Инбали Изерлес

Бегство Тигрового кота

Посвящается Дэвиду, с любовью. И Чайе, Гизеле, Изо — на просторах памяти вы живете вечно

Я не друг,
И я не слуга.
Я — кот, который
Гуляет сам по себе.

Редьярд Киплинг. Просто сказки

От автора

Во время раскопок одной египетской усыпальницы были обнаружены останки представителей двух кошачьих родов: Са Мау, пятнистых кошек из дельты Нила, и темно-рыжих абиссинских Тигровых, из древней Нубии. Говорят, эти кошачьи племена были потомками Те Бубас, первой кошки, и обладали магическими силами. Некоторые из них умели входить во Фьяней, мир кошачьих духов, который находится между явью и сном. Во Фьянее можно было обрести огромную силу — только не все использовали ее в добрых целях.

Са воплощали собой кошачий инстинкт убийства, Тигровые — шаловливый дух кошек. Вооруженные таинственной силой Фьянея, беспощадные Са желали уничтожить Тигровых и погрузить всех кошек во тьму.

Даже те, кто верит в эту легенду, все же утверждают, что эти кошачьи племена вымерли уже девять тысяч лет назад, после того как кошки стали домашними. Но они ошибаются…

Пролог

Мати притаился на вершине холма; горячий ветер гладил его шерстку. Внизу раскинулась долина, и в ней он видел кошек, похожих на него, с длинными стройными лапами и изогнутыми хвостами. Целые легионы красновато-коричневых кошек. С закрытыми глазами, они хором мурлыкали, набираясь силы из своих древних верований. Мати ощущал их надежды и страхи. Слышал тихое звучание голосов: они взывали к Те Бубас, первой кошке. Просили ее позаботиться о них.

Со своего наблюдательного поста на холме Мати заметил движение в мерцающем свете солнца. По долине кралась армия Са Мау. Ее воины двигались бесшумно, их пятнистые шкурки почти сливались с блестящим песком; но все же темно-рыжие Тигровые почувствовали их присутствие, открыли глаза и вскочили. На мгновение наступила тишина, обе армии замерли, глядя друг на друга. А потом они бросились вперед, и неподвижный воздух взорвался от шипения и воя. Кошки царапались и катались по песку, разрывая тела друг друга, проливая кровь. До последней капли выплескивали вражду, такую древнюю, что никто и не помнил, когда она началась.

Мати знал — это первая битва, древняя битва между двумя кошачьими племенами. Духи до сих пор тихо рассказывали о великой войне между Тигровыми и Са. Той войне, что превратила в развалины империю абиссинских Тигровых, в которой пали тысячи предков Мати. Но Мати видел: Тигровые не сдаются, они гордо защищают свою территорию. Их острые мордочки выражали решительность, крепкие челюсти были сжаты. Даже тень сомнения не туманила их взгляды: правда была на их стороне, они могли только победить, и ничего больше. Они сражались в боевом порядке, напирали, заставляя отступить армию Са Мау. Песок вздымался облаками вокруг места битвы. Сквозь него Мати видел, как пятнистые кошки в страхе оглядываются назад. В отличие от Тигровых, они не держали плотные ряды и были доступны страху и нерешительности. Несколько бойцов заколебались перед уверенностью Тигровых — перед их дерзкой, яростной энергией. Один из бойцов Са поддался страху, запаниковал, бросился бежать из переднего ряда. Другие последовали за ним.

Тигровые мчались следом, плечом к плечу, и Са отступали. Мати ощутил на языке странный острый и приятный вкус. Победа. Тигровые побеждали. Их армия была сильнее, решительнее, лучше подготовлена. Мати подобрался ближе к краю вершины, его шерстка шевелилась от возбуждения. Его взгляд скользнул к небольшой горке камней справа от него. Принюхавшись к сухому воздуху, он прижал уши к голове. Непонятно, почему ему вдруг захотелось подойти ближе к этой каменной горке.

В то же самое время Мати — тот самый темно-рыжий кот — неподвижно сидел под прилавком на рынке у шлюза Крессида. Люди проходили совсем рядом с ним, восхищаясь выставленными украшениями, разноцветной одеждой и вкусными закусками. Рыночные кошки тоже были близко — бродили у мусорных баков, отыскивая обрезки мяса. Но Мати их не видел: он находился в трансе. Его тело оставалось в мире яви, но его дух затерялся во Фьянее, магической области между явью и сном.

