В мгновение ока все стало на свои места.

Что могло так потрясти человека со стальными нервами, который очень сильно любил свою семью? Что могло напрочь сорвать его крышу и заставить Японца, вернувшись в Зону, начать убивать всех без разбора таким изуверским способом?

Отплатить той же монетой — вот как это называется.

Тут же перед глазами у меня встала сцена — я просматриваю в Интернете российские новости, в основном просто щелкая по страницам. Сейчас в СМИ модно мусолить чужое горе, и все новости строятся в основном по этому принципу. Где-то упал самолет или сошел с рельсов поезд, кого-то арестовали или убили, где-то что-то сожгли, снесли, разрушили… Тогда я еще подумал, точно ли мне надо знать, что где-то на окраине страны взлетел на воздух дом, в котором погибла семья из трех человек? Статья сообщала, что в руинах найдены остатки неизвестного устройства предположительно военного предназначения, но тогда я не придал этому значения. Сейчас же я был почти уверен, что на месте взрыва спасатели нашли останки Скуби-Ду, американского транспортного робота, на спине которого Японец любил фотографировать свою семью…

— Ты не знаешь, кто это сделал, и потому убиваешь всех подряд в Зоне, — сказал я, ставя банку обратно на табуретку.

— Не твое дело, — отрезал Японец.

— Тогда почему ты не убил меня?

— Не твой стиль. Ты бы сделал все тихо и без шума.

С этим трудно было не согласиться. В то же время я понимал — сохранив ясность ума в обычных вопросах, Японец двинулся на почве мести. Бывает такое с профессиональными вояками, так называемый «синдром Вьетнама» в острой форме.

И как лечить? Дать по башке да отволочь к Болотному Доктору, благо недалеко? Но с Японцем такое не прокатит. Пожалуй, это последний человек на планете, с кем бы я схлестнулся в рукопашном бою, хотя никогда не жаловался на отсутствие навыков такого рода.

К тому же не в рукопашке дело. И Доктор здесь вряд ли поможет. А что поможет? Хрен его знает, что поможет. Попробуем прозондировать почву.

— Неделю назад мой остров разнесло звено боевых вертолетов, — произнес я. — Похоже, кому-то нужны наши жизни.

Японец резко повернулся на своей табуретке. В глазах его плескались языки пламени, словно он все еще продолжал смотреть на огонь.

— Я перережу их всех! — прорычал он. — Тех, кто мог отдать приказ, и всех, кто мог его выполнить. Всех, до единого! Они прислали посылку с Украины, и прийти она могла только из Зоны. Каждая двуногая тварь, способная воткнуть детонатор в пластит, получит от меня подарок в брюхо и будет внимательно смотреть, как горит фитиль взрывпакета…

Он нес еще какую-то чушь в этом роде, а я думал. Думал о том, как так получилось, что мы с ним живы, а наши дома и те, кто был нам дорог, ушли из нашей жизни. Неужели опять Зоне потребовалась гомеопатия, когда маленькие крупинки с автоматами в руках решают большие проблемы гигантского существа, образовавшегося на месте Второго Взрыва? Я уже давно не сомневался в том, что Зона это не слово и не место на земле, а живой разумный организм со своей логикой — часто страшной, всегда непонятной, но очевидной, как и то, что ты сам живешь на этом свете. Впрочем, в этом не сомневается любой сталкер-новичок, побродивший по Зоне с месяц и умудрившийся остаться в живых.

— Ты хорошо спрятался вместе со своей семьей, — сказал я, и Японец замолчал. — Я все думаю, кто мог найти вас и так громко, можно сказать показательно, убить твоих родных? И к тому же вряд ли нужно было уничтожать целый остров для того, чтобы убить меня. Из пушки по воробьям, не находишь?

— Ты отличный профи… — неуверенно начал Японец.

— Не льсти ни себе, ни мне, — махнул я рукой. — Любой профи ест, пьет, спит и шатается возле своего дома. И подсыпать яд в доставку из супермаркета или выстрелить из «Винтореза» с крыши соседнего дома намного проще, чем взрывать коттеджи и острова. Так что сразу отметаем твой Комитет по предотвращению критических ситуаций, наемников Зоны и иных профи, которым могли понадобиться только наши жизни. Остается что?

