— Я не мог позвонить тебе, Кэри.

Проклятье. Она морщится.

— Когда мы встретились… Ты знаешь, во что я верю. Во что я верил.

— Да.

— И ты была — и есть — полноценным пилотом, а я управлял магазином.

— Но в конечном счете ты начал работать там же, где и я.

— Ты сказала только, что летаешь на шаттлах. Я думал, ты могла быть сотрудником авиакомпании. Не знал, что ты там, когда они ко мне обратились.

— Ты не подавал заявку в ЕКАВ? — мягко спросила Кэрис, как если бы они обсуждали их отношения на скамейке в парке.

— Нет, — ответил Макс, — они нашли меня.

* * *

Макс работал в магазине десятый день без выходных, когда они пришли. Он хотел позвонить Кэрис, но смутно сознавал, что чувства к кому-то — настоящие чувства — приносят тревогу, и в глубине души он не желал рисковать. Его родители сошлись, когда им было уже хорошо за тридцать. Если следовать правилам, у Макса было еще почти десять лет до того, как он мог бы найти какую-то Кэрис и подать заявку на то, чтобы осесть вместе, коль захотел бы. Но все же… Он размышлял. Что если? Не было правила, запрещающего небольшие романы, — система Воевод, похоже, благодаря этому процветала. Цель Ротации — сохранить в тебе индивидуальность, свободную от национальности или связанного с ней социального давления. Но это не значило, что тебе следовало быть одиноким. Возможно, он как-то договорится о свидании. Воевода был маленьким, они уже один раз встретились… Насколько трудным это может оказаться?

Их машины медленно проскользнули на улицу Пасео дель Борн, словно туман в полдень, кислородный двигатель свистел по булыжнику, и Макс из любопытства отодвинул шторы, прикрывающие вход в супермаркет. Из машины вышло трое мужчин: пожилой джентльмен с тросточкой, в двубортном полосатом костюме, в сопровождении двух охранников в темных очках. Удивленный, Макс увидел, как они направились в сторону его супермаркета, наклонили головы, чтобы войти, и помедлили, сняв очки и давая глазам возможность привыкнуть к свету внутри.

— Нам нужен Макс Фокс, — сказал один из них.

— Хорошо, — ответил Макс. — Могу я узнать зачем?

Тот, что в костюме, вышел вперед.

— Это конфиденциальная информация. Но тут не о чем беспокоиться, так что, если вы… — он оперся на свою трость и внимательно посмотрел на Макса, — знаете, где находится Макс прямо сейчас, то можете изменить его жизнь.

Макс сглотнул.

— Что ж, это предложение, от которого я не в силах отказаться. Привет, я Макс. — Он поднял руку в традиционном приветствии Воеводы, и другой мужчина в ответ положил свою ладонь ему на плечо, его запонки вспыхнули в неоновом свете.

— Рад знакомству. Извините за такие формальности, но не могли бы вы показать свой чип моему уважаемому коллеге… Отлично. Спасибо. Меня зовут Олдос, — сказал он. — Я возглавляю отдел вербовки в ЕКАВ, ищу таланты в Воеводстве, которые могли бы присоединиться к нашей космической программе. Мы много слышали о ваших знаниях, поэтому хотели бы пригласить вас присоединиться к нам в качестве технического специалиста.

— Извините. Это какой-то розыгрыш? — Макс поставил банку консервированных ананасов, которую до этого держал в руках.

— Совершенно нет.

— Вас послал Лю? Я убью его.

— Кто такой Лю? — Олдос даже не повел бровью. — Макс, мы надеемся, что, как вы и сказали, это предложение, которое вы не сможете отклонить. — Он поправил манжеты. — Вы в одиночку удовлетворяли на Майндшер большинство запросов, касающихся еды на этом Воеводе, с тех пор как пять месяцев назад началась вторая волна Ротации, поэтому вас непосредственно нам и порекомендовали.

— Правда?

— Да. Вам нравится готовить?

— Я учился у Ван дер Кампа в Париже, — ответил Макс, в тембре его голоса проскользнула нотка гордости.

Олдос одобрительно кивнул.

