I

КАРДИНАЛ

Глава первая

— Он проснется, — сказал Ингвар.

— Когда? — Гуннлаугур, казалось, не разделял этой уверенности.

— Через несколько дней.

— Думаешь?

— Ольгейр считает так же. Фьольнир снова видит сны.

Гуннлаугур опустил взгляд на свои руки. Клочок грубой ткани, который он сжимал, почернел от пропитавших его средств для чистки оружия. Огромный громовой молот космодесантника, скулбротсйор, стоял прислоненный к ноге. Золоченые украшения на нем были наполовину отчищены. Слишком долго его скрывал слой грязи и засохшей крови. Процесс чистки был успокаивающим занятием и напоминал о старинных обрядах.

Солнечные лучи проникли в узкий дворик. Рассвело всего около часа назад, но жара уже стала почти невыносимой.

— Если видит сны, то должен проснуться, — согласился Гуннлаугур и снова принялся за чистку молота.

Поджарое, мускулистое тело Ингвара, облаченного в серую тунику, блестело в янтарном свете. Уже скоро он сбреет свои серо-белые волосы и наденет боевой шлем. Воин снова облачится в панцирь силовой брони, клинок Даусвьер вернется к хозяину, отполированный и прошедший все ритуалы восстановления.

Передышка дорого им обошлась, но теперь у них было время для отдыха.

— Какие новости от Ньяля? — спросил Ингвар, ходя взад-вперед по двору, словно запертый зверь, автоматически разминая руки.

Гуннлаугур сплюнул на мощенный камнем пол.

— Говорящие-со-звездами здесь — настоящие скитна. Они скребутся на границе своих снов. — Волк покачал почти налысо выбритой головой. Рыжина в грязно-серых волосах слегка блеснула на солнце. — Они не знают.

— Она хочет дождаться его? — Ингвар прислонился к покрытой белой штукатуркой стене.

— Она хочет драться, — ответил Волчий Гвардеец, и в его хриплом голосе послышалось одобрение.

Ингвар разделял чувства командира. Сестры Битвы, пережившие штурм Хьек Алейя, сделали все от них зависящее. Они изо всех сил защищали стены, собор, подходы к последнему мосту. Даже когда чумные орды проклятых угрожали заполонить весь город, они не опустили оружия. У них были странные устремления и чуждые манеры, но сестры показали в бою, чего на самом деле стоят.

— То есть все готово, — кивнул космодесантник.

— Практически.

Гуннлаугур поднял свой молот. Солнце блеснуло на гранях генератора расщепляющего поля, словно золотые искорки пробежали по серо-стальной поверхности оголовья. Космодесантник сощурил глаза, высматривая пропущенные пятна.

— Я хотел спросить у тебя совета, — начал Ингвар, — касательно Байолы.

Гуннлаугур не отводил взгляда от оружия.

— Это может подождать.

Ингвар хотел заговорить снова, но Волчий Гвардеец жестом остановил его. Янтарные глаза десантника неотрывно смотрели на руны, выгравированные на молоте.

— Прошло много времени с тех пор, как я сам его чистил. Мне нравится делать это своими руками. — Он посмотрел на Ингвара. — Зовущий Бурю скоро будет здесь. И тогда мы сломаем кое-кому несколько костей, ты и я. И это все, что имеет значение.

Диковатое лицо Гуннлаугура исказилось. Это могло бы сойти за улыбку.

— Я не пресекаю разговоры эту тему. Просто не сейчас.

— Когда все закончится…

— Когда все закончится, тогда и поговорим. Как там твой клинок?

— Ритуалы завершены. Он сможет убивать врага, — сухо улыбнулся Ингвар.

Гуннлаугур снова стал тереть рельефные украшения на громовом молоте.

— Вот и хорошо, — подытожил он.

Де Шателен оперлась на ограждение балкона верхних этажей залов Галикона. Руки в латных перчатках сжимали каменные перила. Напряжение не отпускало женщину уже долгое время, и ее движения становились все более резкими и дергаными.

Горячий утренний ветер обдувал лицо. На лбу выступили крохотные капельки пота, но очень скоро станет жарче.

Внизу раскинулся город в своем обычном беспорядке. И без того извилистые улицы теперь были перекрыты баррикадами, изуродованы наполовину выкопанными окопами. Всюду высились полуразрушенные здания. Старый собор, вотчина Байолы, торчал из руин, как ржавый обломок. Здание все еще курилось, но гореть там уже было нечему. Далеко от внешних стен, в пустыне, стелились мутные клубы дыма.

Еще дальше, за переплетением занятых врагом кварталов, лежала бескрайняя равнина, нещадно опаляемая ярким солнцем. Армия захватчиков жарилась под его лучами, их знамена пьяно покачивались в подрагивающем от зноя воздухе, наполовину скрытые поднятой пылью. Среди этой естественной завесы лениво перетекали с места на место облака иной природы, созданные специально для маскировки, так что датчики не могли ее засечь.

