Донна Грант

Темный горец

Глава 1

Озеро Лох-Оу, Юго-Западная Шотландия

Лето, 1603 год

Уж что-что, а магию Гэлен Шоу знал. Может быть, только ее и по единственной причине. Друиды.

Он усмехнулся и взглянул на Логана Гамильтона, своего спутника. Как полагал Гэлен, они находились близко от друидов. Очень близко. Будучи Воителями, в каждом из которых заключался дух бессмертия, сейчас они выступали в роли простых странников.

Все началось многими веками раньше, когда римляне вторглись в Британию. Вот тут-то кельты, неспособные противостоять римлянам, обратились за помощью к друидам. В ответ друиды воззвали к древним богам, томящимся в глубинах ада. Эти боги были столь отвратительны, злы и порочны, что само Зло заперло их в своих подземельях. Вырвавшись на свободу, боги выбрали по сильнейшему Воителю из каждого клана. Объединившись с богами, эти Воители, ставшие бессмертными, обрели такую силу, что остановить их, безжалостных и кровожадных, уже было невозможно. Поняв, что обречены, римляне отступили. Но и после ухода римлян из Британии друиды не могли примирить ни богов, ни простых людей — слишком много волшебства уже было задействовано. Только объединившись, друиды смогли обуздать волю богов и лишить их возможности управлять Воителями.

Богов это не испугало. Бесконечная сила позволяла им переходить из поколения в поколение, выбирая в каждом самых сильных и храбрых Воителей. И так боги могли выжидать, пока не придет их время для того, чтобы захватить всю землю.

Так бы оно и оставалось, пока злая драу по имени Дейрдре не начала отдавать богам свою силу, позволявшую простым людям становиться Воителями. Теперь Гэлен и Логан наравне с остальными Воителями выступили против Дейрдре и ее намерения править миром.

Воителям замка Маклауд всегда с самых давних пор сопутствовала удача. В свое время они едва не уничтожили Дейрдре. Однако ее черная магия оказалась намного сильнее, чем рассчитывали Воители. Дейрдре оставалась живой, и лишь поэтому Гэлен разыскивал друидов, у которых мог храниться ключ к смерти злой колдуньи.

— Сила магии возрастает, — сообщил Логан, идущий к вершине холма впереди Гэлена.

Гэлен смахнул с лица пот и вздохнул. Благодаря лишь неимоверной скорости преодоления сложнейшего пути они передвигались в два раза быстрее, чем простые смертные. Но и это не сдерживало беспокойства в душе Гэлена.

Его не покидало тревожное чувство — что-то должно произойти. Что-то плохое. Может быть, с ним, или с Логаном, или просто с их намерениями уничтожить Дейрдре.

Перед самой вершиной Логан остановился и свистнул — протяжно и тихо; в окружающем их безмолвии этот звук показался восхитительно приятным. Гэлен ускорил шаг и догнал Логана. Остановившись невдалеке, он посмотрел на раскинувшийся перед ним страшновато-хмурый пейзаж.