— Теракт, — сказал Японец.

— Правильно, — кивнул я, втайне порадовавшись, что у парня наконец заработала голова, потеснив привитые намертво рефлексы убийцы. — Теракт, в котором погибли бывшие сотрудники российских спецслужб, до этого работавшие в Зоне и исчезнувшие при загадочных обстоятельствах. Ставлю свой РМБ-93 против рогатки, что сейчас в верхах идет неслабая возня по поводу распоясавшихся террористов, скрывающихся в Зоне. И результат вполне предсказуем.

— Сплошная Стена вокруг Зоны, — медленно проговорил Японец. — И еще одна американская база. Одновременно и ракетная, и испытательная, и окупающая сама себя за счет мутантов с артефактами.

— А мы в этой игре разменные карты, — задумчиво протянул я. При этом мне пришла в голову еще одна мысль.

Понятно, что на чужой территории заокеанские стратеги предпочитают действовать чужими руками. Они искусно манипулируют «Монолитом», снабжая фанатиков оружием и ультрасовременным снаряжением. Они купили с потрохами Бехрама вместе с его «наемниками»… который, кстати, не менее искусно использовал нас, когда Зона дала всем прикурить в результате моей небольшой прогулки к Саркофагу.

Ну ладно, пусть даже и использовал, в результате оно на благо пошло и Большая земля осталась Большой землей, а не филиалом Зоны. Идем дальше.

Наверняка это заокеанские хозяева дали Бехраму задание ликвидировать нас после выполнения миссии — вряд ли он по собственной инициативе минировал экзоскелеты. Благодаря моей интуиции затея командира «наемников» не выгорела… и, судя по тому, что мы спокойно ушли из Зоны, никто ему не доплатил за то, чтобы догнать нас и завершить заказ… Однако сейчас мы имеем то, что имеем. [Подробно о миссии Снайпера в составе группы Меченого можно прочитать в моем романе «Закон Меченого» (прим. автора).]

Все это я озвучил.

— Значит, если это и не «наемники», то остается…

— «Монолит», — кивнул я. — Этим отморозкам ничего не стоит взорвать хоть коттедж, хоть небоскреб. Другое дело, почему они ждали целый год?

— Просто не могли вычислить где мы спрятались? — предположил Японец.

— Может, и так, — протянул я, почесывая бороду. — А может, у них появилась какая-то новая информация насчет нас. То, о чем могли знать только наши друзья. Например, что у тебя и у меня есть близкие, которые нам дороги и ради которых мы вернемся в Зону. И тогда получается, что заказчик теракта убивает одним выстрелом двух зайцев — и территория внутри Периметра превращается в военную базу, и мы возвращаемся. Тогда возникает второй вопрос: кому и зачем мы тут понадобились?

Мы внимательно посмотрели друг на друга.

— Ты думаешь…

— Я ничего не думаю, — отрезал я. — Я просто пытаюсь логически рассуждать.

— Что ж, — сказал Японец. — Получается, у нас с тобой два пути. Первый — это вырезать подчистую «Монолит» и гарнизон «Зеленых беретов», охраняющий Стену. И второй — попытаться разыскать еще кого-то из группы Меченого и задать ему несколько вопросов. Тебе какой вариант больше по душе?

Что ж, Японец немного отвлекся от своего горя, став хоть чуть-чуть похожим на того парня, которого я знал, — и это уже большой плюс. Хотя понятно, что все это до тех пор, пока он снова не решит, что нашел виновного в гибели своей семьи. Тогда опять планка упадет, и бес его знает, каких дров он наломает в очередном приступе боевого безумия. Опасный компаньон. Но в то же время лучше уж вдвоем с ним путешествовать по Зоне, чем в одиночку выковыривать пули из собственного мяса. У двоих всегда больше шансов выжить, чем у одного.