— Вы хотели бы пойти с нами?

Макс пробежался рукой по волосам.

— Дело в том, что это место принадлежит моей семье. — Молодой человек махнул рукой в сторону торгового зала. — Мне нужно управлять им в эту Ротацию, и такие магазины есть на каждом Воеводе. У меня нет возможности уехать на собеседование или процесс подачи заявки — я привязан к супермаркету на неопределенный срок.

— Мы предоставим менеджера на полную ставку, который будет управлять магазином вашего отца вместо вас, составляя ежедневные и еженедельные отчеты. Это вас удовлетворит?

Макс разинул рот от удивления.

— Пока я подаю заявку?

— На постоянной основе. Макс, наша система отбора кандидатов работает на основании рекомендаций касательно определенной позиции. Вы понимаете, что это означает?

Макс уже кивнул было, но затем отрицательно покачал головой.

— Это значит, что мы нанимаем только тех людей, которые, по словам наших собственных сотрудников, непосредственно подходят для определенной работы.

Проще говоря, от вас требуется заявление о приеме на работу. Присоединиться к нам можно только так. Мы не даем объявлений о вакансиях. Вы не можете подать заявку позже. Так что, боюсь, ответ нам нужен прямо сейчас.

Они застыли в тишине. Однако ее тут же нарушила блондинка Сэнди, которая появилась над опасно покачивающейся витриной с сухими завтраками.

— Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказал Макс. — Вам нужны кулинары в космическую команду?

Олдос приподнял бровь:

— Даже космонавтам нужно есть.

Макс раскачивался вперед-назад на пятках, держа руки глубоко в карманах, взвешивая свои варианты.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Я участвую.

— Кто-то приедет за вами завтра. Соберите вещи, которых вам хватит на девятьсот часов. — Сказав это, удивительно щеголеватый Олдос наклонил полы шляпы.

Трое мужчин вышли из магазина, оставив Макса, который провожал их взглядом, в одиночестве.

* * *

Кэрис отводит глаза, глядя в темноту, что покрывает Землю, когда там садится солнце, хотя здесь это не так.

— Удивительно, не правда ли? Ты получил возможность одновременно заниматься желанной работой и той, виртуальной, которой хвастал для того, чтобы снимать девушек.

Он морщится, но игнорирует эту шпильку.

— Они сказали, основой данного решения стало количество кулинарных запросов на Майндшер, которые я удовлетворил.

— Рекомендации для работы, — кивает Кэрис.

— Я думал, у нас будут все шансы встретиться, — говорит он.

— Во время ланча? Да.

— Я не мог поверить в это, когда вновь увидел тебя. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, для меня открылась возможность делать удивительные вещи. Наконец-то я мог сказать, что теперь практически являюсь астронавтом…

— Уверена, девушкам это нравилось…

— И я попадал в действительно хорошее место, ведь там была ты, та, которой я по глупости дал уйти. — Он помедлил. — Кэри, две минуты назад ты сказала мне, что всегда знала, какой я.

Чтобы избежать обмена доводами — а к этому склонны все пары, когда уже прошел этап гнева и улаживания ссоры, — разговора, который закончится на том, с чего и начался, после одного колючего комментария, Кэрис просто ответила:

— Извини. — Но дальше она уже не смогла себя сдержать. — Однако ты только что назвал меня той, которая ушла.

— И что?

— «Та» подразумевает одну из многих.

— Нет, не подразумевает, — вздохнул Макс. — Это значит, я понимал, что упустил тебя. Ты засела у меня в голове, но нам бы не позволили быть вместе таким образом — пока нет, — и в то время я ничего не мог с этим поделать.

Их взгляды встретились. Он накрыл своей рукой ее ладонь, лежащую на веревке, и посмотрел ей прямо в глаза:

— Почему мы уделяем этому особое внимание?

— Ты прав, — ответила она, гладя вниз на голубое свечение Земли в темноте под ними. — Нам предстоит нелегкая работа. Теперь не двигайся.

