Меодрик вдруг стал благодарным своему безликому шлему. Ему всегда плохо удавалось скрывать свои эмоции, особенно в отношении вопросов веры, а только что на него снизошел свет откровения. Капеллан прошел обратно через тяжелые занавески и едва миновал их, как на исповедальню вновь опустились звуковые экраны.

— Что же? — спросил Аделард.

— Оставьте нас, — велел Меодрик своим стражам. Те без лишних вопросов отошли. — Такое возможно. Я не заметил в Бастойне гордыни.

— Слава Императору! — обрадовался Аделард.

— Ты знаешь о его видениях?

— Он видит войну, к которой мы идем, мятеж на Гератомро. Возможно, это вторжение.

— Ты пока не рассказывал ему о природе величайшего из наших врагов?

— Нет, конечно, и не расскажу до тех пор, пока его не впустят во Внутренний Круг или он не встретится с этим врагом в бою, — ответил Аделард.

— Тогда, скорее всего, он искренен. Ему снится меч, Аделард.

У Аделарда перехватило дыхание.

— Он слышал голос Императора. Его нужно испытать.

— Слава, слава, слава! — воскликнул Аделард, а затем замолк. — Нужно предупредить верховное командование армейской группы. Пока в мятеже нет ничего необычного. Оно — одно из многих, но, если видения Бастойна правдивы, нас может ждать катастрофа.

— Не будем говорить об этом, — уверенно сказал Меодрик. — Нужно поставить в известность маршала Михаэля. Решение за ним. Я посоветую ему хранить молчание. Если сообщим верховному командованию, нам придется поведать подробности о непроизносимой истине и тем самым сильно усложнить им жизнь. Более того, если нам поверят, планету, скорее всего, подвергнут Экстерминатусу, с большими человеческими жертвами.

— Но если это остановят прежде…

— Брат, так нужно. — Меодрик подождал, пока Аделард не успокоится. — Император хочет, чтобы мы встретили тьму на Гератомро мечом к мечу. Такова Его воля. Мне ясно, что Он велит, дабы угрозу встретили сталью и керамитом, а не орбитальной бомбардировкой.

— Если так хочет Император, — сказал Аделард.

— Нужно заняться приготовлениями. Испытаниями. Впереди Бастойна ожидает много тягот, прежде чем он возьмет в руки Черный Меч.

— Я в нем не сомневаюсь.

— Никому ничего не говори. Вторжение должно идти по плану. Молчание, брат. Пусть это станет нашим девизом. Аве Император.

— Слава Ему.

ПРИЛАГАЕМЫЙ ДОКУМЕНТ: ОТВОЕВАНИЕ ГЕРАТОМРО

+++КЛАССИФИКАЦИЯ: АДЕПТУС ТЕРРА+++

Система Герат

Сегментум Темпестус

Сектор Кирос

Субсектор Агрита, f 2.723.2.444

НЕБЕСНОЕ ТЕЛО: Герат. Оранжевый карлик главной последовательности единого типа L–V [стабильный].

ОРБИТАЛЬНЫЕ ТЕЛА:

Герат I — орбитальное расстояние: 0.2 а.е. [Астрономические единицы.] 0,01 земной массы. Спутники: 3.

Герат II — орбитальное расстояние: 0,8 а.е. 0,8 земной массы. Спутники: отсутствуют.

Герат III [см. Гератомро, Герат Прим]

Герат IV — орбитальное расстояние: 5,33 а.е. Газовый гигант, 1000 земных масс. Спутники: 46. Население: 897 146 человек. Лунные испытательные полигоны. Добывающая платформа. Отбор газа. Торговый пост Гильдии. Открытый порт капитанов-гильдийцев. В концессии Дома вольного торговца Инниг.

Герат V — орбитальное расстояние: 6,88 а.е. Газовый гигант, 426 земных масс. Спутники: 39. Население: 2 001 765. Подлунное земледелие. Добывающая платформа. Отбор газа. База флота. Место сбора войск.

Герат VI и VII — орбитальное расстояние: 9 а.е. Двойная планетарная подсистема. Аномальные каменистые сверхмиры; общие 321 земные массы. Токсичная атмосфера.

Запрашиваемый мир: Герат III [Гератомро, система Мундо Прим]

Орбитальное расстояние: 0,9–1,0 а.е.

Температура на экваторе: 7-31С.

1G.

1,1 земной массы.

Планетарный уровень: промышленный мир.

СТОЛИЦА ВЫШЕУКАЗАННОЙ СИСТЕМЫ.

Оценка: Экзактус Секундус, Оптимар Прим.

География: умеренный мир уровня III [подклассы: древесный, тундра, степь, океанический].

Имперский планетарный командующий: Миссрин Хюраталь (изменник).

Состояние: мятеж.

Мысль дня: Не отворачивайся от Императора, ибо Его свет сожжет тебя, когда ты захочешь возвратиться.

ГЛАВА 3

БОЕВАЯ ВЫСАДКА

ТРАНСПОРТНАЯ БАРЖА «ДОРОГА ЗВЕЗД» ОРБИТА ГЕРАТОМРО 082398.М41

— Император, Повелитель человечества, защитник Терры, владыка всех людей, обрати на меня свой взор, — взывал младший лейтенант Эппералиант.

