Впрочем, наше отношение не мешает Стауту безостановочно скалиться своей белоснежной улыбкой и ухаживать за Еленой Куликовой.

Анастасия Федорова, скорее всего, устроилась на верхней полке и читает. Иногда, задумчиво улыбаясь, делает в тексте пометки. У нее все книги в карандашных завитушках и подчеркиваниях. По крайней мере, так утверждает Карим, который часто берет у нее книги. Она, пожалуй, единственная из сотрудников, с кем у меня хорошие приятельские отношения. Если не считать Карима, Джека и, конечно, Эндрю. Она умна, тактична, не лезет в душу и не изображает «белую кость», вынужденную общаться с «тупыми армейцами», как это любит показать Стаут.

Что делает наша медичка — не знаю. Скорее всего, слушает рассказы Андрея Викторовича. Или, на худой конец, комплименты биолога. У нас с Еленой — вооруженное перемирие. Мы подчеркнуто вежливы, общаемся, как правило, через посредников и встречаемся раз в день. За завтраком. Если мне не везет, то дважды: еще и за ужином.

Легенда Новой и прочих земель, а именно Джек Чамберс, наблюдает за всем этим с мудростью старого волка. Он прав — поисковой партии еще нет. Пройдет много времени, прежде чем эта группа людей превратится в коллектив. Будь моя воля, я бы ускорил этот процесс, используя некоторые армейские методы, но увы — Джек только смеется, называя меня тираном и сатрапом. Хотя это его дело. Пока что он с улыбкой смотрит на наши забавы. Игры для детей старшего возраста, черт бы их побрал…

С этими мыслями мы отмахали первые сто километров, на что ушло почти четыре часа. Еще через десять километров колонна встала. Один из водителей перегрелся, потерял сознание, и автомобиль съехал с дороги. Его жена, сидящая рядом, не успела перехватить руль, и машина снайперски въехала в заросший кустарником овраг, где и заглохла. Еще через двести километров закипели радиаторы у двух джипов. Пока водители возились с этой проблемой, я выбрался из машины и с удовольствием потянулся.

21 год по летоисчислению Нового мира

К северо-востоку от перевала Арч-Корт

Пещера, в которой нашли укрытие путешественники, была хорошо укрыта от посторонних взглядов. Ее узкий вход, закрытый кустарником, находился на высоте нескольких сотен метров от земли. К нему вел узкий карниз, опасно нависающий над ущельем. Кусты, закрывающие вход, словно не надеясь на тонкий слой земли, держались на скальных откосах своими сильными корнями. Они проникали в любую трещину с упорством стальных клиньев. Если не побояться разодрать себе руки, то, раздвинув эти колючие ветки, увидим темный провал, похожий на равнобедренный треугольник. Даже не вход, а скорее лаз, напоминающий звериную нору. Можно было не сомневаться, что даже местные жители не знали о ее существовании.

Во-первых — здешние места не пользовались популярностью у местных жителей. Ближайшее поселение, если не считать золотой прииск, находилось в нескольких днях пути.

Во-вторых — кому придет в голову ползти по узкому карнизу, ежеминутно рискуя улететь в ущелье и свернуть себе шею? Небольшой и никому не нужный скальный излом, заросший кустарником, — малопривлекательная цель для таких экспериментов.

Узкий лаз, по которому можно было пройти, лишь сильно пригнувшись, через десять метров расширялся и переходил в пещеру. Она была довольно большой — размером с армейскую палатку. На противоположной от входа стене чернел еще один проход. Там начиналась целая анфилада пещер и переходов, укрытых тяжелыми гранитными скалами.

— Устраивайся. Ночевать будем здесь, — сказал Поль. Он достал из рюкзака фонарь, проверил, как тот работает, и повернулся к Никите. — Я пройду немного дальше, посмотрю проходы. Там был еще один выход на поверхность. Будем надеяться, что его не завалило.

Через несколько минут послышался шорох, и в пещеру пробрался Карим. Он шел последним и задержался у входа. Как он сказал — для всеобщей безопасности.

— Откуда вы знаете этого чеченца? — спросил Никита.