Глава пятая

Семьдесят пять минут

Пока они уверенно продолжают падать, отдаляясь от «Лаерта», Кэрис скручивается, чтобы посмотреть на воздушный манометр сбоку ее ранца, затем смотрит на баллон воздуха Макса прямо перед собой. Семьдесят пять минут. После этого разговора у них осталось на пять минут меньше воздуха. Господи. Она пробегает руками по его ранцу, нащупывая разные отсеки на гладкой рифленой поверхности.

— Я спрошу у Озрика о выбрасываемом углекислом газе.

Кэрис печатает, быстро шевеля пальцами, ее руки двигаются перед Максом. Технология считывания движений практически моментально превращает сокращения мышц девушки в комбинации букв, а буквы — в интуитивный ввод текста и наконец текст — в наиболее вероятное слово в контексте. Неправильные предложения заменяются одним взмахом. Система практически безупречна, между тем, как и большинство программных обеспечений, иногда выдает опечатки в режиме автокоррекции. Кэрис останавливается, чтобы прочитать ответ Озрика.

— Ты скажешь мне почему? — спрашивает Макс.

— Да. — Она находит кнопку ручного управления на его ранце и сразу кладет на нее палец, размышляя, стоит ли нажимать. — Озрик говорит, кислород хранится в верхней части, — читает Кэрис со стекла своего шлема, — с диоксидом углерода в медной сетке прямо под ним.

— Хорошо. О чем ты думаешь? — спрашивает он.

Рука Кэрис все еще играет с пластиковой кнопкой.

— Ты пробовал использовать воздух в качестве топлива. Почему бы не попробовать углекислый газ? Он нам все равно не нужен.

— Ох.

— Стоит попробовать.

Макс корчит гримасу:

— Разве это не очевидно? Я идиот.

— Нет, — говорит Кэрис. — Все дело в том, что он не хранится в газообразной форме. Скафандр замораживает вытесненный углекислый газ в вентиляционном потоке. Вся система представляет собой радиатор.

— Что означает…

— Это замороженный блок. А чтобы использовать его в качестве топлива, нам нужно остановить его заморозку.

— Хорошо, — говорит он. — Сообщи мне, когда придумаешь, как это сделать.

Она замирает и смотрит на него.

— Извини. Ты разбираешься в этом лучше меня.

— Надо полагать, это я и Озрик, — говорит Кэрис, чтобы успокоить его. — Углекислый газ заморожен в медной сетке при температуре минус сто сорок градусов. — Она изучает сводку от Озрика. — Затем он попадает в охладительную камеру и подается обратно в наши шлемы, чтобы не запотевало лицевое стекло. Поэтому нам нужно будет… — Кэрис умолкает, обдумывая это, — прервать поток до того, как углекислый газ попадет в медную сетку и заморозится.

— И как мы это сделаем, гений?

— Нам нужно будет извлечь отсек с медной сеткой.

Макс удивлен:

— Ты хочешь отсоединить часть ранца, здесь?

— А у нас есть выбор? — спрашивает Кэрис.

— Что, если ты его уронишь?

— Он повиснет в невесомости. Или ты можешь подержать его для меня.

— Но тогда, — голос Макса становится тише, — углекислый газ определенно не будет выходить из наших скафандров. Мы начнем дышать им.

— Это не важно, ведь мы направимся обратно к «Лаерту».

— Это будет важно, если мы потеряем сознание, — приводит он разумный аргумент.

— Это не будет иметь значения, если мы вернемся обратно.

Он замолкает лишь на долю секунды.

— Ладно. Давай попробуем. — Его сердце бешено колотится, когда он отворачивается от нее, облегчая ей доступ к своему ранцу. — Делай свое дело. Вперед, команда, — говорит он.

— Хорошо. Я достану твой отсек с медной сеткой, отсоединю охладитель, и без этих двух охлаждающих элементов газ должен быть достаточно теплым…

— Меньше предположений, пожалуйста. Давай более определенно.

