Юлия Кузнецова
Первая работа
Глава 1
Los cursos y el mar
Хорошо помню день, когда Беатрис произнесла эти слова.
Los cursos y el mar. Обычно испанский я слушаю сердцем, как музыку. Беатрис говорит, а я гляжу на нее и плыву, купаюсь в звуках, а потом выныриваю и пытаюсь ухватить смысл.
В тот день я, как обычно, слушала журчащий голос Беатрис, разглядывала ее очередное нарядное платье и кожаные сапоги. А потом она произнесла los cursos y el mar. Когда эти слова отзвучали в моем сердце, я попыталась найти в памяти их значение. Курсы… и море!
Оказалось, так называется программа обучения испанскому, которую разработали в Барселоне. Живешь в международном лагере, полдня учишь испанский, полдня сидишь на пляже. Стоимость — двести пятьдесят евро за три недели, вместе с проживанием. Я так и впилась в эту цифру глазами.
У родителей никогда не было денег, чтобы отправиться в Испанию втроем, а одну меня, конечно, не отпустишь. Но тут — с группой! И цель благая — испанский учить.
Беатрис сказала, что желает нам удачи. При этом она внимательно посмотрела на меня. Я восприняла это как знак.
Может, у меня способности к языку и мне такая поездка будет особенно полезна?
Как же хотелось позвонить родителям! До конца урока оставалась всего пара минут, но Беатрис попросила нас задержаться и посмотреть очередной эпизод учебного сериала Extra про студентов, добавив, что послушать живую испанскую речь полезно всем.
Я заставила себя слушать героев сериала не сердцем, а мозгом. Нужно стараться изо всех сил, чтобы родители поняли, как мне важно поехать в Барселону.
Глава 2
Кофе и окна
Если выйти из нашей станции метро не направо, к моему дому, а налево, то прямо у дороги стоит кофейня. Мы там были с родителями всего один раз — праздновали мой день рождения. И я помнила, что там можно купить свежемолотый кофе. Пока гигантская кофемолка трещала, я все думала о том, что поступаю глупо. Нелепо надеяться на кофе в этой ситуации…
Не знаю, зачем я его купила. Может, потому что Беатрис все время пьет кофе. Она приносит его с собой в термокружке. Мы занимаемся по выходным в кабинете труда, и каждый раз один только запах кофе заставляет меня забыть о том, что я сижу в родной школе, а вокруг — станки и ящики с инструментами. Мне грезится, что я в Испании, на берегу моря, а из кофейни неподалеку доносится запах свежесмолотых зерен…
Один раз Беатрис пол-урока посвятила разным названиям кофейных напитков. Café con leche, café cortado…
Когда она произносит cortado, то высовывает кончик языка между зубов, и слово звучит чуть небрежно и все равно — волшебно…
«Я люблю испанский. Я хочу поехать в Испанию», — подумала я, и у меня засосало под ложечкой от неопределенности. Я застряла в ней, как косточка в абрикосе. Сото el hueso de albaricoque… Это были стихи Федерико Лорки. Беатрис нам читала, как «входит солнце в зарю заката»…
Кофе наполнил запахом мой рюкзак. Я даже забеспокоилась: может, он просыпался? Нет, пухлый бумажный пакет был цел, лежал рядом с кошельком.
После покупки кофе в кошельке остались всего две монетки по десять рублей.
Интересно, как себя чувствуют взрослые? У них ведь полно денег. Что я куплю себе в первую очередь, когда стану взрослой? Платье? Туфли? Новую сумку? Торт для себя одной? Нет, куплю себе черный кожаный блокнот, чтобы записывать туда испанские слова. Это для начала… А потом я вздохнула и вспомнила, что завтра должна буду позавтракать в школе на двадцать рублей. Ну и ладно. Главное — это уговорить папу на Испанию.
Папа спал, когда я вошла в квартиру и на цыпочках прокралась на кухню.
Мой папа работает в службе такси, ночным диспетчером. Я привыкла: он болтает со мной вечером, перед уходом на работу, или утром, пока я завтракаю, а он наливает мне чай. Мама ему выговаривает:
— Коля, иди спать! Ты же мимо льешь. Машка сама справится. Ей скоро замуж пора.
— Вот именно, замуж… Хоть чаю ей налью, пока она туда не вышла.
Я вздыхаю. А если он не отпустит меня в Испанию, потому что побоится за мою безопасность? Надо давить на то, что у нас на группу будут целых два преподавателя, которые станут следить за нами. Это сообщила Беатрис. Поклянусь не кокетничать с мальчиками. Не ходить вечером по барам.
Звонить по скайпу утром и перед сном…
Я шепотом повторяла все эти клятвы, а сама тем временем сыпала кофе в железную кофеварку. Сама я никогда не варила в ней кофе, только наблюдала за тем, как это делает папа.
Штукенция показалась мне простой, поэтому я насыпала кофе, закрутила крышку покрепче и поставила конструкцию на плиту. Включила конфорку и принялась ждать. Когда послышалось угрожающее шипение, до меня дошло: я забыла налить воду!
