Под коленом у Дэрроу был спрятан лук с уже заряженным черным диском. Воспользовавшись моим появлением как отвлекающим маневром, он медленно наклонился, но прежде чем успел выпрямиться, серебряный диск одного из повстанцев разрезал ему живот. Дэрроу согнулся и рухнул на землю. Из глубокой раны обильно хлынула кровь.

Я вскрикнула и ткнула своего пленника кинжалом, да вот только мой удар не оказался смертельным. Лучше погибнуть в бою. С этой мыслью я бросилась вперед, решив сражаться до конца. И тут меня догнал и остановил полный боли крик Дэрроу.

В карете у нас лежал порох для прижигания ран. У меня еще оставался шанс спасти Дэрроу и Селию. Но только не с помощью оружия.

— Брось нож! — крикнул мне кто-то. — Или мы и эту тоже убьем! — Незнакомец поднес клинок к горлу Селии, и ее глаза расширились от ужаса.

— Отпустите ее и не мешайте мне спасти возницу, — возразила я. — Потом и нож брошу!

Кто-то схватил меня сзади, и лезвие блеснуло уже у моего горла.

— Нет, — прошипел голос. — Никаких приказов ты уже не отдаешь, принцесса. Брось нож.

Даже просто стоять требовало немалых усилий. Все три года, живя в Лавовых полях, я жаждала приключений, волнений, чего-то большего, чем обеденных сюрпризов от поварихи или покупок Селии на рынке. Теперь, хлебнув этих самых приключений и волнений, я ничего не желала так сильно, как возвратиться в то тихое местечко и кануть в безвестность.

Я закрыла глаза и выронила кинжал.

Три года тренировок у Дэрроу и упущенный шанс убежать. Все это — моя вина. И вот теперь я стала пленницей повстанцев.

Глава 3

КЕСТРА

Корак — название сорняка, в изобилии произрастающего на всей территории Анторы. Густая и колючая трава, избавиться от которой можно только огнем. Неудивительно, что мятежники нарекли себя в ее честь.

Они просто сорняки, сказала я себе, когда повстанец подтолкнул меня к всаднику, по всей видимости, их командиру. Он просто сорняк.

— На колени ее, — распорядился всадник.

— Нет! — крикнула я. — Сначала вы должны помочь моему вознице, Дэрроу. В карете есть порох для прижигания. Если он умрет, можете убить и меня, потому что я вам и слова не скажу. — Дэрроу был где-то в темноте, у меня за спиной, и я слышала его стоны. Это было невыносимо.

— У нас твоя служанка, девчонка. — Командир повстанцев подался вперед. — Она тебе тоже нужна?

— Пожалуйста, сделайте то, о чем я прошу. — При необходимости я бы опустилась перед ним на колени. — Дэрроу умрет, если не помочь ему прямо сейчас.

Командир кивнул; черноволосая девица нырнула в карету и вынырнула через минуту с мешочком пороха. Я вовсе не была уверена, что она знает, как им пользоваться, как-никак доступ к пороху имели только верноподданные Доминиона. Едва лишь девица склонилась над Дэрроу, чтобы заняться его раной, как командир повстанцев спешился. Невысокий, ниже всех окружающих, худощавый, он как будто источал силу и уверенность. На каком-то этапе жизни этот человек потерял правую ногу, и ее заменил золотистый механический протез с ручками и трубочками для движения жидкости. Одна лишь наружность его — проницательный взгляд, коротко подстриженная седеющая бородка и бледные шрамы на щеке и шее — убеждала в том, что играть с таким человеком небезопасно.

Стоявший позади корак свел мои руки за спиной, заставив немного склониться вперед. Я по-прежнему старалась сохранить гордую осанку в надежде внушить этим людям страх и уже понимая, что из этого ничего не получится.

— Меня зовут капитан Грей Тенжер. Я командир кораков. — Голос спокойный, бесстрастный. — А ты — Кестра Даллисор.

— Если вас интересует выкуп, то вы выбрали не самую лучшую цель. Мой отец заплатит больше за мое невозвращение. — Именно так он и поступил однажды в случае с моими слугами в Лавовых полях. Заплатил, чтобы они держали меня как можно дальше от дома.

— Мы здесь не за выкупом, — сказал Тенжер. — Но если ты с отцом действительно не в самых хороших отношениях, то нам это только на руку.

Не в лучших отношениях? Это еще мягко сказано.

— Если вам нужно что-то от меня лично, то это легче получить угрозами Дэрроу. И удерживать мою служанку тоже не имеет смысла.

— Мне важен каждый, кем дорожишь ты. — Тенжер взял мою растрепанную прядку, поднял нож и отрезал кончик.

— Чудовище, — выдохнула я.

— Убийца, — ответил он.

— Ничего подобного, ты, смердящая свинья!

— Как и любой из Даллисоров. Люблю, когда последнее слово остается за мной. — Он опустил прядку в кармашек жилета. — Нам знакомы люди твоего склада. Мы далеко не глупы.

