Гордон Далквист

Химическая свадьба

Предисловие

«Химическая свадьба» завершает историю, начавшуюся в «Стеклянных книгах пожирателей снов» и продолженную в «Черной книге смерти». Тем, кто не читал первые две книги трилогии, поможет короткий рассказ о том, что в этих книгах происходило.

Двадцатипятилетняя Селеста Темпл — наследница плантации в Вест-Индии. Ее жених, Роджер Баскомб, разорвал их помолвку без объяснения причин. Через три дня Селеста была вынуждена застрелить его, когда, по стечению обстоятельств, они оказались на борту падающего дирижабля. Мистер Баскомб присоединился к таинственному заговору финансиста Роберта Вандаариффа и оружейного магната Генри Ксонка. После того как взорвался дирижабль, планы заговорщиков захватить власть в стране были нарушены. Этому способствовали действия трех неожиданных союзников: мисс Темпл, наемного убийцы кардинала Чаня и хирурга Абеляра Свенсона, капитана Макленбургского военного флота и иностранного шпиона.

Отважной троице удалось спастись с разбившегося дирижабля. Казалось, они победили своих врагов. Граф д’Орканц, изобретатель синего стекла, был зарублен саблей, сын Генри Ксонка Франсис — подстрелен, его сообщник, заместитель министра иностранных дел Гарольд Граббе, — заколот, а графиня ди Лакер-Сфорца бросилась в море. Преданные теми, кого считали своими подручными, Генри Ксонк и Роберт Вандаарифф стали жертвами синего стекла, их сознание было стерто, а тела превратились всего лишь в пустые физические оболочки.

Однако память умирающего графа была сохранена в стеклянной книге несгибаемым Франсисом Ксонком, не подозревавшим о том, что смерть изобретателя испортит ее содержание. Ксонк и графиня (очевидно, оказавшаяся хорошим пловцом) поспешили восстановить главные нити своего заговора, несмотря на все попытки мисс Темпл, Свенсона и Чаня им воспрепятствовать. И те, и другие столкнулись с новым заговором — альянсом бывших подручных заговорщиков, оценивших силу синего стекла (но не научные основы его влияния) и бросивших вызов прежним хозяевам. На заводе Ксонка в Парчфелдте все заговорщики собрались, чтобы перенести искаженные воспоминания графа в тело Роберта Вандаариффа. Они хотели использовать научные знания первого и огромное состояние другого. Но после воскрешения «орудие» переиграло своих невежественных «хозяев», намеренно устроив на заводе пожар, во время которого многие погибли.

В ту ночь мисс Темпл удалось ускользнуть с горящего завода, но кардинал Чань и доктор Свенсон были заколоты у нее на глазах. В лесу девушка встретилась с Элоизой Дуджонг, возлюбленной доктора, и Франческой Траппинг — семилетней наследницей состояния Ксонков. Однако ночью на них напала графиня, она похитила девочку, убила Элоизу и ранила мисс Темпл. Селеста полна решимости отомстить.

Глава 1

Соперник

Мисс Темпл, как всегда, нетерпеливо поглядывала на часы, поскольку презирала людей, позволяющих себе опаздывать. Она поставила на колени свою зеленую сумочку. Сортировка ее содержимого стала для нее ритуалом, как будто она была старухой, без устали перебирающей позвякивающие бусы.

Кошелек с деньгами. Записная книжка и химический карандаш. Спички. Огрызок восковой свечи. Два носовых платка. Полотняный мешочек с оранжевыми металлическими кольцами. Театральный бинокль. Маленький черный револьвер — у него почти не было отдачи, и поэтому она могла как следует прицелиться (Селеста практиковалась, стреляя по пустым бутылкам в подвале отеля, и уже почти начала попадать в цель). Патроны. Золото.

Она хорошо заплатила Пфаффу. Если он не придет, ее предали. Или — мисс Темпл поджала губы — наемник уже мертв.

Селеста защелкнула зеленый ридикюль. Раздался серебристый звон — пробило полчаса. Она вызвала служанку.

— Мэри, принесите мой дорожный жакет.

Пять недель прошло с момента ее возвращения, пять недель, полностью посвященных мести.

