Только вот нынешнее ее путешествие длилось уже очень давно и было самым долгим из всех. Ее не было дома уже почти два месяца, и я уже не помнила, в каком городе и штате она сейчас выступает.

Наверное, поэтому папа и злился. Потому что ее так долго не было.

— Черт, Джина, когда ты повзрослеешь наконец и вернешься домой? Когда вернешься к нам… навсегда? — Папин голос при этих словах дрогнул, и услышав это, я чуть не расплакалась. — Джина, — пробормотал он, — мы любим тебя. Мы с Бьянкой скучаем и хотим, чтобы ты вернулась домой.

Я прислонилась к стене, отделявшей меня от папы, и закусила губу. Боже, да он просто жалок. Почему бы им просто не развестись? Неужели никто, кроме меня, не замечает, что у них ничего не выходит? Какой смысл быть женатым, если мамы вечно нет дома?

— Джина, — проговорил отец дрожашим голосом. Он едва не плакал. Я услышала, как он положил трубку на стол. Разговор был окончен.

Я выждала пару минут и вошла на кухню.

— Привет, пап. Все в порядке?

— Да, — ответил он. Врать он совсем не умеет. — Все хорошо, Пчелка. [Игра слов: Би, сокращенное имя героини, и Bee (англ.) — пчела.] Вот только что с мамой разговаривали… она передает привет.

— И откуда на этот раз?

— Хм… из Орандж-Каунти, — ответил он. — Выступает в школе и заодно заехала навестить твою тетю Ли. Здорово, правда? Можешь сказать друзьям, что мама твоя в Орандж-Каунти, как ребята из того сериала… [Имеется в виду сериал «Одинокие сердца» (Orange County, 2003–2007, США).] Он же тебе нравится?

— Да, — ответила я, — только его уже несколько лет не показывают.

— А, ну… отстал я от жизни, Пчелка. — Он то и дело поглядывал на стол, где лежали ключи от машины, и я не могла этого не заметить. Он понял, что я его раскусила, и быстро посмотрел в другую сторону — я не успела ничего сказать.

— Идешь куда-нибудь сегодня? — спросил он.

— Вообще-то, меня пригласили, но… — Я откашлялась, не зная, как продолжать. Мы с папой не так уж часто разговаривали. — Могла бы остаться и дома. Хочешь, побудем вместе и… ну, не знаю… посмотрим телевизор?

— Да нет, Пчелка, — ответил он, неубедительно рассмеявшись. — Иди, веселись с друзьями. А я, наверное, пораньше лягу сегодня.

Я посмотрела ему прямо в глаза, надеясь, что он передумает. После ссор с мамой отец всегда сильно расстраивался. Я переживала за него, но не знала, как заговорить об этом.

А еще в глубине души я боялась. Это было глупо, конечно, но страх не отступал. Дело в том, что мой папа когда-то лечился от алкоголизма. Конечно, он бросил пить еще до того, как я родилась, и с тех пор не прикасался к спиртному… но порой, когда он расстраивался из-за мамы, я начинала бояться за него. Боялась, что он возьмет ключи от машины и поедет в винный магазин… Конечно, это было глупо, но я не могла избавиться от этого страха.

Папа отвел глаза и смущенно поежился. Потом отвернулся и пошел к раковине — мыть тарелку, из которой только что ел спагетти. Мне захотелось подойти к нему, вырвать эту тарелку — жалкий предлог, чтобы сменить тему — и швырнуть ее на пол. Хотелось сказать, что все, что происходит между ним и мамой — полная ерунда. Хотелось, чтобы он понял: их глупые ссоры и депрессия — всего лишь напрасная трата времени, что пора признать — их браку конец.

Но, разумеется, я ничего этого не сделала. Я лишь сказала:

— Пап…

Он повернулся ко мне и встряхнул головой. В руке его была губка.

— Ты иди, повеселись, — сказал он. — Нет, правда, я хочу, чтобы тебе было весело. Когда еще развлекаться, как не в молодости?

— Ладно, — ответила я. — Если ты так хочешь… пойду позвоню Кейси.

Я поднялась наверх, в свою комнату, взяла мобильник, лежавший на комоде, и позвонила Кейси. Два гудка — и она ответила.

— Привет, Кейс. Я тут передумала насчет «Гнезда»… и как думаешь, можно сегодня будет переночевать у тебя? Потом все объясню… просто не хочу быть дома.

Перед уходом я аккуратно сложила стопку чистой одежды на полу, но сегодня это совсем не помогло мне почувствовать себя лучше.

3

— Налей-ка еще, Джо. — Я толкнула пустой стакан, тот заскользил по стойке, и бармен Джо ловко его поймал.

— Тебе больше не наливаю, Бьянка.

Я закатила глаза.

— Это же вишневая кола.

— Если перебрать, кола может быть такой же опасной, как виски. — Он поставил стакан на полку за баром. — Хватит. Потом меня поблагодаришь. Головная боль от передозировки кофеина — не сахар, а я вас, девчонок, знаю. Поправитесь на два килограмма, а виноват я.

