Глава 6

Это любовь или жалость? Постарайся не думать об этом.

Прошло пять дней и одиннадцать часов. Завибрировав на ночном столике, мобильный телефон вырвал Софи из очередной беспокойной ночи. Она то и дело выныривала из зыбкого сна, не в силах уснуть крепко и по-настоящему отдохнуть. Вглядевшись в дисплей мобильного — 6:26 утра, — она прочла имя звонившего и заколебалась, отвечать на звонок или нет.

— Сегодня у меня выходной, — простонала она в трубку, скрепя сердце нажав на кнопку «ответить». — Ты чудовище! Зачем ты звонишь мне в такую рань?

— Так получилось, — весело прощебетала ей Эвалинн. — И вообще, хватит спать, ты и так красивая, и тебе не нужен для поддержания обаяния продолжительный сон. — Она перешла на венгерский акцент знаменитой актрисы Жа Жа Габор, который успешно усовершенствовала еще в старших классах. — Ты великолепна, дорогая, просто великолепна.

Софи зависла в сомнениях.

— Спасибо, конечно, но ты все-таки неисправимо ужасная. К тому же сейчас еще слишком рано для утренней лести. — Она замолчала и потерла глаза. — Итак, что вы хотите, миссис Мейсон-Мэк?

— Во-первых, чтобы ты больше никогда не называла меня вот так. При слове «миссис» я кажусь себе старухой. Во-вторых, мы с Джастином скоро уезжаем, но перед этим я хотела сообщить тебе, чтобы ты купила сегодня воскресный номер «Таймс». Тебе будет интересно увидеть, что напечатано на одной из страниц.

— А что напечатано там на одной из страниц? — сонно спросила Софи, вяло стараясь стряхнуть с себя паутину сна.

— Ты хочешь, чтобы я испортила тебе сюрприз, или предпочтешь немножечко подождать и увидеть все своими глазами?

— Эв. Ты звонишь мне ни свет ни заря. Скажи мне, что ты там откопала, чтобы я могла еще немного поспать.

Эвалинн захихикала.

— Честно тебе говорю, Соф, ты посмеешься. Ну, если не посмеешься, то… только обещай мне, что ты купишь для себя номер газеты. Ради потомков.

— Потомков? Не смеши меня.

— Обещаешь? — еще раз спросила Эвалинн, бурля от восторга.

— Эви Мэк, выкладывай же наконец, или я выключу телефон.

— Хорошо, ладно. Вот тут. Пара слов. Готова?

— Эвалинн!

— Хорошо, хорошо! Ну дай мне тебя помучить. Это так приятно… Не лишай меня удовольствия. Вот здесь. «Розыск. Требуется. Счастье». — Она произнесла эти слова медленно и отчетливо, артикулируя каждый слог.

Последовало долгое молчание. Затем Софи осознала все и застонала.

— Он в самом деле дал объявление?

— Угу.

— Я была абсолютно уверена, что он просто отмахнется от моего предложения. Ведь у него нет никаких шансов получить сто откликов.

— Вероятно, он думает иначе.

Снова стон.

— Как ты это обнаружила?

— Совершенно случайно. Купила газету, чтобы посмотреть, не продается ли гараж где-нибудь поблизости от родителей Джастина. Джастин тащит меня сегодня к ним в Эверетт, а я знаю, что его мать любит выискивать всякие выгодные сделки, вот и решила к ней подольститься.

Джастин на том конце связи неуверенным тоном принялся убеждать Эвалинн, что его мама души в ней не чает.

— Она терпеть не может меня! — скороговоркой прошептала Эвалинн в трубку и продолжала обычным голосом: — В общем, я просматривала объявления, и вот это мне сразу так и бросилось в глаза. Напечатано крупным шрифтом. И жирным.

— Пожалуйста, скажи мне, что он не называет там моего имени.

— Нет. Ни имени, ни номера телефона. Только твой почтовый адрес в Такоме. Да, и в конце маленькое примечание, что женщинам отзываться не нужно, ибо ты горячая леди, ждущая своего мистера То-что-надо.

— Заткнись лучше, а?

— Постой, я ошиблась. На самом деле тут написано: «Ворчливая одинокая женщина без всякого чувства юмора. Цепляется за отчаяние и несчастье».

Софи не смогла удержать в себе громкий зевок.

— Стоп. Я уже сказала тебе, что для лести еще слишком ранний час.

— Ладно, мне все равно пора убегать. Джастин дергает меня за рукав. Говорит, что если мы сейчас же не выйдем из дома, то торчать нам в городе в пробке на Сихокс.

— Здорово. Что ж, Эв, спасибо, что разбудила меня ради такой замечательной новости, — бесстрастно уронила Софи. — Ты настоящий друг.

— О, все понятно. Льстить еще рано, а вот для сарказма самое время.

— У меня это лучше всего получается.

— Чао, Соф!