Два дня понадобилось мисс Темпл, чтобы вернуться в город из лесной глуши Парчфелдт-парка. Удар по голове металлической шкатулкой графини не пробил ее череп, и рана на лбу уже не так сильно саднила к тому времени, когда она добралась до канала и проспала пару часов, укрывшись в камышах. Осторожно ощупав лоб пальцами, Селеста обнаружила, что рана затянулась и на ней образовалась корка. Голова еще кружилась, но слабость почти прошла, и за несколько часов она дошла до платформы Парчфелдт, где наконец села на поезд, который доставил ее на вокзал Строппинг, находившийся в самом центре города.

Понимая, что враги все равно отыщут ее, что бы она ни предпринимала, мисс Темпл вернулась в отель «Бонифаций». Ей нужно было посетить своего банкира, переодеться и нанять нескольких решительных парней — бдительный враг обязательно узнает о ее появлении. Когда она прибыла в отель после двухнедельного отсутствия, в грязной и окровавленной одежде, служащие никак на это не отреагировали и только вежливо осведомились, желает ли мисс, чтобы ее осмотрел доктор, перед тем как она примет ванну, или предпочтет сначала поесть.

Нагая дама уютно устроилась в медной ванне и лежала, пока вода не остыла. В дверях ее терпеливо ожидала служанка со стопкой чистых полотенец. Она нервно переводила взгляд с бесстрастного лица нежившейся в ванне женщины на острый нож, который по настоянию мисс Темпл положили на деревянный табурет, чтобы при необходимости можно было легко до него дотянуться. Чтобы доктор мог ее осмотреть, Селеста накинула халат и спрятала нож в его складках у себя на коленях. Доктор, мужчина с поседевшими висками, смазал и забинтовал рану на лбу Селесты, нахмурился, увидев над ухом еще заметный шрам от пулевого ранения, и дал ей порошок со снотворным. Мисс Темпл съела всего два кусочка хлеба с маслом и прервала трапезу, почувствовав первые признаки тошноты. Она отпустила служанку, заперла дверь в коридор и забаррикадировала ее стулом, потом поступила так же с дверью в свою спальню и свернулась калачиком на кровати. Под подушкой, как змея под камнем, готовая ужалить, скрывался острый клинок.

Она проспала всего три часа, проснулась напуганная и долго лежала в темноте. Чань. Свенсон. Элоиза. Их смерть необратима.

То, что она сама выжила, казалось предательством, и любое, даже пустяковое удовольствие отзывалось укором совести. Мисс Темпл придется с этим жить до конца дней. На следующее утро она составила список первых неотложных дел и увидела, что он растянулся на две страницы. Селеста отложила ручку и вытерла нос. В реальности превратить свое сердце в камень получилось проще, чем казалось. Она позвонила в колокольчик, чтобы принесли завтрак. Служанка завила ей волосы.

Мисс Темпл отправила посыльного к тете в Ка-Руж с просьбой прислать Мари (ту из двух ее служанок, которая умела читать) и, позаботившись о том, чтобы ее всюду сопровождали лакеи в ливреях из отеля «Бонифаций», занялась насущными проблемами: банк, одежда, оружие и, главное, новости.

Она не особенно тревожилась сейчас о своей безопасности. Когда поезд приехал на вокзал Строппинг, на платформах уже не толпились драгуны — там были только констебли в коричневых мундирах, следившие за порядком, чтобы в случае необходимости утихомирить толпу враждебно настроенных приезжих, но им не приказывали искать беглецов. Нигде не было объявлений с предложением награды за поимку ее самой или ее бывших сообщников.

Селеста просмотрела газеты, но обнаружила только обычные предостережения о неизбежном кризисе: министерство парализовано, Тайный Совет раздирают склоки, бизнес в застое. Для мисс Темпл это было превосходно: чем больше в мире проблем, тем больше у нее свободы действий. Она решилась сделать вылазку в город. Селесту сопровождали два лакея из отеля, и ей доставляло удовольствие наблюдать раздражение прохожих, когда ее сопровождающие отталкивали их с дороги.