Вскочив, я схватила кофеварку и попыталась отвинтить крышку, обожглась и с воплем швырнула ее в раковину. Грохоту было…
Я застыла, прислушиваясь. Папа не проснулся. «Если человек хочет спать и ему что-либо мешает, — говорил он, — значит, на самом деле он не хочет спать».
Кофеварку пришлось сунуть под струю ледяной воды.
Потом я отвинтила крышку, с сожалением выкинула намокший кофе, насыпала нового и поставила кофеварку на плиту. Вскоре кофе забулькал, расплескался, зашипел.
Дверь в спальню родителей скрипнула.
— Я все-таки разбудила тебя, — повинилась я, когда папа, зевая, заглянул на кухню.
— А который час? Погоди, а чем пахнет?
— Кофе! — торжествующе сообщила я. — Сама сварила! Тебе! Будешь?
— Воды много налила? — проверил папа.
— До пимпочки внутри, — успокоила я его. — Я же видела, как ты варишь, тысячу раз!
— Ну ладно, — снова зевнул папа и уселся за стол, — ухаживай, коли не шутишь!
Я схватилась за кофеварку, но тут же ойкнула и выпустила ее из рук. Раздался неприятный стук, немного кофе вылилось на плиту.
— Помочь?
— Нет, я сама! — крикнула я.
Папа с удивлением глянул на меня, но я отвернулась к плите, ругая себя за то, что так нервничаю и что надеюсь…
— Пап! — выпалила я, а потом снова взялась за кофеварку. — Хотя ладно… Ничего.
— Да что с тобой, в конце концов? — изумился папа. — Все, сядь, я сам с кофе разберусь. Что происходит?
Я на секунду зажмурилась, а потом открыла глаза и вывалила ему все: про курсы на море, про Беатрис и даже про одноклассников, которые были в Испании по сто раз, а я ни разу.
Папа с мамой слушают меня по-разному. Мама перебивает, вставляет свои замечания, комментирует, задает вопросы про то, что я и так собиралась рассказать, в общем, здорово мешает. Она этим похожа на свою маму, мою бабушку, хотя никогда в этом не признается.
Папа слушает молча, отхлебывает кофе, иногда кивает.
Но сейчас мне кажется, что лучше бы я рассказывала все маме. По крайней мере, было бы понятно, еду я или нет.
— Там безопасно, — тараторила я, — в Европе нулевой уровень преступности!
— Да? Хм-м…
— Но я и не буду ходить одна ночью по улицам и клубам. С незнакомцами не стану разговаривать. Буду рядом с учительницей стоять. В море не буду плавать на глубине!
Я говорила все быстрее, уже не заботясь о том, чтобы скрыть волнение. Перед глазами мелькали красивые загорелые испанцы, я слышала, как шумят под окнами волны, я представляла, как захожу в магазин и прошу по-испански взвесить мне пару персиков…
Наконец я умолкла. Папа допил кофе, встал, подошел к раковине и ополоснул кружку. Потом развернулся ко мне и проговорил:
— Да. Это все интересно звучит.
Мое сердце заколотилось. Поеду?! Одна? За границу?
Буду язык учить!
— Если бы не окна, — вздохнул папа.
До меня не сразу дошел смысл его слов.
— Нам надо…
Папа подошел к окну, поднес ладонь к подоконнику.
— Вот, видишь? Нет, встань. Сама посмотри!
Я поднялась, все еще не понимая, чего он от меня хочет.
Папа взял мою руку, поднес к окну. От окна дуло.
— Надо поменять окна, — сказал папа.
— Ага, — сказала я.
— Здесь, в гостиной, в спальне…
— Ага…
— В спальне точно надо. Я у окна сплю, мне прямо в ухо дует. Простужаюсь поэтому.
— Ну да…
— Маш. — Папа развернул меня к себе, заглянул в глаза. — Извини. Но… в общем, не обижайся.
— Я нет, что ты… — промямлила я. — Как я могу…
Мне стоило больших трудов не разреветься при папе.
Но как только я оказалась в ванной, то отвернула посильнее кран с горячей водой и заплакала. От раковины пошел пар, он потихоньку затуманил зеркало.
Папа постучал в дверь ванной.
— Хватит реветь!
— Я не реву!
— Мадам, я не вам, а той девочке, которая плачет.
«Еще и шутит», — рассердилась я и, резко толкнув дверь, едва не сбила папу с ног.
— Эй, поосторожнее!
— Извини!
— Маш, ты в эту Испанию еще сто раз поедешь. Это, может, и небезопасно. Будут к тебе всякие педро приставать…
— Пап, ну не смешно! — с горечью сказала я и закрылась в своей комнате.
Прошлась туда-обратно, зачем-то открыла шкаф с одеждой. «Поговорю с мамой», — решила я. Спрошу у нее напрямую: «Нам точно нужны эти окна?» Папа шутит. Может, все не так серьезно?
Мама сказала, что окна нам и правда необходимы и что я достаточно взрослая, чтобы это понимать и не устраивать истерики.