— Неудивительно, что это называется Лох-Оу [Озеро, внушающее трепет (шотл.). — Здесь и далее примеч. пер. // Когда-то, еще в советские времена, он работал в Министерстве внешней торговли и был направлен в загранкомандировку в Советское торгпредство в Турции. Там он проработал многие годы и за это время, совершенствуя свои знания турецкого языка, овладел не только стамбульским и анатолийским диалектами, но и стал понимать язык простого народа. // Вот эта история, рассказанная моим приятелем в изложении от первого лица: «В середине 70-х годов я, молодой инженер-связист, после долгого оформления, наконец, приступил к работе в Министерстве внешней торговли. Наш отдел занимался импортом и экспортом систем связи, электронного и лабораторного оборудования. // Мой новый начальник, узнав, что я владею английским языком, пробурчал буквально следующее: «У нас все сотрудники знают либо английский, либо немецкий. Если так дело пойдет, то скоро и наш дворник заговорит по-английски. А вот в турецком секторе нехватка специалистов со знанием языка. Торговый оборот со страной никак не повышается. Запишу-ка я тебя на курсы в группу турецкого языка. Думаю, это пойдет на пользу и тебе, и отделу». // Возражать словам начальника я не посмел и стал в вечернее время изучать турецкий язык. Наш преподаватель прекрасно им владел и был опытным методистом. Русский по национальности, он родился в Баку и свое детство провел среди азербайджанцев. Когда пришло время поступать в школу, его русский язык был настолько плох, что мальчика пришлось отправить к проживающей в России тетке. В ее семье он быстро освоил родной язык, вернулся в Баку, где закончил русскую школу. // В последние годы Великой Отечественной войны служил на Кавказе переводчиком турецкого языка в армейском штабе. Затем учился в школе военных переводчиков и после ее окончания там же, уже в звании лейтенанта, начал работать преподавателем турецкого языка. Однако через какое-то время попал под сокращение, проведенное Хрущевым в Советской Армии, был уволен и остался без работы. Повезло найти подработку в Университете, а затем устроиться на курсы уже полноценным преподавателем турецкого языка. // Когда наша группа продвинулась в знании языка, преподаватель принес на урок книгу на турецком языке под названием «Çalıkuşu». Автором книги значился Решат Нури Гюнтекин. Учитель рассказал нам, что этот роман стал для турецкой литературы тем же, что «Джейн Эйр» для английской и «Унесенные ветром» для американской. Он дал задание каждому перевести отрывок из книги на русский язык. Когда мы выполнили задание, учитель показал нам эту книгу, переведенную на русский язык под названием «Птичка певчая». Переводчиком значился некий И. Печенев, как мы поняли — бывший ученик нашего преподавателя. // Однокурсники с интересом сравнивали написанное ими с литературным переводом. Конечно, он был намного лучше нашего. Да по-другому и быть не могло, ведь мы учили язык всего лишь третий год. Тем не менее, нам удалось найти несколько грамматических ошибок и неточностей в переводе, чем мы немало порадовали учителя. «Вы неплохо потрудились», — подвел он итог этой работы. // Когда я взял в руки книгу, в глаза бросился перевод ее заголовка. Показалось, что он не совсем правильный. «Птичка певчая, — размышлял я. — C какой стати автор перевода дал именно такой заголовок книге?» Прочитал роман еще раз от корки до корки и не нашел в нем сравнения или связи главной героини Фериде-ханым с какой-нибудь певчей птицей, да и с птичьей породой в целом. «Очевидно, в переводе названия книги допущена ошибка», — решил я и пошел за советом к учителю. // Мои рассуждения основывались на следующем. Ошибка заключалась в переводе слова «çalı». Очевидно, переводчик принял его за корень глагола «çalmak» (играть, петь). Ведь в турецком языке играть на пианино будет «piyano çalmak». По аналогии с «yapmak — yapı» (строить — строение), «çalmak — çalı» (петь — пение), слово «çalıkuşu» было переведено как «ötücü kuş», то есть певчая птица. В то время как словарный перевод «çalıkuşu» — желтоголовый королек, маленькая птица из семейства воробьиных. Причем эту птичку, живущую в густых зарослях и быстро бегающую по земле, никак нельзя назвать певчей, поскольку издаваемые ею звуки далеки от пения соловья так же, как воробьиное чириканье. // Была еще одна причина не называть роман в русском переводе «Птичка певчая». Среди тюремного фольклора 30-х годов до сих пор не забыта блатная песня о «птичке певчей», полная непечатных выражений. // Однако и словарный перевод также не может быть названием романа, поскольку слово «королек» на блатном жаргоне означает некую особенность половых органов женщины. // Учитель внимательно выслушал мои доводы и не мог с ними не согласиться. Он признался, что перевод книги на русский язык ему тоже не нравится. Учитель похвалил меня за усердие. После этого я стал первым учеником в группе и закончил курсы с отличными оценками. // Однокурсники тоже обсудили отмеченную мною ошибку в переводе названия книги. В группе даже был объявлен конкурс на новый заголовок. Я предложил назвать роман «Воробышек», на что возражений моих товарищей не последовало. Каково же было наше удивление, когда на обложке переизданного в СССР варианта книги мы увидели заголовок «Королёк — птичка певчая». // «ШколаЖизни.ру» - познавательный журнал // Автор: Александр Платов], — проворчал Гэлен: оно вызывало в нем чувство… нелогичности.

