Джорджетт Хейер

Всевластие любви

Глава 1

Ни единого часа в гостинице «Бык и Уста» не бывает тишины и покоя. Поэтому, когда в десять утра, тяжело накренившись, с улицы Олдерсгейт во двор гостиницы въехал дилижанс из Уисбека, пассажирам его, уставшим от долгого путешествия и вконец измотанным, показалось, что здесь негде и шагу ступить. Весь двор был заставлен повозками всевозможных видов и размеров — от желтых дилижансов до самых обыкновенных телег, которые стояли, задрав вверх оглобли, от чего коробки и свертки, которыми они были нагружены, вываливались прямо на землю. Во дворе царила суматоха, и мисс Молверн, выйдя из дилижанса, совершенно растерялась. Она стояла, беспомощно оглядываясь по сторонам, пока служитель не плюхнул к ее ногам маленький чемоданчик, обвязанный веревкой, в котором уместилось все ее имущество. Он также посоветовал ей смотреть лучше за чемоданом, а не по сторонам. Никто не обратил ни малейшего внимания на мисс Молверн, за исключением конюха, который вел под уздцы двух лошадей и попросил ее посторониться, да уличного торговца, одного их тех, что неизменно толкутся на гостиничном дворе. Он пристал к Кейт с уговорами купить у него имбирных пряников. Служитель, осаждаемый со всех сторон нетерпеливыми пассажирами, требовавшими, чтобы он немедленно выдал им сумки и картонки, крутился как белка в колесе, но, улучив момент, спросил, придет ли кто-нибудь ее встретить. А когда Кейт отрицательно покачала головой, он неодобрительно прищелкнул языком и выразил надежду, что она, по крайней мере, знает, куда ей идти.

При этих словах в больших серых глазах мисс Молверн, до этого полных грусти, сверкнул веселый огонек, и она, слегка улыбнувшись, воскликнула:

— О да! Уж это-то я знаю!

— Я бы посоветовал вам нанять экипаж, мисс, — сказал служитель.

— Нет, нет, мне нужен не экипаж, а носильщик, — с решимостью, которой он от нее никак не ожидал, воскликнула мисс Молверн.

Служитель хотел было возразить, но поскольку сзади его дергала за полу дородная леди, настойчиво вопрошавшая, куда он подевал ее корзину с рыбой, вверенную его попечению, он вынужден был оставить мисс Молверн, ограничившись лишь тем, что громогласным голосом подозвал носильщика, а сам отправился на поиски злополучной корзины.

На его зов явился крупный детина в бобриковой куртке, согласившийся за шесть пенсов отнести чемоданчик мисс Молверн в транспортную контору «Джосая Нид и сын». Контора находилась всего лишь в четверти мили от гостиницы «Бык и Уста», и в душу мисс Молверн закралось сильное подозрение, что носильщик бессовестно ее надувает. И хотя она провела детство и юность в армейских городках, куда судьба забрасывала ее отца, военного, и привыкла торговаться с португальскими крестьянами и испанскими погонщиками мулов, ей вовсе не хотелось вступать в словесную перепалку с носильщиком посреди многолюдного гостиничного двора. Поэтому она согласилась с названной ценой и последовала за носильщиком.

Здание, где находилась теперь контора, и всего лишь несколькими годами ранее приобретенное мистером Нидом, когда-то тоже было гостиницей. Правда, гостиница эта ни размерами своими, ни удобствами не шла ни в какое сравнение с «Быком и Устами», но и здесь были просторный двор с галереей по всему периметру, а также несколько конюшен и каретных сараев. Большую часть двора занимал теперь фургон на цилиндрических колесах диаметром в девять дюймов, покрытый парусиновым навесом. Три дюжих молодца сейчас загружали в него всякую всячину — начиная от ящиков и кончая сельскохозяйственным инвентарем. Их работой руководил, разражаясь время от времени потоком ругательств, престарелый джентльмен, восседавший на балконе в боковом крыле здания. Под этим балконом когда-то находилась стеклянная дверь, ведущая в кофейную комнату, но позже ее заменили зеленой деревянной дверью с начищенным до блеска латунным молотком, по обе стороны двери стояли кадки с цветущей геранью. Весь этот антураж свидетельствовал о том, что прежняя гостиница превратилась в жилой дом. Велев носильщику следовать за ней, мисс Молверн протиснулась сквозь ящики, загромождавшие двор, к зеленой двери. Здесь она без всяких церемоний отодвинула задвижку и, открыв дверь, ступила в узкий коридор. Одна из дверей, выходивших в этот коридор, вела в бывшую кофейню, а чуть дальше виднелась лестница с неровными ступеньками, ведущая в комнаты наверху. Носильщик поставил на пол чемодан и, получив деньги, удалился, а мисс Молверн с облегчением перевела дух, словно ей удалось благополучно завершить дело, связанное с немалым риском для жизни, и крикнула:

