«Шалав трахают».
Классика.
Какого черта кому-то пришло в голову снимать с показа «Дэдвуд»? Если этот тип когда-нибудь заявится в мой клуб, ему лучше прихватить с собой рейтинги популярности.
Зеб вскидывается:
— Перезапуск. Ыгы мля!
— Ыгы мля, — устало соглашаюсь я.
Узрев эту перспективу перед собой, Зеб дает «Приусу» по газам и несется по улице со скоростью четырехлетки на роликах, а я уже не в первый раз гадаю, не будет ли моя жизнь без него менее жалкой.
Ыгы мля.
На обшарпанном конце переулка ночных клубов Клойстерс находится «Слотц». Мое царство. Где-то без двух минут бордель — большинство ночей.
Я выиграл аренду этого заведения в покер пару месяцев назад и подумал, что мог бы заодно занять квартиру, расположенную над клубом, раз уж я и так за нее плачу. Предыдущий арендатор жил в другом месте, но держал апартаменты в качестве, как он нежно выразился, траходрома. Можете смело поставить последний цент на то, что я привел команду профессиональных уборщиков с пароочистителями, дабы они выгребли дерьмо из комнат, прежде чем переехать, но оставил себе водяной матрас и джакузи, работающую — подумать только — от монет. Держу пари, если б Майк знал о джакузи с монетоприемником, он непременно захотел бы отхватить кусочек. Я понимаю, что крыша — неизбежное зло, но эти субъекты, похоже, не осознают, что на дворе рецессия.
Зеба идея джакузи не вдохновила.
«Гребаные малафейные бассейны, — проинформировал он меня однажды ночью, когда сумел закадрить в клубе классную дамочку, и я галантно предложил обоим горсть мелочи, чтобы побарахтаться в моей люксовой моторизованной ванне. — Как ты думаешь, что там творится под этими пузырями? И часто ли ты чистишь трубы? Эта перламутровая слякоть, наверное, уже проникла в систему водоснабжения. А мы там заглатываем головастиков какого-то типа, облизываемся и говорим “ням-ням”».
Наверное, чтобы быть врачом, ум не требуется.
Я пытаюсь относиться к «Слотцу» с позитивом, но это трудновато, потому что призрак сраной дыры все еще витает над ним. Это заведение было помойкой десяток лет, а еще два десятка до того — сортиром, но мы пытаемся переломить ситуацию. Я и мой деловой партнер Джейсон Дайал.
Надо воздать Джейсону должное, изрядную часть работы тянет он. Этот парень стал для меня открытием и даром божьим. А если это и малость чересчур, то лишь потому, что Джейсон — гей, и я склонен перехваливать его, только бы выказать, как мне на это обстоятельство накласть. Я смущаюсь, когда он начинает муссировать словечки вроде «пидор» и «гомик», но Джейсон говорит, что в этом деле так давно, что считает себя вправе теперь малость попидорасить.
«В безопасном окружении я принцесса, Дэнни, — сказал он мне пару месяцев назад. — Так что сейчас ты насладишься лицезрением настоящего меня».
«Отымись», — отрезал я, замахиваясь, отчего он застыл как вкопанный.
С той поры я воздерживаюсь от рукомашества.
Так что как бы там ни было, Джейсон был моим партнером несколько лет с той поры, как мы стали придве́рными в этом заведении. Я всегда знал, что на него можно положиться, но не знал, что у него еще и прирожденная деловая сметка, и притом он умеет обращаться с инструментом — и это не эвфемизм. Я простоял рядом с этим мужиком на крыльце добрую часть десятилетия под дождем и снегом, придерживая двери для торчков и извращенцев, и ни черта о нем не ведал. Опять же, и он обо мне ведал квадратный корень из ни черта. Но теперь мы бизнес-партнеры, заинтересованы в будущем друг друга, так что в уравнение вошло взаимное доверие. На повседневной основе это тешит душу, но в долгосрочной перспективе дело скверно, потому что теперь Майк привлек наказывать меня за грехи кого-то другого.
Итак, София, моя типа подружка по хорошим для нее дням.
Доктор Зеб, мой приятель мирного времени из ливанского района боевых действий.
И Джейсон, мой помавающий инструментами бизнес-партнер.
Уже три друга. Я превращаюсь в мисс Популярность.
Заметив меня входящим в парадную дверь, Джейсон спускается со стремянки и приветствует меня.
— Эгей, начальничек. Наконец вернулся, а то я уж разволновался.
— Поменьше язвительности, Джей. Да к тому ж теперь мы партнеры, забыл разве?
В джинсе́ и каске Джейсон смахивает на футбольного полузащитника, и я знаю, что будь Зеб здесь, он бы непременно спросил, привел ли Джейсон в клуб остальных «Виллидж пипл» [«Виллидж пипл» (англ. Village People) — американская диско-группа, славившаяся своими сценическими костюмами, изображающими основные американские стереотипы. Среди них — строитель в джинсе́ и каске. Упоминание Гринвич-Виллидж в названии не случайно: этот район известен тем, что там селится много геев.], и Джейсон хохотал бы до усрачки. Мне же остается лишь уповать достичь подобной непринужденности.
— Ага, партнеры. Я делаю всю работу, а ты удостаиваешь нас своим присутствием, когда день уже на исходе.