Взгляд Гэлена упал на горы, туда, где яркий цвет зелени смешивался с коричневым земляным оттенком. Светлые оттенки изумрудной травы постепенно переходили в более темные тона верхушек деревьев, обрамлявших горную крутизну, которая, плавно стекая вниз, окружала сапфировые воды озера. Вода, гладкая, как стекло, заключенное в рамке, изредка рябилась под дуновением ветра и снова становилась неподвижной.

Деревья на откосах росли густо, надежно скрывая оставшихся в живых друидов. Там, где вода покрывалась рябью, вполне могли находиться небольшие островки и, может быть, даже с замками.

— Поразительно, — пробормотал Гэлен. — Как здесь спокойно, как безмятежно. Полная противоположность Маклауду.

— Гэлен, — прошептал Логан, и в его голосе послышалась тревога.

— Да, Логан, я снова чувствую это, — мгновенно закаменел Гэлен.

Такое уже случилось через несколько дней после того, как они покинули Маклауд. В затылке появилось покалывание, и возникло чувство, будто за ними кто-то наблюдает. Это ощущение нельзя было описать словами, здесь явно присутствовала магия.

Теперь магия повторилась вновь, причем магические волны отличались от тех, что излучали друиды, хотя и были того же свойства.

— Думаешь, это Дейрдре?.. — У Логана свело челюсти, когда он произнес ненавистное имя.

Гэлен обернулся и посмотрел назад. Он вглядывался в каждую мелочь, которая могла бы указать на присутствие магии. Ничего. Только голая земля и одинокий сокол в вышине.

Он невольно задержал взгляд на парящем хищнике, отливавшем аспидным глянцем, на его беловатом брюшке, прежде чем снова посмотреть на озеро.

— Пока не могу найти источник, но если это Дейрдре, нужно быть настороже.

— Мы рядом с друидами, тут их магия повсюду. Будь я проклят, если кто-то из друидов не на ее стороне.

Одной из многих способностей Воителей была способность чувствовать магию — самую сильную магию самых сильных друидов.

Гэлен и Логан находились в поисках почти десять дней. А вот Дейрдре, воздействуя через друидов, уже смогла провести свою магическую линию на земле, собираясь найти и убить других друидов. Конечно, только после того, как заберет их магию.

— Если пойдем туда, куда указала Айла, то обнаружим Дейрдре живой, но без тела. И все ее существование послужит одной цели — возрождению как самого тела, так и силы ее магии.

Логан рассеянно почесал подбородок, скривив губы:

— Каким образом она собирается искать друидов — я понимаю. И мы не можем медлить. Мне противно быть простым наблюдателем. Особенно когда не могу ни предвидеть зло, ни бороться с ним.

Гэлен понимал его. Жажда борьбы составляла сущность Логана, а кровожадность обитала в нем благодаря богу, жившему в его теле. Надо отдать должное некоторым Воителям — они управляли своей необузданной натурой лучше других. Насколько Гэлен знал, Логан был единственным Воителем, желавшим подавить в себе своего бога и навсегда забыть о дарованной ему силе.

Гэлен отвлекся от этих мыслей и сконцентрировался на своей миссии. Развернув карту, нарисованную Рамзи, тоже Воителем, Гэлен принялся сравнивать ее с раскинувшимся перед ним озером, обратив внимание на пятно, где, со слов Айлы, они могли найти друидов.

Логан тоже взглянул на карту:

— Полагаешь, мы обнаружим друидов в месте, указанном Айлой?

Гэлен пожал плечами. Сама Айла была друидом, которую Дейрдре когда-то использовала в своих целях, заставляя становиться драу. Теперь она находилась под защитой замка Маклауд и фактически рассказала им про все известные артефакты. Поскольку Айла стала драу против собственной воли, ею не могли управлять силы зла.

— По крайней мере друиды окажутся недалеко от него. Но найти их весьма хитроумная задача. — Гэлен скатал карту в рулон и указал ею на дальний берег. — Они должны находиться выше того места. Придется обойти озеро.

Темно-золотистая прядь волос упала на глаза Логана. Он откинул ее назад и пожал плечами. Его карие глаза заблестели, и в них появился озорной огонек:

— А ты уверен, что не хочешь искупаться?

Фыркнув, Гэлен отрицательно покачал головой и спрятал карту за пояс килта. Он знал Логана не первый год, и за это время они успели немало сделать вместе.