Софи отложила мобильник, натянула на голову одеяло, ворочалась-ворочалась, даже сунула голову под подушку, но так и не смогла заснуть. Встала, зашлепала в ванную. Залезла в горячую ванну и сидела там, пока кожа не побагровела. Потом, натянув на себя рубашку и самые удобные джинсы, она положила на плечо зонтик и отправилась гулять под утренним солнцем.

За углом недалеко от ее дома был маленький рынок, но по воскресеньям он открывался в девять. Софи перешла на другую сторону дороги и прошла вдоль залива до следующего перекрестка. В полумиле оттуда, в торговом центре на склоне крутого холма, можно было купить газету в автоматах. Она заплатила доллар и пятьдесят центов и вот уже листала «Сиэтл таймс».

Нужный раздел и страницу она нашла быстро и стала искать глазами короткое объявление, напечатанное жирным шрифтом.

Увидев его в середине колонки, прямо под предложением бесплатных котят, Софи фыркнула. Она заставляла себя нахмуриться, но не сумела; в уголках ее губ играла улыбка, когда она читала, а потом перечитывала короткое объявление.

...

Розыск: требуется счастье

Пожалуйста, помогите мне найти

То, что я потеряла.

Предложения направляйте по адресу:

PO Box 3297, TACOMA, WA

98402 (Только прочное счастье, пожалуйста.

Ничего мимолетного.)

— Гаррет Блэк, — проговорила она вслух и покачала головой, хотя ее губы все еще пытались сделать выбор между недовольной гримасой и веселой улыбкой. — Зря надеешься. В этом мире все мимолетно.

Часть II

Начало

Глава 7

Ты скоро упадешь в объятья любви. Осторожно: когда люди падают, они обычно что-нибудь ломают.

Октябрь 2007

— Нет, это невозможно, — простонал Гаррет в трубку. — Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

На другом конце связи, в своем доме в Сиэтле, Оливия Де-Маттио говорила с ним легкомысленно, словно школьница. Де-Маттио она стала в браке — во втором браке, первый распался, едва начавшись. Хотя Оливии нравилась ее новая фамилия, имени своего она никогда не любила — возможно, поэтому ее так никто и не называл. Ее супруг Кен Де-Маттио, с которым она прожила шестнадцать лет, экономист из «Майкрософт», иногда называл ее Лив. Либо Сладкая моя, Помадка или, чаще всего, Сладкая Булочка. Друзья в полиции обычно звали ее Ливи, если не были в патруле, а тогда она отзывалась на «Диспетчер». Ее мать, которая и дала ей имя Оливия, звала ее Олив, и это была мука для подрастающей девочки. «Моя дочка Олив, — говорила мать своим подругам, — такая маленькая озорница! Ни на кого не похожая. Своеобразная. Как овощной салат, который она любит».

Гаррет никогда не называл Оливию каким-то из этих имен. Для него она была просто мама.

— Гаррет, не упирайся. Не делай вид, что тебе это неинтересно.

Гаррет ответил не сразу, подождал немного.

— Все это ужасно походит на телешоу «Свидание с незнакомкой», а ты знаешь, я терпеть его не могу.

— Почему? Потому что она не знает, кто ты? Пффф. Даже если бы это было так — а это не так, — но если бы было, то «слепое свидание» все-таки лучше, чем ничего, верно? — Оливия помолчала. — И кто знает, может быть, вы оба в конце концов найдете что-то, о чем пока не подозреваете. Во всяком случае, мы уже знаем, что у вас очень много общего.

— Невероятно. Ты перескакиваешь от «слепого свидания» к… чему? К предположению, что в женщине, которую я никогда не видел, я найду что-то такое, чего мне не хватает?

— Так ты не хочешь воспользоваться такой возможностью? — наседала Оливия.

Гаррет отстранил руку с телефоном от уха и сказал старшей сиделке, что сейчас придет.

— Ладно, — неохотно сказал он в трубку, когда сиделка ушла. — Я пойду. Но ты не надейся, что из этого что-то получится. Я иду из чистого любопытства. Одно свидание, и все.

— Как скажешь, Гаррет.

— Хорошо. Договорились. И вот еще что: Софи знает что-нибудь обо мне?

— Только то, что я рассказывала на работе Эллен, то есть немного.

— Ты можешь рассказать мне что-то о ней?

Оливия задумалась.

— Мне как-то ничего не приходит в голову, кроме того, что ты уже знаешь. Впрочем, сегодня я видела фотографии.

— И что?

Оливия фыркнула.

— Ничего. Подожди и увидишь сам. — Потом нерешительно спросила: — Но, Гаррет?..

— Что?

— Постарайся понять, что у нее внутри.

Он понимал, что значат эти слова. Еще в юности, когда речь заходила о девочках, мать никогда не упускала случая, чтобы сказать ему, что «настоящие жемчужины среди женского пола часто скрываются за далеким от совершенства экстерьером». Сама Оливия никогда не могла претендовать на титул королевы красоты, и Гаррет не сомневался, что мать считала себя вот такой неявленной жемчужиной.