Множество новых солдат-предателей присоединились к осаждающей армии с момента первого штурма внутренних стен. Результаты сканирования показывали, что многие тысячи новичков брели по пустыне, чтобы влиться в эту орду. Весь мир погряз в скверне, и в распоряжении врага оказались целые города, откуда можно было стягивать подкрепления. Если еще какие-то островки сопротивления и держались, сохраняя чистоту, то давно прекратили подавать сигналы. Планету охватила зараза, оставался только Хьек Алейя, последний форпост Имперской власти, окруженный бурлящим морем заразы.

Настоятельница горделиво подняла голову, осматривая лежащие внизу руины. Врата Игхала были такими же надежными, как и в начале осады. С балкона можно было разглядеть плащи подчиненных ей Сестер, патрулировавших парапеты. С большого расстояния они казались совсем крошечными. Тут и там виднелись горбатые контуры стационарных лазерных и роторных пушек. Большинство орудий было в рабочем состоянии, несмотря на бесконечные атаки врагов.

Ее люди оставались запертыми внутри периметра обороны, как лесные обитатели в половодье, жмущиеся друг к дружке, ютящиеся под сенью цитадели. Проблем с едой пока не предвиделось, но дефицит воды скоро даст о себе знать. Колодцы высыхали. В одном из них теперь бурлила пенящаяся зеленоватая жижа, похожая на желчь. Враг как-то сумел добраться до него и слить туда токсины, которые хранились в громадных передвижных цистернах, то и дело переползавших по пустыне с места на место. Тот, кто по неосторожности выпивал отравленную воду, умирал в муках: от нее внутренности превращались в шипящую кашу еще до того, как жизнь покидала тело. Канонисса видела трупы этих несчастных, перекрученные, мокрые от кровавых выделений, лившихся из каждого отверстия. Яд был создан не просто для убийства, но с целью вселить ужас в защитников.

Она и без этого ненавидела врага всей душой. Можно было не давать ей новых поводов.

Де Шателен услышала тихий шум за спиной — шелест шелка по камню.

Эрмили Репода, ее магистр астропатов, ждал возможности поговорить. Его остекленевшие глаза неотступно следили за женщиной, как будто могли видеть окружающий мир так же четко, как она.

— Что? — спросила канонисса.

Репода встал рядом.

— Он уже близко. Зовущий Бурю. Ньяль. Так его зовут. Эфир трепещет от этого имени.

— Но ты не знаешь, когда.

— Это работает не так, госпожа.

— Они пытались выйти на связь?

— Они не знают, с кем здесь можно разговаривать, и, возможно, считают, что выживших не осталось.

— Сколько с ним воинов?

— Больше одного отряда, — ответил Репода, — или двух.

— О, это честь.

Астропат легко улыбнулся. Его бледное морщинистое лицо в лучах солнца казалось совсем изможденным.

— Похоже, вас радует его прибытие.

— А не должно?

— Этот мир принадлежит Экклезиархии. — Репода слегка наклонил голову, вероятно, пытаясь уклониться от прямого ответа или извиняясь. — Люди надеются на вас. Они боятся Волков почти как…

— Тогда они глупы, — отрезала де Шателен. — Они все знают, видят же, что ждет их снаружи. — Женщина повернулась к астропату. — Мы приложили усилия, Волчий Гвардеец и я, чтобы побороть врага. Я не позволю им вмешаться. Не сейчас.

— Я лишь сообщил информацию, — поклонился Репода.

Де Шателен глубоко вздохнула и почувствовала запах повисшего над городом дыма. Со стороны нижние кварталы выглядели такими же обгорелыми и жалкими, как скелет животного на алтаре в языческом капище. Запах гари воспринимался как упрек в том, что эта жертва была бессмысленна.

— Когда Зовущий Бурю прибудет, я преклоню перед ним колени. И ты, и все остальные тоже. Освободителей выбирать не приходится.

Канонисса смахнула волосы с лица. Она не переставала думать о враге, даже когда тот не показывался на глаза. Теперь же, при виде нестройной громадной орды, маячившей на горизонте, она только об этом и размышляла.

— Мы будем держаться, — произнесла женщина, — это наша единственная задача. Когда Зовущий Бурю появится, пусть увидит, что мы не сдались.

Сервиторы облепили корпус, как черви труп. Их бледные руки хватали и вытаскивали наружу внутренности корабля.

Ёрундур наблюдал за работой, вздрагивая от каждого скрипа и грохота. «Вуоко» стоял на посадочной площадке, наполовину выпотрошенный. Один из его бортов стал таким же черным, какой когда-то была обшивка «Ундрайдера», покрытый пятнами гари и следами от лазерных выстрелов. Громадные двигатели темнели на фоне неба, полностью выгоревшие, с оплавленными системами управления. Бронированное стекло кабины треснуло, опоры шасси перекосились и изогнулись. Сейчас, когда штурмовой корабль висел на мощных подъемниках, разработанных для обслуживания тяжелых погрузчиков, можно было оценить нанесенный урон.