Глава 9

Еще полторы недели жизнь шла обычным порядком, не считая запертых ворот и включенных фонарей. И еще одной детали, о которой я не говорил Робин: теперь, делая по утрам пробежку, я все время приглядывался к местам, где густо росли деревья, — не прячется ли там кто-нибудь с огнестрельным оружием.

Чтобы не сойти с ума, я представлял себе Конни Сайкс в камуфляже, с полосатым от грязи лицом — вот она выскакивает из-за кустов, играя в Рэмбетту. Картинка получалась настолько смехотворной, что моя сведенная судорогой страха челюсть невольно расслаблялась. На седьмой день я перестал нуждаться в этом упражнении из арсенала когнитивно-бихевиоральной терапии. На десятый — полностью убедил себя в том, что бояться нечего и можно отпереть ворота.

Я как раз собирался обсудить это с Робин, когда на вышеупомянутом препятствии прозвенел звонок. Голос Майло сказал:

— Алекс, это я.

Я нажал кнопку, впуская его внутрь.

Он вечно пилит меня за пренебрежение безопасностью. А тут, надо же, промолчал.

Чем-то озабочен? Наверное, новый убой. Значит, предстоит заняться еще чьей-то проблемой. Отлично. Я готов.

Пока я ждал на террасе, во двор въехал черный «Форд ЛТД». Водительская дверца распахнулась, и из-за нее показалась туша Майло. На нем была ветровка темно-синего цвета, мешковатые коричневые штаны, изношенные замшевые ботинки на шнуровке, белая рубашка и галстук-«селедка». Его расцветка резала глаз даже издалека: турецкие «огурцы» цвета апельсиновой корки на фоне недельной давности овощной ботвы. В руке он держал виниловый атташе-кейс оливкового цвета.

— Доброе утро, Большой Парень, — сказал я.

Ответного взмаха его руки можно было и не заметить.

Дверца пассажирского сиденья тоже открылась, и из нее показалась невысокая крепкая женщина, чуть за тридцать, в костюме цвета вороненой стали. Гладко убранные волосы, круглое лицо, безупречная осанка — как будто она старалась казаться выше своих пяти футов двух дюймов. На нагрудном кармане пиджака — значок детектива. Пиджак расстегнут, между лацканами видна полоса белой блузки и черное пятно на ней — нейлоновая перевязь наплечной кобуры.

Визуальный контакт со мной она установила немедленно, но мы никогда раньше не встречались, и поэтому ее взгляд ничего мне не сказал.

Поднимаясь по лестнице, женщина пропустила Майло вперед.

Еще не дойдя до верхней ступеньки, тот заговорил:

— Это детектив Милли Ривера, отделение полиции Северного Голливуда. Милли, доктор Алекс Делавэр.

Ривера протянула мне руку. Пальцы у нее были не длиннее детских, но хватка внушительная — моя ладонь словно попала в миниатюрные тиски. К тому же, как многие женщины, которым часто приходится здороваться за руку с кретинами-мачо, жмущими изо всей дурацкой мочи, она виртуозно владела приемом нажатия на место сращения большого и указательного пальцев.

Я сказал:

— Рад встрече. — Она выпустила мою руку. — В чем дело, Большой Парень?

— Давай войдем внутрь, — ответил Майло.

Обычно он прямо с порога топает в кухню, где сразу начинает опустошать холодильник. В отдельных случаях, когда его занимает особенно заковыристая задачка, лейтенант направляется ко мне в кабинет, где либо оккупирует мой компьютер, либо вытягивается на кожаной кушетке для посетителей и начинает думать вслух или сетовать на тяжкую полицейскую долю. Пару месяцев назад я выписал ему счет — в шутку. Шестизначная сумма за «годы выслушивания твоих проблем». Он поглядел на него и сказал: «Может, хватит одной большой пиццы?»

Сегодня утром Майло не пошел дальше гостиной, где подтянул к себе первый попавшийся стул и тяжело плюхнулся на него. Детектив Милли Ривера опустилась на соседний.

— Западный Лос-Анджелес и Северный Голливуд, — сказал я. — Наверняка что-то сложное.

— Нет, Алекс, совсем простое, — ответил Майло и кивнул на кушетку напротив.

Я сел.

— Плохая новость, — продолжил лейтенант, — заключается в том, что кто-то хочет тебя убить. Хорошая — в том, что это у них не получилось. Пока.

— Констанция Сайкс, — сказал я.

Они переглянулись.

— Так вы знаете о заговоре? — спросила Милли Ривера.

— Я знаю, что эта женщина зла на меня, но никогда не думал, что она способна зайти так далеко. — И я выложил им подробности ее недавнего «неугрожающего» визита.

— И вас это не встревожило, доктор? — спросила Ривера.

— Я стал чаще оглядываться через плечо.

— Ворота, — сказал Майло. — В твоем мире это называется безопасностью?

— То есть отчасти вы все-таки поверили, что она не шутит, — продолжила Ривера. — Хорошая догадка, доктор. Она пыталась нанять киллера.

— Вы его взяли?

— Нет. Он сам на нас вышел.

— Не понимаю.

— Вам просто невероятно повезло, доктор Делавэр. Единственная причина, по которой план доктора Сайкс не сработал, заключалась в том, что тип, к которому она обратилась, оказался лишь посредником, а уж тот, к кому обратился он, оказался вашим знакомым. — Она улыбнулась. — Очевидно, кто-то из плохих парней считает вас очень хорошим парнем.

— Друзья, которых мы выбираем, — буркнул Майло.

Ривера покосилась на него. Лейтенант знаком велел ей продолжать.

— Суть дела вот в чем, доктор. Сайкс обратилась к одному не особенно благонадежному гражданину, некоему Рамону Гусману, который работает в клининговой компании, убирающей офисы по ночам, — в том числе и ее лабораторию. Это теперь у него есть постоянная работа, а раньше он был бандитом — будьте нате, отмотал срок в Ломпоке за вооруженку. Мы пока не знаем, действительно ли Сайкс узнала что-то о тюремном прошлом Гусмана или просто судила по его виду — он весь в татуировках и выглядит настоящим отморозком, — но она попала в точку. И оказалось, что Гусман и сейчас не прочь поучаствовать в заказном убийстве, вот только сам он стрелять не хотел, потому что — обратите на это внимание — глаза у него плохие, боялся напортачить. В общем, тысячу долларов авансом он у Сайкс взял и пошел к одному серьезному братану, принцу воров, так сказать. И — о чудо из чудес — этот самый принц взял да и позвонил мне. Я всю его семейку знаю, криминальная династия — несколько поколений бандитов. Но, доктор, в моей практике это единственный случай, когда злодей такого уровня сам позвонил мне, первым. Вообще он известен под кличкой Эффо, но его настоящее имя Эфрен Касагранде.

Конец ознакомительного фрагмента