Галина Романова
Изменница поневоле
Глава 1
Когда с кем-то из знакомых случается беда, в первые минуты замираешь, наблюдая за чужой болью, которая до отвращения заразительна. Дыхание сбивается, сердце сочувственно щемит. Мысли беспомощно роятся, пытаясь найти подсказку. Как-то ведь надо помочь. Что-то надо делать — не стоять столбом, не сидеть сиднем, не глазеть беспомощно. Потом понимаешь, что помочь не сможешь. Исправить ничего нельзя. Вместе с осознанием, что твоя помощь и твой порыв не имеют смысла, накатывает растерянность. И еще нелепое, не объяснимое ничем ощущение вины, с которым можно прожить час, неделю, месяц. Потом отпускает. Все забывается. Просто продолжаешь жить дальше. Так же, как жил до того дня, когда с кем-то рядом случилась беда.
С кем-то.
Теперь беда случилась с ней. И даже посочувствовать некому. И помочь бы никто не взялся. Да она бы и не рассказала. Как о таком расскажешь?
Маша Степанова стояла в собственной кухне в весьма странной позе: согнувшись, будто ее ударили в живот, разведя в стороны руки и широко открыв рот в беззвучном крике. Она, наверное, жутко нелепо выглядит, подумалось вдруг. Нелепо, некрасиво, жалко.
Еще час назад она, Мария Ильинична Степанова, тридцати лет от роду, успешная, эффектная, без проблем шагающая по карьерной лестнице, чувствовала себя способной найти выход из любой безнадежной ситуации. Конечно, такая ситуация могла возникнуть только в бизнесе, а где еще? И вдруг она, Маша, превратилась во что-то слабое, раздавленное. Она даже названия этому существу, которым стала, не могла найти, как ни старалась.
— Господи, — просипела Маша и глубоко задышала. И приказала себе шепотом: — Возьми немедленно себя в руки, ну! Подойди же к ней!
Сказала — сделала. На цыпочках, будто боясь разбудить девушку, которая лежала на полу в луже крови, Маша подошла. Минуту постояла, рассматривая узкую загорелую спину с задравшейся лиловой кофточкой. Потом осторожно прошлась глазами по спине до лопаток. До левой лопатки, где кофточка сильно пропиталась кровью.
Удар пришелся в сердце, странно спокойно подумалось ей. Не исключено, что эта девушка даже не страдала. Просто кто-то подошел сзади и воткнул нож. Точно нож? Или что-то другое?
Маша присела на корточки и потащила задравшуюся кофточку вверх.
Зачем она это делала? Господи, зачем? Рану посмотреть? И дальше что? Ладно, посмотрела, обнаружила, что не ошиблась. Девушку действительно ударили чем-то острым и, кажется, треугольным под левую лопатку. Метили в сердце. Получилось, незнакомка умерла. Между обеденным столом и балконной дверью Машиной кухни. Как она теперь за этим столом станет есть? Как выйдет на балкон покурить, зная, что наступает на след чьей-то смерти?
Кстати, чьей?
Сумочки не было. И вообще ничего при ней не было. Ни колец, ни сережек в ушках, маленьких, аккуратненьких.
Она осторожно ухватила девушку за худенькие плечи и перевернула. Еще минуту рассматривала незнакомое мертвое лицо, застывшее в гримасе боли и удивления.
Нет, она ее точно не знала. Не встречала никогда. Они не пересекались, не были конкурентками в бизнесе и соперницами в любви.
Она ее не знала!
Тогда какого черта эта девица решила умереть именно в ее квартире, на ее кухне? Что ей теперь с ней делать?
Конечно, следовало бы вызвать полицию, и пускай они разбираются, но…
К Маше возникнет сразу масса вопросов.
Как эта девушка оказалась на ее кухне? Кто она? Ах, вы не знакомы… Очень подозрительно. А где сама Маша провела последние два часа? Неожиданно задремала в машине на набережной? Кто-нибудь может это подтвердить? Нет? Странно.
Но Маша ведь понимает, что отсутствие у нее алиби автоматически заносит ее в разряд подозреваемых? Чушь? Нет, это не чушь совсем, это рабочая версия. Ладно, идем дальше.
Дверь была закрыта, когда она пришла? Закрыта. Замок исправно работал? Разумеется. Из квартиры что-нибудь пропало?
Черт побери!
Маша отшатнулась, резко поднялась на ноги. Посмотрела на свои туфли. Она неосторожно ступила в кровь, когда переворачивала девушку на спину. Значит, что? Правильно, она наследит в комнатах, если пойдет туда в туфлях. Она тут же разулась и босиком помчалась в гостиную, спальню, кабинет. Руки распахивали дверцы шкафов, выдвигали ящики. Шубы, куртки, нарядные платья — все было на месте. Шкатулка с украшениями, там были, кстати, и достаточно дорогие, тоже оказалась в сохранности. Навороченный ноутбук стоял на рабочем столе в кабинете, там, где она его утром оставила — распахнутым, работающим в спящем режиме.
