— Подождешь, — спокойно отрезал я.

— Что ты сказал? — удивленно моргнул слегка опешивший чудак на букву «м».

— Глухой, что ли? Я сказал «подождешь». — Я спокойно сунул руки в карманы пальто.

— Из-за какой-то б… опаздывать теперь… — ощерился этот козел, смерив Романову гневным взглядом.

Я посмотрел на Илону. Та сделала вид, что не слышала, но подбородок у нее задергался, а глаза стали влажными. Она нервно закусила нижнюю губку и отвернулась.

— Извинись, — произнес я еще до того, как успел подумать.

— Что?

— Извинись.

Не то чтобы я был рыцарем и всё такое, но оскорблять женщину как-то нехорошо. Даже если эта женщина ненавистная мне Романова.

— Вот еще! — фыркнул мужик.

Я дернул его за ворот куртки, как нашкодившего щенка. Он начал отбрыкиваться, но я одним движением выкрутил ему руку и приземлил мордой на крышу Илонкиной машины.

— Ты совсем охренел?! — взвизгнул он.

— Извинись, — снова повторил я, зажав ему руку чуть сильнее, чтобы причинить боль.

Он дергался, вынуждая меня усилить захват. Когда плечевой сустав начал хрустеть, мужик, превозмогая боль, прошипел:

— Прости, прости, прости! Ай, отпусти, больно!

Я вопросительно посмотрел на Илонку. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но я перебил:

— Прощаешь?

Она быстро кивнула, а я переключил внимание на свою жертву:

— Дама тебя прощает, впредь следи за словами. Сейчас садись в машину и спокойно жди полчаса, пока она решит свою проблему. Потом быстро исчезаешь, и чтобы я тебя не видел. — Я дернул его за руку еще раз, услышал недовольное скуление и отпустил.

Мужик злобно сверкнул глазами, но все-таки послушался и скрылся в своем авто, потирая плечо. Я повернулся к Илоне.

— Всё в порядке?

Она прошептала:

— Спасибо.

— Да не за что. — Я пожал плечами и посмотрел на ее машину. У меня вырвался смешок, а потом я сдуру ляпнул: — Это ж как сосать надо на такое ведро…

Рядом со мной раздалось тихое бульканье — я замер, встретившись взглядом с ее голубыми глазами, из которых потоком хлынули слезы.

Я шагнул к ней, но Илона отшатнулась и вцепилась в ворот своего шерстяного пальто, словно прикрываясь.

— Прости, я не это имел в виду.

Не обращая внимания на то, что Илона пыталась отстраниться, я обхватил ее за плечи и притянул к себе. Она дрожала как осиновый лист, а я почувствовал себя конченым мудаком.

— Илона, прости, я не хотел тебя обидеть. — Я погладил ее по спине, стараясь не обращать внимания на всхлипывания.

А она миниатюрная. Даже хрупкая, я бы так сказал. Странно, почему я раньше этого не замечал? Я ладонью практически полностью накрыл ее плечо, а другой рукой смог бы обхватить ее целиком и прижать к себе.

— По-по-почему… вы… всегда… — всхлипывала она куда-то в район моей правой ключицы, — думаете, что раз красивая… то… сразу… б… — последнее слово она фактически простонала, противно протянув «я-я-я» в мой воротник.

— Илона, я не это имел в виду. А про этого козла забудь — неудачник он, и этим все сказано, — сказал я, вяло оправдываясь. — Не реви, Илона.

— Я же… я всё сама… И учеба, и работа… Я же ни перед кем ноги не раздвига-а-а-ла, — завыла она пуще прежнего. — У меня даже парня не было-о-о.

— Как не было? — удивился я и мягко отстранил ее от себя.

Она всхлипнула и вытерла красный нос ладошкой, а потом, чуть замявшись, ответила:

— Ну, вообще был один, на первом курсе. Так это давно было, уже почти шесть лет прошло.

Ну, ни хрена себе…

— И недолго, — добавила она.

— Ты даешь! — Я почему-то улыбнулся. — И с тех пор ни-ни? — Зачем я, вообще, об этом спрашиваю?

— Да когда мне?! — Она возмущенно вскинула руку, и та приземлилась на мое плечо. — Учеба, сессии, экзамены, потом диплом, работа.

Я хмыкнул:

— А как же здоровье?

— Какое здоровье? — Она несколько растерялась.

— Ну, женское, ваше. Врачи рекомендуют. — Я пожал плечами, стараясь не улыбаться.

— Тимур Маратович, а вот давайте не будем с вами обсуждать мое женское здоровье и… вообще, — тут же успокоившись, сказала она. — Спасибо за помощь. Дальше я сама.

Устало вздохнув и потерев щеки, почти закоченевшие на холодном ветру, я снова оглядел ее ведро с болтами, которое именуется машиной.

— В какой сервис повезешь?

— Не знаю. — Она пожала плечами и зябко спрятала руки в карманы.

— Давай в наш, там не облапошат. Я прослежу.

— Тимур Маратович, спасибо, правда, не надо.

— Цыц! Замерзла? — Я окинул ее взглядом с головы до ног и заметил, что ее нехило потряхивает.