Заслышав слова молитвы, заслуженный лейтенант Коларон Артем Ло Банник прекратил проверку и выключил тактические экраны. Исчезновение их раздражающего визга принесло облегчение. Он откинулся назад и закрыл глаза. В левом передатчике наушников спокойные переговоры палубных офицеров и пилотов десантных кораблей информировали их о статусе развертывания. Он сосредоточился на искренней молитве Эппералианта, попутно стараясь не обращать внимания на обезличенную болтовню снаружи танка.

— Император, путеводный свет человечества, защитник всех, властитель звезд, охрани меня ныне.

Эппералиант шептал за длинным пультом управления, который занимал большую часть левой стороны главной палубы. Стиснув в руке двойной символ Императора и Омниссии, он раскачивался в такт своим словам. Все десять человек из экипажа «Гибельного клинка» готовились к бою согласно своим привычкам. В основном это значило молитву Эппералиант читал обычную парагонскую молитву. Всего год назад каждый в пределах слышимости сразу же присоединился бы к нему, однако те дни, когда все их товарищи с «Чести Кортейна» были выходцами из одного мира, давно миновали. Экипаж был избран машинным духом танка, чью волю непостижимым образом разгадали Адептус Механикус, прикомандированные к его роте, и поэтому теперь под командованием Банника находились представители четырех миров.

В нише технопровидца Колиос ухаживал за душой танка. Не так давно он был простым солдатом, однако после того как его избрали на основе ритуала и обширного тестирования, контингент Адептус Механикус армейской группы посвятил его в самые базовые мистерии Омниссии. Он относился к своим обязанностям серьезно, что-то бормоча на машинном канте и одну за другой проверяя каждую из систем танка, проводя над ними полагающиеся обряды пробуждения и стабилизации. Люди вроде него нередко посылали официальные запросы на вступление в ряды Адептус Механикус. И редко когда их удовлетворяли.

Третий наводчик Леонат и третий заряжающий Хувар Ло Ганлик изучали собственные посты, отвечая на краткие вопросы Колиоса. Хотя они и находились в самом низу иерархии стрелкового экипажа, их вооружение тем не менее являлось наиболее сложным: удаленное управление орудиями двух танковых спонсонов, а следовательно, наиболее подверженным поломкам. Ганлик бормотал молитву вместе с Эппералиантом. Он был уроженцем Парагона, набранным из обычных танкистов 42-го. Леоната же перевели из 18-го Атраксийского полка сверхтяжелых танков. Несмотря на различия их культур, они неплохо сработались.

Банник позволил себе отвлечься. До высадки еще достаточно времени. Он не знал, было это хорошо или плохо. Чем дольше им приходилось ждать, тем дольше он проживет. Но, с другой стороны, ему хотелось скорее с этим покончить. В голове боролись противоречивые мысли. Он резко открыл глаза. Нельзя просто сидеть и ждать. Банник вздохнул и расстегнул привязные ремни.

Щелчок застежек заставил Эппералианта поднять глаза. Молитва оборвалась. Колиос бросил на него взгляд, а затем вернулся к предбоевым проверкам.

— Заслуженный лейтенант?

— Молись дальше, Эппералиант. Мне нужно размять ноги. — Банник улыбнулся своей шутке.

В танке было невероятно тесно. Внутри было невозможно стоять во весь рост, кроме двух мест — под погоном башни, а также на лестнице, ведущей на нижнюю палубу. В этом отношении Банник тосковал по «Марсу победоносному» сильнее всего. Старшую и на порядок сложную машину произвели на самой Красной Планете по самым древним шаблонам, и ее системы были более продвинутыми, а поэтому занимали меньше места, оставляя пространство экипажу.

Банник хлопнул Эппералианта по плечу. С ним и Меггеном они были единственными выжившими после уничтожения «Марса победоносного» на Калидаре. Ганлик, Форкосиген, Ралт, Радден и сам Кортейн, все они погибли. Даже пятидюймовая пласталь и огневая мощь целого танкового взвода не уберегли их в горниле войны.

— На поверхности к нам присоединятся еще парагонские полки, — ободряюще сказал он. — Включая «Везучих Восьмерок». Шесть сверхтяжелых с Парагона. Против нас не выстоит никто! — Он говорил с оптимизмом, которого, впрочем, сам не чувствовал. Его внутренности скрутило тугим узлом.

— Сэр, — сказал Эппералиант, с отстраненным видом играя амулетами.

— Было бы неплохо увидеть новые лица. Там будет также Четыреста семьдесят седьмой пехотный, набранный год спустя после нас.

— Может, у них будут какие-то новости? — спросил Ганлик.

— Как говорят на Атраксии, хороших вестей мы вам не принесли, — отозвался Леонат. У него был мелодичный и мягкий акцент, который Банник нередко находил приятным.

— А вы, атраксийцы, жизнерадостный народ, — заметил Ганлик.

Банник отправился вниз. Недалеко от левого спонсона открывался лестничный проем. С другой стороны гусеничного агрегата доносилось гудение проверяемых автопогрузчиков и сервоприводов. Банник двинулся по коридору, который тянулся вдоль всей длины машины, неуклюже переставляя ноги в узком пространстве между рельсами, ведущими из снарядного погреба к второстепенному орудию — пушке «Разрушитель», — установленной в лобовой части.