Чара ждала и от скуки смотрела на мальчишек. Первый из близнецов уже вовсю болтал с гостем. Судя по горевшим от любопытства глазам, он в который раз расспрашивал, каково это — быть сыном человека с оружием, видеть много других вооруженных людей, а иногда вместе с ними даже отбиваться от разбойников. И не напал ли кто сегодня?

Вероятно, для этого ухоженного чистюли оборванец из Пятого региона был каким-то диковинным существом. И наоборот: для Самана друг, живущий за пределами Веспы, — особенный. Хотя бы потому, что может поехать куда угодно и когда угодно. Большой мир так огромен… жаль, для Чары и Самана он ограничивается одним континентом и железной дорогой.

Второй близнец почти не поддерживал разговор и больше осматривался. Его скучающий взгляд скользил по лицам военных, потом по колесам поезда, все выше… и вот мальчик уже посмотрел на прижавшуюся носом к стеклу девочку. Молча. Пристально. Он заметил ее впервые — обычно она, видимо, ускользала раньше, чем ему окончательно надоедало изображать заинтересованность в беседе с приятелем брата.

Глаза у него оказались светло-голубые, ресницы — девчачьи, и по-девчачьи тонкими были брови. Чара показала ему язык и отпрянула в сторону.

— Поторопись, если хочешь погулять, сегодня вряд ли будет много почты. — Отец рассеянно оглядел серую толпу. — Скоро назад. Береги себя, милая.

Чара кивнула и, быстро причесавшись и вытерев лицо платком, выскользнула из поезда. Как обычно, с самой верхней ступеньки она ловко спрыгнула на противоположную от основной платформу. Она надеялась, что там никого не будет, но ошиблась. Мальчик с голубыми глазами, видимо, перескочивший путь по рельсам, стоял в паре шагов и ждал. Вид у него был очень наглый.

Чара молча выпрямилась, услышав, как отец за спиной захлопнул дверцу. Великан окончательно затих, отходя ко сну. Отступление стало невозможным.

— Привет! Кто ты? И почему ты такая перепачканная?

Мальчик бесцеремонно протянул руку и попытался стереть золу с ее щеки. Чара вспыхнула и отскочила, ударив его по пальцам:

— Потому что. Отстань.

Он сын большого человека. Только поэтому она не ударила сильнее. Но и тратить свое драгоценное время на болтовню с ним Чара не собиралась. Девочка глядела хмуро, исподлобья:

— Держись от меня подальше.

— Ты злая какая-то…

Мальчик приветливо улыбнулся и пожал плечами. Он казался таким чистеньким, что Чара с горечью, почти с отвращением прошипела:

— Поживи там, где я.

И, развернувшись, быстро-быстро побежала к ближайшему входу. Вокзал — целый город в городе, с множеством лавочек, трактиров, крошечных садиков. Здесь можно поесть, погулять, посмотреть из больших залов ожидания на Галат-Дор, подняться на крышу. Жаль, отсюда не сбежать: ворота сторожат. Но зато…

…тут очень легко потеряться.

Мальчик побежал за ней.

693-й юнтан от создания Син-Ан. Время ветра Пробуждения

Лес за окном казался призрачным, вытянутым вверх, легким. Он весь будто бы светился. Чара вглядывалась в него, нетерпеливо ожидая форпост. Она старалась держаться подальше от топки, чтобы не запачкать свою новую темно-малиновую юбку с отороченным мехом длинным подолом. Этот подол она разглаживала на коленях, собираясь пристегнуть в городе.

— Прибавить? — Отец посмотрел на нее.

Наверное, она казалась ему очень симпатичной, но, главное, он мог радоваться, что она улыбается. Радоваться и меньше волноваться за их ближайшее будущее. Только бы все получилось. Пусть это и всего лишь репетиция.

Чара приблизилась к нему, а затем немного сжала его запястье:

— Не надо. Скорость ничего не изменит.

Они переглянулись. Кабина паровоза вся задрожала, и Чара успокаивающе положила ладонь на краешек приборной панели:

— Не бойся, мой хороший. Не бойся.

Чара уже отчетливо видела впереди ворота и башни. Ближе и ближе. Ближе и ближе. Вороненые стволы, мрачные лица. Паровоз дал приветственный гудок. Сердце застучало. Раз. Два…

Ей показалось, что мгновение длилось вечно. Но на самом деле ворота уже раскрывались. И наконец распахнулись, пропуская поезд вперед. Вагон за вагоном, вагон за вагоном через узкий проем, прочь из Пятого… нет, прочь с Веспы, потому что скоро это название снова будут произносить без страха и стыда. Чара улыбалась. Все шире и шире. И она снова, казалось, услышала, как закрылись створки за последним вагоном.