— Умара Гаргаева? — опустив рюкзак на землю, уточнил Карим. Сверху он положил автомат и осмотрелся. — А пещерка хороша. Уютная. Ничего не изменилось…

— Да, Гаргаева.

— Как тебе сказать… — пожал плечами Шайя. Он развернул спальный мешок и достал из рюкзака упаковки армейских пайков и спиртовку. Несколько минут они устраиваились на ночлег. Когда в котелке уже закипала вода, приготовили кружки для кофе. Карим грустно усмехнулся и задумчиво повторил, будто разделял слова по буквам: — Умар… Гаргаев… Как тебе сказать, Никита? Сталкивались с ним на узкой тропинке. Была одна нехорошая история. Примерно лет десять назад.

— Давно, — Никита покачал головой, — я тогда еще пацаном был…

— Ты и сейчас еще не мужик, — «успокоил» его Карим. Он поерзал на камне, усаживаясь поудобнее, и взял кружку с кофе. Держал ее обеими руками и задумчиво рассматривал слабый огонек спиртовки, на которой они разогревали консервы.

— Что за история?

— Что за история?.. — переспросил Шайя. — Долгая. Длиной в нашу жизнь.

— Расскажете?

— Да нечего там особо рассказывать, Никита. Если коротко, то надо было вытащить людей из плена. Их взяли местные и попытались получить выкуп.

— И вас попросили быть посредниками?

— Нет. Это, как бы тебе объяснить… дела семейные. Деньги нужно было заплатить быстро, а их не нашлось. Сумма была неподъемная. Твой отец тогда привез все что мог. Он даже грузовик продал. То, что нам удалось собрать, пошло на уплату отсрочки. Купили немного времени у бандитов. Больше надеяться было не на что и не на кого. Веры этим отморозкам тоже не оставалось. Случалось, что деньги они брали, а пленных возвращали в состоянии полутрупов. Или инвалидами. Или кусками, в разных мешках. У меня всегда были сложные отношения со здешними обитателями. Я никогда им не верил.

— А этот Гаргаев?

— С Умаром мы схлестнулись случайно. Можно сказать, что нас столкнули лбами в тщетной попытке остановить. Нам тогда повезло. Мы без потерь и почти без стрельбы освободили пленников. Потом кое-что пошло не так, и к западному побережью пришлось пробиваться напролом. В таких ситуациях не смотришь, в кого стреляешь. И уж тем более — не спрашиваешь, к какой шайке принадлежит встречный оборванец. Сначала стреляешь, а потом разбираешься. Так вот Гаргаев в эту историю вляпался случайно. Его тейп не имел отношения к похищению, но когда все завертелось, то мы убили несколько человек из его семьи. Если честно, то мы просто валили всех, до кого могли дотянуться. Умару тоже досталось. У него должны были сохраниться шрамы на лице. Результат нашего последнего разговора.

— К какому тейпу он принадлежит?

— А ты знаешь все здешние союзы, мой юный друг? — улыбнулся Карим. — Ну-ну… Если для тебя это так важно.

— Нет, — смутился Никита, — конечно, не все, но кое-какие знаю. По работе приходится изучать ситуацию в регионе.

— Знаешь, что я тебе скажу… Медвежонок… Убивай их всех. На том свете разберутся.

5 год по летоисчислению Нового мира

В двухстах пятидесяти километрах западнее

Порто-Франко

— Лучше бы мы ехали в одиночку. Без этого балласта в виде толпы гражданских. — Карим кивнул в сторону автобусов и выругался. Оперся на крыло нашего джипа и даже сплюнул от злости. — Право слово, было бы гораздо быстрее. Но с этими! Где это видано — за день проехать двести пятьдесят километров?!

— Это еще нормально, Карим! — к нам подошел Александр Козин. — Однажды мы пятьдесят километров неделю шли. Еле доползли.

— Это где же с такой скоростью летают? — недоверчиво покосился Шайя.

— В Антарктиде. Санно-гусеничный поезд со станции «Мирный» на станцию «Восток». Ладно, это так, дела минувших дней, — Козин усмехнулся и протянул две жестяные кружки, — налейте лучше кофе для страдальцев арьергарда, а то у нас закончился. Эндрю все выхлебал.

