— Я не хочу проблем, — тихо начинаю я, соображая, что делать. Идти на конфликт глупо, хотя о чём я? Конфликт неизбежен. — Я пришла за сестрой. От вас мне ничего не нужно.

— Ты пришла в чужой дом и решила, что можешь вести себя так, как тебе заблагорассудится?

— Но Карина могла умереть!

— Твоя сестра сама пошла на это! — заключает Шрам. — И мне наплевать, благими ли были твои намерения. Ты вторглась на мою территорию.

— Я сейчас же уйду, — обещаю и встаю, поднимая Карину. — Прошу, позвольте нам уйти, мы никогда сюда не вернёмся.

— Твои извинения — вздор. Мне плевать на них. — Я чувствую, как от его взгляда исходит гнев. Даже поза кажется опасной. — Придётся платить. Только каким способом…

— Я не сделала ничего плохого! — Мой голос звучит уверенно, хотя внутри бушует неизведанный ранее страх. — За что платить? За то, что я спасла сестру?

— За то, что ты — чужая, — толпа поддерживает его высказывание. — Ты не из стаи.

— Прошу, — вновь повторяю я и подхожу чуть ближе к Шраму. — Прошу, отпустите нас, мы с вами больше никогда не пересечемся. — Заметив непреклонность в его взгляде, я судорожно выдыхаю. — Тогда отпусти хотя бы Карину. Я не позволю причинить ей вред. Делайте со мной что хотите, но её не трогайте.

Неожиданно парень улыбается. Я хмурюсь, не понимая причины резкой смены его настроения. С чем она связана? С тем, что я дрожу от страха? Или с тем, что Карина едва стоит на ногах?

— Готова отдать жизнь за сестру. Благородно. — Я киваю. — Знаешь, что мы ценим в нашей стае? Три простые вещи: свободу, бесстрашие и…

— Самоотверженность, — одновременно с ним шепчу я.

Шрам продолжает:

— Желание поставить жизнь другого члена «стаи» выше своей — повод для нас уважать и восхвалять тебя. Правда, есть одно «но», — я задерживаю дыхание и выдыхаю, когда он жестко и громко чеканит: — Ты чужая.

Люди вокруг снова орут, а одна девушка, совсем молоденькая, выходит немного вперед и кричит:

— Чужая!

Меня пугает поведение толпы. Что им от меня надо? Почему они хотят причинить мне вред? Словно гигантский механизм, подростки подчиняются Шраму и соглашаются со всеми его словами и выводами. Более того, я сразу поняла, что, попроси он их спрыгнуть с моста, они спрыгнут. Попроси задержать дыхание на пять минут — задержат. Попроси лечь под поезд — лягут.

Череда подростковых самоубийств — не выдумка. И теперь я знаю причину.

— Как мы накажем гостью? — громко спрашивает Шрам, и подростки начинают нервно смеяться, переглядываясь. Я крепче сжимаю сестру за плечи и выпрямляюсь: хочу казаться выше и увереннее. Но, в любом случае, всё катастрофически выходило из-под моего контроля. — Мне кажется, нужно прибегнуть к традиционному методу. — Я сглатываю и сосредоточенно смотрю на парня. — Ты позволила себе слишком много, перешла черту. Я бы простил подобное жертвоприношение, если бы не материальный ущерб, который ты нам нанесла.

— Материальный ущерб? — Невозможно поверить, но я смеюсь. Нервы, наверное. — Ты собираешься наказать меня за то, что я разбила ваш самодельный аквариум?

— Да, именно так.

— Не пытайся провести меня. Я не знаю, кто ты и что тебе от меня нужно, но со мной подобные фокусы не пройдут. Это испытание изначально было сделано для того, чтобы разбить стекло.

— Неужели?

— А как ты ещё объяснишь то, что рядом с кубом лежала бита? Ваш девиз: свобода, бесстрашие и самоотверженность. Это значит, что кто-то из толпы должен был схватить орудие и избавиться от стекла в считаные секунды. Но почему-то никто этого не сделал.

— Возможно, потому, что ты не позволила никому до этого додуматься.

— О чём ты? — Как же мне страшно. Я пытаюсь говорить громко, чётко, уверенно, но внутри буквально умираю от дикого ужаса. — Ещё пара секунд — и Карина умерла бы!

— Это было бы печально…

— Боже, да ты псих.

— Если бы мне было интересно твоё мнение, я бы спросил, — Шрам недовольно сужает глаза и приближается ко мне. — Мы решим проблему радикально. Я отпущу тебя, но сначала пройди испытание.

— Испытание?

— Да, классика жанра. Ты против одного члена моей стаи.

— Подожди, — я не могу понять, о чём он. Хочется спросить у окружающих: он ведь шутит? Правда? Это шутка? Но вряд ли Шрам пускает слова на ветер, и я сконфуженно горблюсь. — Предлагаешь мне драться?

— Кто же будет твоим соперником? — Проигнорировав мой вопрос, парень проходится взглядом по толпе и ухмыляется. Подростки кричат, поднимают ладони, рвутся вперёд, и моя голова идет кругом. Господи, было бы столько желающих меня спасти. — Саша — отличный боец. А может, Костя?

