Каллия кивнула, и взрывчатка полетела в темноту прохода. Секундой позже башня наполнилась шумом, жаром, огнем и криками. Сестра Битвы, пригнувшись, нырнула внутрь. Оптика шлема автоматически скорректировалась, приспособившись к задымленности помещения. Дезориентированные мутанты хватались за раны от осколков или судорожно дышали через разорванные трубки противогазов. Она убивала их одного за другим.

— Пусть отряд гвардии займет пролом, — скомандовала она по воксу, взбегая по винтовой лестнице, ведущей на вершину башни. Дзинате не отставала. — Я хочу, чтобы этот проход обезопасили в первую очередь.

Девушка перепрыгивала через две ступеньки зараз. Похоже, что все защитники по глупости толпились на нижних этажах, и она не встретила больше никого до самой вершины. Там на нее попытались напасть полдюжины мутантов, бросившихся вперед по настилу открытой платформы, как только воительница миновала лестницу.

Каллия обрушилась на них с клинком в руке, обойдя врагов с фланга. Она вогнала меч под челюсть свиноподобного громилы с кувалдой, затем, развернувшись, рассекла шею трехглазому монстру с отвисшими, колышущимися щеками. Лезвие сверкало в ночной темноте, отражая ставшее ярким свечение токсичных облаков, и эта дикая красота заставила Сестру Битвы рассмеяться в голос.

К тому времени, когда Дзинате добралась до вершины, площадка была завалена мертвыми телами, а Каллия стояла в центре, тяжело дыша. Ее меч был покрыт толстым слоем зараженной крови.

— Цель захвачена, — отметила Дзинате.

Каллия прошла к парапету и окинула взглядом нижний город. Трассирующие снаряды разлетались в разные стороны от стационарных огневых точек, врезаясь в валы, за которыми еще скрывались вражеские отряды. Взводы гвардейцев тащили тяжелые орудия по расчищенному проспекту. Длинный ствол лазпушки выглядывал из кузова подъехавшего грузовика, готовый к подъему и установке на вершине башни.

Они работали быстро и эффективно, тщательно уничтожая оставшиеся очаги сопротивления. Другие башни по периметру стен также захватывались, зачищались и подготавливались к обороне.

Каллия двинулась к парапету внешней стороны башни, которая находилась на вогнутом участке городских стен и немного возвышалась над ними, обеспечивая хороший обзор раскинувшихся снаружи равнин.

Всего в нескольких десятках метров от башни начиналось царство безумия. Орды мутантов со светящимися глазами маршировали в ночи, разбуженные звуками битвы в городе. Первые ряды были таким же отребьем, как те, что сестры с легкостью разбили в городе, но за ними шагали организованные отряды в пластинчатой броне, несущие более смертоносное оружие. Откуда-то с равнин донесся вибрирующий рык заводящихся двигателей. Сами машины были скрыты завесой тумана, но, судя по звуку, находились недалеко.

Каллия облокотилась на край парапета. По лестнице поднялись еще несколько Сестер, которые заняли позиции по обе стороны от нее.

Вражеский лагерь оказался невероятно большим, он походил на город в миниатюре: обширная беспорядочная система траншей, пехотных отрядов, танковых эскадронов и химических мастерских, светящихся и изрыгающих отходы. Надо всем этим висели токсичные облака, заслоняя звезды клубящимися столбами заразы.

Похоже, что они разворошили муравейник. Враг зашевелился и отправил в битву собранные силы. Защитники Хьек Алейя сами спровоцировали их, заставили сражение начаться раньше, чтобы дать фору Волкам, но теперь, перед лицом настолько многочисленной, бредущей вперед армии порабощенных воинов, их шансы на успех казались бесконечно малыми.

— Ну что ж, мы свое дело сделали, — выдохнула Каллия, пристраиваясь у скалобетонного зубца и направляя болтер на врага. — Теперь ваш черед, сыны Фенриса.

Глава третья

Он не мог вспомнить свое имя.

В прошлом, пока болезнь только начиналась, он его помнил. Не забыл и потом, когда пришлось разорвать форму, чтобы добраться до болячек, а кожа начала собираться складками. Долгими ночами в Хьек Морва, когда все кругом погружалось в бесконечное безумие эпидемии, он раз за разом повторял его вместе со званием и номером подразделения, как будто эти слова могли отогнать заразу, что росла в его теле.