— Забирай весь термос, у нас еще есть.

Когда Александр ушел, Шайя проводил его взглядом и покачал головой:

— Сильно! Представляю себе эти условия, если за неделю они прошли на тягачах всего пятьдесят километров! Это тебе не медичку дразнить, — Карим пнул колесо и без всякого перехода продолжил: — Bordel de merde! [В данном случае можно перевести как «черт возьми!» (фр.)] Какой болван подкинул шефу идею двигаться с этим балластом?!

— Я.

— Ты? — Он даже развернулся. — Зачем?!

— Claire comme le jour… [Ясно как день… (фр.)] Нечто вроде живого щита из свидетелей. Чем больше вокруг людей, тем больше у нас шансов добраться до форта без потерь. Ты не согласен?

— Опасаешься повторения истории с Биллом Тернером?

— Остерегаюсь, Карим. Всего лишь остерегаюсь. Мне не хочется закончить экспедицию, как этим бедолагам. — Я кивнул на останки машины.

Рядом с нами, метрах в пяти от дороги, стоял брошенный, покрытый толстым слоем пыли джип. Судя по всему — бросили совсем недавно. Месяц, может — чуть больше. Кто-то сильно разозлился на владельца этой машины — весь передок разбит. Левое крыло и передняя дверь разорваны на несколько частей. Вскрыли, как консервную банку. Пулевых отверстий не видно. Следов крови в салоне — тоже. Значит, большое животное подвернулось. Представляю, как было «весело» пассажирам! Один из охранников, осмотрев эту машину, сделал пометку в своем блокноте. Скорее всего, на обратном пути эту колымагу на одном из грузовиков вернут в Порто-Франко.

— Ну, — Шайя проследил за моим взглядом и хмыкнул, — может, Поль, ты и прав. Но все равно: меня это бесит. Дьявольщина, еще и этот придурок выполз!

Из фургона выбрался Джерри Стаут. Он пренебрежительно посмотрел на колонну машин, поморщился и неторопливо закурил сигарету. Несколько минут спустя погасил окурок и аккуратно убрал его в карманную пепельницу. Стряхнул с рукава невидимую пыль и убрался обратно в фургон. Лязгнула дверь.

— Чистоплюй… — сквозь зубы процедил Карим и хрустнул костяшками пальцев. — Прибил бы суку…

— Не связывайся, — отмахнулся я.

Застряли мы надолго. По крайней мере, Джек, ходивший к начальнику конвоя, вернулся злой как собака. В ответ на наш вопрос буркнул что-то матерное, упомянул чью-то мамочку и полез в фургон.

Через несколько минут Чамберс выполз обратно. Одернул рубашку, которую носил навыпуск, хмуро осмотрелся и повернулся к нам.

— Ночевать будем здесь, — подвел он итог сегодняшнему дню. — Я разговаривал с начальником конвоя. Машины перегоняем к тому валуну и можем устраиваться на ночлег.

Меньше чем через час караван встал на ночевку. Солнце клонилось к закату, и жара постепенно отступала. Еще немного — и нас захлестнет волна вечерних запахов саванны. До одури пряных и сочных. Позади машин высилось несколько огромных валунов. Чуть дальше зеленели заросли колючего кустарника. Совершенно безвредное растение, но царапины от его шипов долго не заживали и жутко чесались. Однако были и плюсы — кровососущих насекомых рядом с ними никогда не бывает. Тернер что-то объяснял про сок этих растений, но я не особо слушал. Когда мы подъезжали, оттуда вспорхнула целая стая местных птиц. Они похожи на воробьев Старого Света, только клювы более длинные.

Люди начали разжигать костры, расслабились. Многие так устали, что легли спать без ужина. Где-то послышался смех, потом заплакал ребенок. Прогремело несколько выстрелов, но охранники, стоявшие неподалеку от нас, не отреагировали. Связались с кем-то по рации и успокоились. Судя по улыбкам, их коллеги отправились на охоту. Зверья здесь достаточно. Вдали от поселений много хищников, которые смотрят на людей исключительно с одной целью — поймать и сожрать. Для них мы всего лишь еда, временно упакованная в металлическую банку на колесах. Мясные консервы: «Abruti de soleil» [«Одуревшие от солнца» (фр.).]. В маринаде из пота и пыли.