— Пойдем, старичок, — поддел его Логан. — Не думаю, что течение окажется для тебя слишком быстрым. Тебе же только двести пятьдесят лет, переплывешь озеро от края до края.

В свои сто пятнадцать лет Логан был самым молодым Воителем, если не считать Ларину. Эта единственная женщина-Воитель была замужем за их предводителем — Фэллоном Маклаудом.

— Продолжай в том же духе, юноша, и я заставлю тебя пожалеть о своих словах, — ухмыльнулся Гэлен.

Для Воителей Логан был настоящей находкой. Он всегда знал, как поднять товарищу настроение — острой ли шуткой, поддразниванием или просто улыбкой. И эти улыбки были заразительны, а шутки становились общим достоянием.

Гэлен был крайне доволен, что Логан оказался с ним рядом. Ему ли было не знать, что, прикидываясь добросердечным простаком, безразличным к своему прошлому, в глубине души Логан прятал ненависть и горечь, горевшие у него внутри.

Логан оглянулся на озеро и криво ухмыльнулся:

— Говорю тебе, Гэлен, мне нужна горячая пища. Еда в замке меня испортила.

— Тебя? — Гэлен печально встряхнул головой. — Неужели я бы не поделился с любым из вас последним куском хлеба? Но уже несколько дней ничего нет, меня так и тянет вернуться.

И снова Гэлен ощутил легкую щекотку чуть ниже затылка, словно за ними кто-то подсматривал.

— Нам пора двигать вперед.

— Угу, — согласился Логан, резво вскочив на ноги. — Хотя вплавь было бы быстрее.

— Может быть.

— Могу раздвинуть для тебя воду, чтобы ты не промок.

Гэлен взглянул на лукаво улыбавшегося Логана. Каждый из богов обладал особенной силой. Так, Логан мог командовать целыми океанами. Любая жидкая субстанция — большая или маленькая — находилась под его контролем.

Вообще каждый из Воителей мог многократно увеличивать свою силу, скорость передвижения и даже чувства. Это опьяняло, но знание того, что зло управляет ими изнутри, знание того, что они могут убивать, всегда оставаясь живыми, превращало жизнь в ад.

— Нет, — ответил Гэлен. — Нужно быть безумцами, чтобы двигаться по воде. Кроме того, мы побежим быстрее лошади и окажемся на той стороне озера очень скоро.

Логан недовольно крякнул и раздраженно потер загривок:

— Хотел бы я знать, кто за нами наблюдает.

— Думаю, скоро мы это выясним. Зная, что друиды неподалеку, можно предположить, что это они.

— Рядом с дорогой из Маклауда? Очень сомневаюсь.

Выбирая лучший путь, Гэлен прошелся взглядом по гористому ландшафту.

— Кто бы это ни был, они не смогут прятаться от нас вечно. Сначала найдем тех, кто за нами шпионит, а уж после выясним — зачем.

— Предоставь это мне, — ответил Логан сквозь стиснутые зубы.

Сейчас вопросы были излишни. Хейден — единственный, с кем Гэлен мог бы поговорить о Логане. Они привязались друг к другу с первой же встречи, и их дружба постепенно переросла в настоящее братство. Может быть. Хейден знал что-то такое, что не было известно Гэлену. Он стал воспринимать Хейдена, когда почувствовал в нем отвращение к драу. А особенно после того, как Хейден сохранил жизнь Айле.

Раздумывая о том, что еще могли приготовить для них друиды, Гэлен невольно задавался вопросом — что случилось с тех пор, как они с Логаном покинули Маклауд?

Оказалось, что мысли Логана тоже вертелись вокруг Хейдена, поскольку он спросил:

— Что такого ты увидел в сознании Айлы, когда прикоснулся к ней? Неужели все ужасно, как рассказывал Хейден?

— Хуже. — Настолько хуже, что и представить нельзя. Это шокировало даже его самого, а уж Гэлен видел немало с тех пор, как боги дали ему волю. — Я видел кошмары подземелий Дейрдре, но то, что она проделала с Айлой, просто немыслимо.

Логан немного помолчал, обдумывая услышанное.

— Ты не спросил, почему я пошел вместо Хейдена.

— Я надеялся, что Хейден составит мне компанию, но признаюсь, что счастлив иметь такого попутчика, как ты.

Логан пристально вглядывался вперед, поэтому Гэлен мог видеть лишь его профиль.