Я хмыкнула.

— Неужели? Если Лорд Эндрик и раньше был готов залить землю вашей кровью, что, по-вашему, он сделает, если вы убьете дочь одного из Даллисоров?

Он взглянул на свою золоченую ногу.

— Может быть, закончит то, что начал Доминион. — Шутка — если это была шутка — вышла глупой, а сопутствующая ей ухмылка придала ему сходство с голодным волком. — К тому же Лорд Эндрик если и узнает о нашем разговоре, то слишком поздно. — Не дождавшись от меня ответа, он добавил: — Твой отец — Генри Даллисор, исполнитель всех преступлений Доминиона, убийца невинных, главная опора тирана, Лорда Эндрика.

— Ни слова больше о моем отце! — Сама я могла думать о нем что угодно, но перед врагами была готова защищать до последнего вздоха. Однако к Эндрику это не относилось, и защищать его я не собиралась. Лорда окружала густая, ужасная тьма. Эндрик захватил власть незадолго до моего рождения и для этого уничтожил едва ли не всех Изгнанных и их сторонников. Алый трон Антора, некогда символ чести и благородства, стал кровавым троном Лорда Эндрика, крушившего железным кулаком каждого, кто бросал ему вызов. Большинство анторанцев считали его бессмертным. Или почти бессмертным. Чтобы служить такому человеку, моему отцу пришлось проявить себя равно сильным. Он не терпел слабость ни в своих слугах, ни даже в собственной дочери. Теперь сила требовалась мне самой.

В нескольких шагах от меня стояла на коленях Селия. Ближайший к служанке оропод вытягивал шею, ловя запах Селии, но пока она оставалась на месте, ей ничто не угрожало. Чуть дальше двое кораков готовились переносить Дэрроу. Рану накрывала серебристая полоса, указывавшая на то, что они по крайней мере догадались, как пользоваться порохом. В этом деле требовалась особенная осторожность, потому что при малейшей небрежности рана могла открыться снова.

— Позвольте мне поговорить с возницей, — попросила я. — Пожалуйста.

Тенжер согласно кивнул, и я быстро подбежала к Дэрроу и опустилась рядом с ним на стылую землю. Протянула руку, смахнула пыль с влажной от пота и слез щеки и похолодела от вдруг накатившей волны паники. А если он умрет? Крови было даже больше, чем мне казалось поначалу.

— Ты поправишься, все будет хорошо. — Дэрроу, конечно, понимал, что я просто стараюсь успокоить его, но, может быть, услышать эту ложь было важнее не ему даже, а мне.

— Я в порядке. — Он судорожно вдохнул. — Все не так плохо, как выглядит.

Теперь лгал уже он, и я не знала, что делать. Страх заполнял грудь, стеснял дыхание.

Дэрроу дотронулся до моей руки.

— Слушай меня. Ты все пройдешь, Кестра. Будь сильной. Будь хитрой.

— Нет… я не смогу…

— Тебе будут говорить много всякого… ужасного. Не слушай. И чего бы они ни хотели… не помогай им.

К глазам подкатили слезы. Лицо Дэрроу расплылось, а я хотела помнить его ясно.

— Если не соглашусь, они убьют и тебя, и Селию.

— Это не большая цена, если речь идет о спасении Анторы. — Дышать ему становилось все труднее, и каждое слово давалось с болью. — Я любил тебя так, как должен был любить Генри Даллисор. Так жаль… — Он терял сознание, и я сжималась от страха, хотя грудь его все еще поднималась и опадала. Жизнь уходила из Дэрроу с каждым выдохом. Он попытался сказать что-то еще, но один из повстанцев — тот, что заламывал мне руки, — схватил меня за плечо и заставил подняться. Не прощу, подумала я. Что, если Дэрроу умрет? Что, если я вижу его в последний раз и он не успеет даже договорить?

— Положите его на нашу повозку, — сказал Тенжер своим людям. — И служанку тоже туда посадите.

— Кестра! — вскрикнула Селия, когда один из мятежников потащил ее в темноту. — Помоги!

Я открыла было рот, но не смогла произнести ни звука. Уже через несколько секунд служанка исчезла из виду, хотя я еще слышала ее приглушенные, раздиравшие душу рыдания.

Дэрроу подняли за руки и ноги и унесли, не проявляя ни малейшего сочувствия к раненому. Я осталась одна.

— Саймон. — Тенжер обратился к повстанцу у меня за спиной. — Обыщи ее, да побыстрее.

— Нет! — Я попыталась вырваться, но против Саймона у меня не было ни малейшего шанса. — Да как вы смеете!

— Как смею? — Тенжер кивком указал на повстанца, пострадавшего от моего кинжала. Его раной, используя оставшийся порох, занималась черноволосая девица. А ведь порох был мой, и он еще мог понадобиться Дэрроу. — Этот человек — его зовут Пелл, — пока ты не ранила его в плечо своим ножиком, играл немаловажную роль в моих планах. Вы ничем нас не лучше, госпожа. Обыщи ее.