— Газ должен быть достаточно теплым, — повторяет она, открывая среднее отделение его скафандра. — А затем я использую поток выходящих газов в качестве воронки. — Она секунду колеблется, после чего нажимает на отлитую пластиковую кнопку, сдвигая ее в сторону. Отделение выезжает вперед и открывается, выпуская дымок. Кэрис выталкивает секцию пальцами, конусообразная сетка скользит дальше, совсем ледяная. Кэрис сжимает ее корпус, затем вынимает сетку, оставляя ее парить в космическом вакууме, в свободном падении, также, как они. — Держи, — говорит она, мягко подталкивая сетку к Максу, который ловит ее руками в перчатках.

— Озрик, — набирает Кэрис, — мне нужны инструкции, чтобы освободить поток выходящих газов Макса.

— Привет, Кэрис. Я должен предупредить, что удаление медной сетки приведет к гиперкапнии у Макса.

— Дай определение гиперкапнии.

— Потеря сознания. Выходящий поток газов сгенерирует один фунт [Фунт — английская мера веса, равная 409,5 г.] вытесненного углекислого газа, но Макс в своем скафандре вдохнет в три раза большее количество CO2 за тот же отрезок времени. Этого не хватит, чтобы продвинуть Макса вперед, но, безусловно, негативно скажется на его дыхании и состоянии сознания.

— Насколько далеко это его продвинет?

— Не очень, Кэрис, до того как он наверняка впадет в гиперкапническое состояние.

— Дай мне этот конус. — Тон Кэрис такой резкий, что Макс вздрагивает.

— Что?

— Мне нужно поместить его обратно.

Он передает ей проволочную сетку.

— Реинтеграция необратима.

— Извините, Кэрис. Сетчатый фильтр молекул представляет собой сложную часть физики.

— Снисходительный засранец, — бормочет она, и Макс смотрит на нее.

— Как видите, удалив прилегающую сетку, вы получили прямой доступ к основному запасу кислорода в скафандре Макса.

Кэрис медлит.

— У тебя все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Макс.

Она поворачивается к нему, сдерживая улыбку.

— Подержи конус секундочку, можешь? Мы попробуем кое-что другое.

Макс выглядит растерянным.

— Это был план Б, — объясняет она. — А сейчас мы применим план В.

— План получше?

— Да.

— У нас было девяносто минут, Кэри. Теперь… — он смотрит на индикатор и закусывает губу, — семьдесят три. Давай попробуем что угодно, чтобы получить больше.

— Хорошо, — говорит она. — Давай вычислим, как нам воспроизвести эту химическую реакцию.

— Реакцию?

— Я собираюсь изменить химическую формулу кислорода в твоем баллоне. — Она указывает на его ранец. — Сзади.

Макс стонет:

— Химия. Это никогда не было моей сильной стороной. Я не продвинулся дальше изучения птиц и пчел.

Она смотрит на него с удивлением:

— Макс, это была биология.

* * *

В первый раз, когда она увидела его снова, он каким-то образом оказался перед ней в очереди за обедом, громко смеясь над чем-то, чего она не услышала. Столовая

ЕКАВ была наполнена голосами и резким треском кухонных сковородок. Он подзагорел, поэтому контраст его смуглого лица, пятнистой, покрытой веснушками переносицы с белыми зубами был поразительным. Закрыв глаза, Кэрис через силу сдержала порыв не повернуться и не ускользнуть, в то время как адреналин нарастал — парень выглядел таким, каким она хотела его видеть. Он не такой уж неземной экземпляр. Обычный человек. Она посмотрела вниз на свой форменный голубой топ, сделала глубокий вдох и наклонилась вперед, якобы изучая ассортимент мяса.

— Это говядина? — спросила Кэрис довольно громко, и обслуживающее устройство запищало. Там, в начале очереди, он не повернулся на ее голос, и она мысленно выругалась. Она вышла из очереди. — Думаю, сегодня я хочу овощей, — добавила Кэрис и медленно побрела к прилавку с овощами, теперь всего в нескольких дюймах от него. — Можно мне брокколи, пожалуйста? — обратилась она к обслуживающему устройству, краем глаза заметив, как он повернулся. — И немного картофеля, если есть.

— Жареного? — сказал он, встав рядом с ней, но обращая свой вопрос к устройству. — Знаешь, существует секретный рецепт отличной жареной картошки. Хочешь, скажу какой? — Не дожидаясь ответа, он прошептал: — Это гусиный жир.

