Я не верил в затею с поисками Илоны. Думал, что за десять лет она бы давным-давно нашла сестру. Думал, что она опустила руки или попросту выбросила из головы тот факт, что у нее была Ольга. Но нет. Она не забыла. Она помнила. И кто я такой, чтобы судить ее?

Тихий стук в дверь. На пороге появляется Илона с подносом. Ставит чашку на мой стол и протягивает мне папку с отчетом, натянуто улыбаясь.

— Спасибо, — благодарю я.

Романова удивленно уставилась на меня и даже отступила на шаг. Я нахмурился и кивнул на дверь:

— Можешь идти.

Она удалилась с выражением растерянности на лице и, впервые за год, тихо прикрыла за собой дверь, а не хлопнула ею так, что с потолка штукатурка сыпалась. Сделав несколько звонков, я выключил компьютер и взял папку с документами. Проходя мимо окна, взглянул на Невский и вышел из кабинета. Подойдя к столу Романовой, попросил:

— Дай ручку и бумагу.

Она послушно протянула мне и то и другое. Я черкнул адрес сервиса и стоимость ремонта ее машины, протянул квадратный листочек для заметок ей, кивнул и пошел к лифту.

До отделения добирался почти полтора часа — спасибо пробкам. И всё это благодаря идиотам-градостроителям и дебилам-водителям, которым лучше бы на метро ездить. Дежурный на входе целых семь минут не мог понять, кто я и по чью душу пришел. Когда я все-таки проник в нужный кабинет бывшего коллеги, тут же выпалил:

— Стариков, меняйте штат! У вас в дежурке одни идиоты сидят!

— Но-но, Агеев. Ты полегче, нормальные у нас ребята. Зеленые просто. — Стариков рассмеялся, встал с кресла и протянул мне руку.

Я пожал ему руку, плюхнулся в соседнее кресло и уставился на кофеварку, которая стояла на тумбочке у дальней стены. Стариков уловил мою мысль и направился к агрегату. Через две минуты кофеварка тихонько зашипела и начала по капле выдавать черный кофе.

— Вот видишь… — Я невольно усмехнулся, глядя на его действия. — Поэтому я не хочу возвращаться.

Андрей снова захохотал и сквозь смех изрек:

— Да, кофе Илоночки — это что-то. Я тебя понимаю.

Вот почему ее все называют уменьшительно-ласкательно? Один я, что ли, вижу монстра за миловидной личиной?

Изучив отчет и сверив цифры, мы с Андрюхой выпили по кружке бодрящего кофе, а затем я отправился восвояси. Стариков никогда не заострял внимание на том, что я не мог находиться в отделении больше пятнадцати-двадцати минут и всегда быстро ретировался.

Не люблю эти голубые стены, этот большой Т-образный стол, покрытый темным лаком, словно из прошлого века (впрочем, так оно и есть), портрет того самого, который тяжело глядит на тебя со стены. Мне даже кажется, что он следит за мной, когда я перемещаюсь по помещению.

Жуть, в общем.

Я с содроганием вспоминаю работу в убойном. Постоянное ощущение беспомощности, ощущение, что у тебя связаны руки. Желание изменить ситуацию, исправить ее и помочь людям, но этот порыв смешивается с дерьмом, едва ты сталкиваешься с реальностью. Даже в Чечне было легче. Война была простой и понятной — бей или умри. Взрывай, ломай, разрушай или разрушат и уничтожат тебя. Война была на уровне инстинкта — выживает сильнейший. Просто, как десять копеек.

Но на гражданке… Я наблюдал такие ужасы там, в сорокаградусной жаре. Я видел, как разрывает людей на куски в буквальном смысле, я видел выпотрошенные кишки, изнасилованных женщин и детей, но всё это померкло, когда я пришел на службу в милицию. Я думал, что война превращает людей в зверей. Но я ошибался. Власть и деньги делает людей дикими и беспощадными. Безнаказанность пробуждает в них самые низменные и жестокие чувства. Равнодушие убивает зачатки человечности и стирает в пыль то, что делает нас людьми. Именно поэтому я ушел. Мне хватило с лихвой того, что я видел в горячих точках. Видеть то же самое ежедневно в цивилизованном городе я не смог. Мне просто хотелось заложить взрывчатку и разнести всё к чертям собачьим.

Потому что только так я мог бы сделать наш мир чуточку лучше.

Глава 3

Илона, 2009 год

— Илона, ты можешь дать мне конспекты по бухучету? Пропустил лекцию в понедельник, — натянуто улыбнулся Кирилл, мой одногруппник.

— Да, конечно. — Я открыла сумку и принялась перебирать тетради. Отыскав нужную, протянула ее. — Только верни в пятницу, у нас экзамен. Я, в принципе, запомнила, но всё равно.

— О’кей. Тебя проводить до остановки?

Мы уже вышли из здания и спускались по бетонным ступенькам. Я отрицательно покачала головой и махнула рукой:

— Не надо, спасибо.

Кирилл пожал плечами, а я побрела по Московскому проспекту, распутывая провод наушников. Когда мне это удалось, вставила штекер в разъем и включила музыку.