Где искать бывших членов группы Меченого, я не имел ни малейшего представления. Вот она, карта Зоны, в КПК подробнейшим образом обозначена. И прочесывать ее можно всю оставшуюся жизнь до очередной пули, мутанта или аномалии. В свою команду Меченый набирал исключительно профессионалов, для которых умение прятаться и заметать следы числилось первым в списке их талантов.

И спросить не у кого. Сидорович больше ничего не скажет, потому как за информацию заплатить мне нечем… А кстати, интересно, как Японец собрался добираться до гарнизона Стены? Ни особых припасов, ни защитных костюмов в его берлоге не наблюдалось. А с одними мечами в тряпочном балахоне лезть в зону повышенной радиации да на крупнокалиберные пулеметы как-то несподручно.

— Деньги есть, — буркнул Японец на мой вопрос. — И торгаш здесь имеется неподалеку, Сидоровичу конкуренцию создает. «Монолитовцев» торговцы не интересуют, у них и так всего навалом и задарма, вот он и приперся на Болота. Сидор рвет и мечет, но ничего поделать не может — у барыги охрана слишком хорошая.

— Ну вот и пошли к тому барыге, — сказал я, спуская ноги с койки. — Может, он посговорчивее Сидоровича окажется в условиях жесткой конкуренции. Мне штаны новые надо, тебе огнестрел какой-нибудь посолиднее бандитских обрезов…

— Только бороду с когтями отстриги, — хмыкнул Японец. — А то тебя его охрана за своего примет, того и гляди стрелять начнет.

* * *

Мы шли по Болотам. Японец ориентировался здесь как дома — успел освоиться. Небось каждый день на охоту за головами ходил. Моя нога не болела вообще, словно и не была прострелена навылет пару часов назад. Лишь воспоминание осталось, мягко говоря, не слишком приятное.

— Долго еще? — поинтересовался я.

Мой радиометр то и дело попискивал то громче, то тише, и мне решительно не нравилось море мутировавших камышей, по радиоактивному дну которого мы путешествовали. Выскочит из этой колышущейся стены прямо на тебя десяток тех же псевдоплотей — и хана. Ни убежать не успеешь, ни перестрелять. Изначально невыгодная позиция, а я такие с детства не переношу.

— Почти пришли, — сказал Японец. — Правда, место это на редкость гнилое. Радиация зашкаливает и кладбище неподалеку. Постоянно там кто-то плачет, то женщина, то ребенок.

«Так. Пора тему менять», — подумал я.

— Ну ты даешь, Сусанин. И так более гнилого места во всей Зоне не найти, так твой барыга еще хуже что-то здесь откопал. Может, ему…

Закончить мысль я не успел. Впереди, буквально метрах в трехстах, отрывисто простучала пулеметная очередь, вслед за которой над Болотами пронесся жуткий, нечеловеческий вой. Сколько хожу по Зоне — такого не слышал.

— Что там за собака Баскервилей? — спросил я, передергивая ствол РМБ-93.

— Быстрее, — бросил Японец, одним движением выхватывая два меча — длинный и короткий. — Жилу рвут.

«Чего рвут?» — додумывал я уже на бегу.

Хотя Японец был прав, разговоры потом. Когда в Зоне мутант рвет сталкера, долг другого сталкера того мутанта завалить. Это потом можно по обстоятельствам рядом с монстром положить и его потенциальную жертву. Но спасти надо, иначе Зона отомстит и тот же самый мутант рано или поздно прыгнет тебе на спину.

Светло-коричневая стена камышей кончилась внезапно. Перед нами открылся пригорок, на котором, словно нищенка в дырявом рубище, стояла деревянная полуразрушенная церковь.

А во дворе церкви шел бой.

Два человека — высокий сталкер в пыльнике и толстяк в сталкерском комбезе «Заря» — буквально держали на выстрелах огромного мутанта. Тварь сильно смахивала на кровососа, только ростом была метра два с половиной и цветом шкуры напоминала сильно замшелую корягу.

Мутант пытался дотянуться до своих жертв лапами, похожими на ковши экскаватора, но пока ему это не удавалось.

