— За знакомство! — Виктор отсалютовал женщине стаканом и выпил.

Заметила ли она его жест, было неясно: здания разделяло более сотни метров, и даже пол наблюдательницы Виктор угадал лишь по фигуре. О том, чтобы разобрать черты лица, не могло быть и речи.

— А твой телескоп где? — оживился он.

— У меня нет, — сказал Алексей.

— Хорош врать! Неси давай.

— Собирался купить. Когда её увидел, это было первым, что пришло в голову. Только я не телескоп хотел, а бинокль. Потом передумал. Не хочу выяснять, за кем она наблюдает.

— Боишься обнаружить, что ты не интересен какой-то иллюзорной Мальвине? Если выяснится, что она подсматривает не за тобой, а за соседом, тебя это ранит?

— У меня слишком скучная жизнь. Работа, сон, работа. Никакой интриги.

— Ой, Лёха, как же это знакомо… Игла мужика — его самолюбие, а игла всегда в яйце, поэтому мы их так бережем. — Виктор поднял стакан. — За нас, социопатов!

Алексей выпил маленькими глотками и медленно выдохнул. Виктор закинул в рот дольку яблока и вновь уставился в окно.

— Жениться не пробовал? — спросил он, не оборачиваясь.

— Заработаю миллион и сразу женюсь, — ответил Шагов таким тоном, что нельзя было понять, шутит он или нет. — Ну, а ты?

— Скреативлю что-нибудь бессмертное, получу миллионов десять… И тоже. Сразу же.

— Десять?

— Бывают и такие гонорары. Не у меня. Но, в принципе, бывают.

— И за что у вас платят десять миллионов?

Виктор отметил это «у вас» и удовлетворенно покивал. Похоже, опасения были напрасны, и Алексей всё же не стремился превратить хобби в работу. С его стороны это было более чем разумно.

— За взрыв рынка, — после паузы ответил Виктор. — За то, что люди крутят твой скрипт месяцами, покупают футболки, бейсболки, постеры. — Он ткнул большим пальцем за спину, указывая на плакат «Ада». — Потом покупают апдейт, и снова крутят, и снова покупают: рюкзаки, очки, кеды, целые серии кружек… Ты, кстати, наливай, наливай. Пока не допьем, не уйду.

— Это я знаю, — покорно отозвался Шагов.

Он взял бутылку и встал рядом с товарищем, так же пристально глядя на едва различимую вдалеке Мальвину.

— И что нужно сделать, чтобы взорвать рынок?

— У тебя же есть учебник, — усмехнулся Виктор. — Штудируй.

— Фуфло все эти учебники.

— Вот и я о том же. Это нельзя объяснить. Даже унылый интерьер с бредовым роялем могут скреативить немногие. Поэтому какие-то способности у тебя, конечно, есть. Вот только развивать их не нужно. Это несчастливая жизнь. В следующий раз приеду с биноклем, — неожиданно заявил Виктор. — Надо разобраться, что там за Мальвина такая.

— Следующего раза не будет.

— Ты это уже говорил.

— Сочинять я не перестану, я просто не буду тебе больше ничего показывать.

Виктор озадаченно покосился на друга.

— Нашел я тут кое-кого. — Алексей снова налил, теперь по полному стакану, и это выглядело как прощание. — Хватит тебя мучить, отдыхай.

— Да ты не особо-то и мучаешь. Если ноль семь тебе не по карману, я согласен на пол-литра, — пошутил Виктор. — Всё равно половину сам выпиваешь.

— С тобой у нас одни разговоры, — серьезно ответил Шагов. — Лучше заплатить и получить хороший совет от чужого человека, чем от тебя — бесплатно и ничего.

Виктор хотел оскорбленно поставить стакан на стол, но вместо этого выпил — одним махом. Алексей со своей порцией виски поступил точно так же и, продышавшись, сказал:

— Ты же сам велел мне завязывать с этим. Считай, что я завязал. На этом всё, Витя.

— Как-то не по-людски выходит… — выдавил тот.

— Надоело чувствовать себя убогим.

Шагов хмелел на глазах. Бутылку «Джека Дэниэлса» он осторожно поставил на пол и, выпрямляясь, пошатнулся.

— Как будто я в чем-то виноват перед тобой, — проговорил он, гулко постукивая кулаком в оконное стекло. — Перед тобой лично как будто. Прям вот виноват. А ты, такой гуру, снисходишь… с вершин своих… чтобы по щеке меня, дурачка, похлопать.

— Лёха, ты что несешь-то?..

— Сам весь такой гений, ага! — Алексей, заводясь, перешел на крик. — Автор бестселлеров, едренать! Куда уж мне до твоих талантов!

Он неуверенно нагнулся, цапнул бутылку за горлышко, коротко к нему приложился и протянул товарищу:

— На посошок!

Виктор скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся к стене. Первой мыслью было оставить внезапно поплывшего друга наедине с его истерикой. Позволить выговориться в пустоту, проспаться и хмурым утром всё осознать. Однако Виктор не уходил, что-то ему подсказывало: если расстаться вот так, то отношения могут уже и не наладиться. Терять Шагова навсегда ему не хотелось. И кроме того, он начал тревожиться за Лёху: уж больно быстро тот окосел.

