Дин сжимает зубы, а потом тяжело вздыхает.

— Ладно. Если пытки этим дерьмовым фильмом мне не избежать, тогда, пожалуй, сперва выкурю косячок.

— Как хочешь, сладкий.

Он направляется к двери, бубня себе под нос.

— Погоди, — окликаю я его и быстрым движением достаю из кармана куртки свой мобильник. — Возьми его с собой, а? Если останусь с ним наедине, то боюсь не справиться с искушением и отправить несколько сообщений.

Дин странно смотрит на меня.

— И кому ты так старательно избегаешь писать?

— Моему бывшему. Прошлым вечером мы расстались, но он не прекращает закидывать меня сообщениями.

Проходит пара секунд, и тут он говорит:

— А знаешь что? Ты идешь со мной.

Я не успеваю и глазом моргнуть, как Дин пересекает комнату и вытаскивает меня из кресла. Но стоит моим ногам ступить на паркетный пол, как я теряю равновесие и падаю прямо на его огромную грудь, утыкаясь носом в выпирающую мышцу.

Тут же выпрямившись, я сердито смотрю на Дина.

— Вообще-то, мне было там очень удобно, засранец.

Он же, не обращая внимания на мои слова, то ли ведет, то ли тянет меня за собой на кухню. Я не успела прихватить с собой куртку и поэтому сразу же начинаю дрожать, как только мы выходим на улицу через заднюю дверь.

Голая грудь Дина переливается в свете фонарей на патио. Похоже, ему совсем не холодно, хотя его соски затвердели от морозного ночного воздуха.

— Уф, у тебя даже соски идеальные, — с досадой замечаю я.

Губы Дина дергаются.

— Хочешь их потрогать?

— Фу, ни за что. Я просто сказала, что они, черт бы их побрал, идеальные. В смысле в идеальной пропорции с твоей грудью.

Он опускает глаза на свои грудные мышцы и на мгновение задумывается.

— И правда. Я идеальный. Нужно чаще напоминать себе об этом.

Я фыркаю.

— Ага, а то ты недостаточно самовлюбленный.

— Я самоуверенный, — поправляет меня Дин.

— Самовлюбленный.

— Самоуверенный. — Он открывает небольшую жестяную коробочку, которую захватил в кухне, и достает оттуда аккуратно скрученный косяк и зажигалку. Я наблюдаю за ним с мрачным видом.

— Зачем ты вытащил меня сюда? — сердито спрашиваю я. — Я не хочу курить травку.

— Еще как хочешь. — Дин поджигает косяк и, сделав глубокую затяжку, продолжает говорить сквозь облако дыма. — Ты вся такая дерганая и странная. Поверь мне, тебе это нужно.

— Это просто давление обстоятельств, понимаешь ли.

Дин, выгнув бровь, протягивает мне косяк.

— Давай же, детка, — уговаривает меня он, растягивая слова. — Одна затяжка. Все крутые ребята так делают.

Я смеюсь.

— Отвали.

— Ну как хочешь. — Он снова выдыхает, и меня окутывает сладкий запах.

Я даже не помню, когда последний раз курила травку. Если честно, я вовсе не фанат этого занятия, но сегодня мне не помешает отвлечься.

— Ой, ну ладно. Давай сюда. — Я протягиваю руку, пока не передумала.

Дин, сияя улыбкой, отдает мне косяк.

— Вот и умничка. Но не говори Уэллси. Она надерет мне задницу, если узнает, что я развращаю ее лучшую подругу.

Я обхватываю губами сигарету и втягиваю дым в легкие, стараясь не рассмеяться над искренним выражением страха, проступившим на лице Дина. Вообще-то, он прав насчет Ханны. Девчонка остра на язык и ничуть не стесняется этого. За что я и люблю ее.

Следующие несколько минут мы проводим в тишине, передавая друг другу косяк, словно парочка хулиганов, слоняющихся у заправки. Впервые мы оказались наедине, и это так странно: тусоваться на заднем дворе с полуголым Дином Ди Лаурентисом. Если говорить начистоту, я никогда не задумывалась, что собой представляет этот парень. Он самоуверенный, любитель пофлиртовать…

Поверхностный.

Мне становится стыдно за эту мысль, но не стану отрицать: это слово первым приходит на ум, когда я вижу Дина. Ханна говорила мне, что он баснословно богат, и это сразу заметно. Не в том смысле, что он ведет себя пафосно, типа «смотрите, как я купаюсь в своих денежках», нет. Он просто расхаживает с таким видом, словно весь мир — это его устрица. И у меня такое чувство, что он ни разу в жизни не испытывал никаких трудностей. Взглянув на него, вы сразу понимаете, что этот парень получает все, что захочет и когда захочет.

Хм, похоже, марихуана настраивает меня на философский лад и критические рассуждения.

— Значит, тебя бросили? — наконец спрашивает Дин, наблюдая, как я делаю очередную затяжку.

Я выдуваю дым прямо ему в лицо.

— Меня никто не бросал. Это я рассталась с ним.

— С тем парнем, с которым вы встречаетесь… сколько? Целую вечность? Тот парень из братства, да? Стэн?

