— Выше, — проворчал вождь, и группа возобновила движение.

Деревья высились со всех сторон, громадные, словно колонны, скрывая землю темным пологом. У корней лежали здоровенные сугробы снега, синеватые в царившем полумраке, тропинки замело. Бальдр старался двигаться вперед наравне с остальными, крепко сжимая в руках топор.

Шли часы, а они все устало шагали под потрескивание леса и шорох осыпающегося снега.

Затем Ёрунд почуял что-то и жестом приказал всем остановиться. Он принюхался, держа косматую голову по ветру, и долго простоял так без движения.

Бальдр тоже втягивал воздух, стараясь дышать беззвучно.

«Мускус, — подумал он. — Тильбрады. Вдалеке. Их немного».

Его чувства стали острее. Он учился у старших.

Ёрунд напрягся. Вождь ничего не говорил, но его руки пришли в движение. Охотничьи сигналы сменяли один другой, пальцы так и мелькали. По последнему сигналу стая охотников сорвалась с места.

Они бежали как единое целое, мягко, бесшумно пересекая снежные наносы широкими скачками. Бальдр с легкостью держал общий темп, и вскоре Стая начала расходиться, петляя между стволами сосен. Их добыча — тильбрад — был чутким и ловким зверем и, испуганный, мог двигаться куда быстрее человека.

Бальдр споткнулся. Подавив ругательство, он снова набрал скорость, обогнул ствол громадного дерева, пробираясь по снегу, доходившему ему до коленей.

Он отставал. Другие были старше, сильнее и выносливее. Мальчик бежал изо всех сил, но его дыхание становилось все более отрывистым. Он снова споткнулся, зацепившись ногой за что-то под снегом, потерял темп и зашатался, наступив на кривой корень.

Он не мог догнать сородичей, хотя и старался. Красный от стыда и шумно, как собака, пыхтящий, он продолжал двигаться вперед, петляя и прыгая, а остальные охотники уходили все дальше и дальше.

Бальдр не знал, сколько времени прошло, прежде чем услышал рычание.

Мальчик замер. Он крутил головой, сердце бешено колотилось в груди. Со всех сторон его окружали бесконечные ряды деревьев, угольно-черные в полумраке леса. Тут и там торчали камни, покрытые мхом.

Несколько жутких секунд он ничего не видел. Эхо от рыка разносилось по лесу, низкое и тихое, как мягкий шорох разверзающейся земли. Бальдр осматривался, вглядывался во тьму, выставив перед собой топор.

Затем будто рассеялся дым, исходящий от земляного очага, и он различил две янтарные сферы, светящиеся в ночи. Они были далеко — метрах в тридцати, за перепутанными и усыпанными снегом ветками шиповника. И не мигали. Глаза с черными зрачками и золотистой радужкой мягко светились, спокойные, неподвижные.

Мальчику показалось, что его руки и ноги налились свинцом. Снова раздалось мурлыкающее рыканье, заставившее волоски на шее встать дыбом. И тут он наконец почуял запах — затхлый, влажный, отдающий псиной: зверь подкрался против ветра, как делали и они сами, когда преследовали добычу.

Охваченный ужасом, Бальдр сжал топор. Кровь яростно стучала в висках.

«Почему он не двигается?»

Глаза ребенка привыкли к темноте. Он смог различить громадный изогнутый хребет, возвышавшийся над зарослями, серый мех, когти, утопающие в снегу. Под шкурой на плечах перекатывались невероятные мускулы.

Зверь был вдвое выше мальчика и в десяток раз тяжелее, защищенный толстой серой шкурой. Он оскалил огромную пасть, и на снег упали блестящие капли слюны.

Казалось, что животное разглядывает маленького человека так же внимательно. Громадные ноздри раздувались, могучие лапы скребли землю. Зверь словно боролся с какой-то силой, которая тянула его назад.

А потом он заревел. От этого мощного звука с верхушек деревьев осыпался снег. Напружинившись, волк атаковал. Он бросился вперед, продираясь сквозь шиповник и приближаясь к жертве.

Бальдр не двинулся с места, страх практически парализовал его. Мальчик лишь крепче сжал свое оружие. Зверь преодолел разделявшее их расстояние и разинул ужасную пасть, демонстрируя ряды желтых, покрытых кровью зубов.

Первое копье вылетело справа, брошенное с такой силой, что древко завибрировало, попав в цель. Второе, пущенное слева, угодило в холку существа.

Зверь взвыл и резко остановился, взметнув фонтаны мокрого снега. Другие копья вылетели из-за деревьев и все нашли цель — охотники Фенриса, сумевшие дожить до взрослых лет, били без промаха.

Животное металось из стороны в сторону, оказавшись под градом летящих дротиков. Внезапно Бальдр почувствовал, что тиски страха отпустили его, и поднял топор.