— Хейдену хотелось сбежать от Айлы. А я вынудил его столкнуться с ней.

— Зачем, Логан? Ты знаешь, как сильно он ненавидит драу. И готов убивать их, как только увидит.

— Ты видел Хейдена, когда он принес изломанное тело Айлы в замок. И видел, как он был готов ее защищать.

— А затем мы раскрыли ему, что это драу.

Перепрыгнув через поваленное дерево, Логан пожал плечами:

— Однажды, уже в замке, Айла сама попросила Хейдена убить ее, но он не стал этого делать. Нет, он нужен Айле, а Айла нужна ему.

Гэлен не мог опровергнуть логику рассуждений Логана, ведь тот знал Хейдена лучше кого бы то ни было.

— Тогда, может, тебе стоило не напоминать Хейдену о таких вещах, — заметил Гэлен.

После томительной паузы Логан решительно произнес:

— Мне нужно вернуться обратно.

Пораженный Гэлен уставился на друга, несколько мгновений не в силах вымолвить ни слова. Но весь сонм вопросов, взорвавшихся в его сознании, исчез после единственного взгляда на мрачного Логана. Гэлен понял, что ничего не сможет сделать.

Разумеется, Гэлен жаждал знать, что движет Логаном. Но не стоило об этом спрашивать: вдруг Логан также начнет испытывать любопытство к его собственным секретам, а таковых у Гэлена было множество. И один из них мог отстранить его от Воителей навсегда. Большую часть своей жизни Гэлен провел как Воитель-одиночка. И от многого отказался бы только ради одной способности — умения читать чужие мысли. Но и без этого Гэлен нашел свой дом в замке Маклауд. И не желал подвергнуть этот дом опасности.

Глава 2

Завтра Риган намеревалась покинуть тот единственный дом, который, казалось, знала всегда.

Риган не хотела уходить отсюда. Она ощущала себя частью этой земли, этого поселка и его жителей.

По правде говоря, друидов, решившихся оставить поселок много лет назад, больше никто не видел, но окружающий мир был столь восхитителен! Она стремилась увидеть этот мир собственными глазами, познать его на собственном опыте, целиком и полностью, однако ей было невыносимо страшно решиться на этот шаг.

Риган не представляла, что ожидает ее там, вне поселка. Зато ей было известно, кто находится за его пределами. Дейрдре.

Она не обращала внимания на то, что одни лишь мужчины, сбиваясь в небольшие группы, после долгих раздумий покидали поселок: все равно никто из них не годился ей в мужья. К тому же все они уже были женаты. А Риган хотелось от жизни большего.

Потребность порождала боль, которая за последние полгода становилась все сильнее и невыносимее. Словно само будущее вставало перед ней, достаточно было протянуть руку и ухватить. Каждый раз, когда Риган пыталась поговорить об этом чувстве с Мейри, одной из трех старейшин, та туманно начинала разъяснять ей, для чего она нужна всему поселку.

И Мейри, и другие старейшины хорошо понимали, что имелось в виду, но Риган имела собственное мнение на этот счет. Пусть они разорвут ее надвое, но она уйдет! Что-то настойчиво манило отсюда Риган, но пока она не знала, что именно.

Кроме того, существовал пергамент, который Риган случайно обнаружила в сундуке у Мейри. Лист был настолько стар, что его края крошились при прикосновении пальцев. Расплывшиеся строки были написаны на гэльском. Риган никогда не читала на этом языке раньше, но что-то помогло ей уяснить смысл слов. Она просто поняла их. К удивлению, расплывчатый текст не стал помехой для Риган. Сначала она прочитала свое имя, затем открыла для себя, что родом совсем не из Лох-Оу, а пришла сюда вместе с друидами с гор Фоннеа. В пергаменте не было ни слова ни о родителях Риган, ни о том, зачем она оказалась в Лох-Оу, ни о том, что же заставило родителей прогнать ее из дома. Живы ли они? Была ли у нее другая семья?

На пергаменте было так мало складывающихся в предложения слов, что число вопросов только увеличивалось. И все эти вопросы скопом проносились через ее разум, голова раскалывалась от предположений и гипотез. Риган всегда относилась к Мейри как к матери и очень хотела получить от нее разъяснения. Но ответы старейшины, как обычно, были уклончивы. Словно получив подсказку от волшебного пергамента, Риган почувствовала ложь в словах старухи, но не поняла, какую именно. По какой-то причине и Мейри, и остальные старейшины лгали Риган о ее прошлом. Но зачем? Что в нем было такого ужасного?

