что лампа на столике подпрыгнула: — Менеджера зала сюда!

К тому моменту, когда к столику мелкой рысью подбежал Пал Палыч, имперец был уже на ногах. Левой рукой прихватив опешившего менеджера за воротник изысканного пиджака, правой он извлек из кармана изрядную горсть бумажных купюр, имевших широкое хождение на Волге, и засунул их Пал Палычу за пазуху.

— Надеюсь, этого хватит, чтобы все тут зашевелились, как тараканы на бегах? — буркнул он; поймал повелительное движение брови и холодный, предостерегающий взгляд Агаты, смотрящей куда-то мимо него, и резко обернулся, выпуская многострадальный воротник.

К дверям пятились, пытаясь прикинуться предметами обстановки, два дюжих охранника.

— Эт-то что еще за черви?

— Декорация, сударь. Всего лишь декорация.

— Как, похоже, и все здесь… разумеется, кроме вас, сударыня. Дима! — протянул он руку.

— Агата! — Ее пальцы легли в подставленную ладонь, и Дима, вместо ожидаемого пожатия, поднес их к губам, показавшимся ей, как и рука, слишком горячими. Сквозит в зале…

Тем временем на столике, как по мановению волшебной палочки, возникли запотевший графин с водкой и оправленная в серебро стопка. Затем почти вся поверхность оказалась уставлена закусками (вазочка с икрой заняла почетное место рядом с прибором Димы), а над хрустальным бокалом перед Агатой склонилась завернутая в скрипящую от крахмала белоснежную салфетку бутылка шампанского. Подошедший менеджер торжественно водрузил на оставшуюся свободной середину скатерти букет поздних роз.

Дмитрий жестом отпустил трясущегося Сашка и поднял собственноручно наполненную стопку.

— Ну, за знакомство!