Волк смотрел прямо на ребенка своими золотистыми глазами, полными боли и ярости. Мальчик метнул топор, тот полетел, вращаясь, и глубоко вонзился в плечо твари. Из раны потекла темно-красная кровь.

Тогда безоружный Бальдр побежал от разгневанного зверя, пытаясь найти укрытие. Он слышал могучий рев, эхом отдавшийся среди деревьев, а охотники метали всё новые копья. Слышал, как когти скребут по камням и трещат ветки, когда волк атаковал своих мучителей.

Он продолжал бежать. Легкие горели, мышцы ныли, но опасность, страх и пьянящее возбуждение гнали его все дальше.

Бальдр остановился, укрывшись под упавшим стволом дерева, и повернулся, чтобы проверить, нет ли за ним погони.

Между стволами мелькали силуэты мужчин: кто-то бежал, чтобы метнуть копье, кто-то отступал. Зверя не было видно, но зато слышались лай и вой, приглушенные расстоянием. Шум становился все тише, по мере того как охотники отгоняли чудовище глубже в чащу.

Они не смогли бы убить волка, даже Бальдр понимал это, но заставляли его испытывать боль, настолько сильную, чтобы он сбежал, забился в какую-нибудь смердящую гнилым мясом берлогу и зализывал там раны.

Бальдр опустился на землю, по-прежнему неровно дыша и чувствуя, как ледяной воздух обжигает измученные легкие.

Спустя какое-то время его нашел Ёрунд. Вождь хрипло рассмеялся, ухватил мальчика за меховую одежду и поставил на ноги.

— Что, наткнулся на настоящего убийцу?

Мужчина взял Бальдра за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Взгляд ребенка был затуманен от усталости.

— Бросай свой топор сразу же, — произнес Ёрунд, не ослабляя хватку. — Страх убьет тебя быстрее, чем холод.

Бальдр кивнул, пристыженный. Он до сих пор был в ужасе и понимал, что проявил слабость.

— Почему волк ждал? — задумчиво спросил вождь, внимательно рассматривая ребенка. — Никогда такого не видел.

Тот не знал, что ответить. Ёрунд держал его грубо, как если бы Бальдр был трупом, который надо сбросить в наполненную углями яму.

— Может, ты какой-то особенный, — наконец сказал вождь, слегка встряхнув мальчика и похлопав его по плечу. — А может, зверь был сыт.

Ёрунд отпустил Бальдра и тяжелым шагом направился к остальным охотникам. Все разбирали свои копья. Как только люди брали оружие, они собирались в группы и скрывались в тени.

Бальдр потерял топор. Скорее всего, тот так и остался торчать в боку волка, подобно своеобразному трофею.

Мальчик посмотрел в чащу, в которой скрылся зверь. Сердце постепенно перестало колотиться как безумное и вернулось к нормальному ритму.

«Почему он ждал?»

Ёрунд созвал охотников. Они потеряли след и спугнули добычу. Очередной неудачный поход, еще одна голодная ночь.

— Возвращаемся в этт, — скомандовал Ёрунд, не глядя на Бальдра и не придавая значения выражению разочарования на лицах остальных членов стаи.

Бальдр задумчиво присоединился к собратьям, игнорируя обращенные к нему взгляды и фразы товарищей. Как только они начали двигаться цепочкой, как и раньше, держа оружие наготове, воцарилось молчание.

Снег скрипел под ногами. Кровь волка на покинутом ими месте замерзла и превратилась в красные кристаллики.

«Почему он ждал?»


Пришла зима, налетев с севера, и земля оскудела. Стало труднее отыскивать добычу, и в железных котелках над кострами теперь редко варилось что-то более сытное, чем сушеные клубни и трава. Многие из рода Аскуриев умерли, и Фэр проводил целые дни в плену видений, пытаясь нащупать путь в лабиринте грядущего. Он опустошил все свои мешочки, выскреб остатки грибов и сжег их, вдыхая божественный дым, чтобы узреть истину.

Дни стали короче — всего несколько часов серого света около полудня, после которых наступала долгая холодная ночь, грозившая потушить огонь порывами ветра и погубить весь род. Возраст Ёрунда и Аны уже давал о себе знать. В мире смерти жизни были короткими и яркими, подчиненными вечному циклу смены льда и пламени.

В середине Великого Года Фэр предсказал появление чужаков. Вождь каждый день отправлял разведчиков на мыс высматривать паруса. Моря должны были вскоре покрыться льдом и сделать путешествия на кораблях невозможными.

Шли недели, но ничего не происходило. Люди начали роптать: видения Фэра привели их в никуда, и все умрут с голоду к следующему лету. Им следовало остаться на старой земле, говорили они.

Бальдр не участвовал в этих обсуждениях. Он сидел рядом с матерью и точил новый топор. На прошлой охоте он не оплошал — его молодое тело стало гибким и сильным. Он не потерял самообладания, и теперь на его счету было два убийства, неплохо для юноши. И обе эти смерти хорошо послужили племени.