В это утро молодая женщина осмотрительно исключила из своего маршрута все места, где ее появление могло оказаться опасным, то есть не приближалась к отелю «Сент-Ройял», Министерству иностранных дел, Сталмер-Хаусу, Макленбургскому дипломатическому представительству или особняку полковника Траппинга и миссис Траппинг на Адриан-Сквер. В каждом из этих мест могли таиться выжившие враги. Когда шпионы графини обнаружат ее в добром здравии в отеле «Бонифаций», она будет там менее уязвимой.

А что, если еще один из ее заклятых врагов пережил катастрофу на фабрике в Парчфелдте? Последний раз мисс Темпл видела лорда Роберта Вандаариффа, лежащего лицом вниз в луже черной слизи, когда на него готова была наброситься разгневанная толпа… и все же, вдруг он выжил? Глупо было бы не задуматься об этом.

Улица перед Селестой резко спускалась вниз. Девушка остановилась (лакеи в алых ливреях послушно последовали ее примеру) и стала разглядывать находившийся внизу район города, где она никогда раньше не бывала. Один из лакеев прочистил горло и спросил:

— Может быть, мы повернем на авеню, мисс?

Однако мисс Темпл устремилась вниз, к реке.

Кардинал Чань однажды упомянул некое место в городе, и эта деталь из его секретной жизни надолго захватила мысли мисс Темпл — так сорока не в силах отвести взгляда от блестящей серебряной безделушки. Когда она остановилась на улице перед «Ратон марин», то ощутила неожиданный прилив нежности. Вокруг таверны стояли неопрятные покосившиеся здания, которые напоминали старых пьяниц. Прохожие на улицах, откровенно пялившиеся на хорошо одетую молодую женщину в сопровождении двух лакеев, представлялись мисс Темпл отбросами общества — они, наверное, оставят пятна грязи на всем, к чему бы ни прикоснулись. И тем не менее именно здесь знали кардинала Чаня — эти руины были его миром.

Лакей снова кашлянул.

— Подождите здесь, — сказала мисс Темпл.

Несколько людей, по виду матросов, сидели за столиками на улице у входа в таверну, и Селеста вошла в заведение, даже не взглянув на них. Она увидела, что таверна «Ратон марин» была устроена так, чтобы подходить разным клиентам. Можно было выбрать столики у окон, где хватало света, чтобы читать, или те, что находились в темных углах, куда свет не проникал даже в самое солнечное утро. Лестница вела на балкон: там располагались съемные комнаты, чьи открытые двери были занавешены клеенчатыми портьерами. Она поморщилась, представив их противный запах.

Человек пять подняли головы от своих стаканов, когда она вошла. Мисс Темпл игнорировала их и подошла к бармену, протиравшему тряпкой серебряные пуговицы. Он брал их по одной из миски, вытирал, и они, звякая, падали в другую.

— Доброе утро, — сказала мисс Темпл.

Бармен посмотрел ей в глаза, но не ответил.

— Меня направил сюда кардинал Чань, — сказала она. — Мне нужен умелый мужчина, не боящийся применить силу — на самом деле даже несколько мужчин, но для начала достаточно одного, и как можно быстрее.

— Кардинал Чань?

— Он мертв. Иначе я бы здесь не появилась.

Бармен поверх ее плеча взглянул на других мужчин, очевидно, слышавших разговор.

— Это плохие новости.

Мисс Темпл пожала плечами. Бармен уставился на повязку над ее глазом.

— У вас есть деньги, маленькая мисс?

— Я не обманываю. Вот вам за ваше время и внимание.

Мисс Темпл положила золотой на полированную стойку. Бармен не притронулся к нему. Она положила рядом вторую монету.

— Человеку, которого вы рекомендуете для моего дела, учитывая, что это и дело кардинала Чаня, если вы знали его.

— Я его знал.

— Тогда, возможно, вы хотели бы, чтобы убийце отплатили. Уверяю вас, что настроена очень серьезно. Пусть ваш кандидат покажет эту монету в отеле «Бонифаций» и спросит мисс Изобелу Гастингс. Если он хорошо знает свою работу, то получит еще.

