— Мы ищем стойбище еще полчаса, — сообщила девушка пустой кабине. — Если ничего не находим, возвращаемся на маршрут. И придумываем другой способ проверить гипотезу Балашова. Например, попробуем уговорить Тамару отправить исследовательскую группу на поиски стойбища.
Произнесенное вслух обещание подействовало успокаивающе. Марина любила проговаривать самые важные и трудные свои решения. Естественно, когда никто посторонний слышать ее не мог. Хотя накладки иногда случались. Так, впервые услышав тираду Марины перед зеркалом, соседка по комнате в общежитии Лариса Степанова была весьма шокирована и даже немного испугана. Подругами это им стать не помешало, и из числа «посторонних» Лариска-Воробышек в дальнейшем была исключена. Как и мама до этого. Остальные — нет. Перед Лордом она однажды «прокололась». Сандро удивленно посмотрел на нее, но расспрашивать не стал. Ромка-Арамис о странной привычке подруги не ведал, и Марина старалась, чтобы не проведал никогда. Потому что он был не просто другом, а, как говорили в старину, «ее парнем». Во всяком случае, Ромка на это весьма надеялся. А Марина… Марина пока окончательно не решила. С одной стороны, Ромка был ее самым давним и самым верным другом — еще с лицейских времен. Их детская привязанность как-то сама собой переросла в юношескую влюбленность. И Воробушек, сама тайно влюбленная в остроумного, находчивого Арамиса, твердила подруге, что лучшего парня на свете нет. Но, с другой стороны, юность уже оставалась за плечами, впереди ждала взрослая жизнь. И парни с куда более взрослыми взглядами и привычками. Например, такие, как Сандро. Оказывается, это забавно: наблюдать за соперничеством парней, сравнивать их украдкой. И выбирать.
Впрочем, сейчас оставшаяся в полном одиночестве посреди чужого незнакомого мира, Марина была далека от этих мыслей. Особенно когда силуэты парней сначала исчезли с экрана визора, проглоченные ненасытным туманом, а затем и на экране эхолокатора потерялись среди обломков скал. Стало совсем неуютно. Выждав десять минут, она позвала:
— Лорд, что там у вас? Нашли что-нибудь?
— Деревья толстые, старые очень, — тотчас отозвался он. — Скалы. И туман. Больше ничего нет.
— Вы возвращаетесь? Нам лучше не задерживаться.
Лорд промолчал, но две минуты спустя Марина и сама увидела — да, возвращаются. На экране эхолокатора появилась движущаяся точка. Почему-то одна. Девушка хотела спросить, где Арамис, когда увидела и вторую. Ребята подходили к драккару с разных сторон.
— В нашем распоряжении еще минут пятнадцать, — сообщила Марина друзьям. — Можем…
И едва не заверещала от неожиданности. Существо, внезапно вывалившееся из тумана, не имело ничего общего ни с Лордом, ни с Арамисом. Тонкие губы не могли прикрыть ряд слишком крупных, выпирающих вперед зубов, расплющенный, будто вдавленный в череп нос, выпученные глаза без ресниц и бровей, серая, сплошь покрытая наростами-бородавками кожа.
Мгновенный страх и отвращение прошли. Всего лишь голая обезьяна. Мелкая, должно быть, детеныш-подросток. Мальчик. Пришелец с интересом разглядывал драккар, а Марина — пришельца. Так близко голых обезьян Медеи она еще не видела.
Затем из тумана выступила и вторая, покрупнее. Самка. И сразу же сердито рявкнула на мальчишку. Тот совсем по-человечески качнул головой и что-то пискнул.
— Ребята, они здесь! — сообщила Марина, понизив голос, словно обезьяны могли услышать ее сквозь обшивку драккара. — Возвращайтесь, только осторожно, не спугните.
Эфир молчал. Зато обезьяны продолжали «разговор». Несомненно, это был именно разговор, вполне осмысленный. И Марина не выдержала:
— Попробую вступить в контакт, — сказала она то ли безответному радиопередатчику, то ли себе самой. — Они любопытны, это уже хорошо.
Люк драккара она открывала максимально осторожно, но взрослая самка все равно отпрыгнула в туман, едва увидев человека. Подросток тоже сделал шаг назад. Но не убежал.
Марина ступила на землю. Подняла руки, широко расставила пальцы, демонстрируя мирные намерения. Медленно, делая ставку не на смысл, а на интонацию, произнесла:
— Не бойся. Тебе ничего не грозит. Я — друг.
Подросток стоял не двигаясь. Марина не взялась бы сказать, чего больше было в его глазах: страха или любопытства. Сделала шажок к нему, еще. Из тумана жалобно крикнула самка.
«Это же его мама!» — догадалась Марина. Снова повторила:
— Я — друг!
Подросток попятился, но не убежал. Он позволил ей чуть-чуть приблизиться, но дальше сохранял дистанцию, на каждый шажок Марины делая свой. Он словно вел ее куда-то.
Марина оглянулась на силуэт драккара, уже едва различимый в тумане, прошептала:
— Далеко я отходить не буду… Не заблужусь.