Блики солнца, отражающиеся в окнах домов, заставляли довольно жмуриться и улыбаться встречным прохожим. Решив заправиться кофе, я забежала в ближайшее заведение. Пришлось снять перчатку, чтобы стаканчик не выскользнул из рук — пальцы приятно зажгло от тонких картонных стенок. Сделав первый глоток и довольно вздохнув, я пошла дальше, чтобы немного прогуляться и сесть в автобус через остановку.

Я не услышала, как меня окликнули из проезжающей мимо машины, и, естественно, испуганно подпрыгнула, когда передо мной прямо на тротуар въехал черный внедорожник. Попятившись, толкнула кого-то плечом и тут же быстро извинилась. Дверца машины отрылась, и из нее вышел незнакомец, который дал мне флешку с фотографиями Ольги. Я решила проигнорировать его, обойдя машину, но он не дал мне этого сделать. Он дернул за тонкий белый проводок плеера, запутавшийся у меня в волосах, и сказал:

— Надо поговорить. — Он оглянулся по сторонам.

Прохожие недовольно оценивали некультурное поведение водителя на иномарке, но разумно проходили мимо, учитывая внешний вид моего собеседника. В принципе, я их понимаю — бритая голова, шрам, пересекающий бровь, сурово сдвинутые брови. Бандит, не иначе.

Я кивнула и глотнула кофе — для успокоения. Потом постаралась изобразить спокойствие и ровным тоном произнесла:

— Пошли.

Незнакомец усмехнулся. От его усмешки меня передернуло, и я добавила:

— Я не сяду к вам в машину.

— Разговор конфиденциальный.

— Я не сяду, — отрезала я и быстрым шагом направилась к остановке, где столпились люди.

— Илона! — крикнул незнакомец, но я проигнорировала его, хотя ноги у меня дрожали от страха.

— Илона, подожди! — Сильная рука остановила меня.

Стаканчик выскользнул из руки, и я, вполне предсказуемо, облила бритоголового своим кофе.

— За… — выдохнул он, посмотрев на пятно, растекающееся на рубашке.

— Извините, — пролепетала я, не понимая, за что я вообще-то извиняюсь? Интуиция подсказала, наверное, что так будет лучше.

— Илона… — Он на секунду прикрыл глаза, явно справляясь с раздражением. — Слушай, я просто подвезу тебя до дома, по дороге мы поговорим. Здесь много лишних ушей, — шепотом добавил он, оглянувшись.

Я посмотрела на него, затем на машину, затем на прохожих, снующих туда-сюда. На маньяка не похож, да и прохожих вокруг много. Хотя в наше время свидетели, скорее всего, дадут одинаковые показания: «Ничего не видел, ничего не слышал». И всё же было в незнакомце что-то такое, что заставило меня молча кивнуть.

— Садись. — Незнакомец обошел авто и сел за руль, а я задохнулась от возмущения — вот это манеры!

Точнее, полное их отсутствие.

— Вы не представились, — сухо сказала, устроившись на сиденье и пристегнув ремень безопасности.

— Тимур.

— Очень приятно, Тимур.

Он поморщился, словно я сказала что-то не то. Завел двигатель и быстро вклинился в поток машин, не обращая внимания на сигналы. Он, естественно, даже бровью не повел.

— Ты посмотрела флешку? — начал он без прелюдий.

— Да.

— И что?

— Это ничего не доказывает, — фыркнула я. — Может быть, вы вообще в сговоре с теми… — Я запнулась на секунду. — С теми, кто украл Олю.

Тимур нахмурился.

— Я не работал с Ратным. Но за тобой, похоже, — он быстро посмотрел в зеркало заднего вида, — следят.

Я тоже обернулась, но не увидела никого, кроме обычных прохожих и проезжающих мимо машин.

— Возле твоего дома постоянно дежурит тонированный внедорожник. И возле института тоже, но не каждый день. Сегодня не было, поэтому я перехватил тебя.

— Я ничего такого не замечала, — возразила я. — Всё, как обычно.

— Странные звонки, знакомства?

— Нет, ничего. Со мной никто не знакомился.

Он бросил на меня явно оценивающий взгляд.

— Удивительно. Будь начеку. Я не смогу организовать тебе с сестрой встречу, если есть малейшая угроза.

— Можно вопросик? — Я подняла указательный палец, привлекая внимание. — А зачем вы это делаете?

— Просьба близкого друга.

— Друга?

— Да.

— Но почему я должна вам верить?

— Не должна, — вот так просто ответил он, пожав плечами. — В принципе, если скажешь, что тебе плевать на сестру, я так ей и передам.

Задохнувшись от возмущения, я зашипела:

— Да как вы смеете… Ты… Вы… Вы не знаете ничего!

— Я знаю достаточно, — одернул меня он. — Ты ее не искала, Илона. И мне на это дело плевать, честно. Меня попросили тебя найти — я нашел. Хочешь увидеть Ольгу — я организую встречу. Но, судя по всему, ты давно от нее отказалась.