Невзирая ни на что, она желала лишь одного — правды, но Мейри не хотела раскрывать тайну даже намеком. Сколько бы раз Риган ни приступала к старейшине с расспросами о родителях, она получала один и тот же ответ, слышанный не первый год, — ее нашли метавшейся в лихорадке, спасли и выходили. Такое же объяснение следовало, когда она заводила подобные разговоры с другими старейшинами. И если они из года в год лгали о ее происхождении, то кто знает, в чем ее обманывали еще?

Риган поместила пергамент среди собственных вещей и начала разрабатывать план по поискам друидов и родного дома. Это место представлялось прекрасным, поскольку олицетворяло ее начало, к которому беспрестанно обращались внутренние чувства Риган, призывая к действиям.

Завтра она покинет безопасное пристанище, знакомое с добрый десяток лет, и уйдет в незнакомый мир, полный неизвестности. Да, завтра все переменится. К лучшему или к худшему. Страх и решительность сплелись в Риган в один клубок. Боязнь и радость. Это было начало той новой жизни, которую ей хотелось схватить обеими руками. Она уйдет во что бы то ни стало. Риган попыталась заснуть, чтобы к утру почувствовать себя бодрой, но не смогла. Ей хотелось стать счастливой, найти мужчину, с которым смогла бы разделить жизнь, завести семью и детей, которые наполнили бы ее дни смехом и добрыми воспоминаниями.

Риган предалась мечтаниям, но вдруг словно что-то ударило ее изнутри. Она моргнула и всмотрелась в окружавшие ее лица. Посередине маленького дворика собрались старейшины. Раздраженно потряхивая головой, Мейри принялась говорить, что настало время охоты, запасы еды иссякали.

Волна дрожи пробежала от основания шеи Риган и поднялась куда-то к вискам, вырастая с каждым ударом сердца. Она не понимала, отчего в последний месяц ее голова стала болеть так сильно, и опасалась, что против этого не существует лекарства. Опустив ладонь на лоб, Риган ощутила приятную прохладу. Это дало лишь некоторое облегчение. Она отвернулась в сторону, пытаясь скрыть болезненную гримасу, однако карие глаза Мейри, невзирая на возраст, не потеряли остроты.

— Ты снова заболела, девочка, тебе нужен отдых.

Мягкие исцеляющие руки старейшины, много лет назад освободившие Риган от лихорадочного жара, поддержали ее и помогли добраться до дома. Правда, назвать это сооружение домом можно было лишь с большой натяжкой. Когда друиды обходили Лох-Оу, более молодые из них повернули обратно, оставив стариков и тех, кому не захотелось покидать это красивое и безопасное озеро. И сотни лет назад друиды построили здесь поселок, спрятанный от всего мира одновременно и волшебством, и окружающим ландшафтом.

Риган прислонилась к стволу гигантского дуба, росшего прямо посередине ее дома, и посмотрела вверх на ветви благородного дерева, которые поддерживали крышу. Сама крыша была покрыта листьями и сухими стеблями, надежно защищавшими от плохой погоды. Раскидистые нижние ветви, аккуратно обрезанные и сплетенные стеблями, служили стенами. Такое искусное применение деревьям создавало полную иллюзию леса, и разглядеть в них жилища было невозможно. Создавая такие дома, все друиды использовали естественную поддержку природы, и для множества проходящих мимо странников эти сооружения оставались невидимыми.

— Сядь, — приказала Мейри, и по голосу можно было понять, что никаких возражений она не потерпит.

Риган позволила старой женщине толкнуть себя на стул. Болезненная пульсация в голове замедлилась, хотя все еще оставалась сильной. С каждым днем приступы этой боли становились все продолжительнее и за несколько часов выматывали Риган так, что, казалось, она не чувствовала собственного тела.

Что-то было неправильно, Риган ощущала эту неправильность до мозга костей. Главное заключалось в том, что о чем или о ком бы она ни спрашивала, ответа не было. Может быть, головные боли были как-то связаны с тем, о чем так упорно молчала Мейри?