Парень в пыльнике держался молодцом. Пулемет ПКМ в его руках молотил короткими очередями, отбрасывая наседающего мутанта, но, похоже, пули не причиняли тому особого вреда. Болотный кровосос лишь жутко ревел и рвался вперед.

От толстяка же особого толку не было. Он палил одновременно из двух пистолетов ГШ-18. Возможно, что с такого расстояния и попадал. Но и ежу понятно, что применять карманную артиллерию против эдакой твари — все равно что пытаться убить носорога из резинострела.

Японец бежал впереди меня на два шага. Я — за ним, пытаясь на ходу сообразить, что можно сделать холодным оружием с болотным вариантом кровососа, на которого пули калибра 7,62 практически не производят никакого впечатления, только назад отбрасывают. Но Японцу было виднее.

Он длинно прыгнул, занося свои клинки над головой, и в конечной точке своего полета двумя молниеносными движениями крестообразно опустил их на шею кровососа. Причем сделал он это очень вовремя — у обоих сталкеров, обороняющихся возле церкви, как назло одновременно кончились патроны.

Интересно… То, чего не могли сделать пули, сделали два японских меча. Правда, головы монстр не лишился, лезвия лишь шкуру просекли на загривке. Но мне было видно, какой толщины та природная защита, разошедшаяся в центре пересекающихся разрезов… Ох, тысяча снорков! Не шкура — броня в три пальца толщиной!

Продолжая удивляться, я успел всадить в рану две пули из своего РМБ. Третья лишь скользнула по лысому черепу — у твари была отменная реакция.

Она мощно развернулась всем корпусом в нашу сторону, и Японец, продолжавший кромсать чудовище своими чудо-железяками, отлетел на несколько метров. Кровосос лишь чуть задел его лапой, от которой, впрочем, ученик якудзы успел отстричь два пальца. Фрагменты конечности твари упали в лужу и задергались судорожно, словно две агонизирующие гигантские гусеницы.

Кровосос, вылупив на меня свои белые гляделки, заорал дурниной и скакнул вперед. Вот уж не думал, что такая здоровая тварь может так далеко прыгать! Стрелять в него было бесполезно — лишь Зона знает, почему пули не могли пробить шкуру мутанта. Поэтому я бросил ружье, выхватил из ножен «Бритву» и с короткого разбега прыгнул навстречу… в полете разворачиваясь лицом вверх и одновременно перечеркивая жадным до крови клинком темно-зеленую, вонючую массу, падающую на меня сверху.

Расчет оказался верным. Я проехался на спине по грязи как раз между ногами кровососа, успев при этом удачно уйти от черного потока, хлынувшего на то место, где я находился мгновение назад. После чего, оттолкнувшись лопатками от земли, вскочил на ноги, готовый, если возникнет такая необходимость, отпрыгнуть и вертеться как угорь на сковородке, уходя от ударов громадных лап.

Необходимости не возникло. Признаться, я был все еще под впечатлением того, как Японец расправился с главарем шайки, и, возможно, потому чисто рефлекторно скопировал его удар.

Кровосос стоял на месте и сосредоточенно заправлял в распоротую «Бритвой» брюшину выпавшие петли кишечника. Но те были скользкими от крови и постоянно вываливались из щели, смахивающей на жуткий улыбающийся рот.

«Добить… Пока не поздно!»

Но «поздно» уже настало. Поняв бесплодность попыток впихнуть обратно в брюхо свою требуху, кровосос мощным рывком просто выдрал ее из себя и отбросил в сторону. После чего разрез в его животе начал стремительно затягиваться.

«Вот черт! — молнией пронеслось у меня в голове. — А точно ли из морских звезд добывают регенерон, как это было сказано в рекламе, вложенной в желтую аптечку?»

Как бы там ни было, болотный тиранозавр издал торжествующий рев и — я готов поклясться! — каким-то немыслимым образом раздвинул свои ротовые щупальца так, что они сложились в некое подобие жуткой улыбки.