Мисс Темпл повернулась к двери. За одним из столов поднялся небритый мужчина в перчатках с обрезанными пальцами.

— Что ж с ним случилось-то, со стариной Кардиналом?

— Его ударили ножом в спину, — холодно ответила мисс Темпл. — Желаю вам всего доброго.

Прошло два беспокойных дня, и монета наконец вернулась. За это время головные боли у мисс Темпл прекратились, прибыла ее служанка (и привезла ворчливое письмо от тети, оставленное без ответа и просто-напросто выброшенное), а кроме того, она купила новый пистолет и регулярно тренировалась стрелять.

В газетах ничего не сообщалось о смерти герцога Сталмерского — по этой причине новый глава Тайного Совета официально не был назначен, хотя заместитель главы, лорд Аксвит, приобрел известность только потому, что упорно отрицал существование каких-либо проблем. Ни слова о Роберте Вандаариффе. Ни слова о битве в Парчфелдте. Никаких упоминаний графини ди Лакер-Сфорца. Никто не появился в отеле «Бонифаций», чтобы арестовать мисс Темпл. Как будто заговорщиков и их интриг никогда и не было.

Селеста заняла еще одну комнату этажом ниже для ведения своих дел, игнорируя намеки персонала отеля на то, что это неуместно. Она знала, что служащие отеля «Бонифаций» считают ее эксцентричной и терпят только за изрядную щедрость. Девушку это не волновало. Она устроилась на диване, на коленях была ее сумочка, и в спрятанной там руке она сжимала пистолет.

Лакей постучал и объявил, что прибыл мистер Пфафф. Мисс Темпл оценивающе взглянула на вошедшего мужчину, но не предложила сесть.

— Ваше имя Пфафф?

— Джек Пфафф. Николас предложил, чтобы я к вам пришел.

— Николас?

— Из «Рата».

— Хм…

Джек Пфафф если и был старше, чем мисс Темпл, то не более чем на год (а она была взрослой незамужней двадцатипятилетней женщиной). Когда-то его одежда была почти модной — клетчатые брюки и рыжее шерстяное пальто с квадратными пуговицами. Складывалось впечатление, что он был молодым щеголем, для которого настали плохие времена. Но мисс Темпл поняла по интонациям в голосе, что это не так, да и стиль одежды свидетельствовал о желании бедного человека пробиться наверх.

— Вы умеете читать? Писать?

— И то, и другое, мисс, вполне прилично.

— Каким оружием вы владеете?

Пфафф убрал руку за спину и вытащил тонкий клинок. Другая рука скользнула во внутренний карман и появилась с надетым на нее бронзовым кастетом.

— Против сабли или мушкета вам это не поможет.

— А мне придется драться с солдатами, мисс?

— Я надеюсь, что нет, ради вашего же блага. Вы допускаете убийства?

— Закон их запрещает, мисс.

— А если вам плюнут в лицо?

— Ах, боже мой, я отступлю как добрый христианин. — Пфафф удивленно приподнял брови. — Впрочем, часто инциденты с плевками в лицо вызваны пьянством. Возможно, было бы уместным перерезать горло любителя плеваться, чтобы усмирить подстрекающего его дьявола.

Мисс Темпл не интересовала пустая болтовня.

— Почему Николас решил, что вы мне подойдете?

— Я хорошо умею открывать двери.

— Я не просила найти вора.

— В широком смысле слова, мисс. Я человек, находящий пути.

Мисс Темпл сдержалась, чтобы не отпустить еще одно язвительное замечание. С таким человеком, как Пфафф, раз уж с ним приходится иметь дело, нужно общаться обдуманно и реагировать на его слова улыбкой.

— Вы знали кардинала Чаня?

— Все его знали — он был редкой души человеком.

— Вы были его другом?

— Иногда он разрешал покупать ему выпивку.

— Почему вы это делали?

— Вы ведь его знали, мисс, почему же мне не делать этого? — Пфафф невозмутимо улыбался, глядя на сумку и спрятанную в ней руку Селесты. — Может быть, вы меня просветите, что это за дело?

— Садитесь, мистер Пфафф. Уберите эти штуки.