— Сара!

Ответа не последовало, тогда она крикнула погромче и подошла к лестнице. Но не успела мисс Молверн взойти по ступенькам, как дверь в конце коридора распахнулась, и на пороге появилась женщина в платье из цветастой набивной ткани, старомодной шемизетке, плотно обтягивающей ее пышную грудь, и туго накрахмаленном чепчике из муслина, завязанном бантиком под подбородком. Женщина замерла на пороге, словно не веря своим глазам, а потом воскликнула:

— Мисс Кейт! Неужели это ты, мой дорогой, мой бесценный ягненочек!

Она бросилась к девушке, протянув ей навстречу свои пухлые руки, и мисс Молверн, смеясь и плача одновременно, упала в объятия Сары и разразилась потоком бессвязных восклицаний:

— О, Сара, Сара! Как хорошо снова быть с тобой! Всю дорогу я только об этом и думала. О, Сара, я измучена и удручена, и мне не к кому больше пойти! Но я вовсе не хочу стеснять ни тебя, ни бедного мистера Нида. Я тут же съеду, как только найду подходящее место.

По щекам миссис Нид катились слезы, но, справившись с волнением, она укоризненно заметила:

— Не годится так говорить, мисс Кейт, и ты сама это знаешь! К кому же еще тебе идти, если не к нам? Ну а теперь будь умницей, иди на кухню, я приготовлю чай и бутерброды.

Мисс Молверн вытерла глаза и вздохнула:

— О, дорогая моя няня, могла ли ты подумать, что я окажусь такой плаксой? Но я так устала с дороги — нас было шестеро в этом тесном дилижансе, — а когда мы останавливались перекусить, я не успевала выпить даже чашечку кофе!

Миссис Нид, отведя Кейт на кухню и усадив ее на стул, спросила:

— Неужели ты приехала обычным дилижансом, мисс Кейт?

— Да, конечно. Ты что думаешь, мои хозяева раскошелились бы на почтовых лошадей? Впрочем, я даже рада, что ехала не в почтовой карете, поскольку она прибывает в Лондон в пятом часу утра. Что бы я делала, приехав в такую рань?

— Пришла бы прямо сюда! Но объясни, Бога ради, моя дорогая, почему ты вернулась в такой спешке, не написав мне ни слова? Я бы обязательно встретила тебя.

— У меня не было времени, — объяснила Кейт. — Да и кроме того, я не могла оплатить доставку письма. Так что я подумала — зачем тебе платить за мое письмо, когда я сама скоро явлюсь собственной персоной? Меня выгнали, Сара.

— Выгнали?! — в ужасе воскликнула Сара.

— Да, но все-таки не без хорошего отзыва о моей работе, — сказала Кейт, и глаза ее лукаво сверкнули. — Конечно, миссис Гритлтон не дала бы мне его, но мистер Астли заверил меня, что его жена была мной довольна и ей жаль со мной расставаться. Я думаю, что ей и вправду жаль, поскольку мы нашли с ней общий язык, да и дети меня слушались.

— А кто, скажи на милость, эта миссис Гритлтон? — спросила миссис Нид, на минутку оторвавшись от большого заварочного чайника, в который она насыпала чай.

— Она просто ведьма, — ответила Кейт.

— Ух, я бы ей показала! Но кем она приходится миссис Астли? И что она там о тебе говорила?