— Пей, я сказал! — рявкнул за спиной Алексей. Он закашлялся, и у него из горла вырвался хриплый визг: — Пей, сука!

Виктор таращился на постер со слабо одетой женщиной и лишь постукивал пяткой по паркету. Теперь он точно не мог уйти.

Он не заметил, в какой момент это произошло: к патронташу, от которого трудно было оторвать взгляд, вдруг приклеилась размашистая бурая клякса. Шагов как раз начинал очередную тираду, но резко умолк, и это не было похоже на новый спазм в горле. Зато клякса… она чудовищно напоминала то, что Виктор тысячу раз видел в чужих скриптах и десятки раз сочинял сам, неизменно размышляя, должен ли клок волос прилипать к стене намертво, или его потащит вниз.

Клок волос медленно сползал по плакату, оставляя на глянцевой поверхности красный шлейф.

Спустя мгновение Алексей раскинул руки и рухнул на пол. Встретившись с паркетом, квадратная бутылка глухо лопнула и разлетелась по комнате веером мелких осколков. Из разжавшегося Лёхиного кулака выпало уцелевшее горлышко и с дробным цокотом подкатилось к Виктору — это его и отрезвило.

Он суматошно огляделся. Взгляд выхватил на стекле круглое отверстие в тонких лучиках трещин. Виктор бросился на пол и, вляпавшись ладонью во что-то вязкое, зажмурился от ужаса. Выстрел в окно, кровавое пятно на плакате, упавший Лёха — кто мог подумать об этом еще минуту назад…

Виктор открыл глаза. Лицо Шагова оказалось совсем близко, сантиметрах в пятнадцати. Алексей со злой пьяной улыбкой продолжал смотреть вперед, куда-то сквозь Виктора. Вокруг щеки, плотно прижатой к паркету, наплывала густая кровь.

Из-за огромного окна с низким подоконником вся комната была у снайпера как на ладони. Алексей не то чтобы сознательно стремился к минимализму, он просто не понимал, что такое уют. В кабинете ему хватало стола и пары кресел, остальное было развешено по стенам — большой монитор, несколько узких полок, даже фикус у Шагова не стоял на полу, а свисал с потолка. В итоге всё помещение простреливалось — Виктор отметил это без отчаяния, скорее деловито, словно речь шла о каком-то второстепенном персонаже скрипта, а не о его собственной жизни.

Сожалея, что в кабинете нет дивана из недоделанного Лёхиного креатива, он начал медленно отползать к кухне. От двери его отделяли два метра открытого пространства, преодолеть которые можно было за мгновение — если не замешкаться и не споткнуться, — а уж на кухне всегда найдется, где спрятаться. Решившись на бросок, Виктор оттолкнулся от пола, когда за стенкой вдруг прогремел взрыв. Это было так неожиданно, что он вновь распластался по паркету и закрыл глаза — на большее у него не осталось сил.

Шорох мягких подошв — где-то в прихожей, затем на кухне, затем в кабинете — звучал как нарастающий листопад. Внезапно он прекратился, и Виктор почувствовал у себя на шее чье-то прикосновение.

— Этот жив!

— Этот мертв! — доложили рядом.

Две пары рук перевернули Виктора на спину, и в ту же секунду у него над лицом сработала вспышка. В глазах поплыли молочные пятна. Он беспомощно озирался, но почти ничего не видел, даже не мог понять, сколько в кабинете народу. Боковое зрение зафиксировало оранжевую резиновую перчатку.

— Повреждений нет. Вероятно, шок.

Рядом снова сверкнула вспышка, но на этот раз не ослепила: объектив был направлен в сторону. Снимали не Виктора. Снимали убитого Алексея…

— Что здесь произошло? — Кто-то присел на корточки, но как Виктор ни щурился, рассмотреть ничего не мог. — Посадите его.

Виктора легко подняли и перенесли в кресло.

— Что между вами произошло? — повторил полицейский.

— На пол! — опомнившись, крикнул Виктор. — Все на пол! Там… там… — Он принялся тыкать дрожащим пальцем в сторону окна.

— Отпечатки свежие, — проговорил человек, изучавший со сканером стекло.

— Осторожно! Они могут опять… — Виктор запоздало сообразил, что на его слова никто не реагирует.

Каждый был чем-то занят: двое медиков корпели над трупом, несколько криминалистов что-то искали на полу. Фотограф неспешно расхаживал вокруг и снимал общие планы. И лишь один полицейский, кряжистый дядька лет под шестьдесят с тяжелым подбородком и редким ежиком волос, продолжал стоять в ожидании ответа.

— Спрашиваю еще раз: что здесь произошло?

— Пришла идентификация, — сообщил фотограф и продиктовал социальный номер Виктора.

Тот нервно поморгал. Его не только сняли, но и отсканировали сетчатку. Можно было догадаться.