— Получилось… — прошептал отец. — Невероятно. Они не догадались…

— Ну это же мы. — Чара посмотрела в окно. — Как же иначе.

И они поплатятся за это. Ох, как же они вскоре поплатятся, красные твари.

Они замолчали. Отец повернулся спиной, а Чара все не отрывала взгляда от длинных равнин, поросших молодой травой и бледными хрупкими цветами. Ветры Пробуждения не успели напитать каждую травинку силой, а только подняли из земли. Не успели нашептать тайн жизни и тайн смерти. Все только начиналось. И Чара Деллависсо верила, что все только начинается и для нее тоже. Она не видела ничего плохого в том, чтобы быть такой же — только чуть более крепкой — травинкой.

— Теперь у нас получится, — произнесла она. — Однажды получится.

Отец не ответил.

Вскоре Чара задремала у окна: ночью она не могла позволить себе поспать хотя бы час. Отец подошел и провел рукой по ее длинным густым волосам. Чара выросла. Стала очень красивой. И, наверное, лучше было отдать ее хорошему мужчине с Веспы, чем раз за разом брать в Галат-Дор и позволять делать то, что она задумала. Нет. Что они задумали.

— Ты не подведешь нас? — задал он вопрос в пустоту.

— Я сделаю все, — раздался эхом ответ со всех сторон. — Во имя ветров, я сделаю все.

Лес и пустоши сменились дикими пляжами. Дикие пляжи — городками, увитыми ползучими растениями. Колеса опять застучали громче.

…Чара привычно открыла глаза после гудка и увидела малиново-золотые постройки. Поезд уже замедлял ход. Чара вскочила и принялась приводить себя в порядок, периодически поглядывая в окно.

На платформе стояли люди в серых мундирах и провожали взглядами каждый вагон. Ни один ничего не заметил. Совсем ничего. Чара торжествующе усмехнулась. Затем она причесалась и быстро провела руками по собственному лицу.

— Чистое? — спросила она.

Отец хмыкнул и сказал:

— Ты давно уже не сидишь в пути возле топки, милая. Ты чудесна.

В окно она видела, как одни люди в сером выходят из вагонов навстречу другим и здороваются. Макушка Самана Димитриена стала заметной среди них, только когда он отошел и пожал руку высокому черноволосому юноше — аккуратному и бледному. Молодой человек был с рыжим ухоженным псом, который радостно встал на задние лапы, а передние положил Димитриену на грудь. И, конечно же, рядом с ними не было…

— Я пойду, — быстро бросила Чара. — Купить тебе вафлю?

— Две, — попросил отец. Улыбка не сходила с его лица еще некоторое время, но вот он уже нахмурился. — Будь осторожнее. Пожалуйста.

Чара кивнула и открыла дверцу, зная, что не успеет выпрыгнуть из кабины сама. Ей уже протянули тонкую бледную руку:

— Здравствуй.

Касание пронзило ее пальцы колючими искорками, которые моментально добрались до сердца и вспыхнули. Чара плавно спустилась на одну ступеньку.

— Здравствуй, Конор.

Он стоял и смотрел снизу вверх. В слабом утреннем свете она видела блеск его оживленных голубых глаз. Нижняя часть лица была, как обычно, прикрыта темным платком. Конор, как какой-то мальчишка, подражал Героям Прерий — отряду мстителей из своих любимых книг. Платок стал неизменной деталью одежды Конора с тех пор, как его брат-близнец выбрал свою судьбу и окрасил ее в алый цвет. Больше Конор не хотел, чтобы их — некогда неразлучных — путали.

Чара спустилась до конца и подошла к юноше вплотную. Она оттянула платок к заостренному подбородку и прошептала:

— Удивлен?..

Девушка прикоснулась губами к его губам. Он провел по ее щеке ладонью, стирая невидимую золу. Как всегда. Как в первый раз, когда Чара с трудом удержалась, чтобы не расквасить ему нос. И именно теперь Чара почувствовала самое настоящее облегчение.

Отстранившись, Конор внимательно оглядел состав у Чары за спиной:

— Это… действительно не Великан?

Чара удовлетворенно, с нескрываемым удовольствием кивнула.

— А как его зовут?

— Когда-нибудь он назовется тебе сам. Потерпишь?

Но Конора уже не интересовали большие черные колеса. Он снова смотрел только на Чару.

— Потерплю. Идем.

Центральный вокзал Галат-Дора — целый город в городе. Здесь очень легко потеряться, особенно с кем-нибудь вдвоем.

И дувший сегодня ветер уже нес острый, дразнящий, горячий запах крови, который так странно сливался с ароматом сладких сливочных вафель.