Второе «я» Мати улетело далеко от рыночной площади, далеко от прилавков и одичавших кошек. Глядя сквозь времена на кровавую сцену внизу, Мати содрогался. В долине сквозь тучи песка стало заметно движение. Мати увидел некую темную массу, скользнувшую мимо воинов Са. Он прижался к вершине холма, прищурился. Кошка ли это? Там, где двигалась эта масса, на фоне обжигающего солнца сгущалась пятнами тьма, мчась по долине, как черный огонь. Она добралась до армии Тигровых. И красновато-коричневые бойцы вдруг стали падать, как сломанные куклы. Ряды Тигровых рассыпались. Храбрые воины бросались на наступавшую тень, но безрезультатно, — ее стремительные, как молнии, когти были подобны бритвам, ее клыки — как осколки стекла. Кошки падали десятками, их золотистые глаза закатывались, лапы бессильно дергались — и замирали. Их кровь текла ручейками и впитывалась в песок пустыни, по которой теперь будут вечно бродить их духи.

Второе «я» Мати отползло с вершины холма. На мгновение его сознание унесло прочь, он вернулся к шлюзу Крессида, на яркую рыночную площадь, в городок, далекий от ужасов древней битвы.

Но Фьяней снова его позвал.

«Иди ко мне, Мати! — шептал он. — Иди, посмотри… Ты ведь хочешь увидеть, Мати. Ты хочешь знать правду…»

И Мати снова шагнул в полусон. Стал смотреть сквозь время.

«Тут нечего бояться, — повторял он себе, — история — это прошлое, а прошлое не может меня коснуться».

И он опять затаился на вершине холма в глубинах Фьянея. Несмотря на пульсирующий солнечный свет, на небе появилась луна, полная и смертельно бледная. «Кто оплачет Тигровых? — шептала она. — Кто будет их помнить, если не останется никого, кто мог бы погоревать?»

Взгляд Мати обшарил долину, изучая рассыпанные по ней тела павших Тигровых. И наконец увидел это: темную массу, несшуюся над песком с неземной скоростью. Там, где она проходила, оставалась только смерть. Внезапно существо остановилось, и Мати впервые смог как следует его рассмотреть. Мати узнал этого кота — он встречался с ним прежде в темных лабиринтах Фьянея. Это Сюзерен, безжалостный вожак Са Мау. Мати ослабел от страха. Дрожа, он наблюдал, как Сюзерен поднял голову и повернулся, глядя злобными черными глазами на вершину холма.

Он не может меня видеть, сказал себе Мати. Он не может видеть сквозь время! Не может…

Их взгляды встретились, и мир завертелся. Мати слышит крики кошек, треск пламени, раскаты грома…

Сюзерен тянется сквозь Фьяней, сквозь историю… и он идет за Мати.

Первые ворота

Прилив и отлив у шлюза Крессида

Вдали от пустыни в сердце древнего мира жизнь продолжала бурлить вдоль реки у шлюза Крессида. Разные насекомые скользили по поверхности воды и жужжали над головами. Голуби пили из луж у края берега и плескались в них. В глубине илистой воды метались рыбы. Маленький красновато-коричневый кот сидел в высокой траве, глядя на воду. Он думал о реке своего детства — широкой реке, что текла через земли двух воюющих империй. Он склонил голову набок, пытаясь увидеть свое отражение. Его черты покачнулись в воде и исчезли.

Мати снова повернулся к рыночной площади, которую теперь называл своим домом. Площадь бурлила жизнью. Люди толпились у прилавков, слушали музыку, болтали. Продавцы еды подавали им горячие сосиски, лапшу и острое карри, взамен получая бумажные деньги и блестящие монеты. Несколько кошек болтались поблизости, ожидая, когда можно будет подобрать кусочки мяса, которые люди роняли, даже не заметив.

После столкновения между местными кошками и их противниками Канксами обе стаи теперь жили в мире между собой у шлюза Крессида. Теперь они все были кошками Крессиды, независимо от того, откуда явились. Но дела не всегда складывались гладко: то возникала драка из-за местечка в катакомбах, то кто-то ссорился из-за охотничьей территории… Но постепенно одичавшие кошки приспособились и устроились на увеличившейся территории. И в основном все было хорошо.

Стаи объединились в ту ночь, когда Мати сразился с Мифосом, чудовищным котом, — того прислал Сюзерен, главный вожак всех Са Мау. Кое-кто из кошек пытался остановить Мифоса, защитить свою Территорию, — и они погибли. Мифос казался неуязвимым: его не могла победить обычная кошка. Но Мати не был обыкновенным котом. Он был последним представителем королевского рода Тигровых, он обладал даром входить во Фьяней, кошачий мир полусна. Но он пока что был всего лишь подростком, недавно вышедшим из детства. Он плохо понимал, что значит Фьяней, не мог по-настоящему оценить красоту и опасность этого странного мира.

Вожак, Пангур, предложил Мати стать главным над кошками Крессиды, но тот отказался. Мати хотел другого — быть просто одной из уличных кошек. Пангур согласился с ним, но некоторых смущало присутствие Мати; они по-прежнему не понимали, как с ним обращаться и что это значит — быть Тигровым котом.