И успокоенная, пошла следом за поводырем.
В какой-то миг Марина сообразила, что из тумана вокруг нее выступают уже не стволы деревьев, а стены пещеры. И без того неяркий, дневной свет вдруг потускнел, туман же стал реже. Из него медленно вышла взрослая обезьяна. Сначала Марина решила было, что это мама детеныша, но в следующий миг поняла, что ошиблась. К ней приближался рослый самец. Чуть поодаль двигались его сородичи.
Стая окружила Марину плотным кольцом, полсотни особей, преимущественно самки с детенышами разных возрастов. Они жались за спинами полудюжины самцов. На оскаленных пучеглазых мордах не было и намека на доброжелательность, воняло от обезьян так, что фильтры респиратора не спасали.
«Хотела контакт? Получи!»
Марина удержалась, чтобы не произнести это вслух. Только плечами зябко передернула.
Сандро и Ромка вход в пещеру так и не нашли.
— Что, возвращаемся? — поинтересовался Лорд. — А то Маринка-Тартинка извелась там вся. Наверное, страшно одной.
— Миледи ничего не боится, — хмуро возразил Арамис. — И ей не нравится, когда ты называешь ее «тартинкой». Еще бы «сардинкой» назвал!
— Ей не нравится, когда вы с Лариской называете ее «миледи», — парировал Лорд. — Между прочим, в «Трех мушкетерах» это отрицательный персонаж. Мог бы почитать классику. Для общего развития.
Ромка отвечать на явно провокационный выпад товарища-соперника не стал. Активировал связь с драккаром:
— Марина, мы возвращаемся. Нет здесь никаких пещер. У тебя все в порядке?
Помолчал, вслушиваясь в эфир, повторил:
— Марина? Ты меня слышишь? — Удивленно покосился на спутника: — Связи с драккаром нет.
— Как нет? — не поверил Сандро: — Марина, ответь! Это Сандро на связи! Марина?!
— Ну, что я говорил?
— В самом деле. Что-то экранирует радиосигнал… Пошли-ка быстрее!
До драккара они добежали за пять минут, непрерывно вызывая Марину. Она не откликнулась, даже когда темный силуэт планетарного катера проступил сквозь туман. Объяснение нашлось, едва они открыли люк: машина была пуста.
— Куда она ушла?! — растерялся Ромка. — Мы же просили ее оставаться здесь. Даже не предупредила!
— Наверное, предупреждала. Не поняла, что мы ее не слышим.
Сандро по праву считался лучшим следопытом на потоке, терять время на пустые разговоры он не стал. Присел, вглядываясь в густую, покрытую капельками влаги траву. Пригнувшись к самой земле, прошел вдоль борта машины, сообщил:
— Здесь была обезьяна. Мелкая, возможно, детеныш… Тартинка ушла с ней.
— Куда?!
— Попробую определить. Ага… Угу… Еще одна обезьяна. Шла сзади, шаг в шаг. Следы затерла. Но…
— Марина! — закричал Ромка во весь голос, не дожидаясь итогов расследования. — Марина, ты где?!
И словно в ответ из тумана раздался отчаянный вопль. Ребята переглянулись. И не сговариваясь, бросились на крик.
— Не бойтесь. — Марина медленно подняла руки с растопыренными пальцами. — Я не причиню вам вреда.
Обезьяны молчали, таращились на нее, не мигая, и совершенно невозможно было понять, что у них на уме.
«Ну да, мигать они не умеют…»
Марина постаралась вспомнить все, что писал о голых обезьянах профессор Балашов. Вспоминалось почему-то только неприятное. Например, о пристрастии обезьян к сырому мясу. Разумеется, охотились они на орнитоскунсов, мехачей и прочую мелочь, но это потому, что крупные животные на Медее не водились. От девочки, наверное, они тоже не откажутся…
— Я — друг, — неуверенно сообщила Марина обезьянам.
Обезьяны не спорили, но и соглашаться с этим утверждением не спешили.
Наконец рослый самец, должно быть, вожак стаи, сделал маленький шажок вперед. Наклонил уродливую приплюснутую к плечам голову, что-то пробулькал. И медленно потянул лапы, растопырив все шесть пальцев.
— Ты хочешь… — начала Марина.
Низкий, на пределе слышимости, свист оборвал ее. Стоявшая в заднем ряду самка вдруг заверещала, подпрыгнула, перелетела через головы сородичей, рухнула на практикантку, окатив ее с головы до ног чем-то вонючим, теплым и липким. И началось светопреставление.
Вся стая бросилась на нее. Девушку сбили с ног, как минимум дюжина лап прошлась по ней, спотыкаясь, подпрыгивая, пиная под ребра и в живот, втаптывая в каменный пол пещеры. Вытащить из кобуры станнер не было ни времени, ни возможности. Марина едва успевала закрывать руками голову, потом все же вывернулась из-под вопящего, скачущего кома и сразу же ткнулась лицом в разрубленную от плеча до пояса обезьянью тушу. Тоже завизжала, вторя обезьянам, попыталась вскочить… И увидела.