Он убрал оружие, шагнул к креслу, отбросив фалды пальто, перед тем как сесть. Мисс указала на серебряный сервиз, стоявший на столе.

— Вот чай, если хотите. Я объясню, что мне требуется. А потом вы — специалист по дверям — предложите, как это можно сделать.

Вечером дама снова нежилась в медной ванне, и ее каштановые волосы струились, как водоросли. Усталость мешала думать, и ей не удавалось, как она ни пыталась, забыть о своем горе.

Гостю было сказано достаточно, чтобы он начал свою работу, но теперь, когда наемник занял место Чаня и Свенсона, мисс Темпл еще острее переживала их отсутствие. Еще больше тревожило то, что разговор с Джеком пробудил воспоминания, связанные с синим стеклом, — впервые с тех пор, как мисс Темпл покинула Парчфельдт-парк. Не то чтобы тот парень был привлекательным — напротив, его внешность представлялась отталкивающей: почерневшие зубы и жесткие волосы цвета грязной соломы. Но чем дольше он был рядом, тем сильнее она ощущала пугавшее ее плотское возбуждение, как будто в ней проснулись и пришли в движение какие-то слишком долго дремавшие невидимые силы.

Погрузившись в медную ванну, мисс Темпл глубоко вдохнула и медленно выдохнула, мысленно приближаясь к границе, за которой таились ее страхи. Борясь против заговора, она познакомилась с содержанием двух синих стеклянных книг. Первая была специально составленной графиней ди Лакер-Сфорца наркотической смесью удовольствия и насилия. Заглянув в ее бездны, мисс Темпл испытала яркие и чувственные воспоминания о бесчисленных жизнях — шквал мыслей и плотских ощущений, и после этого добродетель мисс Темпл превратилась всего лишь в слабый отзвук протеста, терявшийся в поглотившем ее море распущенности. С тех пор содержание этой книги всегда было готово ворваться в ее сознание: мимолетный взгляд на приоткрывшуюся полоску плоти или запах волос, даже шорох одежды могли вызвать настолько сладострастные ощущения, что у мисс Темпл подгибались колени.

Содержанием второй книги были воспоминания единственного человека — мужчины, графа д’Орканца, сохраненные в синем стекле Франсисом Ксонком на борту падающего дирижабля в тот самый момент, когда граф умирал, истекая кровью. Ум великого человека был сохранен, но разрушительное прикосновение смерти извратило его характер, низведя изысканность эстета до горького презрения к жизни. Заглянув во вторую книгу, мисс Темпл чуть не задохнулась, как будто ее горло обожгла кислота. Не зная об отравленной сущности этих воспоминаний, выжившие заговорщики собрались на оружейном заводе Ксонка в Парчфелдте и договорились о том, чтобы запечатлеть содержание книги в опустошенном мозгу Роберта Вандаариффа. Они надеялись вновь получить в свое распоряжение алхимические знания графа и прибрать к рукам его состояние — самое крупное в стране. Возродившись в теле Вандаариффа, граф, несмотря на свою искалеченную, ущербную душу, быстро одержал верх над бывшими слугами: миссис Марчмур, Франсисом Ксонком, Шарлоттой Траппинг и Альфредом Левретом — все они вскоре были мертвы. Только графиня выжила, чтобы бороться с ним… только графиня и мисс Темпл.

В Парчфелдте Селеста сделала неожиданное открытие. Проходя по заводу, она вдруг поняла, для чего предназначена каждая из машин. Хотя воспоминания графа и были отравлены, прикосновение к ним ввело ее в мир науки. Если Роберт Вандаарифф выжил, была вероятность, что теперь она, прежде равнодушная к любым научным исследованиям, сумеет предугадать ходы зловещего воображения графа.

Горе, испытанное ею, временно парализовало обе книги, таившиеся в глубинах ее сознания, и она надеялась, что надолго. Однако сейчас их освободило неприглядное и в то же время дразнящее зрелище — язык Пфаффа, облизывающий край чашки. И теперь, в одиночестве, нагая мисс Темпл знала, что должна стать хозяйкой этих источников сладострастия, таившихся внутри нее, иначе она навсегда останется их рабой.