— Есть немного. — Она поежилась.

— Садись в мою машину, погрейся. Я тебя домой отвезу.

— Тимур Маратович, не надо…

— Цыц, кому сказал! Иди садись. Вон… Эвакуатор едет. Сейчас скажу адрес сервиса, и поедем.

Она обернулась на приближающийся эвакуатор и снова посмотрела на меня.

— Тимур…

— Иди, Романова! — рявкнул я.

Илонка послушно обошла меня и поплелась к моей машине. Застыла на полпути, вернулась и забрала из своей развалюхи сумку и какую-то папку. Я щелкнул пультом сигнализации и проследил за ней, пока она усаживалась на пассажирское сиденье.

Разобравшись с эвакуаторщиком, я заплатил ему за вызов и объяснил, куда ехать. Как только он погрузил красный «Huindai» Романовой, сзади послышался визг шин, и мимо нас пролетел тот самый черный «Porsche Cayenne». Я ухмыльнулся, махнул рукой и сел за руль своей машины.

А мог бы уже дома быть…

Илона

Тимур вел машину молча, только косился в мою сторону.

«Смотри, чтоб глаза не повылезали, — мысленно прошипела я, отвернувшись к окну. — Ишь, рыцарь в доспехах. Заступник хренов. Как оскорблять, так в первом ряду, знаем — плавали. А тут героя из себя решил состроить. Козел».

— Высадите меня здесь, Тимур Маратович, пешком дойду, — попросила я, когда он затормозил на светофоре.

Он разблокировал дверцы — что за дебильная привычка? — и я, вцепившись в свою сумочку и папку с документами, выскочила из машины. Слишком громко хлопнув дверцей — вышло случайно, — я перебежала дорогу и оказалась на тротуаре. Внедорожник Агеева скрылся из вида, неприлично громко газанув, а я побрела к дому.

Войдя в квартиру, сняла мокрое пальто и хмуро встряхнула его. Повесив пальто на плечики, я водрузила его на дверь комнаты — не дай бог не просохнет, придется в химчистку нести, а пальто одно-единственное для нынешней погоды.

На кухне зажгла конфорку, поставила на нее чайник и разложила документы на столе. Последний отчет от бухгалтерской фирмы чем-то мне не понравился. Чем, хоть убей, не могу понять, но перепроверить надо.

Противный свисток на носике чайника заголосил аккурат тогда, когда я полностью погрузилась в смету за прошлый месяц. Дернувшись на скрипучем стуле, я выключила плиту и взяла чашку с сушилки. Насыпав в нее заварку, залила это дело кипятком и поставила рядом с собой, отодвинув часть бумаг в сторону.

Не знаю, сколько я читала-перечитывала каждую строчку, сверяла данные, но к тому времени, когда вспомнила о чае, предатель уже остыл. Устало вздохнув, выпила едва теплый напиток и разобрала бумаги по стопкам. Глянула в окно, выходящее на проспект Большевиков. Небо было затянуто тяжелыми тучами. Не успела подумать о грядущем дожде, а именно он грозился пролиться на наши питерские головы, как в моем мобильнике заиграла мелодия входящего вызова скайпа.

Я посмотрела на экран и улыбнулась — звонила сестра.

— Привет, Оль, — сказала я и подошла к плите, чтобы потрогать чайник. Еще теплый.

— Приветик. Как дела? — начала она бодро.

— Нормально. Работаю. А у вас как? Как животик? — Я налила в чашку воду и пригубила чуть теплую жидкость, чтобы согреться.

— Растем. — Оля рассмеялась. — Лазарев пылинки с меня сдувает, словно я больная, а не беременная.

— Так это же хорошо. — Вернувшись за стол, я подобрала под себя ноги и снова уставилась на серую панораму города за окном.

— Раздражает немного. Какие у тебя планы на Новый год?

— Никаких, — вздохнула я.

— Нет желания приехать в декабре?

— Видела бы ты, что у нас на улицах сейчас творится, ты бы не спрашивала. Хочу. Только отпуск мне никто не даст.

— Так праздники же?

— Это у вас в декабре праздники, а у нас-то в январе. Я думаю, Агеев найдет мне работу. Чисто из вредности, — сказала я.

— Да ладно тебе, не такой уж он монстр, — успокоила Оля. В трубке послышалась какая-то возня. — Илонка, тут Игорь хочет с тобой поговорить, — успела сказать она перед тем, как из трубки раздался бас моего бывшего босса:

— Илона, что там у вас опять происходит? Тимур беснуется?

— Нет, Игорь Викторович, всё в порядке…

— Романова, я тебе сколько раз говорил? — наигранно пригрозил он. — Никаких выканий.

— Прости. — Я устало потерла переносицу и закрыла глаза, вяло улыбнувшись, но они-то этого не видят. — Всё хорошо у нас, просто мой новый начальник — редкая скотина. А так, всё о’кей.

Лазарев громко расхохотался, да так громко, что я поморщилась.

— Что же у вас за неприязнь такая, взаимная? Как бывшие любовники прямо.

— Чур тебя!

Снова смешок.

— Приедешь?

— Приеду, куда ж я денусь.