— Она — мать миссис Астли и говорила обо мне всякие гадости! Она невзлюбила меня с первого же взгляда. Сказала, что я слишком молода, чтобы воспитывать ее внуков, и еще она убеждала бедную миссис Астли, что я — хитрая и коварная интриганка и что она совершенно напрасно доверяет мне! А все потому, что этот мерзкий тип, ее сынок, полез ко мне с поцелуями, и я влепила ему пощечину! Впрочем, я до сих пор не могу понять, с чего это она вбила себе в голову, что я мечтаю окрутить ее сынка? О, Сара, видела бы ты этого придурка! Он такой же глупый, как и его сестра, но в нем нет и намека на свойственное ей очарование. Она, конечно, настоящая клуша, но при этом такая милая и приветливая. И если уж на то пошло, то это не я слишком молода, чтобы воспитывать ее детей, а она сама слишком молода, чтобы иметь троих детей! Ведь она всего лишь на три года старше меня, Сара, и такая пустышка! А тут у нее случился выкидыш, и миссис Гритлтон объявила во всеуслышание, что причиной тому — я. По моему мнению, должна тебе заметить, мистер Астли просто смалодушничал, выгнав из дому меня, лучше бы он выгнал свою тещу, ведь он сам признался мне, что стоит ей приехать, как у них в доме начинаются неприятности. Что же касается молодого Гритлтона… — Тут Кейт прервала свой монолог и разразилась смехом. — Слышала бы ты, что говорил о нем мистер Астли! Я просто со смеху покатывалась! А ведь у этого гнусного типа были самые благородные намерения — подумать только, он сделал мне предложение! От этого-то миссис Гритлтон и взбеленилась, хотя я никак не могла убедить ее, несмотря на все мои старания, что ничто на свете не заставило бы меня выйти замуж за ее мерзкого сынка. Она ругалась, как последняя торговка; так напугала бедную миссис Астли, что у нее начались схватки, и она родила раньше времени. И мистер Астли не придумал ничего лучшего, как отказать мне от места! Правда, надо признать, что он поступил весьма благородно: он заплатил мне за весь год, а не только за те шесть месяцев, что я у них прожила! И велел отвезти меня на почтовую станцию в своем собственном экипаже. Но, учитывая его заверения в моей невиновности, я все-таки думаю, что он смалодушничал, выставив из дому меня, а не свою тещу.

— Смалодушничал? — вскричала миссис Нид, снимая крышку с одной из кастрюль и принимаясь с ожесточением мешать ее содержимое. — Да они все такие, все до одного! Мужчин интересует только их собственный покой и больше ничего! — Она водрузила крышку на место и с беспокойством взглянула на свою воспитанницу. — Я не хочу сказать, что ты зря отказалась от предложения молодого Гритлтона, но, дорогая моя, что же ты будешь теперь делать?

— Конечно, я попытаюсь найти другое место, — ответила Кейт. — Я сегодня же отправлюсь в контору по найму. Только… — Она замолчала, неуверенно взглянув на миссис Нид.

— Только — что? — спросила Сара.

— Ну я подумала, Сара, и хотя знаю, что ты со мной не согласишься, я подумала, что будет лучше, если я подыщу себе место прислуги.

— Прислуги? Да пока я жива, этому не бывать! — воскликнула миссис Нид. — Одному Богу известно, какие муки я испытала, когда узнала, что ты поступила в чужой дом гувернанткой, но, по крайней мере, это подходящее занятие для благородной девушки! Но если ты решила стать кухаркой или…

— Да я и представить себе не могу, чтобы кто-нибудь захотел взять меня в кухарки! — смеясь, возразила Кейт. — Ты же знаешь, что я даже яичницу не могу себе поджарить — она у меня непременно подгорит! Нет, я думаю, что могу стать хорошей или, по крайней мере, сносной горничной. Осмелюсь даже предположить, что из меня получилась бы неплохая портниха. Заделайся я портнихой, я стала бы очень важной персоной и нажила бы себе целое состояние. У экономки миссис Астли есть кузина, которая шьет наряды для очень модной дамы, и ты не поверишь, какой толстый у нее кошелек!

— Ни за что не поверю, — заявила миссис Нид. — И даже если бы я поверила…

— Но это же истинная правда! — воскликнула Кейт. — Всем известно, что первоклассная портниха получает гораздо больше, чем простая гувернантка, и имеет гораздо больший вес в обществе! Если, конечно, сама гувернантка не получила прекрасного образования и не способна воспитать своих подопечных благородными господами. И даже в этом случае никто не сует ей в руку соверены или чеки, чтобы завоевать ее расположение!