Теперь, по прошествии времени, он помнил, как делал это, но не мог уразуметь, зачем. В памяти не удержалось следов ни имени, ни воинского звания, но его это больше не заботило.

Он надавил на пузыри, усеивавшие шею, и улыбнулся, когда те лопнули. Молочного цвета жидкость потекла на грудь. У нее был занятный запах — как у грибов или подгнивших кожаных ботинок.

Теперь приказы отдавались не так, как раньше. Иногда Владыки сами приходили к нему, неуклюже ковыляя по траншеям в своей великолепно раздутой броне, разговаривая на языке, который точно не был готиком, но при этом проблем с пониманием не возникало. А временами становилось понятно само собой, что делать, приказы возникали в мозгу.

Сейчас был именно такой случай. Он очнулся от неглубокого, наполненного видениями сна и подхватил свой автомат. Форма — или то, что от нее осталось, — была покрыта пыльной коркой грязи со дна траншеи. Магазин оружия уже начал ржаветь, и раньше он пришел бы от этого в ужас. Теперь это его совершенно не волновало, к тому же никак не сказывалось на работе винтовки.

Он поправил шлем, прикусил трубку респиратора, которая уперлась в глотку, и полез по деревянной лестнице из траншеи наверх, в наполненный пламенем мир.

С ним вместе двигались и другие — его люди, бывшие с ним с самого начала, с кем он принял проклятие. Их движения тоже стали более медленными, а чувства притупились из-за слизи, забившей носы и уши. Некоторые были, как и он, вооружены автоматическими винтовками, а остальные отказались от них в пользу мясницких крючьев и ржавых кольев, обмазанных специальными нейротоксинами, полученными прямо от Владык.

В моменты, когда сознание прояснялось, он задумывался, почему Отец Чумы поразил их таким количеством недугов. Если богам разложения настолько требовалась его помощь, то почему нельзя было сделать его быстрее, смертоноснее, сильнее? Булькающая гниль, наполнявшая тело, казалась странным даром. Однако пути Отца были неисповедимы. В любом случае не стоило слишком волноваться обо всем этом.

Он добрался до верха траншеи и перевалился через край. Вокруг простиралась панорама войны, которую мутант созерцал через мутные линзы противогаза. Весь лагерь пришел в движение. Выжженная пустыня, погруженная в бесконечные сумерки дымной завесой, постепенно наполнялась толпой марширующих солдат. Это было удивительное зрелище — как будто сама планета зашевелилась, стремясь сбросить последних людей, которые еще сопротивлялись воле Отца. Блуждающий разум мутанта осознал свою, пусть незначительную, роль в происходящем, и что-то похожее на удовлетворение шевельнулось в забитой слизью груди.

Вдалеке виднелись внешние стены города. На парапетах то и дело вспыхивали яркие огоньки выстрелов, казавшиеся совсем крохотными и слабыми с такого расстояния. Он смотрел, как армия Повелителей развернулась навстречу врагу. Тысячи воинов, таких же, как он сам, поднимались с земли и сбивались в нестройные отряды, готовясь к штурму. Громадные танки просыпались ото сна, выплевывая комья земли из-под вращающихся гусениц. Артиллерийские орудия поднимали стволы для огня, а их расчеты суетились, готовясь обрушить на защитников города шквал химических и зажигательных снарядов.

Он и сам уже маршировал вместе с остальными по разбитой и пыльной земле. Рядом шли его люди, множество десятков. Их лица были скрыты черными респираторами. Они шли не в ту сторону, что другая пехота, не в город. У них было свое задание: охранять Владык и их бесценные Машины там, на насыпи. Их не отправят в пекло главного сражения. Они останутся среди траншей и башен, станут последней линией обороны.

Эти орудия были необходимы. Их протащили через безжалостные пески сотня тысяч рабов, стволы окропили едкими маслами, а внутреннюю начинку заразили самым мерзким мусорным кодом. Механизмы Машин усиливали живые ткани принесенных в жертву невольников, а диапазон стрельбы вырос благодаря магическим ритуалам облаченных в красные мантии полуметаллических служителей Владык.

Пока он поднимался по склону, с трудом втаскивая наверх свое раздувшееся тело, мутант представлял себе, что могут устроить эти священные пушки. Стволы поднимут в боевое положение, а в казенники отправят снаряды, сжигающие плоть и дробящие камни.

Конец ознакомительного фрагмента