Карен Трэвисс
Republic Commando. Огневой контакт
Давным-давно в далекой Галактике…
От автора
Давным-давно в одном далеком кинотеатре некая женщина-кинокритик смотрела новый фильм под названием «Звёздные Войны», чтобы подготовить обзор. Если бы она знала, что в конечном итоге будет писать эту книгу, то сделала бы больше пометок… а потому я выражаю благодарность Шелли Шапиро (Del Rey), Киту Клейтону (Del Rey) и Сью Ростони (Lucasfilm) за их мудрые советы; многочисленным поклонникам «Звёздных Войн», которые тепло приняли меня в своем мире; и в особенности Райану Кофману из LucasArts — ЗВшному оракулу, эрудиту, остряку и просто отличному парню, который великодушно тратил на меня свое время, щедро делился знаниями и не терял терпения, когда я в энный раз спрашивала: «Да, но почему броня обязательно должна быть белой?» Это было лучшее время в моей жизни, ребята. Спасибо.
Пролог
Короче, вот как все было.
Внизу темно, хоть глаз выколи, и мы спускаемся в расселину на тросах — скорее даже падаем: когда ноги касаются земли, удар отдается в зубах. Я первый, и нашлемный фонарик заливает пещеру светом.
Между нами и джеонозианцами — взрывозащитная дверь с тройным запором. Рассчитывать нужное количество взрывчатки просто некогда. Следовательно, возьмем побольше. «М» значит «много» — так меня учили. Прилепить термоленту по краям и вставить детонатор. Легче сказать, чем сделать: вся поверхность двери покрыта грязью.
Из внутришлемного комлинка доносится голос командира «Дельты»:
— У вас там что, вечеринка, «Тета»?
— Не торопи художника…
— Скажи это дроидам-паукам.
— Терпение, «Дельта». — «Да прицепись уже к этой железяке!» — Почти готово.
— А пауков этих тут о-очень много…
— Слышу, слышу, «Дельта».
— Не торопись. Спешить некуда. Совершенно некуда…
— Разойдись!
Мы вжимаемся в стены пещеры. На долю секунды исчезает все, кроме слепящего света, грохота, от которого больно ушам, и клубов пыли. Когда зрение возвращается к нам, искореженная дверь валяется на земле, выброшенная взрывом внутрь, а из проема валит дым.
— «Дельта», путь свободен. Давай вперед, вперед!
— Думал, ты никогда не попросишь. — Отделение «Дельта» съезжает вниз и, не останавливаясь, бросается вперед, стреляя на бегу, а мы прикрываем им спины. Здесь, внизу, лабиринт туннелей. Если зазеваться, напасть могут откуда угодно.
Мой шлем, по идее, должен защищать от высоких децибел, но война — дело шумное. Очень и очень шумное. Связи просто не слышно за уханьем акустических разрядов джеонозианцев и ревом наших собственных бластеров. Где-то подает голос бронебойное орудие. Фирфек [Проклятье (хатт.). Здесь и далее — примеч. перев.], да я чувствую этот звук через подошвы сапог.
Краем глаза замечаю какое-то движение наверху. Миг — и снова ничего. Я вскидываю DC-17 и смотрю в прицел, желая убедиться, что это просто плод моего воображения, а Тейлер указывает рукой в сторону следующего туннеля из пяти, которые лежат впереди.
— Дарман, бери «Е-Веб» и удерживай эту позицию. — Он делает знак Вину и Джею, и все трое направляются к входу, двигаясь практически спина к спине и глядя во все стороны.
Тут я поднимаю голову и бросаю взгляд вверх.
Джеонозианцев, оказывается, здесь больше, чем мы думали. Гораздо больше. Я сшибаю тех двоих, что надо мной, и тут же из левого туннеля появляются новые, поэтому я сразу открываю огонь на упреждение из автобластера: если подпустить их слишком близко, поджарит и меня самого.
Но все равно меня сбивает с ног, как кузнечным молотом.
— Тейлер, это Дарман, прием. — Я его не вижу. Не вижу никого из них, но слышу частые выстрелы. — Тейлер, это Дарман, как слышно? Прием.
Нервирует не столько молчание, сколько отсутствие знакомых голосов. Затем доносятся обрывки криков: «…ный! У нас раненый!»
Кто? Кого ранили-то?
— Тейлер? Вин? Джей? Слышите меня? Прием.
Я потерял связь со своим отделением.
Больше я их никогда не видел.
Глава 1
ШИФРОВАНИЕ ВКЛЮЧЕНО
ЖДИТЕ ЖДИТЕ
ДЖЕОНОЗИАНСКИЙ ПЕРЕДОВОЙ ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ — БАЗЕ СЛУЖБЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ СИЛ ФЛОТА, ОРДМАНТЕЛЛ.
ГОТОВЬТЕСЬ К ПРИЕМУ БОРТОВ С РАНЕНЫМИ. ГРУППА СОРТИРОВКИ ОЦЕНИВАЕТ ЧИСЛО ТЯЖЕЛЫХ В ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ, ПОВТОРЯЮ: ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ. ЛЕГКОРАНЕНЫХ ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ, ПОВТОРЯЮ: ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ. РВП [Расчетное время прибытия.] — ДЕСЯТЬ ЧАСОВ. ПРИОРИТЕТ НОМЕР ОДИН — ОБСЛУЖИВАЮЩИЙ ПЕРСОНАЛ БАКТА-КАМЕР.