— Побойся Бога, что ты говоришь! — воскликнула в ужасе миссис Нид.

В глазах Кейт заплясали чертики.

— Да, это ужасно, я согласна. Но ведь нищим не дано выбирать, и я решила, что разбогатеть или, по крайней мере, добиться независимости гораздо важнее, чем сохранить свои аристократические замашки. Нет-нет, Сара, не перебивай меня! Ты же знаешь, что мне не хватает образования. Я не изъясняюсь по-итальянски и не играю на пианино, не говоря уж об арфе! И даже если бы нашлись такие родители, которым вдруг взбрело бы в голову обучить своих детей испанскому языку, я не думаю, что им хотелось бы, чтобы их дети изучали язык испанских солдат, а ведь никакого иного я не знаю. С другой стороны, я умею шить, накладывать грим и делать отличные прически. Однажды, когда миссис Астли собиралась на бал, я сделала ей такую прическу, что глаз не отведешь, в то время как парикмахер сооружает у нее на голове нечто невообразимое. Поэтому…

— Нет, — заявила миссис Нид тоном, не допускающим возражения. — Пей-ка свой чай, ешь хлеб с маслом и прекрати молоть вздор! В жизни не слышала ничего глупее! И не говори мне больше о том, что стеснишь меня или моего мужа, поскольку ты нам как родная. Мне обидно слышать от тебя такие слова, мисс Кейт!

Кейт взяла руку Сары и прижалась к ней щекой.

— Нет, нет, Сара! Ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю, но было бы бесчестно злоупотреблять твоей добротой. И стоит мне только подумать о том, какую ношу ты на себя взвалила — ведь тебе приходится заботиться о своем свекре и кормить его многочисленных внуков, а также вести свой дом, — как мне становится стыдно за то, что я, пусть даже ненадолго, остановилась у тебя. Но я же не могу жить у тебя вечно, моя дорогая, ненаглядная Сара! Ты и сама понимаешь, что не могу!

— Конечно не можешь, — согласилась миссис Нид. — Не годится молодой незамужней девушке жить в доме, где есть молодые мужчины. Правда, сейчас здесь живут только три внука старого мистера Нида, причем один из них — вместе со своей матерью, родной сестрой моего мужа, Мэгги. Это на редкость бестолковое создание! Впрочем, она никому не делает зла и, нужно признать, всегда готова помочь мне — если это, конечно, можно назвать помощью. Но транспортная контора — совсем неподходящее место для тебя, дорогая, и мне ли этого не знать. Но не волнуйся, мы что-нибудь придумаем!

— Но я ведь уже придумала, — с шаловливой усмешкой прошептала Кейт.

— Нет-нет, только не это, мисс Кейт. Тебя выбили из колеи поездка в этом проклятом дилижансе и весь этот шум, который подняла миссис Бримстоун, или как бишь там ее, и после того, как ты напьешься чаю и хорошенько выспишься, ты все увидишь совсем в ином свете. Сейчас ты пойдешь и ляжешь спать, а когда проснешься, я принесу тебе обед в твою комнату наверху — и мы подумаем, что тебе делать дальше.

Кейт вздохнула.

— Я и вправду очень устала, — призналась она, — но я с большим удовольствием пообедала бы внизу, вместе со всей семьей. Я не хочу…

— Ох ты, горе мое луковое, — перебила ее миссис Нид. — Иначе и не назовешь! Зато я не хочу, мисс Кейт, чтобы ты обедала вместе со всеми. Мистер Нид и мальчики тоже этого не захотят, поскольку, узнав, что им придется обедать в компании с молодой леди вроде тебя, они так всполошатся, что им кусок в горло не полезет, ведь их не обучали, как надо вести себя за столом в приличном обществе. Поэтому ты сделаешь так, как говорит тебе Сара, дорогая моя, и…

— Сара и впрямь лучше меня знает, что надо делать! — вставила Кейт, сдаваясь.

— И это действительно так, — заявила миссис Нид.