— Драться с ней буду я.

Неожиданно в центр выходит высокий парень. Прежде чем оценить его лицо, я обращаю внимание на мускулистые руки и широкую спину. Мне уже хочется закричать от ужаса и убежать, но потом я смотрю ему в глаза и прирастаю к месту: там лишь безразличие и холод. Я вдруг понимаю, что Лёша был прав — уйти отсюда живой очень сложно.

— Ты? — Шрам искренне усмехается. — Вот это развлечение на ночь!

— Включай секундомер, — рявкает парень. — Засечем, за сколько секунд я её вырублю.

— Подождите! — с вызовом кричу я. — Я не собираюсь ни с кем драться!

— Тебя никто не спрашивает.

— Ещё как спрашивает! Это несправедливо! Тебе достаточно ударить меня один раз — и я в нокауте! В чем тогда смысл поединка?

— Хватит разглагольствовать! — недовольно протягивает мой соперник и встает в оборонительную позу. — Или ты пытаешься защититься, или я тебя убью.

Меня обуревает ужас, я слышу, как дико стучит в груди сердце. На несколько секунд меня прорезает тьма: остаюсь лишь я и глаза моего противника, холодные и мертвые.

Мне определенно не становится легче.

Начинаю отступать назад. Вдруг какая-то девушка вырывает из моих рук Карину.

— Не трогай её! — зло кричу я и кидаюсь к брюнетке. — Убери от неё свои руки!

— Остынь, гостья, — усмехается Шрам в тот момент, когда толпа рук толкает меня в центр круга. — Твоя сестра уйдет домой в целости и сохранности, если ты пройдёшь испытание.

— Но я его не пройду.

— Главное — принять вызов, исход не так важен.

— Исход не важен? — нервно удивляюсь я. — Не важен?

Не обращая внимания на мои крики, Шрам поднимает руку, и толпа начинает скандировать: «Макс! Макс! Макс!»

Отлично! Теперь я хотя бы знаю имя своего убийцы.

— Деритесь, — командует парень, и меня сковывает ужас.

Я прирастаю к месту и, не отрываясь, смотрю на противника. Неужели он не понимает, что я обречена? Неужели ему доставит удовольствие избить девушку, которая даже не успеет поднять на него руку?

Максим спокойно подходит ко мне и, издеваясь, толкает в плечо:

— Ну что, готова, чужачка?

Я не отвечаю.

При мысли о том, чтобы просить у него пощады, начинает горчить во рту.

Глубоко вдыхаю и выставляю руки перед собой. Господи, может, я смогу его победить? Может, у него есть слабое место, и мне удастся найти его за первые несколько секунд? Может, он внезапно передумает и…

Живот пронзает резкая боль. В тот же миг я отлетаю в сторону от удара в плечо и буквально слышу, как внутри что-то ломается. Перед глазами проносится тьма, я клонюсь на бок и едва удерживаю равновесие. Подростки вокруг продолжают скандировать имя моего противника. Они орут, смеются, кричат, и только я мечтаю проснуться и понять, что все происходящее — лишь страшный сон. Но желания остаются желаниями. Максим хватает меня за волосы и ударяет в живот, опять, только сильнее и гораздо жёстче, и я чувствую новую боль. Перед глазами взрываются краски: зелёная, синяя, жёлтая. Аттракционы, лица подростков, асфальт — всё смешивается и начинает крутиться. Я пытаюсь задеть парня, молочу руками в разные стороны, вялая, заторможенная, слабая, но он ставит мне подножку. Моё тело грубо падает вниз, и я скольжу подбородком по холодной земле не в состоянии даже крикнуть и расплакаться от боли. Затем Максим опускается рядом со мной. Он хватает меня за шею и приближает рот к моему уху на такое расстояние, что я чувствую его горячее дыхание.

— Лежи и не двигайся, — шепчет он. Его приказ кажется мне странным, ведь я и так не могу шевельнуться. — Поняла меня? Ни одного движения!

Резко отпустив мою шею, парень поднимается с колен и громко выдыхает:

— Думаю, с неё достаточно.

— Ты правда так считаешь? — переспрашивает Шрам. — Она ещё в состоянии помахать кулачками, так? Ну же, гостья! Драка была слишком короткой, мы не успели ею насладиться! Всего тридцать одна секунда!

— Отстань от неё, Стас, — вновь произносит Макс, и я даже сквозь боль замечаю, что он первый, кто называет вожака по имени. — Пусть идет домой и больше никогда сюда не возвращается.

Наступает молчание.

Я разрываюсь между тем, чтобы плакать от боли или от унижения. Ноет всё тело и конечности. В глазах стоят слезы, в воздухе витает запах крови, и это не кровь соперника. Одно радует: плечо не болит — я его просто не чувствую.

— Ладно, — отрезает Шрам. — Я всё равно не рассчитывал на бо́льшее.

Я вижу, как он поворачивается ко мне спиной и уходит. То же делают остальные. Целая толпа проходит мимо меня, и никто не предлагает помощь, хотя выгляжу я наверняка паршиво.