— Шон. Да, мы то встречаемся, то расстаемся с первого курса.

— Боже мой. Достаточно долго, чтобы трахаться с одним и тем же человеком. И что, секс правда был скучным?

— Почему ты все время говоришь только о сексе? — Я возвращаю ему косяк. — И чтобы ты знал — секс был хорошим.

— Хорошим? — Дин фыркает. — Очень сильная похвала.

Я уже начинаю чувствовать эффект от выкуренной травки и продолжаю расслабленно болтать. В нормальном состоянии я вряд ли бы отважилась довериться этому парню.

— Ладно, под конец он был не самым лучшим, — признаюсь я. — Но это, наверное, лишь потому, что начиная с лета мы то и дело ссорились.

— Это же не первый ваш разрыв, верно? Почему ты все время к нему возвращаешься?

— Потому что я люблю его, — и тут же исправляюсь, — любила.

Боже, я и сама не знаю.

— Наши первые расставания случались не потому, что кто-то сделал что-то не так. Мне казалось, наши отношения развивались настолько стремительно и становились достаточно серьезными. Шел первый год учебы в университете, и мы хотели отрываться по полной и все такое.

— Отрываться по полной — это весело, — серьезным тоном соглашается Дин. — Помню одну горячую телочку, которая облила мой член кленовым сиропом, а потом вылизала его.

— Фу! — Я закатываю глаза. — Но если честно, мне не очень понравилось уходить в отрыв. Я сходила на свидания с парочкой парней, но все они оказались порядочными засранцами. Но зато осознала, насколько хорошо мне было с Шоном.

Дин выдувает очередное облачко дыма.

— Понятно. А потом вы снова расстались?

— Ага. — Воспоминания об этом вызывают волну обиды и гнева. — В тот раз уже из-за того, что он начал меня контролировать, как псих какой-то. Один из членов его братства подкатил ко мне на вечеринке, и Шон решил, что никому не позволено даже смотреть в мою сторону. Он начал диктовать мне, как одеваться, все время писал, чтобы узнать, где я и с кем. Это было невыносимо.

Теперь наступает черед Дина закатывать глаза.

— Говорит девчонка, которая сошлась с ним снова.

— Он обещал, что станет другим. Так и случилось. Шон перестал быть назойливым и стал обходиться со мной еще лучше прежнего.

Мои слова, похоже, ничуть не убедили Дина, но мне плевать. Я не жалею о том, что тогда вернулась к Шону. После двух с половиной лет отношений я знала: нам было за что бороться.

— И тут мы подошли к расставанию номер четыре. — От любопытства Дин склоняет голову набок. — Что же произошло?

От этого вопроса мне становится неловко.

— Я уже говорила тебе. Мы часто ссорились.

— По какому поводу?

Слова вылетают сами по себе. Проклятье. Он что, добавил в травку сыворотку правды?

— В большей степени из-за окончания университета и того, что мы будем делать после. Я всегда хотела переехать в Лос-Анджелес и сосредоточиться на своей актерской карьере.

Или в Нью-Йорк… Но об этом я Дину не говорю. Еще ничего не решено, а Дин — последний человек, с кем мне бы хотелось обсуждать настолько важные и значимые шаги. Этот парень не глубже лужи.

— Когда мы только начали встречаться, Шон был не против, но этим летом он вдруг решил, что не хочет, чтобы я становилась актрисой. Вообще-то, он не хочет, чтобы я работала в принципе. — Я хмурюсь. — Вбил себе в голову, что будет работать в страховой компании своего отца в Вермонте, а я стану счастливой домохозяйкой, которая будет готовить ужины к его возвращению домой.

Дин пожимает плечами.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть домохозяйкой.

— Конечно, нет, но я не хочу быть домохозяйкой, — в отчаянии говорю я. — Я почти четыре года пахала как проклятая, чтобы получить актерскую степень. Мне хочется использовать ее. Я хочу быть актрисой и не могу быть с тем, кто не желает поддерживать меня. Он… — я умолкаю, закусив губу.

— Он что?

— Ничего, проехали. — Я выхватываю у Дина косяк и делаю большую затяжку, слишком глубокую, потому что тут же захожусь кашлем. На глазах даже наворачиваются слезы, и, сморгнув их, я вижу, как пара зеленых глаз внимательно наблюдает за мной.

— Что он сделал? — спрашивает Дин низким голосом. — Насколько сильной взбучки он заслужил? Мы с Гарретом надерем ему зад, но если хочешь, чтобы ему сломали парочку костей, спустим на него Логана.

— Никто не будет ломать ничьи кости, тупица. Шон не сделал ничего ужасного, и я не хочу, чтобы вы его били. Все, что от тебя требуется, — забрать мой чертов телефон. — Я пихаю ему в руку свой мобильник. — Держи его от меня подальше все выходные, ладно? Отдавай лишь в том случае, если будут звонить папа, Ханна, Стелла или Мег и… Нет, знаешь, как мы поступим? Я буду проверять телефон несколько раз в день, но под твоим присмотром. Тогда ты сможешь дать мне по рукам, если я попытаюсь написать Шону.