ГОТОВЬТЕСЬ К ПРИЕМУ СЕМИДЕСЯТИ ДВУХ ТЫСЯЧ ГОДНЫХ К НЕСЕНИЮ СЛУЖБЫ СОЛДАТ, ПОВТОРЯЮ: СЕМИДЕСЯТИ ДВУХ ТЫСЯЧ, ПОДЛЕЖАЩИХ ПЕРЕДИСЛОКАЦИИ. ПРИОРИТЕТ — ВООРУЖЕНИЕ ОТДЕЛЕНИЙ СПЕЦНАЗА.
ЭТО ВСЕ. КОНЕЦ СВЯЗИ.
Республиканский ударный крейсер «Неумолимый»: на пути к Джеонозису для эвакуации войск. В ожидании приказа
Республиканский коммандо 1136 вглядывался в лица всех, кто стоял в очереди к штурмовым транспортам.
Некоторые были в шлемах, другие без, но — так или иначе — все лица были идентичны его собственному. И в то же время не было ни одного знакомого.
— Живее! — крикнул старший по погрузке, обводя равнину вытянутой рукой. — Давайте, парни, пошевеливайтесь… в темпе, как только можете.
Транспорты приземлились в клубах пыли, и солдаты приступили к посадке — некоторые несли товарищей на себе, чтобы корабли скорее могли взлететь. На самом деле причин для спешки не было. Они проделывали это тысячи раз на тренировках — к эвакуации в боевых условиях были подготовлены все. И это даже не отступление. Они одержали свою первую победу.
Выхлоп транспортов вздымал в воздух рыжую джеонозианскую землю. РК-1136 — Дарман — снял шлем и тщательно протер перчаткой бледно-серый купол, очистив от пыли и заодно осмотрев несколько новых царапин и подпалин.
Старший повернулся к нему. Это был один из очень, очень немногих известных Дарману неклонов на службе Великой армии — коренастый морщинистый дурос с отвратительным характером.
— Ты идешь или как?
Дарман продолжал возиться со шлемом.
— Я жду товарищей, — ответил он.
— А ну, тащи свою блестящую задницу на борт, — раздраженно сказал дурос. — У меня график.
Дарман аккуратно сунул бронированный кулак под подбородок инородца. Не было нужды ни выдвигать виброклинок, ни что-либо говорить. Свою мысль он донес.
— Ладно, сэр, когда будете готовы, — сказал дурос и снова принялся гонять клонов. Он понимал: спецназовца лучше не злить, особенно когда тот все еще на адреналине после боя.
Но никого из отделения по-прежнему не было видно. Дарман знал, что ждать дальше бессмысленно. На связь они не выходили. Быть может, отказали комлинки. Или же их забрал другой транспорт.
Впервые за свою искусственно укороченную жизнь Дарман не мог протянуть руку и прикоснуться к людям, вместе с которыми вырос.
Он прождал еще половину стандартного часа. Транспорты садились все реже, и очередь становилась короче и короче. Наконец на пустынной равнине не осталось никого, кроме него самого, дуроса и полудюжины клонов. Последний корабль готовился к взлету.
— Лучше проходите, сэр, — сказал старший. — Все уже улетели. По крайней мере, кто жив.
Дарман в последний раз обвел взглядом горизонт, чувствуя, будто он поворачивается спиной к людям, которые все еще ждут его.
— Иду, — отозвался спецназовец и встал в хвост очереди. Когда транспорт взлетел, он долго смотрел на клубы пыли, быстро уменьшающиеся нагромождения скал и пятна кустарника, пока Джеонозис не превратился в тусклую красноватую точку.
Можно будет поискать на «Неумолимом». Надежда еще есть.
Наконец транспорт вплыл в гигантский ангар корабля. Дарман окинул взглядом просторное помещение и море людей в белой броне, двигавшихся слаженно и в строгом порядке. Когда двигатели смолкли и машина замерла на площадке, первым делом он обратил внимание на царящую вокруг тишину.
В ангаре, битком набитом солдатами, стоял запах пота и застарелого страха, а от резкой бластерной гари першило в горле. Но было так тихо, что если бы Дарман своими глазами не видел усталых и израненных солдат, то не поверил бы, что за последние тридцать часов произошло что-то важное.
Палуба вибрировала под подошвами сапог. Дарман все еще стоял и смотрел на клонов, разглядывая въевшуюся в доспехи джеонозианскую пыль, когда к нему приблизились двое идентичных солдат.
— Номер? — произнес голос, который тоже был неотличим от его собственного. Командир провел считывателем; на самом деле ему не нужно было спрашивать у Дармана ни номер, ни другую информацию, потому что датчики в броне «Катарн» безмолвными электрическими сигналами уже сообщили статус последнего. «Без существенных ранений». Группа сортировки на Джеонозисе пропустила его: главной заботой медиков были раненые — кроме самых тяжелых, которым было уже не помочь, и тех, которые могли перевязать себя сами. — Ты меня слышишь? Ответь мне, сынок.
— Я в порядке, сэр, — сказал Дарман. — РК-один-один-три-шесть, сэр. Я не контужен. Я в порядке. — Он замолчал. Никогда уже больше он не услышит свое прозвище. Все погибли — Джей, Вин, Тейлер, он знал это. Просто знал. — Сэр, никаких вестей о РК-один-один-три-пять…
— Нет, — ответил командир. Очевидно, похожие вопросы он слышал каждый раз, когда подходил к бойцам справиться об их состоянии. Клон взмахнул приборчиком, который держал в руке. — Если их нет среди раненых или в этой группе, значит не выжили.