Мисс Молверн была уже не столь юна и простодушна, как часто думали люди, увидев ее нежное, как у ребенка, лицо. Ей исполнилось уже двадцать четыре года, а детство ее прошло в суровых условиях. Ее мать, романтическая красавица из не очень знатной семьи, влюбилась в офицера, необычайно красивого, но невезучего отпрыска уважаемого в Англии семейства. Сбежав с ним, она стала его женой без благословения родителей. Кейт, их единственный ребенок, родилась в военном городке. Все ее детство прошло в постоянных переездах из гарнизона в гарнизон. Мать Кейт, пленившись неотразимым обаянием капитана Молверна и сбежав с ним, шокировала своих родственников, и они отвернулись от нее, возмущенные еще и тем, что она до конца жизни так и не раскаялась в своем поступке. Вопреки их ожиданиям, она беззаветно любила своего мужа, и ни тяготы походной жизни, ни выходки непостоянного супруга не ослабили силы ее любви и не заставили ее разочароваться в нем. Она воспитала Кейт в уверенности, что ее папа — олицетворение всех мыслимых и немыслимых добродетелей (а то, что он время от времени попадал в щекотливое положение, объяснялось не неправильным образом жизни, который он вел, а исключительно его мягкосердечием) и что долг жены и дочери — холить и лелеять его. Она умерла в Португалии, когда Кейт было всего двенадцать лет, и на смертном одре завещала дочери заботиться о своем папочке, что Кейт и старалась делать, как могла. В этом ей помогала советом и делом ее преданная няня. У Сары не было никаких иллюзий в отношении майора Молверна, но, как и все люди, знавшие его, она находилась во власти его неотразимого обаяния.

— Дорогой майор Молверн, как жаль, что его больше нет! — сказала Сара после похорон. — У него были недостатки, как и у любого самого хорошего человека. Я, конечно, не хочу сказать, что лучше его никого не было, ибо не в моих правилах превозносить того, кто этого не заслуживает. Никто лучше меня не знал, что на него невозможно было положиться абсолютно ни в чем, а что касается его манеры сорить деньгами, то от этого я просто впадала в ярость, и бывали случаи, когда я с трудом сдерживалась, чтобы не высказать ему все! Он никогда не думал о завтрашнем дне, впрочем, как и моя бедная хозяйка. Я никогда не знала, смогу ли завтра накормить семью, поскольку порой у меня не было денег даже на тощего цыпленка. А на другой день майор вдруг являлся домой, напевая от радости, и провозглашал, что на этот раз ему необыкновенно повезло в рулетку и у него завелись деньжата. И что вы думаете, у него и у моей хозяйки в мыслях было только одно — как бы поскорее спустить эти денежки! А однажды он сказал мне, что не надо поднимать шум из-за того, что он посещает дешевые игорные дома, поскольку он жить без этого не может, а у них в полку не принято играть в карты или во что-то другое, поскольку все офицеры, как и он сам, живут на одно жалованье. Но, несмотря ни на что, должна признаться, не было на свете человека добрее и приятнее его!

— Ага, — согласился с ней мистер Нид, не скрывая, однако, своих сомнений. — Хотя, говоря по правде, я не могу сказать, что он поступил благородно по отношению к мисс Кейт, оставив ей после смерти кучу долгов и лишь деньги, которые ему удалось выиграть, вернее, то, что от них осталось, а судя по тому, что ты мне рассказывала, осталось там не так уж много.

— Майор Молверн был уверен, что однажды выиграет целое состояние! И откуда же ему было знать, что его ждет такой бесславный конец? О, Джо, лучше бы его убили при Ватерлоо! Когда я вспоминаю, каким веселым он всегда был и как безукоризненно держался, не важно, водились у него в кармане денежки или свистал ветер в кошельке, и что такого человека сбил обычный наемный экипаж, я думаю, как хорошо, что моя бедная хозяйка не дожила до этого дня. Я и представить себе не могла, что с майором случится нечто подобное, а моя крошка останется одна, без копейки в кармане и без своего обожаемого папочки, к которому она была так привязана! Мне не надо было выходить за тебя замуж, Джо. Меня постоянно грызет совесть, что я поддалась твоим уговорам, ведь мисс Кейт никогда так не нуждалась во мне, как сейчас.