— Ладно. — Подумаешь, на два килограмма поправлюсь? Я и так жупа, а у единственного парня, на которого мне хочется произвести впечатление, оказывается, есть подружка. Да хоть на тридцать килограмм растолстею, мне-то что?

— Прости, Бьянка. — Джо отошел к другому концу стойки: там Анджела и ее лучшая подруга Викки жаждали заказать напитки.

Я постукивала пальцами по деревянной стойке, а мысли витали далеко. Мне было не до музыки и не до пульсирующих огней. Ну почему я не осталась дома с папой? Почему не разговорила его? Я представила, как он сейчас дома мучается… совсем один.

Но что делать. Мы, Пайперы, так справляемся со стрессом.

В одиночестве.

Откуда это в нас? Почему мы не умеем открываться? Почему бы папе не взять и просто не признать, что у них с мамой проблемы? И почему у меня не хватает духу прямо поговорить с ним об этом?

— Привет, жупа.

Господи, какая неведомая сила все время притягивает ко мне этого придурка?

— Отвали, Уэсли, — прорычала я, уставившись на свои пальцы, неустанно барабанившие по столу.

— Не могу, — ответил он. — Видишь ли, жупа, я не из тех, кто легко сдается. У меня есть цель — закадрить одну из твоих подружек, желательно вон ту, с обалденными буферами.

— Тогда иди и поговори с ней, а не со мной, — предложила я.

— Я бы так и сделал, но дело вот в чем: Уэсли Раш не бегает за девчонками. Они сами бегают за ним. — Он улыбнулся до ушей. — Да-да. Очень скоро она сама сюда явится и будет умолять меня переспать с ней. А то, что мы с тобой тут болтаем, лишь ускорит этот процесс. А пока радуйся, что тебе оказали честь побыть в моем обществе. К счастью для меня, сегодня ты не вооружена кока-колой.

Он начал было смеяться, но быстро перестал. Я чувствовала на себе его взгляд, но голову не подняла.

— У тебя все в порядке? Что-то ты сегодня на людей не кидаешься, даже странно.

— Оставь меня в покое, Уэсли. Серьезно.

— Что-то случилось?

— Уйди.

Мне нужно было выпустить накопившийся стресс, каким-то образом освободиться от него. Я поняла, что не дождусь того момента, когда мы с Кейси уедем к ней, и я смогу выговориться. Мне нужно было поговорить с кем-то прямо сейчас. Но я не хотела плакать на виду у всей школы, и уж точно не хотела обсуждать свои проблемы с Джо или этим дятлом, что сидел передо мной. А если бы я сейчас врезала ему, это принесло бы мне лишь неприятности. Других вариантов я не видела, но мне необходимо было выпустить пар, иначе я бы просто взорвалась.

Мама в Калифорнии.

Папа с ума сходит.

А я, трусиха, ничего не могу предпринять.

— Нет, что-то все-таки тебя беспокоит, — не унимался Уэсли. — У тебя ж глаза на мокром месте. — Он опустил руку мне на плечо, заставив меня повернуться к нему лицом. — Бьянка?

И тут я сделала ужасную глупость. Меня оправдывало лишь то, что я испытывала огромный стресс и увидела возможность избавиться от напряжения. Мне нужно было отвлечься. Хотя бы на секунду я хотела отдалиться от родительских разборок и забыть о них. И когда мне подвернулся шанс это сделать, я не думала о том, что позже, возможно, пожалею. Мой шанс сидел на барном табурете напротив, и я ухватилась за него. В прямом смысле слова.

Я поцеловала Уэсли Раша.

Еще секунду назад его ладонь лежала на моем плече, а серые глаза смотрели на меня. А через мгновение я уже целовала его. Мои губы раскалились от сдерживаемых эмоций, а он весь напрягся и застыл от шока. Но это длилось недолго. Уже через секунду он впился в меня губами, отвечая на мой натиск, обнял меня и притянул к себе. Наш поцелуй был горячим, но это была словно битва. Я запустила пальцы в его вьющиеся волосы, потянув их резче, чем следовало бы, а он вцепился мне в талию.

Даже если бы я решила кого-нибудь ударить, это не сработало бы настолько эффективно. Поцелуй не только помог мне выпустить распиравшее меня напряжение, но и избавил меня от лишних мыслей. Сами посудите: нелегко думать о своем отце, когда кого-то целуешь!

И как бы странно это ни звучало, оказалось, что Уэсли очень хорошо целуется. Он прильнул ко мне, а я так вцепилась в него, что он чуть не упал с табурета. В тот момент нам хотелось быть как можно ближе друг к другу. Казалось, что наши стулья разделяет расстояние в несколько миль.

Все мои мысли испарились, и я превратилась в существо, живущее только физическими ощущениями. Исчезли эмоции. Исчезло все, кроме наших тел и пылающих губ в центре всего сущего. Это было блаженство! Как же здорово было не думать ни о чем.

Ни о чем! Ни о чем… пока Уэсли не взял и не испортил все.