Наши машины оказались почти в центре лагеря. Рядом обустроился начальник конвоя. К нему часто приходили пассажиры с различными просьбами. Меньше чем через час этот спокойный человек был готов лопнуть от злости. Достали его вопросами. Особенно постаралась одна женщина, дамочка бальзаковского возраста, которая терзала беднягу почти полчаса. Она допытывалась о мерах обеспечения безопасности, местных животных, бандитах и прочих угрозах Нового мира. Когда дело дошло до змей, начальник не выдержал. Он встал, прижал руки к груди и клятвенно заверил, что будет собственноручно оберегать ее мирный сон. Нести почетный караул рядом с ее машиной. До самого рассвета! Чтобы ни один местный таракан даже думать не смел ее потревожить!

Женщина, судя по выражению лица, не верила. Начальник конвоя… Судя по его страдальческой гримасе, он был готов пристрелить эту пассажирку еще до заката. Пристрелить, а потом спокойно выспаться в тишине и покое.

Наши грузовики мы поставили рядом друг с другом, оставив между ними широкий проход. Натянули поверх него брезент — получилось что-то вроде навеса для пикника. Через полчаса неподалеку от нас тормознул джип охраны. Из него выбрался человек в форме и направился ко мне.

— Мистер Нардин?

— Да, это я. Чем могу помочь?

— Вы меня не узнаете?

— Погоди, — я присмотрелся повнимательнее и кивнул, — узнаю. С тобой, солдат, мы отбивались от бандитов. На побережье между Базой и Порто-Франко. Жаль вашего лейтенанта. Неплохой был парень.

Передо мной стоял один из выживших. Тот самый радист с разбитой рацией, попавший Кариму под горячую руку.

— Да, сэр. Ваш друг, мистер Эндрю, меня тогда спас. Вытащил из машины, сэр. Я тогда, если честно, здорово струхнул. До сих пор помню. Думал, что не выберемся. Мы тут с ребятами немного поохотились. Полагаю, сэр, что вы и ваши парни не откажетесь от свежего мяса на ужин. — Он достал из машины приличный кусок тушки. — Это мясо местной антилопы. На вкус довольно приличное.

— Спасибо! Но куда нам такой большой кусок?

— Большие парни должны много кушать, сэр! — И он довольно ухмыльнулся. — Приятного аппетита, сэр!

Вернувшись к нашим машинам, я увидел Чамберса, мирно беседующего с Никоненко. Рядом с ними копались Эндрю, Александр и Анастасия. Карим ушел выгуливать Рино, а заодно осмотреть лагерь. Не помешает. Если что — услышим.

— Позвольте полюбопытствовать, мсье Нардин, что вы собираетесь делать с этим мясом?

Я повернулся и увидел Елену Куликову. Она легко спрыгнула из фургона на землю и теперь внимательно смотрела на подарок.

— Это свежее мясо.

— Я вижу. Откуда оно у вас?

— Видите ли, мадам… Боюсь, что точно не скажу. Еще полчаса назад оно бегало по этим живописным окрестностям. В виде антилопы, разумеется. Именно по этой причине я не могу указать место, где был добыт этот кусок мяса. Оно, видите ли, перемещалось. Что собираюсь делать? Приготовить из него ужин. Если быть точным, то разделать на маленькие кусочки и набить желудки нашего маленького коллектива! — в тон ответил я.

— Этим? — И она прицелилась в мясо пальцем.

— Вы что-то имеете против?

— Нет, не против. Но я категорически против того, чтобы принимать в пищу местные продукты без соответствующей санитарной проверки. Тем более если вы, мсье Нардин, собрались накормить вашим трофеем весь наш коллектив. — Она язвительно улыбнулась и продолжила: — Ваша забота о наших желудках может дорого обойтись!

— Вы предлагаете его выбросить?

— Я предлагаю его проверить. Несите мясо в фургон… мсье!

Она повернулась и неторопливо пошла к фургону. Или мне показалось, или я опять почувствовал запах ее духов? С такого расстояния? Бред!