— Некоторые вещи никогда не меняются, — промолвила Кэрис.

— Однако, — произнес Макс, повернувшись и посмотрев на нее, — кажется, все изменилось.

— Привет, Макс.

— Кэрис. — Он почтительно поклонился, его взъерошенные вьющиеся волосы торчали во все стороны.

— Ты помнишь, как меня зовут, — сказала она, забирая свою тарелку. — Приятно удивлена тем, что увидела тебя здесь.

— Какая ты чудная. Говоришь, будто так и должно было случиться, но на самом деле из всех мест на Земле…

— …ты вошел именно в мою столовую, — закончила она. — Это несколько неправдоподобно. Как ты?

Улыбка исчезла с его лица.

— Я хотел позвонить тебе.

— Неужели? — Кэрис опешила от такой резкой смены темы, но пыталась этого не показывать.

— Правда. — Он говорил всерьез.

— Ничего страшного.

— Я каждый день на протяжении двух месяцев сдерживал себя, чтобы не набрать твой номер. Моя семья…

Кэрис оттолкнулась бедром от прилавка с овощами.

— Ты немного забегаешь вперед, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно. — Я полагала, мы могли бы поговорить о погоде.

Он улыбнулся, но не ответил.

— Хорошо. — Она вздохнула. — Ты не позвонил.

Макс помедлил.

— Я думал, мы вскоре поймем, что слишком разные.

Они были одеты в одинаковые футболки ЕКАВ, держали одинаковые подносы, стояли в одной и той же столовой на Воеводе 6. Кэрис посмотрела на него ироничным взглядом.

— Я не знал, что сказать, — добавил он.

— Зато ты много чего говорил, когда мы встретились, — поддразнила его девушка, — на куче разных языков.

— Это было неплохо, не так ли? — спросил он.

— Очень хорошо. — Он просиял, и она почувствовала, как у нее внутри все расцветает. — Так гладко.

— Это не специально, — ответил он. — Я ничего не изображал для того, чтобы произвести на тебя впечатление…

Она подняла бровь.

— Разве лишь это тебя впечатлило? — спросил Макс.

Они рассмеялись, и он украдкой окинул ее взглядом: поджарая, сильная от подготовки в ЕКАВ, с длинными рыжевато-коричневыми волосами, спадающими по плечам, и несколькими прядями, которые сверкают золотом в искусственном свете столовой.

— Рад снова видеть тебя.

— И я тебя.

— Проводила какие-либо импровизированные музыкальные вечера в последнее время?

— Не то чтобы, — ответила она. — Я стараюсь держаться подальше от мужчин, размахивающих гитарами.

— Правильное решение, — сказал Макс, когда стены вспыхнули зеленым светом, означающим начало послеобеденных занятий. — Черт, — выругался он, — я еще даже не поел, а уже надо возвращаться обратно. — Он начал укладывать свой обед между двумя кусками хлеба. — Любимое блюдо моего младшего брата. Кент съест что угодно, если оно выглядит наподобие сэндвича, — объяснил он.

— Его зовут Кент, как политика?

Макс кивнул:

— Один и тот же человек. Назван в честь нашего любимого основателя утопии.

Кэрис изо всех сил старалась не поморщиться.

— Что тут скажешь? Мои родители — глубоко верующие люди. Слушай, мы можем увидеться снова?

— Не уверена, — ответила она.

— Пожалуйста!

— Не знаю. — Она, взяв тарелку в другую руку, издавала нечленораздельные звуки, размышляя.

— Сегодня вечером?

— Я не могу…

— Пожалуйста, Кэрис. Я хочу тебе кое-что показать. Это то, что бывает лишь раз в жизни. — Она опять рассмеялась, и он состроил гримасу. — Я только что снова проиграл это у себя в голове, и да, все действительно звучало как прием пикапа. Но, шутки в сторону, сегодня вечером должно произойти нечто, на что я собирался посмотреть сам, однако мне очень хотелось бы взять тебя с собой. Ты могла бы освободиться?