— Извини, Джей. Больше не повторится.
Джейсон отлепляет от шлема листочек «Пост-ит», вероятно наклеенный туда Марко — его возлюбленным и нашим старшим барменом.
— Вот список дел на сегодня.
Я вешаю свою кожаную куртку на стойку.
— Изложи вкратце, Джей. Мне надо умыться и бежать. Проблема от Майка.
Джейсон рычит, и я вижу брильянтик, сверкающий в его резце; и не думаю, что есть на земле хоть одна живая душа, способная употребить термин «принцесса», чтобы описать его прямо сейчас.
— Этот тип Майк — заноза у нас в заднице, Дэн. Брось. Мы кое-что умеем; думаю, мы можем позвать пару человек и убрать его.
Джейсон знает уйму всего о бухгалтерии и реконструкции интерьеров и, может быть, способен очень даже недурно раскалывать черепа, но он ни фига не знает о тактике, и я имею в виду не нажатие на спусковой крючок, а способность примириться с самим собой после этого.
— Никто никого не будет убирать, Джей. Мне надо выполнить поручение Майка. А ты продолжай тут разгром.
Джейсон надувает губы, что для меня в новинку.
— Это не просто разгром, Дэнни. Когда мы закончим, эта помойка станет дворцом. Во всем помещении будет открытая планировка. Клянусь, я мог бы разодрать эти перегородки собственными зубами, и самое приятное, что нам даже не требуется разрешение, потому что на исходных чертежах их нет.
Роль партнера стала для Джейсона настоящей дозой в вену. Он делает все с энтузиазмом пятилетки, подсевшего на «Скиттлс».
— Замечательно. Так что же у нас на сегодня?
Это безумие; я треплю языком, будто это самый обычный день, когда мне надо доставить двести косарей в доисторической валюте, прожигающей у меня в кармане дыру. Мне приходит на ум, что с Майка станется послать за мной кого-нибудь, чтобы стибрить его собственные облигации и подставить меня перед Ши. Так он одним махом избавится от долга перед этим типом и переложит риск подкрадываться ко мне на кого-то другого.
Джейсон расхаживает со мной, будто мы пребываем в коридорах власти, и я пытаюсь сосредоточиться на том, что он говорит.
— Сегодня мы проламываемся из задней комнаты к рулетке. Это практически удваивает нашу площадь. Я привлек пару ребят помочь. Чудненько подмалевать зеленой и желтой краской. — Он многозначительно смотрит на меня. — Тебя устраивают эти цвета, так?
Прямо сейчас оттенки эмульсионки стоят где-то в самом конце списка моих забот.
— Разумеется. Почему бы нет? И при этом к пятнице мы все равно откроемся?
— Будет малость не закончено, но открыться мы можем, разумеется.
— Хорошо. Молодца!
Это правда. Джейсон молодец. Без него и его сети доброй воли мы не могли бы позволить себе обновить краску.
Я собираюсь позволить себе секунд на пять мыслить позитивно, так что имитирую прямой удар, а Джейсон имитирует блок.
— Я полон высоких чаяний, Джей. Не исключено, что мы сможем заработать на хлеб. Все мы.
— Насрать на хлеб, — отзывается Джейсон. — Мы сорвем банк.
Я морщусь. Это ирландско-католический упреждающий укол совести любому выражению оптимизма. Гордость приходит перед падением. У еврейской нации то же самое, как выражается Зеб: «Как только начинаешь залупаться, тебе сразу делают обрезание».
Как и многие высказывания Зеба, тщательного рассмотрения оно не выдерживает, но мысль доносит.
Плюс к тому даже банки в наши дни банка не срывают.
У меня есть что-то типа плана по поводу ситуации Майк-облигации-на-предъявителя. Смотаться наверх в свои апартаменты, помыться и обуть говнодавы. Метнуться на автобусную станцию, выбрать ствол из моего тайника и автобусом доехать до города. Может, сойду на Спринг и перехвачу кусок в «Бенс» [«Бенс» (Ben’s) — сеть кошерных кулинарий, закусочных и ресторанов.], но это не на первом месте и удастся, только если я буду жив, а очередь из туристов не будет виться вокруг квартала.
План весьма поспешный и неряшливый, но я полагаю, что в автобусе у меня будет уйма времени вылизать его до тонкостей.
Однако срываются даже самые тщательные планы, а уж состряпанные кое-как — и того быстрей. Душ и переодевание проходят в точности как виделось, но этап «ствол-автобус-пицца» моей стратегии выдерживает ровно пять шагов от клуба, когда я замечаю полицейский седан без опознавательных знаков, тарахтящий на холостом ходу у гидранта напротив. Двоих «фараонов» внутри я опознаю по форме голов. Парочка дуроломов-детективов по фамилии Кригер и Фортц, о которых лейтенант Ронел Дикон однажды проинформировала меня, что они не способны найти собственные елды с помощью зеркал и елдоскопа, что меня тогда прикололо. Сейчас же уровень их некомпетентности кажется мне зловещим. Фортц выглядит так, будто нахлобучил шлем, а Кригер со своей длинной шеей и крохотной черепушкой вполне мог бы носить на плечах электролампочку.