Все вроде на месте. Она задрала голову вверх, к кондиционеру. И ей показалось…
— Нет, ну нет же! — проговорила она заикающимся шепотом. — Этого просто не может быть!
Маша ухватилась за спинку стула, как за обломок весла в страшный шторм, и стояла, не двигаясь, несколько минут. Просто боялась упасть. Ей показалось, что кондиционер чуть сдвинут. Легкая пластиковая конструкция вроде на месте, но не под тем углом. Ей ли не знать. У нее стопроцентное зрение. Она даже в темноте видит как кошка. А сейчас Маша включила свет. И отлично могла разглядеть, что пластиковый муляж, за которым был спрятан сейф, сдвинут. Значит, что? Правильно! Ее обокрали. Обчистили. Обнесли.
— Твою же мать, — простонала Маша и потащила стул к стене.
Встала на него, покачиваясь, как пьяная. Дотянулась до кондиционера, подтолкнула корпус вверх и сняла с креплений.
Да! Предчувствия ее не обманули: сейф был плотно прикрыт, но не заперт.
И абсолютно пуст.
Смысла таращиться в пустое металлическое нутро не было, и Маша слезла со стула. Отошла в угол, осмотрела кабинет еще раз и вдруг без сил сползла по стене на пол. Отвести глаза было выше ее сил — взгляд все время поднимался к зияющей дыре.
Но как же так?! Она была уверена, что все придумано идеально. Превосходное место для тайника, почти под самым потолком. И закрыла она его не банально картиной какой-нибудь, не зеркалом или кашпо, а кондиционером. Попробуй догадайся, что под ним сейф! Да, он не подключен и что? Каждый вор, попадая в чужую квартиру, станет кондиционер включать, чтобы остудить воспаленные мозги? Да у нее даже пульта не было от него.
Кто же такой умный, что сумел догадаться? Не было на ее памяти таких умников. Не было! Этот тайник соорудил для нее покойный дружок Женька. Он восхищался еще ее находчивостью. И уж он точно не мог никому ничего рассказать. Дело было три года назад, за месяц до страшной аварии, в которой он погиб. Если бы Женька проболтался кому-то, к ней уже давно пожаловали бы гости. А все было тихо. Три года тихо!
И вдруг ее обокрали.
«Надо звонить в полицию», — вяло подумала Маша. Ее обокрали, в ее кухне убили девушку. Наверняка сообщница вора. Не поделили добычу и…
В голове снова зазвучали вопросы, которые ей обязательно зададут полицейские.
Какая сумма пропала? Сколько денег у вас хранилось в сейфе? Сколько-сколько? Двести тысяч долларов? Но это же грубо четырнадцать миллионов рублей. Откуда у вас такие деньги, уважаемая? Какую зарплату вы получаете, если у вас хранится такая сумма наличными? Вы же сказали, что выплачиваете кредит за квартиру. Тогда откуда? Мздоимствуете, милочка? Деньги не ваши? А чьи? Вашего кого-кого? Ах, любовника… А кто у нас любовник? Ктооо? Минуточку. А у него откуда такие деньги? Незаконные финансовые операции? Значит, мздоимствует он, не вы? Почему не берет взяток? Откуда такая уверенность в его честности, дорогая Мария Ильинична? Почему он хранил деньги у вас? Ах, от жены и детей прятал, чтобы при разводе им не досталось? Ай как гадко, Мария Ильинична, как гадко… Но все равно нам надо будет его допросить.
— Нет, — жалобно пискнула Маша и спрятала лицо в ладонях. — Нет! Этого делать нельзя! Это публичный скандал!
И позвонить ему было нельзя, это против правил. Сейчас он с семьей, и это время для нее под запретом. И потом, он может сказать, что это ее проблемы. Ее залет.
Вдруг страсть как захотелось поплакать. Она так давно не плакала. Последний раз на Женькиных похоронах. А до этого на похоронах своих родителей. Это были потери, согнувшие ее, она тогда много и горько плакала. После этого — ни-ни. После такого ни одно событие не было достойно ее слез.
И вдруг это.
На полу ее кухни труп незнакомой девушки. Из сейфа пропали деньги. Чужие деньги! О которых нельзя никому рассказывать!
Что делать? Что, что, что делать?
«Маруська, ты в полной заднице, — прозвучал в голове голос покойного друга. — Но ты ведь все равно что-нибудь придумаешь, так? Как всегда придумывала».
Деньги придется вернуть, тут же придумала Маша, вдохновленная поддержкой с того света. От трупа надо как-то избавляться. Эта особа ведь не случайно погибла. Она проникла в ее квартиру, чтобы обокрасть. Так что пусть совесть катится куда подальше.
Как она станет собирать такую сумму — вопрос на завтра. А вот что касается мертвой девушки…
Кажется, она знает, что надо делать, чтобы избавить себя от лишних вопросов, подозрений и нелепых версий с ее участием.
Маша поднялась с пола, сдавила ладонями виски, а дальше стала расчесывать густые волнистые волосы пятерней, как гребнем.