И неторопливо шагнул вперед. Теперь ему было некуда торопиться…

Что человек чувствует перед смертью? Не знаю. Думаю, у всех по-разному. Лично я чувствовал бессильную ярость и мелкую вибрацию рукояти ножа в ладони. То ли меня потряхивало от избытка адреналина, то ли «Бритва» жила своей жизнью, предвкушая знатную трапезу, — без понятия. Не до анализа ощущений, когда на тебя прет абсолютно неуязвимая тварь, собирающаяся полакомиться твоей плотью.

Но даже если ей это удастся, регенерировать болотному тиранозавру придется очень долго…

Я метнулся вперед, намереваясь в прыжке добраться до его морды — а там уж как получится. Или ротовые щупальца клинком смахнуть, или в глаза раз за разом вонзать «Бритву» по рукоять в стиле швейной машинки, или до горла дотянуться, пока монстр будет ломать мои ребра своими граблями…

Но меня опередили.

До морды кровососа оставались считаные метры — тварь уже небрежно протянула вперед лапы, словно чемпион американского футбола, принимающий слишком простой мяч, — как вдруг ее абсолютно белые глазные яблоки превратились в две черных дыры.

Кровосос сделал еще один шаг вперед, как-то странно хрюкнул и провел по морде лапой, размазав вытекающую из черепа слизь. После чего зашатался и медленно опустился на колени. Вряд ли для того, чтобы умереть, — скорее, чтоб разобраться, что ж за странная история с ним приключилась.

Короче говоря, у меня появился шанс выйти живым из этой переделки. В два прыжка покрыв расстояние, отделяющее меня от монстра, я последовательно осуществил все, что собирался сделать хотя бы частично за то время, пока тварь будет меня убивать.

Зайдя сбоку, я одним ударом срубил с морды твари щупальца и тут же отпрыгнул — кровосос принялся слепо шарить лапами вокруг себя, пытаясь отыскать источник боли. Но его отвлекли еще несколько пуль, прилетевших ему в голову со стороны церкви. Самих выстрелов было почти не слышно, из чего я сделал вывод — стрелок бьет из бесшумной снайперской винтовки и неплохо знает свое дело. Пули ложились точно в зияющие раны, минуя неуязвимую для свинца шкуру, и ни одна из них не пропала впустую.

Голова кровососа дернулась несколько раз, но тварь была слишком живуча для того, чтобы я мог положиться только на меткость стрелка.

Я снова приблизился к монстру и несколько раз вонзил в глазницы клинок, расширяя раны и надеясь достать до мозга. Похоже, мне это удалось. Тварь хрюкнула в последний раз и неуклюже завалилась на бок. Я сделал шаг вперед, но тут из камышей, припадая на правую ногу, появился Японец с занесенным над головой мечом, и я доверил завершающую стадию процесса профессионалу — в прошлый раз, когда якудза воевал с кровососом, у него это получилось красиво, прям как в голливудском боевике. Да и в черной кровище мараться лишний раз не хотелось — все-таки японская катана значительно длиннее боевого ножа.

Меч опустился, и огромная изуродованная голова болотного страшилища шлепнулась в грязь.

Японец спокойно стряхнул с меча кровь и вложил его в ножны. Парень держался молодцом, хотя по тому, как он двигался, было ясно — с ногой и ребрами у него далеко не все в порядке.

— Добрые вы, ребята, — раздался голос у меня за спиной.

Я обернулся.

Со времени нашей последней встречи Жила изрядно пополнел. А вот его телохранитель нисколько не изменился. За все время колоритный пулеметчик так и не снял глубокого капюшона своего пыльника, полностью скрывавшего его лицо. Стоя рядом с хозяином, он неторопливо заправлял новую ленту в ПКМ, который народ в Зоне чаще называет РП-74,— смесь барыжного и блатного жаргона плотно прижилась в среде сталкеров, того и гляди, новый язык появится на радость лингвистам с Большой земли.

— Уж какие есть. Далеко же ты забрался, Жила, — сказал я, вытирая «Бритву» о штанину. Камуфляж теперь по-любому на выброс, а если эта черная пакость, вытекшая из кровососа, свернется и присохнет к рукояти ножа, то потом ее, наверно, только наждак и возьмет. Это о клинке можно не беспокоиться, на котором после боя — ни пятнышка.