— Горячее не может быть сырым, — подмигнул мне Козин. Они с Праттом и Анастасией устроились неподалеку. Разложили на капоте джипа «железки» и чистили оружие. Александр ткнул пальцем в небо и уточнил: — Если горячее, то съедобное. А если съедобное — значит, и безопасное!

Кстати, Александр был единственным, кроме нас, охранников, кто носил военную форму. Причем не орденскую, а советскую, привезенную им из Старого Света. Он называл ее «эксперименталкой». На вид прочная и удобная. Наряд дополняла широкополая панама и легкие ботинки с высоким берцем. Он больше походил на наемника, чем на механика-водителя. Все остальные одевались в туристическую одежду, которую выбирали на складах Ордена или в магазинах Порто-Франко. Разумеется, за исключением Чамберса. Он щеголял в потертых джинсах, светлой рубашке из парусины, кожаном жилете (со множеством карманов) и, конечно, в неизменной ковбойской шляпе. На боку кобура с кольтом правительственной модели и автомат Калашникова на плече. Вот и весь наш Джек Чамберс. Прошу любить и жаловать.

— Какого черта тут проверять, парни? Это же антилопа, а не кабан!

— Поль! — Джек развернулся на каблуках, засунул руки в карманы джинсов и попытался напустить на себя грозный вид. Не убедительно…

— Дьявол меня раздери! Можно подумать, мистер Чамберс, что вам не доводилось жрать местную дичь, — лениво огрызнулся я, — причем не только в качестве шашлыка, но и в сыром виде. И свежую кровь вы ни разу здесь не пили…

— Сержант Нардин!

— Бред какой-то…

— Хватит пререкаться! Тащите свою задницу в фургон, сэр! — Чамберс, как обычно, начал рубить фразы на слова. — Вместе с мясом. Елена права.

— Конечно, сэр! Я не сомневаюсь, что без этого шашлык не получится, сэр! Если не проверить, то мы обязательно заболеем. Заболеем и умрем. Как последние засранцы, сэр!

— Поль!!!

Анастасия ничего не сказала. Посмотрела, усмехнулась и неожиданно подмигнула. Мол, лучше не спорь, Нардин…

Через несколько минут вернулся Шайя и хотел что-то рассказать, но я не дослушал. Вручил ему мясо и ткнул пальцев в фургон. Карим недоуменно уставился на мясо, потом перевел взгляд на меня.

— А зачем?

— Вот там все и объяснят. Кто, зачем и почему… Действуй!

Мясо проверили. Шашлык получился отменный.

5 год по летоисчислению Нового мира

Форт «Последний привет»

К моему большому удивлению, первую реку форсировали без проблем. Никто не утонул и не утопил автомобиль. На берегу ржавели останки двух сожженных машин — память о разгромленном бандитами конвое. На другом берегу встретились с первой грузовой колонной. Они стояли уже пятый час, зверея от жары и пыли. У них сломалось несколько машин, и теперь, проклиная все на свете, парни пытались оживить непослушную технику. Ждать, пока они починят свой металлолом, мы не стали и двинулись дальше. За переправой, примерно в ста километрах, находился аэродром подскока. Цистерна с авиационным топливом, два грузовика с жилыми фургонами и двенадцать человек охраны. Чуть в стороне мы расположились на вторую ночевку.

А на четвертые сутки наконец-то вышли на финишную прямую. Охрана встретила нас километрах в десяти от форта и проводила до самых ворот. Джипы конвоя и машины нашей экспедиции сразу пропустили на территорию гарнизона. Остальной транспорт обогнул периметр и свернул в гражданский сектор, где и занял главную (и единственную) улицу. Там сейчас будет тесновато. Как ни крути, но каждый прибывший сюда конвой — это большое событие, и встречают его все жители поселка. Конвой — это новости, свежие товары для магазинов, сплетни и почта.

Нас поселили в общежитии рядом с гаражными ангарами. Три небольших одноэтажных домика внутри периметра. Здесь жили гражданские специалисты и несколько офицеров. Машины загнали в один из ангаров, где их оставили под охраной местных армейцев. Народ, оккупировав душевые кабины, приводил себя в порядок, а мы с Джеком отправились к полковнику Бирсфорду.